Не развод, а война

Глава 20: Кто этот мерзавец?

Четыре дня. Четыре долбаных дня, как я сказала ему про любовника. И с тех пор мой телефон разрывается от звонков. Руслан звонит каждые полчаса — днём, ночью, на рассвете. Я не отвечаю. Пусть мучается.

Сижу в студии, пытаюсь сосредоточиться на новой работе — портрет какой-то богатой дамочки, которая хочет выглядеть на полотне лет на двадцать моложе. Кисть дрожит в руке. Мать твою, я же художница, а не нервная развалина!

— Злата Владиславовна, там какой-то мужчина ходит, — шепчет Лена, моя помощница по студии. — Высокий такой, в дорогом костюме. Спрашивал, когда вы приедете.

— Да? — Я, макаю кисть в краску. Описание подходит под половину мужского населения города. — Что ещё он говорил?

— Не знаю, он больше с нашими соседями общался.

Кисть выпадает из руки прямо на пол. Этот ублюдок нанял детектива! Чтобы следить за мной!

— Лена, — говорю я, стараясь держать голос ровным, — если ещё раз увидишь этого типа, сразу звони в полицию. Скажи, что какой-то псих преследует женщин.

— Хорошо, — кивает она испуганно.

Мозг работает лихорадочно. Значит, Руслан всерьёз поверил в моего мифического любовника. И сходит с ума от ревности. Отлично. Пусть страдает так же, как страдала я, когда узнала про его Виолетту.

Вечером еду забирать Савелия из школы. В зеркале заднего вида вижу знакомую машину — серый "Мерседес". Он едет за мной уже третий квартал. Детектив или сам Руслан?

— Мам, а почему за нами едет папина машина? — спрашивает Савелий, оборачиваясь.

Проклятье. Значит, всё-таки сам.

— Не знаю, сынок. Может, просто случайность.

— Да ладно, мам. Он уже полчаса за нами тащится. Может, подъедем к нему, поговорим?

— Нет! — резко отвечаю я. — Никаких разговоров с отцом. Понял?

Савелий молчит, но по его лицу вижу — он расстроен. Господи, что же мы делаем. Ребёнок опять страдает из-за нашей войны.

Дома захожу на кухню, начинаю готовить ужин. Руки трясутся — то ли от злости, то ли от нервов. Режу овощи для салата и думаю: может, зря я придумала этого любовника? Нет, пусть знает, каково это — ревновать до умопомрачения.

Телефон опять звонит. Руслан. Сброс.

Через минуту — снова.

— Алло! — срываюсь я.

— Злата, мне нужно с тобой поговорить.

— Не о чем нам говорить.

— Есть о чём. Я знаю, что у тебя кто-то есть.

— И что? — издеваюсь я. — Ревнуешь?

Молчание. Потом его голос, хриплый от ярости:

— Кто он?

— А тебе какая разница? Ты же хотел развод.

— Отвечай, какого хрена! Кто этот мерзавец?

— Не твоё собачье дело, Руслан.

— Я узнаю всё равно. Мой детектив уже работает.

— Твой детектив может идти лесом вместе с тобой.

— Злата, если ты думаешь, что я позволю какому-то ублюдку...

— Заткнись! — кричу я. — Заткнись уже, наконец! Ты потерял право что-то мне запрещать в тот момент, когда завёл себе эту шлюху!

— Я с ней покончил!

— Плевать мне на твои отношения с архитекторшей!

— Я порвал с Виолеттой! Понимаешь? Всё кончено между нами!

Что? Вот это поворот. Неужели, правда? Или опять врёт?

— И что это меняет? — стараюсь я говорить равнодушно.

— Всё меняет. Злата, мы можем всё исправить.

— Ничего исправлять не надо. У меня теперь другая жизнь.

— С кем? — голос становится опасно тихим. — С кем ты, сука, спишь?

— Иди к чёрту.

Бросаю я трубку. Сердце колотится как бешеное. Он порвал с любовницей? Серьёзно? А может, это всё спектакль?

Нет, не поверю. Слишком поздно для раскаяния.

На следующий день еду в супермаркет. В очереди к кассе чувствую чужой взгляд. Оборачиваюсь — мужчина средних лет в неприметной куртке тут же отводит глаза. Детектив.

Выхожу из магазина, делаю вид, что иду к машине, потом резко поворачиваю и направляюсь к нему.

— Вы следите за мной? — спрашиваю я прямо в лоб.

Он смущённо улыбается:

— Простите, вы ошибаетесь. Я просто...

