Не трогай меня

Глава 23. Макс

Смотрю на Янку через стол. Она осторожно помешивает остывший зеленый чай, взгляд блуждает где-то далеко. Снова в своем космосе.

— Яна, ты здесь вообще? Я понимаю, что у тебя снова парад планет в голове, но может скажешь что-нибудь? Расскажешь, как у тебя дела? — спрашиваю мягко, пытаясь улыбнуться, хотя внутри все немного бомбит.

В начале недели отец сорвал меня в командировку. Несмотря, на учёбу, работы он наваливает с горкой. Видимо, хочет показать мой будущий режим дня. Я был не против этого раньше, но теперь, когда одна голубоглазая девочка прочно поселилась в моей голове и разгуливает там как на ромашковом поле, я не прочь сходить в отпуск. Не видел ее почти неделю. Мне было похер на ее планы, я забрал Яну после пар и вот мы уже полчаса пьем чай в кафе и смотрим в окно.

Я знаю, как у неё дела и чем она занималась пока я был в командировке. Я знаю всё, кроме двух последних дней и нескольких вечеров до. Каждый раз мы делаем ещё один маленький шажок для того, чтобы вытащить её из скорлупы. Но сейчас она явно не со мной, она даже не заметит, если я чай заменю на какао, которое она так не любит. Я не знаю причин, по которым это произошло. И что бесит меня больше всего, что она не говорит о них тоже.

Яна делает вид, что у неё всё как обычно. Но я знаю все её реакции до мелочей. Вижу, когда взгляд становится потерянным, вижу, когда она неосознанно приподнимает плечи, будто боится, вижу, когда обхватывает себя руками с целью отгородиться.

Мы вместе уже месяц. У меня было предостаточно времени, чтобы научиться считывать все эмоции Василька. Порой мне становится страшно от того, как эта девчонка проникает ещё глубже в меня с каждым новым днём. Порой мне кажется, что глубже уже некуда. Но она находит лазейки, распространяясь внутри меня и отлично там обустраиваясь.

У меня чешутся руки, губы и не только. Боюсь показаться варваром, но мне дико хочется её обернуть своей кожей и наполнить своим запахом. Если я сейчас её поцелую, то мои любимые малиновые губы превратятся по цвету в ежевичные. И меня злит, что я не могу этого сделать, потому что всё поведение Яны кричит о том, что сейчас она не приемлет никакой ласки.

— Знаешь, — начинаю я, — пока был в командировке, все время думал о тебе. Скучал жутко.

Она переводит взгляд на меня, и в нем мелькает что-то похожее на вину. Блять, мне совсем это не нравится, что происходит?

— Я тоже скучала, — тихо отвечает она, даже не пытаясь улыбнуться.

Ощущение, что это вынужденное признание, потому что ей нужно было сказать мне его в ответ на мои слова.

— Только не похоже, — вырывается у меня. Стоп-краны потихоньку срывает. — Сидишь как неживая.

Яна вздрагивает и опускает глаза. С ней как в шахматной партии — одно неверное движение и положение наших отношений будет цугцванг. Свой шах и мат я уже отхватил, когда она попросила не афишировать наши отношения в универе. Честно признаюсь, я немного выпал в осадок, но принял эти правила игры. Хотя для меня все это не игра.

— Прости. Просто… есть кое-что, о чем я должна тебе рассказать. Но не сейчас, ладно? Скоро, обещаю.

— Почему не сейчас? — мой голос звучит глуше, чем хотелось бы.

— Пожалуйста, — она накрывает мою руку своей. — Дай мне немного времени. Я обязательно все объясню.

— Яна, у тебя всё в порядке? — чуть не скидывая свою чашку с кофе, я перехватываю ее руку и сжимаю. — У нас с тобой все в порядке?

— Все нормально, Макс.

В её прикосновении столько нежности… И сейчас меня разрывает между тем, чтобы дать ей время и тем, чтобы вытрясти из неё события последних дней, всё, что с ней происходило до встречи со мной.

Бывшая девушка говорила, что я эмоциональный импотент. Это была её последняя фраза, когда она меня бросила. Арс сказал, что я должен грустить по этому поводу. Мы грустили 3 дня во всех барах нашего города. Было мне больно? Больно было только моей печени. Сейчас все иначе. Меня вообще никогда не вставляли эти эмоциональные качели. Сейчас же все иначе. Они точно также не вставляют, но я готов подстраиваться, мне хочется дарить нежность. Видеть улыбку Яны и слышать её тихий, но искренний смех, видеть блеск в глазах — стало моей зависимостью.

