Не с тобой-2

Эпилог

Лос-Анджелес, десять лет спустя

— Скромная вечеринка, говоришь, — протянула Алекс, наблюдая за рабочими, сноровисто монтирующими стойки для тента по другую сторону бассейна. — И на сколько персон банкет?

— Понятия не имею, — беспечно пожала плечами Алиса. — Все мероприятия такого рода Нолан организует самолично, при помощи Кло, разумеется. Поэтому я чувствую себя гостем. Это приятно.

— Золото, а не муж, — восхитилась Алекс. — Где, кстати, он?

— Здоровье поправляет, — лениво ответила Алиса, не поворачивая головы.

— В смысле?

— В смысле йога у него. Он, знаешь ли, с некоторых пор яростный ее поклонник.

— И что он в ней нашел? — удивилась активная Сашка. — Тоска ведь смертная.

— Йога дарит ясность ума и стабильность эмоционального состояния, а также чувство гармонии на уровне души и тела, — занудно процитировала Алиса и, сдвинув солнцезащитные очки на лоб, почесала переносицу. — Он и меня не теряет надежды привлечь, но я что-то пока не готова. Слушай, а чего это у нас так тихо? — приподнялась она с шезлонга. — Опоссумов не видно и не слышно. Причем давно. Подозрительно как-то, не находишь?

— Пакость готовят, — с удовольствием сказала Александра. — Или уже учинили и следы заметают. В любом случае, скоро узнаем. Между прочим, Дашки тоже что-то не видать. Ты думаешь, они заодно?

— Дрыхнет наш великий дизайнер без задних ног. Всю ночь в клубе отжигала, вернулась под утро. Она вчера только из Сан-Франциско прилетела. Ей Нолан пообещал за прилежную учебу стажировку во Флоренции оплатить, так она экстерном все экзамены сдала, представляешь? Вот так вот, шутя.

— Ну и молодец! А Нолан что?

— Да он бы все равно оплатил. Ты же знаешь, он в Дашке души не чает, любую авантюру ее готов поддержать. Талант, мол, — развела руками Алиса. — А у этого таланта после победы в конкурсе самомнение просто зашкаливает. Она уверена, что ювелирный рынок уже лежит у ее ног.

— У меня бы тоже зашкаливало. «Harry Winston», знаешь ли, серьезный бренд. И, вообще, не ворчи! У тебя есть, можно сказать, личный золотых дел мастер. Кто еще этим может похвастаться? — Александра сняла с головы широкополую шляпу и обмахнулась ею. — Черт, как же сегодня жарко! Ноябрь месяц, а печет, как в июле. Я из Палестины летела, мечтала о прохладе, а тут… Доживу до отпуска, отдыхать буду в Прибалтике, — она ненадолго задумалась. — Нет, лучше в Финляндии.

— В Антарктиде, — подсказала Алиса.

— Точно! — обрадовалась Александра. — Попрошусь туда в командировку. Колонию пингвинов снимать.

— У них там тоже горячая точка? Шельф не поделили? — съехидничала Алиса.

Долгое время специфика Сашкиной работы производила на Алису сильнейшее впечатление, потом она, наконец, привыкла, а затем снова отвыкла, когда десять месяцев назад подруга схлопотала пулю в плечо, попав под обстрел в Дамаске. Происшествие это хоть и имело широкий общественный резонанс, пострадавшую нисколько не отрезвило, и уже спустя месяц Алекс снимала столкновение полицейских и сирийских беженцев на севере Иордании. По мнению Алисы, она была совершенно безнадежна.

Александра встала, тряхнула короткими волосами и, прогибаясь в пояснице, со вкусом потянулась, демонстрируя идеальное тело, густой загар которого подчеркивал ярко-фиолетовый купальник. Оттолкнувшись от бортика, она ухнула в бассейн. Вынырнув и отбросив с лица мокрые волосы, Саша помахала рукой Алисе.

— Иди сюда!

— Мне и здесь хорошо, — Алиса скрестила ноги в лодыжках и снова спряталась за очками. — Резвись, золотая рыбка!

