Не имей сто рублей...

7. Хочешь жить — умей вертеться

Утро следующего дня было совершенно непривычным. Первым зашевелился Сережа. Ворочался, ворочался, а потом, наконец, и вовсе выбрался из палатки. И тут я обнаружила, что совершенно не хочу спать. Тем более, что в палатке стоял просто неумолчный концерт комаров, откуда-то взявшихся, несмотря на тщательно закрытый вход. На фоне тонко поющего хора нет-нет, да и прорезался голосок отдельного солиста, который подлетал прямо к уху. И это после того, как мы предварительно тщательно набрызгали всю палатку специальным средством!

Ладно, делать нечего, и я тоже выбралась из палатки.

Какое замечательное утро! По озеру плывут клочья тумана, солнышко освещает верхушки деревьев, а по небу лениво ползут облачка, похожие на комья сахарной ваты!

— Ты уже проснулась? — удивленно приветствовал меня Сережа.

— Ну да, а который час? — спросила я, сладко потягиваясь.

— Начало седьмого, — ответил Сережа, единственный обладатель часов в нашей семье.

— Мама дорогая! — изумилась я не меньше него. Где же такое записать, чтобы я, известная соня, вдруг сама по себе, без каких-либо форсмажорных обстоятельств, подскочила в такую рань! — А тебе самому-то в честь чего не спится?

— Да, понимаешь ли, сон такой приснился, что после него, как ни крутился, так и не заснул, вот и встал.

— То, что ты крутился, я заметила. А что за сон?

— Не поверишь. Будто бы какой-то то ли из наших, то ли из российских футбольных клубов пригласил к себе Марадону в качестве игрока. Сделали шикарную рекламу, в прессе раззвонили. И вот уже должен состояться матч с участием Марадоны, а тот в самый последний момент отказался от контракта. Ну, руководство клуба и решило, что в этой ситуации и болельщики, и спонсоры съедят их с потрохами. И, чтобы избежать беды, подобрало какого-то игрока, более-менее подходящего по комплекции, ему сделали пластическую операцию «под Марадону» и выпустили на поле.

— И чем же матч закончился?

— А вот и не знаю. Там выбежали какие-то две собачки, отобрали мячик у игроков, и я проснулся, так и не досмотрев.

— Не удивительно, что потом заснуть не смог!

А тут произошло новое чудо. Не успела я вволю наудивляться, как из палатки появился Санька, который в своей способности поспать даже превосходил меня!

Наверное, действительно сказывается целебная сила свежего воздуха.

Не торопясь, но довольно быстро мы позавтракали. Попивая утренний кофеек и раскуривая первую сигарету, я даже подумала, что наш отпуск, похоже, идет не так уж плохо. С приключениями, конечно. Но ведь без них неинтересно!

— Ежик, ну опять ты куришь, сколько можно! — в очередной раз стал воспитывать меня ребенок. — Это же вредно!

Вообще-то мои мужчины никогда не одобряли курение. Терпели, мирились кое-как. Сережа только молча кряхтел при этом, демонстративно открывая дома форточки и окна, а Саня не упускал случая прочитать нотацию. Как и в этот раз. Не все же ему слушать мои нравоучения, право слово!

— А ты никогда не задумывался, что вообще жить — вредно, потому что от этого в конце концов умирают? — оправдывалась я. — А что касается курения, то, как говорил Бартон, «копченое мясо дольше не портится».

— А кто такой этот твой Бартон?

— О, это была совершенно уникальная личность! Неужели я тебе о нем не рассказывала?

— Нет, — покачал головой ребенок.

— Даже странно. Ну, слушай тогда. Во-первых, он был разведчиком. Сразу же после гражданской войны — резидентом в Турции, потом в Иране, в Афганистане. Во время войны командовал диверсионной группой, был полковником Красной армии. Во-вторых, знал совершенно немерянное количество иностранных языков. Да, совсем забыла. Он ведь ко всему прочему был по происхождению дворянин. Так что английский там, французский, другие европейские — это как положено в любой приличной дворянской семье. Ну, а кроме того, арабский, турецкий и еще кучу азиатских.

— Ага, помню, как мы с тобой, Алена, однажды встретили Бартона прямо на улице, и уж не помню, в честь чего, но он прямо по памяти стал читать Коран по-арабски, — вспомнил Сережа. — То-то я удивился!

— Еще бы! Ну, а в-третьих, — продолжала я, — он был выдающимся спортсменом, Заслуженным тренером Союза и к тому же судьей Всесоюзной категории. Естественно, по стрельбе, поэтому я его и знала. Он почти все время сборы организовывал, соревнования проводил. И все время рассказывал всякие разные истории. А курил, правда, как паровоз. И даже голос у него еще был такой прокуренный, с хрипотцой. Как у актера Ливанова, который исполняет роль Шерлока Холмса. Замечательный был человек!

— А почему «был»? — спросил сын.

— А потому, что умер он три года назад.

— Ага, умер! А как там было насчет копченого мяса, а?

— Так ведь умер-то он в возрасте 84 лет! Дай Бог мне дожить до такого возраста!

— И все-таки, Ежик, ты бы курил хотя бы поменьше, а?

— Так я же и так курю только на привалах, — оправдывалась я, затаптывая «бычок».

— Не хватало еще только крутить педали с сигаретой в зубах, — пробурчал Сережа, оседлывая велосипед.

Дорога то петляла через лес, то выносила нас на открытые просторы полей, где можно было любоваться удивительными облаками, похожими на полупрозрачные морские раковины, заброшенные каким-то чудом на небо. Но, чем дальше к северо-западу мы отъезжали, тем больше встречалось деревьев, вывернутых недавним ураганом. Стихия никого не разделяла: сломанные березы лежали вперемешку с вывернутыми соснами. Но, как и следовало ожидать, дороги были уже полностью расчищены. Около таких крупных магистралей, как та, что связывает Минск с общебелорусскими курортами возле Нарочи, даже больших завалов не было, почти все убрали.

Выехав на эту самую дорогу, мы решили пообедать. Выбрали симпатичную полянку на холмике и принялись разводить костер.

Естественно, первым заметил необычное явление Саня.

— Мама, посмотри, что это там такое происходит! — позвал он меня.

Если уж не Ежиком назвал, а как положено, мамой, то происходило действительно нечто из ряда вон выходящее.

И точно. Впереди, метрах в пятидесяти от нас, почти на пересечении трассы с небольшой сельской дорогой, стоял «Запорожец», закрытый со стороны главного шоссе небольшими кустиками. А по трассе несся на огромной скорости шикарный «Мерседес». Как только «Мерс» подъехал к этому перекрестку, желтенькая ушастая пародия на автомобиль вдруг начала двигаться прямо ему наперерез. Ничто не могло предотвратить столкновения, поскольку водитель «Мерса» просто не мог видеть «Запорожца»! В последний момент он все-таки успел нажать на тормоз, но, тем не менее, довольно ощутимо стукнул малыша. Оттуда тут же выскочил дедуля, нисколько не пострадавший в результате аварии. Подробностей разговора и отдельных реплик мы не слышали из-за расстояния, но то, как дедуля рвал на себе волосы и заламывал руки по поводу лишения единственного транспортного средства, было видно хорошо. Водитель «Мерса» задумчиво поскреб в затылке и полез в карман за бумажником. Через пару минут они благополучно распрощались, «Мерседес» понесся в сторону Нарочи, а дедуля на своей побитой «иномарке» порулил к ближайшей деревушке.

Мы не спеша пообедали и уже упаковывали свои миски-кастрюльки, когда знакомый нам «Запорожец» появился вновь и занял свое место. Его было просто не узнать! Вмятины как не бывало!

Это уже становилось интересно.

Не прошло и десяти минут, как на трассе снова показалась роскошная машина, на этот раз «БМВ». И ситуация повторилась снова! Только сейчас водитель был не один, его сопровождала красотка с ногами, растущими от коренных зубов, и возвышающаяся над ним на добрых полголовы. Тот, даже встав на свой кошелек, вряд ли сравнялся бы с ней. Так вот, эта самая красотка периодически хваталась за свою неплохой формы и объема левую грудь, изображая сердечный приступ, и вопила так, что слышно было, наверное, даже в Мяделе. А рядом плакался и причитал дед. Бедный водила, похоже, так ошалел от этой какофонии, что, не раздумывая, выложил старику целую горсть «зелеными», затолкал в машину свою визжащую подружку и был таков.

А мы тем временем как раз поравнялись со злополучным перекрестком. Любопытство так и распирало меня.

— Добрый день Вам! — поприветствовала я старика.

— И Вам тоже, — ответил он, довольно улыбаясь.

— Мы ту интересную картину наблюдали. Может быть, поясните, что все это значит?

— А что тут пояснять? Пенсия у меня маленькая, как могу, так и зарабатываю себе на жизнь. Из этих, — кивнул он в сторону трассы, — ни один меньше «сотки» не дает, а на станции техобслуживания у меня зять работает, так он мне за «тридцатник» все выправляет.

— И сколько же «аварий» за день у Вас получается?

— Как когда. Когда дело к выходным идет, то и пять, и шесть бывает. А по будним дням все больше «жигуленки» да «москвичи» ездят, а с ними каши не сваришь.

— Так Вы же так свою машину совсем загубите!

— Милая девушка! Она и так у меня уже лет пять, как загублена. Своим ходом только от станции техобслуживания досюда может доехать. У меня для других целей «шестерка» есть, теперь вот сыну надо на машину заработать.

Распрощавшись с нами, дедуля двинулся потихоньку в сторону зятевой СТО, поднимая тучу пыли на сельской дороге. Разбитая колымага действительно с большим трудом преодолевала колдобины проселка. Да уж, голь на выдумки хитра!