— Послушайте, дядя, — перебиваю я его. — Передайте своему работодателю: если я ещё раз увижу вас рядом с собой или со своим сыном, я подам в суд за преследование. И поверьте, у меня есть очень хороший адвокат.

Мужчина кивает и быстро уходит.

Но на этом преследование не заканчивается. Вечером, когда везу Савелия на дополнительные занятия по математике, опять вижу в зеркале чёрный БМВ. Руслан следует за нами на расстоянии, думает, что незаметно.

Идиот. Большой, ревнивый идиот.

После занятий заезжаю с Савелием в кафе — купить ему мороженое. Сын радостно заказывает огромную порцию с орехами, а я пью кофе и думаю о том, как же всё запущено.

— Мам, а когда папа вернётся домой? — спрашивает Савелий, облизывая ложку.

— Не знаю, сынок.

— Но он же скучает по нам? Иначе зачем бы он ездил за нами?

Смотрю на сына — такой взрослый стал, понимает больше, чем хотелось бы.

— Взрослые иногда ведут себя глупо, — говорю я осторожно.

— Вы оба ведёте себя глупо, — заявляет Савелий. — И я устал от этого.

Больно. Очень больно слышать такое от одиннадцатилетнего ребёнка.

Выходим из кафе, садимся в машину. Руслан по-прежнему торчит неподалёку. Терпение лопается.

— Савелий, сиди в машине. Я сейчас.

— Мам, не надо...

— Сиди!

Иду прямо к его машине. Он видит меня в зеркале, но не трогается с места. Подхожу к водительскому окну, стучу.

Стекло опускается. Лицо Руслана осунувшееся, глаза красные — видимо не спит.

— Что тебе нужно? — спрашиваю я холодно.

— Поговорить.

— Ты следишь за мной уже скоро неделю. Это не поговорить, это психоз.

— Я должен знать, кто он.

— Почему?

— Потому что ты моя жена!

— Твоя бывшая жена. И очень скоро это будет официально.

— Злата, — его голос дрожит от напряжения, — скажи мне честно: ты правда с кем-то встречаешься?

Я смотрю ему в глаза. Вижу боль, отчаяние, ревность. Хочется сказать правду — что никого нет, что я придумала всё от злости. Но потом вспоминаю Виолетту, вспоминаю все унижения...

— Да, — говорю я жёстко. — Встречаюсь.

Он бледнеет.

— С кем?

— Это не твоё дело.

— Как его зовут? Где вы познакомились?

— Руслан, отстань от меня.

— Ты спишь с ним?

— А тебе что, для коллекции?

— Отвечай!

— Да, сплю! — кричу я. — И знаешь что? С ним я чувствую себя женщиной. Настоящей женщиной, а не домработницей!

Он сжимает руль так, что костяшки белеют.

— Я тебя убью. И его тоже.

— Попробуй. Сначала найди.

— Найду. Обязательно найду.

— Удачи, — бросаю я и иду обратно к машине.

Весь оставшийся вечер телефон раскаляется от звонков. Я отключаю его.

А утром история принимает совсем неожиданный поворот.

Иду по коридору в студии, и Лена подбегает ко мне с круглыми от ужаса глазами:

— Злата Владиславовна, там ваш муж! Он обыскивает весь кабинет!

— Что?!

Бегу к себе в кабинет. Руслан роется в моих бумагах, переворачивает всё вверх дном.

— Ты что тут делаешь?! — кричу я.

— Ищу улики, — отвечает он, не поднимая головы. — Письма, фотографии, номера телефонов.

— Убирайся отсюда немедленно!

— Нет. Не уйду, пока не узнаю, кто этот ублюдок.

— Руслан, я вызову охрану!

— Зови. Мне плевать.

Он открывает ящики стола, вытряхивает содержимое на пол. Сумасшедший. Он совсем сумасшедший.

— Прекрати немедленно! — хватаю я его за руку.

Он резко поворачивается ко мне. Глаза налиты кровью, лицо перекошено от ярости.

— Где он? Где твой любовник?

— Тебя это не касается!

— Касается! Ты моя жена!

— Не твоя!

— Моя! — рычит он. — И была моей последние двенадцать лет!

— И что? Это не даёт тебе права...

— Даёт! Всё даёт! Я не позволю какому-то хахалю лапать тебя!

— А ты позволил себе лапать свою архитекторшу!

— Это другое!

— Ничем не другое!

Он хватает меня за плечи, трясёт:

— Скажи мне его имя!

— Отпусти!

— Имя!

— Иван! — выкрикиваю я первое, что приходит в голову. — Иван Петров!

Он замирает.

— Кто такой Иван Петров?

Мозг лихорадочно работает. Надо что-то придумать.

— Художник. Мы познакомились на выставке.

— Сколько ему лет?

— Тридцать пять.

— Где он живёт?

— Да пошёл ты!

Руслан отпускает меня, отходит к окну, стоит спиной.

— Я найду его, — говорит он тихо. — И когда найду...

— Что?

— Убью.

— Дурак ты, Руслан. Большой дурак.

Он поворачивается, смотрит на меня странным взглядом:

— А ты его любишь?

Вопрос сбивает меня с толку. Ивана? Которого не существует?

— Не твоё дело.

— Злата, отвечай: ты его любишь?

— Я... я не знаю пока.

— Но чувствуешь что-то?

— Чувствую.

Лицо Руслана становится серым.

— Значит, всё кончено между нами.

— Да, — говорю я твёрдо. — Всё кончено.

Он кивает, идёт к двери, останавливается:

— Но я всё равно найду его. И тогда мы поговорим — как мужчина с мужчиной.

— Руслан...

— Что?

— Не делай глупостей.

— Поздно, — усмехается он горько. — Я уже сделал главную глупость в своей жизни.

— Какую?

— Потерял тебя.

И уходит.

Я сижу посреди разгромленной студии и понимаю: всё зашло слишком далеко. Он и правда ищет несуществующего Ивана Петрова. Он готов на всё — и это меня пугает.

Но остановиться уже не могу. Война подчиняется своим законам — и я не намерена проигрывать.

На следующий день звоню Тихону Мензурову.

— Мне нужна срочная встреча, — говорю я в трубку. — У нас проблемы.

— Какие проблемы, Злата Владиславовна?

— Руслан совсем с ума сошёл. Нанял детектива, следит за мной, устраивает обыски в студии.

— Понятно. Можете приехать сегодня в шесть вечера?

— А можно встретиться в кафе? Мне не хочется светиться в вашем офисе.

— Конечно. Знаете кафе "Ароматика" на Токарева?

— Знаю.

— Увидимся там в шесть.

Весь день мечусь по студии как зверь в клетке. Руслан опять звонит, но я не отвечаю. Лена говорит, что тот мужик снова крутился возле входа.

— Может, действительно в полицию обратиться? — предлагает она.

— Пока не надо. Но будь готова.

К вечеру еду в кафе. По дороге проверяю зеркала — кажется, никто не следит. Хотя с Русланом теперь никогда не знаешь.

Тихон Аркадьевич уже сидит за столиком в дальнем углу. Строгий костюм, очки, папка с документами — типичный адвокат.

— Добрый вечер, — здороваюсь я, садясь напротив.

— Добрый. Рассказывайте, что случилось.

Официантка подходит, я заказываю кофе. Тихон просит чай.

— Руслан сходит с ума от того, что я встречаюсь с другим мужчиной, — начинаю я осторожно.

— Я помню, как вы эффектно об этом объявили, и что?

Пауза.

— Это... сложно.

— Злата Владиславовна, мне нужна конкретность, если вы хотите, чтобы я вам помог.

— Хорошо, — вздыхаю я. — Вы знаете, что никого у меня нет. Я соврала Руслану из мести.

Тихон поднимает брови:

— И не подумали о последствиях?

— Хотела, чтобы он почувствовал то же, что чувствовала я, когда узнала про его любовницу.

— Понятно. И теперь он ищет несуществующего соперника?

— Да. Нанял частного детектива, следит за каждым моим шагом. Вчера ворвался в студию, перевернул всё вверх дном.

— Это уже преследование. Можем подать заявление.

— Пока не хочу. Но он становится опасным.

Официантка приносит заказ. Пью кофе, пытаюсь успокоиться.

— А что если он найдёт какого-нибудь Ивана Петрова? — спрашиваю я.

— Кого?

— Я назвала ему это имя. Сказала, что встречаюсь с художником Иваном Петровым.

Тихон качает головой:

— Злата Владиславовна, вы понимаете, во что это может вылиться? Если ваш муж найдёт невинного человека с таким именем...

— Господи, я не подумала об этом.

— Нужно как-то выходить из ситуации. Может, скажете правду?

— Нет! — резко отвечаю я. — Пусть помучается.

— Тогда будьте осторожны. Ревность — опасная штука.

Сидим молча несколько минут. Я пью кофе и думаю о том, что натворила. Может, действительно зря всё это затеяла?

— Кстати, — говорит Тихон, доставая документы из папки, — по поводу вашего дела. Нужно обсудить стратегию раздела имущества.

— Какую стратегию?

— У нас есть документы о тайных счетах мужа. Можем требовать не только половину, но и компенсацию морального вреда.

— За что?

— За измену, за психологическое давление, за ущерб вашему бизнесу.

Склоняюсь над документами, изучаю цифры. Суммы внушительные.

— Сколько мы можем получить?

— При удачном исходе — процентов семьдесят от общего имущества.

— Хм. А он согласится?

— А он согласится на что угодно, лишь бы эти документы не попали в налоговую, — усмехается Тихон.

Мы обсуждаем детали, когда вдруг дверь кафе распахивается с таким грохотом, что все посетители оборачиваются.

В проёме стоит Руслан. Лицо красное от ярости, глаза безумные. Он быстро оглядывает зал, находит меня взглядом.

— Вот ты где, сука! — орёт он, направляясь к нашему столику.

Сердце проваливается в пятки. Господи, он что, следил за мной?

— Руслан, успокойся, — встаю я.

— Заткнись! — рычит он, подлетая к столу. — Значит, вот он, твой любовник!

Смотрит на Тихона с такой ненавистью, что адвокат инстинктивно отодвигается.

— Молодой человек, — начинает Тихон вежливо, — боюсь, вы ошибаетесь. Я адвокат вашей жены, и мы обсуждаем...

— Адвокат?! — перебивает Руслан. — Какой нахрен адвокат! Ты спишь с моей женой!

— Руслан, ты что, дебил? — шиплю я. — Это действительно мой адвокат!

— Не ври мне! Я видел, как вы сюда заходили! Как мило беседовали!

— Потому что мы работаем!

— Работаете! — издевается он. — В постели работаете, да?

Весь зал уставился на нас. Люди достают телефоны, снимают. Официантки шушукаются в углу.

— Господин Громов, — пытается вмешаться Тихон, — я понимаю ваши подозрения, но...

— Ты заткнись, ублюдок! — поворачивается к нему Руслан. — Сколько она тебе платит? Или ты бесплатно её трахаешь?

— Руслан! — кричу я. — Прекрати немедленно!

— Не прекращу! Вы думали, я дурак? Что я не догадаюсь?

— Да о чём ты говоришь?

— О том, что твой Иван Петров — это он! — тычет он пальцем в Тихона. — Художник хренов! Только фамилию сменил!

Мозг отказывается работать. Он что, правда думает, что мой адвокат — это выдуманный мною любовник?

— Руслан, это бред...

— Бред?! А почему тогда вы так уютно сидели? А, Мензуров? Или всё-таки Петров?

Тихон встаёт, пытается сохранить достоинство:

— Господин Громов, советую вам немедленно покинуть заведение. Иначе я вынужден буду вызвать полицию.

— Полицию?! — взрывается Руслан. — Да я тебе сейчас морду набью, ты, адвокатишка хренов!

— Руслан, остановись! — хватаю я его за рукав.

Он стряхивает мою руку, наклоняется к Тихону:

— Слушай меня внимательно, придурок. Это моя жена. Понял? Моя! И если ты ещё раз к ней прикоснёшься...

— Молодой человек, — начинает Тихон спокойно, — я...

— Заткнись! — рявкает Руслан. — Думаешь, я не вижу, что тут происходит? Думаешь, я идиот?

— Руслан, прекрати! — шиплю я. — Ты позоришься!

— Позорюсь? — он поворачивается ко мне, глаза налиты кровью. — А ты что делаешь? Шляешься по кафе с любовниками!

— Это мой адвокат!

— Адвокат? — смеется он истерично. — Да конечно! И поэтому вы так нежно держались за ручки? И поэтому ты наклонялась к нему, как влюблённая дурочка?

Тихон Аркадьевич пытается встать:

— Я думаю, мне лучше...

— Стой! — Руслан хватает его за рукав. — Никуда ты не уйдёшь! Сколько она тебе платит? Или ты даром стараешься?

— Руслан! — я вскакиваю. — Ты совсем обалдел?

— Обалдел? — он оборачивается ко мне. — А что ты хотела? Что я буду спокойно смотреть, как ты крутишь романы налево и направо?

— Какие романы? — кричу я. — О чем ты говоришь?

— О твоём Иване Петрове! Помнишь такого? Или уже забыла, сколько у тебя их?

Мать твою... Он действительно поверил в мою выдумку. И теперь мучается, думая, что у меня толпы любовников.

— Руслан, ты идиот, — говорю я, но в голосе слышится неуверенность.

— Идиот? — он подходит ближе, нависает надо мной. — Идиот — это тот, кто двенадцать лет жил с лживой стервой!

— Не смей меня так называть!

— А как мне тебя называть? Верной женой? — смеётся он злобно. — После того, как ты призналась, что встречаешься с другим?

