Не слушаю и не повинуюсь

Глава 7

— Вожделение! Желание! Страсть!

Вот три основных выкрика, которые я делаю, когда начинаю супертрах.

Традиции не стоит менять, поэтому я крикнул положенное и три раза вонзил своё орудие в лежащую Василису. Девушка изогнулась коромыслом, попыталась соскочить, но никто ещё не уходил от возбужденного джинна. Я продолжил яростно вонзаться в теплое, мягкое и влажное. Входил пока на половину, чтобы растянуть удовольствие.

— Уйди, постылый! Я больше не хочу! — вопила Василиса, пытаясь выкарабкаться из-под меня.

— Как это не хочешь? Все этого хотят! Лежишь себе… — пропыхтел я, продолжая удовлетворять суккуба.

Выкарабкаться у неё не получилось — я щелкнул пальцами и простыня легко запеленала девушку в кокон, оставив снаружи самые нужные части тела.

— Ну а я не такая! — завопила девушка.

— Да-да, ты всего лишь ждала трамвая… А ну хватит пиздеть! Хотела жесткого траха — получай. Пока десять раз не кончишь — не слезу с живой.

Первый раз её тело начало сострясать после пяти минут работы поршневой системы мощностью в одну джинновую силу. Василиса замерла как натянутая струна, а потом задрожала. Да так сильно задрожала, что я сперва подумал — не эпилепсия ли у моей скоропостижной любовницы?

А что? Сожмет ещё меня в тисках природных и придется тогда бежать за домкратом…

— Ты… а ты хорош, добрый молодец, — прошептала Василиса. — Ну да ладно, побаловались и будя. Отпусти меня, я тебе ещё пригожусь… Хочешь, злата-серебра полну рубаху насыплю?

— Да ты мне и сейчас пригодишься, — причмокнул я языком. — Но уговор дороже денег. Договаривались на десять раз, так будет десять раз!

Её лицо исказилось, она хотела ещё что-то сказать, но вовремя подоспевший уголок простыни заткнул её ротовую полость. Я прищелкнул пальцами и мою упакованную куколку подняло в воздух. Ноги согнулись в форме угольника, развелись в стороны шпагатом, а потом Василиса плавно опустилась на мой торчащий член.

— Давно хотел попробовать вот так, — подмигнул я и снова щелкнул пальцами.

Василиса начала вращаться вокруг своей оси, как рулон спрессованной для шаурмы курицы на вертеле. Ну а я чо? Я люблю жарить!

Стоны замотанной в простыню красавицы заполнили комнату. Она вращалась всё быстрее и быстрее. Незабываемые ощущения поглотили меня с головой. Было чуть больно от кручения, невыносимо приятно от поворотов и непередаваемо увлекательно про лицезрении крутящейся со скоростью пропеллера Василисы.

Второе "чудо чудное и диво дивное" накрыло её через три минуты. Она крутилась волчком и орала благим матом на весь замок. Мне даже стало жалко Кощея, если он вдруг подслушивал под дверью — глухота на обах уха гарантирована.

Я позволил Василисе упасть на кровать и немного отдышаться.

— Пощади меня, добрый молодец! Пощади, а? Я больше не буду… — заканючила Василиса.

— Ну уж нет. Всего только два раза, а впереди у нас ещё вечность, — я зловеще улыбнулся, щелкнул пальцами и достал из воздуха "Камасутру". — Давненько хотел несколько поз из этой книжицы хочу попробовать. Вот давай-ка закинем ногу за правое ухо…

Дальше были позы на потолке, мы летали со свистом по комнате, ползком проползали по вощеным половицам. Качались на люстре, торчали в окне, стукались об стену, вертелись на столе и даже стояли на головах. Я упорно выполнял условия уговора и считал оргазмы Василисы.

Ровно десять штук!

За окном уже успело к этому времени потемнеть и снова посветлеть. Птички чирикали, заглядывали в окна и падали навзничь с сердечными приступами от увиденного. А вот не надо быть любопытными такими!

Я наконец отпустил себя на волю и низвергся водопадом в размякшую Василису. Она лежала на кровати, раскинув руки и ноги по форме морской звезды. Язык свесился набок и не хотел пока влезать в распухшие губки. Задорно торчащие груди уныло растеклись в стороны. Ноги не сходились вместе.

— Ну, маленький перекурчик и повторим? — подмигнул я Василисе.

У девушки хватило сил только помотать головой и произнести:

— Ква…

— Квартетом? Ну, можно и квартетом. Сейчас людей подберу, а может и сам расчетверюсь, если так уж хочешь.