Александра не стала настаивать, плавно развернулась и неторопливо поплыла к дальнему бортику. Алиса скосилась в сторону монтажных работ, убедилась, что эти самые работы намертво застопорились, так как их участники все как один завороженно наблюдали за русалкой, понимающе хмыкнула и закрыла глаза.

Через три дня у Нолана интервью на BBC Radio в Лондоне, а это значит… Это значит, что, по меньшей мере, неделю до европейской премьеры они смогут провести в Ирландии, где не были почти три месяца. Устроят близнецам внеплановые каникулы, свозят их, наконец, к давно обещанным скалам Мохер, да и вообще поживут степенной неторопливой жизнью вдали от всевидящего ока папарацци.

«Жена должна следовать за своим мужем!» — твердо сказал Нолан почти десять лет назад. Во взгляде сквозила мрачная решимость стоять на своем до конца. А она, против его ожиданий, не стала спорить.

— Да, — кивнула согласно.

Он не поверил.

— И ты поедешь со мной? — переспросил взволнованно. — Оставишь свою работу? Ради меня?

— Ради нас, — серьезно уточнила она.

Приобретенный некогда горький опыт многому научил ее. В частности тому, что в бесконечных расставаниях и разлуках невозможно сохранить полноценную семью. Как итог, в общей сложности девять месяцев из двенадцати они проводили в Штатах, а остальные три — в разъездах между Дублином и Лос-Анджелесом, и ей не оставалось ничего иного, как привыкнуть к новому дому здесь, в Калифорнии. Возможно, ей даже удалось бы полюбить свою новую среду обитания, если бы не постоянное тягостное ощущение, что жизнь Нолана, а заодно ее, протекает под увеличительным стеклом. Вспышки фотокамер, преследующие их везде — в аэропорту и торговом центре, в кафе и парке, у ворот школы, куда она отвозила сыновей, и возле клиники, где работала сама — раздражали и злили. «Ты привыкнешь, — твердил Нолан, — и просто научишься их не замечать». А она все никак не могла научиться. Даже официальные появления на публике вместе с мужем она воспринимала легче, чем самые заурядные бытовые выходы, когда приходилось все время быть готовой к тому, что из-за ближайшего куста на тебя выскочит дождавшийся таки добычи охотник с камерой наперевес. Уверенно и свободно она чувствовала себя только за стенами дома, в кругу семьи и немногих близких друзей. Это была ее территория, ее оазис спокойствия, который она ревностно оберегала. Правда, предстоящая вечеринка спокойствие ее слегка поколебала.

— О чем задумалась? — поинтересовалась Саша, подплывая ближе и кладя локти на бортик.

— Да так, — неопределенно ответила Алиса и все-таки не выдержала: — Как думаешь, он придет?

— Вот уж не знаю, — покачала Александра головой. — Если мне в какой-то степени понятны мотивы Нолана, то как отреагирует вторая сторона, предсказывать не берусь.

— Ты считаешь, Нолан все это зря затеял?

— Ну почему зря? Ты же знаешь своего импульсивного ирландца. Он мгновенно вспыхивает, если чувствует угрозу, но также быстро остывает, когда эта угроза исчезает. Уж в чем, в чем, а в злопамятности Нолана нельзя обвинить. К тому же почти десять лет прошло. В конце концов, все имеет свой срок давности, Алька. Хотя…

— Что — хотя?

— Джей так и не связал себя никакими серьезными отношениями за все это время, — пробормотала Александра и вдруг нелогично возмутилась: — Ну что ты смотришь на меня этим своим взглядом побитой собаки? Сколько можно терзаться каким-то иллюзорным чувством вины? Что было, то было. Пережили, извлекли уроки, забыли. И, вообще, не льсти себе, — отрезала прямая Сашка, — судя по фото и интервью, он вполне счастлив жить этой своей сумасшедшей жизнью и ничего иного не желает. Так что можешь расслабиться.

Алиса помолчала.

— Ладно, — тряхнула она головой и сменила тему: — Какие у тебя планы на Рождество?

— У тебя есть предложения? — полюбопытствовала Александра.

— Пока ничего определенного, но мы подумываем о Европе. Не хотите к нам присоединиться? Мальчишки будут на седьмом небе от счастья!

— Заманчиво. Только, боюсь, Мартышка на Рождество уже ангажирована. Вчера она о чем-то долго шепталась с отцом, и мордаха при этом была ну очень хитрая и таинственная. А потом она весь вечер читала книжку про Карлсона, время от времени так ненавязчиво, как бы между прочим интересуясь, далеко ли находится город Стокгольм и долго ли до него лететь. Вывод напрашивается сам собой.

— Эд повезет вас в Швецию?

— Это должен быть сюрприз. Поэтому я абсолютно ничего не знаю, — засмеялась Александра.

Она вытянула шею, кого-то выглядывая, и обрадованно замахала рукой.

— Нолан! Закончился фитнес?

— Йога, — подходя, невозмутимо поправил Нолан. — Привет, ундина!

Склонившись над Алисой, он снял с нее очки и поцеловал уверенно и долго.

— И тебе привет! — неслышно выдохнул он ей в губы.

Алиса улыбнулась, потерлась носом о его гладко выбритый подбородок.

— Виделись.

— Так когда то было! — протянул Нолан, смешливо щуря блестящие глаза.

И глядя в эти коньячного цвета глаза, Алиса вдруг почувствовала, как ее захлестывает волна такой осязаемой нежности к нему, что она даже зажмурилась, пережидая ее как приступ. Боже мой, ей тридцать шесть лет, они женаты давным давно, а знакомы в два раза дольше, и все равно он действует на нее так, что она забывает обо всем на свете, стоит ему только оказаться вот так близко.

Пальцы Нолана скользили по ее шее и ключицам, и она, откинув голову и закрыв глаза, откровенно наслаждалась этой лаской.

— Кругом люди, — прошептала она.

— Пошли в дом, — тут же среагировал он, как бы невзначай касаясь ладонью ее груди.

— Эй вы, я все вижу! — заявила Александра, выбираясь из бассейна и отжимая волосы. — Нолан, тебе никто не говорил, что в этих штанах ты похож на гопника из Бирюлево?

Последние слова она произнесла по-русски.

— Кто есть «гопник»? — заинтересовался Нолан, с явным сожалением отрываясь от Алисы и роняя себя на соседний шезлонг.

— О, Господи! — выдохнула Алиса. — Только вот не надо этого экскурса в историю российских криминальных субкультур! Шурик, прикройся ты уже, иначе нам этот тент до утра не смонтируют!

— Всех уволю! — сообщил работодатель, не оборачиваясь.

Сашка нарочито медленно завернулась в парео. По другую сторону бассейна вновь закипела работа.

Дверь, выходящая на открытую террасу второго этажа, с шумом распахнулась, привлекая всеобщее внимание. По внешней лестнице дробным горохом скатились двое абсолютно одинаковых голенастых мальчишек лет восьми, отличающихся лишь цветом шнурков на кедах, и худенькая девочка-мулатка года на два постарше. Беспрестанно оглядываясь, шушукаясь и налетая друг на друга, троица завернула было за угол дома, однако была остановлена негромким, но внушительным окриком Нолана:

— Стоять!

Нога за ногу неудавшиеся беглецы побрели к поджидающим их взрослым, время от времени настороженно косясь на террасу.

— Куда это вы собрались? — полюбопытствовал Нолан. — Да еще так резво.

Близнецы замялись, переглянулись, а потом в две пары глаз уставились на подружку. Та лишь очень знакомо пожала плечами и невинно хлопнула ресницами, прикрыв одуряюще голубые в контрасте с кофейно-молочной кожей глаза.

— На роликах покататься, — наконец сообразили салатовые шнурки.

— Можно? — тут же с надеждой поддержали брата фиолетовые.

— Пожалуйста, крестный! — нежно пролепетала кофейная красавица.

— Можно! — растаял Нолан. — С дорожки не съезжать, помнить о впереди стоящем столбе и…

— …людях вокруг! — хором заключила троица и, развернувшись, поспешно и с явным облегчением поскакала прежним маршрутом.

— А ролики? — удивилась Алиса. — Вы как кататься собираетесь?

Детишки замерли.

— Ох, дурят нашего брата! — весело сказала Александра. — Правда, непонятно пока, в чем.

Причина столь загадочного поведения прояснилась уже в следующую минуту, когда из дома выскочила кипящая от негодования полураздетая и босоногая Дарья.

