Не трогай меня

Глава 11. Яна

Горячие струи воды в душе смешиваются со слезами, рисуя узоры на коже. Они обжигают, но не могут согреть леденящую пустоту внутри. Говорят душа весит двадцать граммов и не имеет нервных окончаний, а на меня она давит как бетонная плита и словно от боли кричит. И это не лечится таблетками или системами капельниц.

Закрываю глаза… Воспоминания о вечере размыты, словно акварель под дождем — остался лишь привкус страха и отчаяния.

Там, за дверью — разгромленная квартира — немой свидетель моего бессилия. Швыряя и разбивая вещи, я надеялась заглушить боль и невозможность что-то изменить, но лишь усилила гнетущую тишину. И тогда пришло горькое осознание: одиночество — не мой выбор, а приговор, вынесенный судьбой.

Я поворачиваю рычаг подачи воды и поток становится ледяным, но коже не холодно, озноб пронизывает изнутри. Меня трясет от осознания собственной беспомощности. Постепенно рыдания стихают — не от облегчения, а от истощения. Душа опустошена, выжата досуха.

Выключаю душ и завернувшись в полотенце, подхожу к зеркалу. В отражении как будто не я, а кто-то чужой и незнакомый: опухшее лицо, покрасневшие глаза. Неужели это я и так будет всегда?

Возвращаюсь в комнату, аккуратно ступая между осколков разбитых вещей, где царит хаос — отражение моего внутреннего мира. Медленно оседаю на пол, прислонившись к кровати.

Рыдания снова разрывают тишину ночи. Я бью кулаками по холодному полу, но физическая боль — ничто по сравнению с агонией, терзающей мою душу. Часы безжалостно отсчитывают три часа ночи, но для меня время застыло в момент, когда я увидела свой разбитый мотоцикл. У меня все время жизнь забирает: людей, дорогие моему сердцу вещи, оставляя лишь воспоминания.

Я не смогла проронить ни слова за вчерашний вечер. Все картинки событий сменялись, словно в калейдоскопе. Я даже не помню, как оказалась дома.

Я устала. Я устала от себя, от этих всех ситуаций, выбивающих меня из колеи. Я даже не уверена, что вернут мой байк. Я не запомнила ни людей, ни машину, которые его увезли.

Макс, да Макс он обещал, что вернет, но я его совсем не знаю и видела несколько раз в жизни. Он же может завтра не прийти в университет. У меня есть его номер телефона, но мне не хватит смелости ему позвонить. Я не хочу!

Я не хочу снова просить помощи. Я знаю, что могла позвонить Игорю, он бы решил вопрос за несколько минут. Но я не я могу… Не могу снова видеть в их глазах свое отражение: пропитанное болью и сожалением.

Следующий день неизбежно настанет, принуждая жить дальше. Но как? Как собрать частицы разбитой жизни, когда каждый из них впивается в сердце острыми гранями? И лишь тишина ночи слушает мой беззвучный крик о помощи.

Утро вползает в мою комнату словно непрошеный гость. Я лежу, уставившись в потолок, который за ночь, кажется, стал ниже. Глаза горят от пролитых слез, будто я натирала их песком. Ночь прошла в бесконечном потоке мыслей и рыданий и оставила после себя лишь головную боль.

Осеннее солнце, непривычно яркое для этого времени года, бьет в окно минуя жалюзи. Но его лучи лишь раздражают, напоминая о том, что жизнь продолжается, хотя мой мир, кажется, будто остановился. А двигался ли он вообще?

Я заставляю себя встать, чувствую себя отвратительно. Но мне всё так становится безразлично.

Единственное, мой байк сейчас стоит в каком-то ремонте, оставил меня наедине с проблемой, как добраться до универа. Эта мысль кажется непосильной, словно мне предстоит преодолеть непреодолимое.

Я вообще не уверена, что увижу свой байк снова. В голове крутятся мысли словно их мешают ложкой. Я не могу сосредоточится, поймать и зацепится хоть за одну из них.

Кофе, который я пытаюсь в себя впихнуть, царапает моё горло, словно туда насыпали шипы от роз. Каждый глоток дается с трудом, и я чувствую, как напиток неохотно скользит по горлу, но мне нужно хоть как-то взбодрится. Аппетита нет совсем, желудок сжимается в тугой комок, отказываясь принимать что-либо.

В состоянии полного анабиоза я собираюсь: закручиваю небрежный пучок, одеваю худи, джинсы, обуваюсь в кеды. По привычке смотрю на комод в поисках ключей от байка.

На полу раскиданы следы моей вчерашней истерики, я даже не стремлюсь анализировать своё вчерашнее поведение и состояние. Всё потом.

Хватаю косуху и рюкзак, выхожу из подъезда и вижу Макса. Он стоит, опершись на свою машину. На капоте стоят два стаканчика кофе, и они явно не для моих соседей.