Василиса, да будут всегда мягки её груди, снова помотала головой и произнесла:

— Ква…

— Квартиру? Ну, на квартиру ещё не заработала. Тут надо хотя бы пару месяцев так повеселиться…

— Ква…

— Кваску? А чего нет-то? Можно и кваску. После кваса у меня ещё больше дымится!

Василиса приподнялась и проговорила:

— Кватит на куй…

После этих слов она начала съеживаться и зеленеть. Я протер глаза. Нет, вроде бы не колдовал ничего подобного, так что же это с девчонкой-то происходит?

Василиса съеживалась и съеживалась. Зеленела и зеленела. Апогеем этой херни стала лягушка. Да-да, обыкновенная лягушка с выпученными глазами.

— Василиса? Вася? — неуверенно произнес я.

— Ква, — убитым голосом произнесла бывшая красавица.

Мда, положеньице. Я огляделся по сторонам — может быть это кто-то шутки шутит? Но в разгромленной комнате не было никого, кроме нас.

А нет!

Я заметил, что в чудом сохранившемся зеркальце на полу мелькнули чьи-то глаза. Эти глаза были мне до боли знакомы. Когда же я кинулся к зеркальцу, то из него уставилась только моя офонаревшая рожа.

В попытке расколдовать красавицу я пару раз щелкнул пальцами, но эффекта это не принесло. Василису крепко заколдовало. Я взял пухлую лягуху за лапку и пошел искать Кощея.

Долго ли коротко, но я сумел отыскать его на троне в большом зале. Он сидел, склонив голову на кулак, и явно раздумывал о грядущем счастье.

— Это… Кощей… Тут такая херня случилась… Твою иглу хуй знает куда спрятали. Засунули в яйцо, потом в утку, потом в зайца и в сундук. Сундук куда-то утащили. И это… В общем, Василиса стала лягушкой. Я её не заколдовывал, она сама.

Кощей удивленно поднял бровь, посмотрел на меня, потом перевел взгляд на лягушку. Поднял левой рукой лягушку за лапку, приблизил к лицу. Пощелкал пальцами и уставился ещё удивленнее:

— Вот это чудеса! Колдовство сильнее моего в разы! Я… Я только могу чуть смягчить его, чтобы через тридцать лет и три года она снова человеком стала. Василиса, хочешь быть человеком? Обещаешь исправиться?

Лягушка тут же закивала. Квакнула в ответ.

— Тогда ладно, а чтобы тебя от остальных квакш отделить, на-ко тебе вот это…

Кощей наставил палец на лягушку, с него сорвалась искорка и ударила земноводную в макушку. На месте искорки возникла золотая корона. Маленькая, на мизинчик не налезет.

— Вот так-то, а теперь — ступай-ка ты на волю!

Кощей скомкал лягушку в правой ладони и, как завзятый питчер из бейсбола, запулил её в раскрытое окно. Лягушка полетела зеленым снарядом прочь, истошно вопя и поворачиваясь в воздухе.

— Ну, вроде я сделал то, что вы хотели. Отправишь меня домой-то? — я шмыгнул носом. — Мне ещё надо у Астролябиуса оставшиеся зубы пересчитать.

— Сделал или не сделал? — задумчиво проговорил Кощей и щелкнул пальцами. В тронном зале появилась Баба-Яга вместе со своим неизменным спутником-котом. — Любимушка моя ненаглядная. Избавил нас бусурманин от напасти Василискиной. Ответь — счастлива ли ты? Исполнил ли он твою службу?

Ханум расплылась в улыбке, подскочила к Кощею и чмокнула его в щеку. Потом стыдливо опустила глазки и произнесла:

— Исполнил. Отпусти его на все четыре стороны.

— Ступай, мил человек. Будешь проходить мимо — проходи! — сказал Кощей и хлопнул в ладоши.

Я выдохнул, когда потемнело в глазах. Вот сейчас я вынырну в замке и пойду ломать Астролябиусу нос. Это же надо — так джинна подставить!

В глазах прояснилось и…

Я был не в замке!

Я сидел в глухом лесу под раскидистым дубом! Кругом одни деревья и кусты.

Куда же меня занесло-то?

Я начал было привставать, чтобы осмотреться лучше, когда в воздухе вжикнуло, а моё ухо обожгло болью. Возле правого глаза задрожали белые перья.

— Добрый сэр, что за нелегкая судьба притащила тебя в Шервудский лес? — раздался веселый мужской голос. — Чего молчишь? Язык проглочен? А ну-ка, братец Тук, огрей его дубиной по башке так, чтобы язык быстрее развязался…