— Кто?!! — завопила она. — Кто это сделал?!

И она вцепилась в свои кудри, тщательно заплетенные в мелкие косички, что делало ее похожей на освобожденную женщину Востока. Косичек, навскидку, было не меньше двух дюжин.

— Это что такое? Это… как?! — у возмущенной Даши не находилось слов.

— Это ж как спать надо было, чтобы ничего не почувствовать! — восхитилась Алиса.

Даша бросила на сестру испепеляющий взгляд и заметила медленно пятившихся детей.

— А-а! — нехорошо обрадовалась она. — Вы!!!

— Бежим! — взвизгнула голубоглазая девчонка, и вся компания бросилась врассыпную.

— М-да, вот она искомая каверза, — протянула Александра, наблюдая за погоней. — А ничего наши руку набили, а? Косички вон какие ровненькие. Слева, слева заходи! — крикнула она Даше.

Через пару минут первый преступник был изловлен, остальные предпочли сдаться добровольно.

— Ну и у кого здесь такое оригинальное чувство юмора? — строго поинтересовался Нолан, когда троица оказалась перед ним. — Эйдан?

— Я Стюарт, — насупившись, поправило чадо и, шмыгнув носом, продемонстрировало профиль. На левой щеке красовалась отцовская родинка.

— Не разглядел, — признался Нолан. — Так в чью светлую голову мысль пришла?

Дети стойко молчали, ковыряя носками кед лужайку. Рядом рассвирепевшим драконом сопела Дарья.

— Я их до завтра не порасплетаю! — взвилась она.

— Ладно. Суду все ясно. Твоя гениальная задумка, Мартышка? — обратилась Александра к дочери.

У той на лице моментально появилось отсутствующее выражение.

— Я могла бы и не спрашивать. Значит так, генератор идей, берешь этих двоих, и идете ликвидировать последствия своих экспериментов. В шесть рук. Доступно?

— Доступно, — пробурчала Доминика и покосилась на подельников, которые лишь удрученно вздохнули.

— В таком случае — вперед, — напутствовал Нолан. — Об исполнении доложить.

Алиса кусала губы и изо всех сил старалась не рассмеяться, глядя, как конвоируемые Дарьей пленные понуро плетутся в сторону дома.

— А мне ее прическа нравится! Свежо так, креативненько! — громким шепотом заявил Нолан. — О’кей, дамы, я в душ, — он искоса взглянул на Алису и решительно потянул ее за руку: — Идем, кошка, потрешь мне спинку.

Джейден сидел, уткнувшись в телефон, и слушал красноречивое молчание Эммы. Та, задрав подбородок и сжав челюсти так, что высокие скулы обозначились еще четче, смотрела только на дорогу. Эмма злилась. Она умела злиться молча. То есть только так она и умела. Долгое время он вообще был уверен, что негодование, возмущение, гнев и прочие негативные эмоции были неведомы его ассистентке. И в самом деле не считать же проявлением таковых ту давнюю пощечину, которую схлопотал Тайлер, когда, спьяну не разобравшись, игриво ущипнул обладательницу привлекательной аккуратной попки за вышеозначенную часть тела.

— Я… я рефлекторно, — сокрушенно пробормотал вмиг протрезвевший братец, держась за пострадавшую щеку.

— Я тоже, — растерянно и смущенно отвела взгляд Эмма.

Больше Эммины рефлексы Тайлер не тестировал, хотя Джея иногда посещала сумасшедшая мысль, что, возможно, теперь та не стала бы реагировать так остро.

— Ты слишком громко думаешь, — заявил Джей, отрываясь от телефона.

— Постараюсь потише, — ледяным тоном произнесла его спутница.

Он вздохнул:

— Хватит дуться. До Лос Фелиз рукой подать. Это не отнимет у тебя так уж много времени.

— В таком случае ты не мог бы сесть за руль и доставить свою драгоценную персону сам?

— Доставить мог бы. Вернуть ее назад в целости — не уверен.

— Ты не пьешь! — фыркнула Эмма.

— Много ты обо мне знаешь!

Эмма посмотрела на него со снисходительной насмешкой. Джей пожал плечами и отвернулся к окну.