С бывшей мы встречались пару лет и за всё это время у меня ни разу не возникло желания порадовать её, получив в ответ искренние эмоции. Купить ей любой подарок, сводить в ресторан не было проблемой, но подарить ей нежность или признание в любви— никак. Мне давали, я — брал. В итоге она свалила в закат. Спустя сутки она уже сосалась на парковке университета с каким-то типом. Наверное, хотела вызвать ревность и заработать баллы в моих глазах. Но, судя по ее внешнему виду на следующий день, она заработала только герпес. Что я чувствовал тогда? По-прежнему ничего. Я вообще эгоист. Я люблю получать. Но, это было до Яны.

Сейчас же я готов часами разгадывать Янкины тайны. Хотя черт… как же хочется ее. До дрожи, до помутнения. Но впервые в жизни секс не выходит на первый план. Важнее понять, что прячется за этими настороженными глазами, за этой броней отчуждения.

Да, мне хочется большего, хочется также прорастать в ней, как и она во мне. Но мне важна она сама: её переживания, её боль, радость, желания, цели, мечты.

Мама уже прожужжала все уши, что за загадочная такая Яна. Она спит и видит, как будет готовить своего фирменного гуся для встречи гостьи. Знакомство с родителями никогда не было для меня чем-то сакральным. Мои мама и папа с детства знают, с кем я общаюсь или встречаюсь. Они не лезут с указаниями или непрошенными советами в мою личную жизнь, но готовы всегда помочь с советами. Но, для Янки я хочу сделать особенное знакомство, у меня вообще очень много планов на эту девочку. Мне хочется спрятать ее или показать всему миру. Да, мам, прости, видимо это произойдёт не так скоро, как тебе бы хотелось и одним твоим фирменным гусем мы не обойдемся.

Сейчас я не понимаю что с ней происходит. Снова все закрыто на замки, а ключи выброшены. Именно выброшены, а не потеряны. Я готов найти отмычки и потратить на это достаточно времени, чтобы хоть немного приоткрыть эти двери.

Все изменилось в один момент. Ещё несколько дней назад мы мило болтали и переписывались. В переписке Яна всю неделю была такой живой: делилась новостями, шутила. А сейчас будто окаменела. Я по крупицам собираю информацию о ней. Картинка-то есть, осталось подобрать краски чтобы разукрасить. Но, мне всё равно не хватает каких-то важных деталей. И Василёк не спешит мне их предоставить. Я ничего не знаю о ее прошлом и о её семье. На все вопросы она не отвечает, ловко переводя тему. Я пытаюсь разгадать этот ребус, но она не дает мне ни единого шанса.

Что-то здесь не так. Сжимаю кулаки, потому что сдерживаться всё сложнее. «Была занята «всё хорошо, просто дела» — это то, что я читал последние дни. Яна на долго пропадала, выпадала из сети, не брала трубку.

Внутри ворочается тревога, закручиваясь всё сильнее — может, я что-то упускаю? Может, кто-то появился?

Боковым зрением отмечаю какое-то движение. За окном начинают кружиться снежинки — крупными, пушистыми хлопьями. Судя по объёму, похоже в ближайшее время снег выполнит годовую норму, коммунальные службы явно будут не рады. Декабрь будет снежный.

В мыслях гоняю наши планы после сессии. Янка еще не знает, что я уже забронировал нам домик на горнолыжном курорте. Как раз уже закончатся новогодние праздники, людей будет не много. Судя по ее любви к скорости на мотоцикле, сноуборд ей зайдет. Я уже в предвкушении этих каникул. Думаю, она оценит. Я ей купил яркую экипировку и шлем с ушками. На новый год тоже планирую сделать ей сюрприз.

Яна смотрит на снег заворожённо, и на секунду я вижу в её глазах что-то похожее на детский восторг. Но она снова резко замыкается в себе.

— Поехали, отвезу тебя домой, — говорю я, расплачиваясь. — Совсем метёт.

В машине молчание становится густым, как снежная пелена за окном. Я чувствую напряжение, которое нарастает. Яна смотрит на дорогу, изредка поглядывая на меня, будто хочет что-то сказать, но не решается. Я не спешу и не тороплю. Она попросила время, сделав шаг навстречу, сказав, что всё-таки что-то должна мне рассказать. Но, я нутром чую, что мне не понравится то, что я услышу.

Снегопад становится все сильнее. Ощущение, что мы попали в снежную бурю. Машину слегка заносит на поворотах, видимость ухудшается с каждой минутой, дворники мельтешат, пытаясь спасти ситуацию. Когда мы подъезжаем к дому Яны, спустя полтора часа диких пробок, дорогу уже основательно замело.

Выхожу из машины, чтобы проводить её и уже у подъезда заявляю:

— Я останусь у тебя, — не сильно красиво ставить её перед фактом. Но меня бомбит.

— Что? Нет, Макс… — Яна теряется, прижимает плечи к голове и обнимает себя руками.

Сжимаю челюсти. Ну разве я хоть раз дал понять, что могу причинить ей вред? Беру себя в руки и максимально спокойно, на сколько это сейчас возможно, отвечаю:

— На улице метель, я не поеду обратно через весь город. Судя по пробкам и снегопаду, я доеду хорошо, если к утру.

Она вздыхает и кивает, открывая дверь подъезда.

Смотрю, как Янка возится с ключами у двери своей квартиры. Её руки едва заметно дрожат, и она никак не может попасть в замочную скважину. Странно видеть её такой — она точно не со мной сейчас. Наконец, дверь поддается. В квартире стоит особенная тишина — та, которая бывает, когда долго никого не было дома. Янка механически щелкает выключателем, и желтый свет заливает прихожую, суетливо убирает какие-то вещи. У меня стойкое ощущение, что она не ночевала дома прошлой ночью. Ответы на все свои вопросы я явно сейчас не получу, даже пытаться не стоить.

— Я в душ. Может вместе? — пытаюсь разрядить обстановку, игриво притягивая её за талию. Янка вяло улыбается и выскальзывает из моих рук, словно призрак.

— Иди, — её голос звучит как-то отстраненно, будто доносится издалека.

Я знаю, что она не пойдёт, но пытаюсь её встряхнуть. Мы не перешли эту грань отношений. Но, Яна вообще не реагирует на мои слова. Как тень передвигается по квартире.

В душе горячие струи барабанят по плечам, но я едва это замечаю. Мысли крутятся вокруг моей девочки, пытаясь собрать мозаику из деталей: её нездешний взгляд, дрожащие руки. Что-то случилось, что-то серьезное, но она молчит, а я не знаю, как спросить. Я никогда не видел её такой потухшей.

Наспех вытершись полотенцем, я выхожу из ванной. В квартире тихо, но кажется, что я слышу ток от напряжения атмосферы между нами. Янка лежит, завернувшись в одеяло по самый нос. Ложусь рядом, осторожно притягиваю ее к себе. От нее пахнет ванилью и чем-то еще, неуловимо родным. Целую ее в висок, в щеку, нахожу губы. Она отвечает неуверенно, но не отстраняется. Тело предательски реагирует на ее близость. Возбуждение накатывает волной, распространяясь по всему телу, но я сдерживаюсь. Это же Яна — моя хрупкая, нежная девочка. Не хочу спугнуть, не хочу торопить события.

— Василек, что происходит? — делаю ещё одну попытку.

— Макс, я хочу спать.

Она застывает в моих руках, как монолит, а у меня полное ощущение того, что между нами рвется какая-то нить.

Лежу, вслушиваясь в ее дыхание. Оно постепенно становится ровнее — Василёк засыпает. А я смотрю на её лицо в полумраке и понимаю — вот оно. То самое чувство, о котором столько говорят и пишут. Любовь. Теперь я отчетливо чувствую вкус этого слова на языке и мне нравятся этот вкус. Это не просто передать словами. Палитра от сладкого до освежающего…

Янка прижимается ближе, утыкаясь носом мне в шею. По телу пробегает дрожь. Сгребаю её в охапку. Как же я соскучился… Влип в неё намертво, необратимо. Если вырывать, то только с мясом.

— Замерзла? — шепчу, поглаживая ее спину через футболку. Она мотает головой, но я чувствую, как она дрожит. Натягиваю одеяло повыше, укутываю ее, зарываясь носом в волосы на её макушке.

Кто бы мог подумать. Я, конченый эгоист, лежу без сна и пытаюсь разгадать чужие страхи. Достучаться до души, которая так отчаянно прячется… Раньше бы просто послал всё нахер — слишком сложно, слишком много проблем. