Не с тобой-2

Глава 9

Дублин, декабрь

Холодный ветер настойчиво норовил забраться под теплую куртку, заставляя беспрестанно ежиться и пританцовывать на месте. Поправив съехавший с головы капюшон, Алиса сунула руки в карманы и развернулась на сто восемьдесят градусов, принимая спиной резкие порывы. Хотелось домой в уютное обволакивающее тепло к шерстяным носкам и обжигающему кофе, но было неловко перед псом, который, очумев от неожиданно свалившегося на него блаженства в виде долгой прогулки, нарезал круги по пляжу, заходясь в беспрерывном лае. Ему нецензурно вторили совершенно деморализованные наглым вторжением чайки.

Поморщившись, Алиса покосилась на небо. Налившиеся свинцовой тяжестью, беременные снегом тучи низко нависали над стылыми, подернутыми сизой рябью волнами. Но снег отчего-то не шел. Коренной ирландец Марк ухмылялся ее ожиданиям.

— Снег был прошлой зимой. Следующий по расписанию — через десять лет, — выдавал он оптимистичный прогноз. — Пора бы уже и привыкнуть.

Не привыкалось. Хмурое небо, с которого постоянно что-то моросило или откровенно лилось, навевало уныние. И с этим унынием не могла справиться даже предпраздничная суета, охватившая преобразившийся в ожидании Рождества Дублин. Особенно предпраздничная суета. Яркая иллюминация на улицах, оживление и толкотня в магазинах, предвкушающе озабоченные лица — все это тянуло за собой цепочку живых и болезненных ассоциаций с прошлым Рождеством. Последним Рождеством из ее прежней счастливой жизни, которая закончилась душной августовской ночью почти пять месяцев назад.

Прошло уже столько времени, и, казалось бы, горечь и боль притупились, давая возможность если не жить, то хотя бы нормально дышать, но, как и прежде, достаточно было любой мелочи, и остановить неотвратимое соскальзывание в воспоминания было уже невозможно. А этих мелочей было так много. Начиная от каждой вещи в доме, которая волей или неволей несла на себе отпечаток личности хозяина, и заканчивая случайно выхваченным в толпе чужим лицом, и не похожим вовсе, но это становилось понятно только потом, когда спадала пелена, и остановившееся было сердце отчаянно пыталось поймать привычный ритм. Он никуда не делся из ее жизни, он по-прежнему присутствовал в ней, глядя на нее с обложек глянцевых журналов, с афиш шумно стартовавшего блокбастера «Полиция города ангелов» и билбордов, несущих рекламу бренда Ralph Lauren, лицом которой он неожиданно стал.

Чего греха таить, она и сама порой провоцировала этот возврат к прошлому. Злясь на себя, стесняясь собственной слабости, вбивала его имя в строку поисковика. Она и самой себе не смогла бы объяснить того болезненного, постыдного любопытства, с которым пролистывала страницы с новостями о нем. Большое, крайне сдержанное и безэмоциональное интервью в преддверии премьеры «За край Ойкумены», полное пространных рассуждений о роли личности в истории, о воплощенном образе великого полководца и о гениальности и деспотизме не менее великого Ричарда Моргана. Куча дублирующих друг друга заметок о прошедших кинофестивалях, на которых был представлен его артхаусный проект. Всякий мусор в виде подборок «5 фильмов про плохих парней» или «15 черных комедий на любой вкус». И никакой личной информации за последние несколько месяцев. Ни слухов, ни сплетен, ни скандалов. Столь обожаемый таблоидами, он просто взял и исчез с радаров желтой прессы.

Его имя всплыло в новостях из области медицины. Несколько строк, мелькнувших и затерявшихся среди более значимых событий: «Голливудский актер Нолан Хьюз принял участие в финансировании медицинских исследований Фонда терапии синдрома Ангельмана FAST». Короткое сообщение, дающее богатую пищу для размышлений.

…Начавшие сгущаться сумерки размыли очертания окружающего рельефа. Пригнувшись и переждав особо сильный порыв ветра, Алиса фирменным разбойничьим свистом подозвала собаку. Заляпанный по уши грязью Орион неохотно потрусил впереди, время от времени звонко взлаивая от избытка чувств. Алиса карабкалась вверх по тропинке, размышляя над тем, что завтра собаку вновь придется оставить у Риты, и вряд ли пса это обстоятельство обрадует. Пойди растолкуй ему, что это всего-то на один день, и послезавтра она сможет его забрать. Не поверит.

— В ванную! — приказала Алиса, едва они переступили порог дома. — На тебя смотреть страшно.

Лабрадор виновато вильнул хвостом и, оставляя грязные следы на светлой плитке холла, дисциплинированно потрюхал в ванную. Сняв куртку, Алиса двинулась за ним.

В кармане завибрировал телефон, оповещая о доставленном сообщении. «Я забронировал тебе билет на самолет!» и подмигивающий смайлик. Алиса улыбнулась. Джей в своем репертуаре. Новое смс: «И номер в отеле». И почти сразу же следующее: «И место в VIP. Или лучше в фан-зону?». Наконец, спустя пару секунд, финальное, интригующее своей многозначительностью: «Лучше за кулисы».

Алиса рассмеялась. Обо всем позаботился. Ничего не забыл. Очень предусмотрительно. Джейден, судя по всему, руководствовался принципом, что интересоваться мнением девушки — пустая трата времени, гораздо проще не оставить ей возможности выбора. Впрочем, она ведь тогда пообещала быть на концерте, так что теперь Джей в своем праве.

Алиса как раз закончила вытирать с надеждой поглядывающего в сторону кухни Ориона, когда в дверь позвонили. Сопровождаемая бдительно следовавшим за ней по пятам псом, она пошла открывать. За дверью обнаружился молодой человек в униформе международной службы доставки.

— Мисс Муромцефф? — вежливо поинтересовался он.

— Это я, — немного удивленно произнесла Алиса.

Курьер протянул ей небольшую узкую подарочную коробку, которая, как ни странно, оказалась довольно увесистой. Расписавшись в бланке, Алиса, не переставая удивляться, потащила подарок на кухню. Разрезав яркую ленту, она сняла крышку.

На белой атласной подкладке матово отсвечивала черным, как самая глубокая беззвездная ночь, боком статуэтка кошки. Встопорщив аккуратные остроконечные уши и обернув изящные длинные лапы хвостом, кошка томно смотрела на Алису странными, небывалыми глазами. Глазами цвета расплавленного серебра.

Рано утром разбудил настойчивый звонок телефона. Зеленые цифры на будильнике скупо проинформировали — «5:33». Вопрос о том, кто звонит, сразу отпал.

— Не спишь? — как ни в чем не бывало поинтересовалась Алекс.

— Уже нет, — ответила Алиса и закрыла глаза.

— Он пошевелился! — возбужденно воскликнула Алекс. — Он точно пошевелился! Теперь я в этом уверена! Все, как ты описывала, словно рыбка в аквариуме нырнула.

— Рада за тебя, — пробормотала Алиса. — Хочу напомнить, что ты неделю назад сообщила мне эту сенсационную новость.

Сашку трудно было смутить.

— Ну тогда мне могло и показаться. Может, это и не шевеления были вовсе, может это фрукты о себе давали знать. Съеденные.

— Нечего есть их тоннами.

— Я уже не ем. Я арбузы ем, — с удовольствием ответила Алекс.

— О, Господи, где ты их только находишь в декабре?

— Не знаю, где находит их Эд, — хихикнула Сашка, — но он каждый вечер является с арбузом подмышкой.

— Сочувствую ему, — Алиса поняла, что Сашка настроена на длительную и неспешную болтовню, вздохнула и, поставив стоймя подушку, уселась на кровати. Дремавший в ногах Орион поднял морду, с надеждой глядя на нее.

— Рано еще, — прикрыв трубку рукой, сказала ему Алиса.

— Алиска, мне кажется, у меня живот какой-то маленький, — продолжала делиться переживаниями Алекс. — Я в интернете фотки видела, по всему выходит, что в 19 недель уже приличное пузцо должно быть, а у меня что-то рассмотреть можно, только если очень в профиль. Как ты думаешь, это нормально?

— Нормально, — Алиса зевнула. — У тебя же пресс, как у легкоатлетки, вот мышцы пока и держат. А тебя это расстраивает?

— Мне хочется каких-то весомых доказательств своего состояния, — заявила Алекс. — А то тошнить перестало, а живота еще нет. Непонятно как-то.

— Так ведь шевелится уже, — напомнила Алиса.

— Ну да, — легко согласилась Алекс, — я тут Эда за руку поймала, на пузо себе положила и говорю «шевелится, мол, папаша», а у него лицо такое несчастное, чуть не плачет — ничего не чувствует.

— Он твою рыбку в лучшем случае через месяц сможет почувствовать, так что не травмируй нежную мужскую психику, — усмехнулась Алиса.

— Я не травмирую. Мне, конечно, хочется отмочить что-нибудь этакое, что можно было бы списать на мои беременные гормоны, но он такой уставший всякий раз возвращается, что едва до постели доползает — тут уже не до капризов.

— Вы все еще в Чикаго?

— Ага, — Саша чем-то энергично захрустела, — Эд работает, я бездельничаю. Не жизнь, а сказка. Наверное, даже на Рождество домой не вернемся. А ты чем займешься?

— Я сегодня в Лондон лечу, — Алиса зачем-то попинала ногой невозмутимого Ориона и добавила: — Джейден позвал, у них концерт.

— А-а, — нейтрально протянула Алекс. — Ну… хорошо тебе отдохнуть, — и все-таки не выдержала: — А когда возвращаешься?

— Завтра, — улыбнулась Алиса.

Алекс сразу же заметно оживилась.

— Ладушки! Не торчать же там в промозглости и сырости! — заявила она так, словно в отличие от Лондона Дублин находился, по меньшей мере, на широтах Шарм-Эль-Шейха. — Какие планы на Рождество?

— Ну какие у меня могут быть планы? — вздохнула Алиса. — Плед, глинтвейн, книга. Правда, Рита очень настойчиво зовет к себе, твердит, что нельзя нарушать традицию.

— Правильно! — горячо поддержала ее несостоявшуюся свекровь Сашка. — Правильно твердит. Ты с ума сошла — в Рождество одной сидеть?! Это семейный праздник!

— Саша, не начинай, — оборвала Алиса.

Алекс недовольно засопела в трубку.

— Хорошо, — покладисто проворчала она, — не буду я тебе больше ничего говорить. Ты сама взрослая и умная.

— Шла бы ты спать, Шурик, — вздохнула Алиса. — У вас же там глубокая ночь. Будущим мамочкам прописан полноценный и здоровый сон.

— Я и днем полноценно высыпаюсь, — заявила будущая мамочка. — Не хочешь ты со мной общаться, ну и ладно! Почту посмотри, я тебе приглашение отправила. Оцени дизайн.

— С датой определились?

— Третье апреля. Я, конечно, понимаю, что невеста на сносях — это нонсенс, но у Эда такой плотный график съемок, что вклиниться раньше никак не получается, — вздохнула Саша. — Я пыталась ему намекнуть, что пожениться вполне можно и как-нибудь потом, после родов, но он смотрит на меня, как на слабоумную дурочку, и желание развивать эту тему как-то пропадает. Не будешь же ты спорить с человеком, у которого один железобетонный аргумент — поцелуй.

— Отличный аргумент, — улыбнулась Алиса.

— Ага, — согласилась Алекс. — Ладно, я баиньки. Жду от тебя отчета о мероприятии. Веди себя хорошо, не заставляй тетю Шуру волноваться. Ей вредно.

И прежде чем Алиса успела что-либо сказать, Сашка положила трубку. Алиса зевнула и сползла под одеяло, надеясь еще немного поспать. Но не тут-то было. Судя по всему, Сашка прихватила ее сон с собой.

Вот так всегда. Неожиданно нагрянувшая беременность превратила беспечную подругу в любознательного и мнительного маньяка. Вначале был токсикоз со всеми его прелестями в виде тошноты и непереносимости отдельных запахов. В один прекрасный день тошнить перестало. Зато появилась другая беда. «Ты не поверишь, я все время хочу в туалет, — удивлялась подруга. — Это нормально? Я порой до кровати дойти не успеваю, как приходится возвращаться. Эд на полном серьезе предлагает приобрести мне ночную вазу». Теперь новая напасть — живот маленький. «Мой бэбик там, вообще, растет? — волновалась Сашка. — А если растет, то где он помещается?» Этим она доставала Алису последние две недели, и никакие увещевания, что ему пока достаточно того места, что есть, на нее не действовали. «Может, сделать узи?» — допытывалась она. «Сделай», — соглашалась Алиса. «А вдруг так часто делать вредно?» — не унималась Алекс. «Тогда не делай!» — вздыхала Алиса. Определенно, у нее никогда не было такой беспокойной пациентки.

Без толку проворочавшись в постели еще полчаса, Алиса встала и, набросив халат, спустилась вниз на кухню. Моментально проснувшийся Орион с терпеливой готовностью занял свое место возле миски. Насыпав ему корма и сварив себе крепкий кофе, Алиса уселась за стол.

В приглушенном свете декоративного светильника, который очерчивал слегка размытый круг на столе, таинственно и загадочно поблескивали глаза кошки, которую она так и оставила вчера на кухне. Казалось, животное лениво и в то же время внимательно наблюдает за нею, и от этого было немного не по себе. Алиса кончиками пальцев коснулась гладкой блестящей поверхности и тут же убрала руку.

Помнил. Все-таки помнил о том, что именно в этот день девять лет назад они встретились впервые, хотя ей всегда казалось, что он не придавал ровно никакого значения таким вещам. Она ошиблась.

— …Почему кошка? — пролепетала она, чувствуя, как заплетается от усталости язык. — Разве я похожа на кошку?

— Конечно, похожа, — не открывая глаз, проговорил Нолан. Его рука нежно перебирала непокорные кудряшки на ее голове, и эта незатейливая ласка совершенно убаюкала ее. — Когда ты улыбаешься, уголки рта у тебя приподнимаются, отчего лицо приобретает исключительно кошачье выражение.

Он оставил в покое ее волосы и за локти подтащил повыше, укладывая на себя. Она поерзала на нем немного, устраиваясь поудобнее. Нолан тут же напрягся, и она с удовольствием отметила, как там внизу постепенно становится не совсем удобно, и это растущее неудобство чудесным образом заставляет Нолана дышать прерывисто и часто, а его руки все крепче сжиматься вокруг ее талии.

— Ты маленькая жадная ненасытная кошка, — пробормотал он.

Она засмеялась, тряхнула головой и, приподнявшись на руках, заглянула ему в глаза.

— Но если я кошка, выходит, ты – кот?

— Я кот, — охотно подтвердил он, переворачиваясь и подминая ее под себя. — Ведь у кошки непременно должен быть свой кот.

… Кот, который гуляет сам по себе.

Алиса встала, взяла статуэтку и положила обратно в коробку. Накрыв коробку крышкой, она сунула ее в шкафчик, где хранилась непонятно зачем купленная и оттого чрезвычайно редко извлекаемая на свет посуда.

— Вылезай! — потребовала Алиса снова.

Орион покосился на нее одним глазом и независимо отвернул морду. Алиса потянула за ошейник. Пес и не подумал двинуться с места. Алиса потянула сильнее. Тот лишь крепче уперся всеми четырьмя лапами в сидение и глухо заворчал.

— Орион, пожалуйста, не упрямься! — расстроено попросила Алиса. — Вылезай, иначе я опоздаю на самолет!

Наверное, это презабавно выглядело со стороны, то, как она уже битый час уговаривает собственную собаку покинуть салон автомобиля, прибегая поочередно то к мольбам, то к угрозам. Всегда сговорчивый и покладистый пес сегодня был непоколебим. Алиса присела на корточки, обняла его за шею, запустив пальцы в шоколадную шерсть.

— Я ведь совсем ненадолго, — виновато принялась объяснять она. — Завтра вечером я вернусь и сразу же тебя заберу. Обещаю. И мы вместе будем праздновать Рождество. Ты и я. Договорились?

Орион протяжно почти по-человечески вздохнул. Алиса встала, отступила в сторону, давая ему возможность выбраться из машины. Пес выпрыгнул наружу и, не оглядываясь, потрусил к дому Риты, излучая обиду и скорбь. Алиса пошла за ним, как никогда мучаясь чувством вины.

— Здравствуй, детка! — Рита приветливо расцеловала ее и потрепала Ориона по загривку: — Мой хороший!

Никак не отреагировав на ласку, тот прямиком направился к своему тюфячку, заботливо приготовленному к его приезду.

— Он обиделся, — грустно сказала Алиса, глядя, как пес сворачивается в клубок, пряча морду под хвост. — Я пыталась объяснить ему, что завтра вернусь, но он мне не верит.

— Не волнуйся, — улыбнулась Рита, — у меня есть чем поднять ему настроение. Ты не сильно торопишься, еще есть время?

Алиса неуверенно пожала плечами.

— Тогда выпьем кофе. У меня сегодня пробный пудинг! — и мать Нолана лукаво подмигнула, подталкивая ее в сторону огромной, совмещенной со столовой кухни.

Пока варился кофе, Рита рассказывала последние новости. О том, что Итан подумывает открыть собственную танцевальную школу, и она, разумеется, его всячески поддерживает в этом начинании; о том, что у Кэт появился молодой человек, интеллигентный, воспитанный и образованный, одним словом, очень приличный, и если все у них сложится, она будет только рада; о том, что Кло совсем позабыла родной дом, сидя в Лос-Анджелесе безвылазно, и — подумать только! — не сподобилась прилететь домой даже на Рождество. А это уже решительно никуда не годится! Алиса напряглась, глядя в стол. Было очевидно, что, упомянув троих своих детей, Рита непременно заведет речь и о четвертом. Пожалуй, стоило сказать, что она торопится на самолет.

В кухню, тихо цокая когтями по плитке, вошел Орион.

— Ага! — обрадовалась Рита. — Я же говорила, что он не станет долго дуться!

Приподняв крышку, она сняла со сковороды огромный, как лапоть, стейк и положила его в миску восторженно завилявшему хвостом псу.

— Нет у тебя силы воли, — улыбнулась Алиса, глядя, как он поглощает угощение.

Разлив ароматный напиток по чашкам, Рита пододвинула тарелку с пудингом Алисе и села напротив.

— Может быть, ты все-таки передумаешь и придешь к нам на Рождество? — спросила она.

— Рита! — Алиса покачала головой. — Я буду после перелета, вряд ли моя компания покажется такой уж привлекательной.

— Ты говоришь чушь, — безапелляционно заявила миссис Хьюз, — но так и быть, сейчас я войду в твое положение. Однако на Новый год даже не думай прибегать к каким-то отговоркам. Я не позволю тебе остаться одной.

— Хорошо, — поспешно согласилась Алиса, полагая, что до Нового года еще есть время.

— …Мам! Где ключи от моей машины?

Знакомый голос хлесткой волной ожег ее. Медленно, очень медленно она поставила чашку с выплеснувшимся на скатерть кофе. В обрушившейся вдруг на нее ватной тишине Алиса скорее почувствовала, чем увидела, что он стоит в дверях столовой. До боли вцепившись пальцами в столешницу, она, не отрываясь, смотрела на коричневую лужицу, расплывающуюся на веселенькой салатовой скатерти.

— Эли! — почти беззвучно, на грани слышимости.

И мир перевернулся.