— Я не...

— Не что? Не встречаешься? Тогда кто такой Иван Петров?

Я молчу. Не могу же я сейчас, при всех этих людях, признаться, что солгала. Что выдумала несуществующего любовника из мести.

— Вот видишь! — торжествует Руслан. — Молчишь! Потому что врать больше не можешь!

— Я не вру! — выкрикиваю я.

— Нет, врёшь! И этот твой "адвокат" — тоже из той же серии!

Тихон Аркадьевич встаёт:

— Молодой человек, у меня есть удостоверение...

— Плевать мне на твоё удостоверение! — Руслан толкает его в плечо. — Сколько таких "адвокатов" у моей жены? Пять? Десять?

— Руслан, остановись! — кричу я. — Ты ведёшь себя как сумасшедший!

— Сумасшедший? — он поворачивается ко мне. — Да, я схожу с ума! От того, что моя жена шлюха!

Весь зал ахает. Кто-то встаёт со своих мест. Официантка бежит к администратору.

А я чувствую, как внутри меня что-то взрывается. Как будто плотину прорвало.

— Что ты сказал? — шиплю я.

— То, что есть. Шлюха. Шалава. Дрянь. Понятно?

И тут я теряю контроль. Хватаю со стола чашку с кофе и выплёскиваю содержимое ему в лицо.

— Сволочь! — кричу я. — Мерзавец!

Руслан стоит весь в кофе, моргает, вытирает лицо салфеткой. А потом... потом начинает смеяться. Страшно, истерично.

— Вот она, настоящая Злата! — говорит он. — Не милая жена и мать, а настоящая истеричка! Показала, наконец, своё истинное лицо!

— Моё истинное лицо? — я дрожу от ярости. — А твоё где? Где тот мужчина, за которого я вышла замуж? Который клялся любить меня всю жизнь?

— Тот умер! — орёт он. — Умер в тот день, когда понял, что живёт с лживой сукой!

— А я умерла в тот день, когда узнала про твою любовницу! — кричу я в ответ.

— Так вот и живём — два трупа в одном доме!

— Жили! Теперь я живу одна! И мне хорошо без тебя!

— Хорошо? С парадом любовников?

— Да! С парадом! С целым полком! Потому что любой мужчина лучше тебя!

Он замирает. Смотрит на меня так, будто я его ударила ножом в сердце.

— Значит, это правда? — шепчет он. — Ты действительно...

— А ты как думал? — усмехаюсь я злобно. — Что я буду плакать в подушку, пока ты развлекаешься со своей архитекторшей?

Руслан покачнулся. Схватился за спинку стула.

— Сколько их? — спрашивает он глухо.

— А тебе какая разница? — пожимаю я плечами. — Мы же разводимся.

— Сколько? — повторяет он настойчиво.

— Достаточно, — отвечаю я жёстко. — Достаточно, чтобы понять: жизнь не кончается на тебе.

Он закрывает глаза, качает головой.

— Господи... что мы наделали...

— Мы? — смеюсь я истерично. — Это ты наделал! Ты начал эту войну!

— Но я не думал... не думал, что ты...

— Что я что? Буду сидеть и ждать твоего возвращения? Прощать измены? Терпеть унижения?

Он открывает глаза, смотрит на меня:

— Ты же моя жена...

— Была! Была твоей женой! А теперь я свободная женщина! И делаю что хочу!

— С кем хочешь? — добивает он.

— С кем хочу.

Тишина. Весь зал смотрит на нас, затаив дыхание. Кто-то снимает на телефон.

Руслан медленно надевает пальто. Руки у него трясутся.

— Ты права, — говорит он тихо. — Я опозорился. Окончательно.

Идёт к выходу, но у двери останавливается, оборачивается:

— Только скажи мне одно. Ты хоть немного любила меня? Или все эти годы тоже врала?

Я смотрю на него — растрёпанного, в пятнах кофе, с красными глазами. И понимаю: ревность действительно превратила его в жалкую пародию на мужчину.

— Любила, — говорю я тихо. — Но ты эту любовь убил.

Он кивает, выходит. А я остаюсь сидеть за столиком, понимая, что остановиться уже не можем ни он, ни я.

Война продолжается. И теперь без пощады.

После ухода Руслана я остаюсь сидеть за столиком, сжимая в руках остывший кофе. В груди — странное чувство: не облегчение, не торжество, а холодный, липкий страх. Почему же мне так больно от его боли? Ведь я хотела именно этого — чтобы он страдал, как страдала я. Но теперь, когда он ушёл сломленный, почему внутри меня всё сжимается от ужаса?..