«Зачем тебе это нужно?» — с искренним недоумением спросил его Тайлер, когда узнал, куда он направляется. И в самом деле, зачем? Если бы он только знал. Он ведь даже самому себе не мог ответить на этот вопрос.

Приглашения он не ожидал. Вполне объяснимо получилось, что после премьеры «Ойкумены» десять лет назад, где и он, и Хьюз лучились самыми дружелюбными улыбками, какие только могло породить актерское дарование каждого, больше на официальных мероприятиях они не пересекались. Возможно, случайно, а скорее просто неосознанно следуя неким тайным движениям души. Работы Нолана окончательно закрепили его среди актеров класса А, Джейден же, снимаясь все реже и реже, от мира кино постепенно отошел, сосредоточившись на музыкальной карьере.

В этом году все изменилось. Голливудский мирок тесен, и в конечном итоге рано или поздно они должны были встретиться где-нибудь в бесконечном хороводе кинофорумов, фестивалей и премий, которым сам Джей и счет потерял.

Крепкое рукопожатие, вполне искренние поздравления с получением самой желанной для любого актера награды. Джей терялся: что это — лицемерие, игра на публику? К чему? Их тандем уже давно никого не интересует, зачем разыгрывать спектакль? И только присмотревшись к бывшему другу повнимательнее, он внезапно понял, что Нолан вовсе не играет.

Какой может быть срок давности у дела, некогда связавшего судьбы трех людей в полный противоречий узел? Какой гриф уготован подобным файлам, прежде чем их сдадут в архивы памяти — десять лет, двадцать, а может, «хранить вечно»? Очевидно, у каждого из фигурантов свои счеты с прошлым.

Джейден смотрел в спокойное, немного ироничное лицо ирландца, полное благожелательного интереса, и думал о том, что человек, у которого все в жизни сложилось именно так, как он того желал, вполне может позволить себе проявить великодушие по отношению к проигравшему сопернику. Поверженному и оттого неопасному. К тому, кого соперником больше не считал.

А потом в самом конце их очень непринужденной, очень светской беседы Нолан вдруг неожиданно пригласил его на вечеринку. Вот так, запросто, словно и не стояло между ними этого десятилетия отчужденности и того, что к этой отчужденности привело.

«Да ничего особенного! Можно сказать, все свои, — и Нолан назвал несколько известных фамилий, — теплая компания, как видишь. Присоединяйся!» Джей растерялся. И, наверное, от растерянности согласился. Чтобы потом сотню раз задать себе вопрос, который с досадой озвучил Тайлер — зачем?

…Нолан оставил их наедине. С видимой неохотой, одарив противника напоследок резким неприязненным взглядом, но все-таки уступил молчаливой просьбе Алисы. Джей усмехнулся про себя — чего уж теперь… Внутри было гулко и пусто, как в доме, из которого вынесли мебель накануне ремонта. И от мысли, что вот прямо сейчас им предстояло заполнить эту пустоту разговором, одинаково тягостным для обоих, все в нем сжалось в тугой омерзительно-холодный комок.

Алиса молчала. Смотрела прямо на него и молчала. Он видел, что она собирается с духом, явно считая, что должна все объяснить сама. К чему? Что еще могут сказать ему слова помимо того, что он только что видел?

— Джей… — наконец решилась она, но Джейден остановил ее взмахом руки.

— Не надо, — попросил он.

Она осеклась, замолчала, только смотрела широко раскрытыми глазами, в которых было все: и горестное признание собственной вины, и мучительная боязнь причинить ему боль, и дрожащее слезами на ресницах предчувствие этой боли.

Все было кончено. Осознание этого тяжкой неотвратимостью навалилось на него. Черт возьми, а ведь он всегда знал это, не так ли? Знал, что берет чужое. И с самого начала предчувствовал обреченность этих отношений. Ворованное счастье оказалось слишком коротким.

— Я… я никогда не обидел бы тебя, — он едва не заскрипел зубами, так жалко и беспомощно прозвучали эти слова.

— Я знаю.

Говорить было не о чем. Джей на секунду сжал кулаки, а потом одним стремительным шагом уничтожил разделявшее их расстояние. Плевать! Плевать на того другого, который ждал сейчас где-то в глухом больничном коридоре, ведь через минуту ему будет принадлежать все. И Джей, зажав в ладонях, словно в тисках, ее лицо, приник к таким пьянящим, теплым и почему-то солоноватым губам.

Спустя бесконечность он отпустил ее, резко развернулся и, не оглядываясь, пошел к лифту.

Он не любил вспоминать месяцы, последовавшие за их разрывом. Он просто вычеркнул это время, отмеченное черной депрессией, из своей памяти. Как ни странно, жизнь продолжалась, слишком многогранная, сулившая так много открытий и дававшая столько возможностей к самовыражению, что он просто не мог позволить себе сидеть сложа руки. Его деятельная натура требовала от него, чтобы каждый час его жизни был прожит не зря. А женщины… Что ж, их было немало, ярких бабочек, пришедших после нее, которых он одаривал равнодушной лаской. Кто-то из них проскальзывал незаметной тенью, не оставляя после себя даже воспоминаний, кто-то задерживался подольше, тем самым давая повод посудачить о появлении новой пары. Это развлекало его и подбивало на новые провокации, которые лишь накаляли страсти вокруг его имени. Все эти вздохи и вопросы о женитьбе и гипотетическом потомстве вызывали у него улыбку. Потому что всем было невдомек, что он давно заключил самый надежный, самый прочный союз — союз с одиночеством.

— … Приехали! — объявила Эмма и с чувством добавила: — Выметайся!

Джей отстегнул ремень, покосился на своего водителя.

— Возьми завтра выходной, — пробубнил он, чувствуя себя виноватым.

— Ты это серьезно? — издевательски поинтересовалась она.

— Ну да, и в самом деле, чего это я? — пробормотал он и выбрался из машины.

Резко взвизгнув шинами, внедорожник сорвался с места, увозя Эмму и ее плохое настроение.

Оставшись один, Джей некоторое время постоял, рассматривая розоватый в лучах закатного солнца, утопающий в экзотической зелени двухэтажный особняк, который прятался за привычным для каждой знаменитости двухметровым забором. Калитку открыли сразу, молча, не задавая никаких вопросов, из чего Джей сделал вывод, что гостей здесь ждали. Пройдя по дорожке, которую непринужденно перегородил лежащий на боку детский велосипед, он поднялся по двум широким полукруглым ступенькам и решительно вдавил кнопку звонка.

Некоторое время ничего не происходило. Немного потоптавшись на месте, Джей несколько озадаченно огляделся, словно надеялся обнаружить загадочных хозяев или их гостей не внутри, а снаружи. В следующее мгновение дверь распахнулась. Заготовив на лице самую обаятельную и приветливую улыбку, Джей обернулся. И обомлел. Едва не вырвавшееся запретное имя примерзло к губам, на время лишив его дара речи, потому что стоявшая перед ним хмурая кудрявая девушка Алисой не была.

Они оказались невероятно похожи, Алиса и ее юная копия, и это сходство могло ввести в заблуждение кого угодно. Совершенно позабыв о том, где он находится, Джей застыл деревянным истуканом, не в силах отвести взгляд от серых глаз в богатом обрамлении темных ресниц, от тонких надменно изломанных бровей, от плавной линии скул, едва тронутых бледным румянцем, от плотно сжатых насмешливых губ. С длинными пепельными волосами девушки явно работал цирюльник — духовный брат его собственного стилиста. Прическа была смелой и авангардной: слева волосы рассыпались буйными локонами, а справа оказались заплетенными в тонкие косички, которых было не меньше десятка.

Заметив, что гость откровенно ее разглядывает, девушка очень знакомо сдула со лба непокорную прядь.

— Ну? — неприветливо произнесла она. — Зайдете, может быть? Или так, мимо шли?

Джей медленно покачал головой.

— Нет, думаю, все же не мимо, — не отрывая от девушки взгляда, негромко проговорил он.

Сковывающее оцепенение покинуло его, и уже спустя секунду абсолютно уверенным тоном он добавил:

— Совершенно точно — не мимо.

Один короткий взгляд из-под полуопущенных ресниц. Девушка сделала шаг назад, давая ему возможность войти в дом.

И Джейден вошел.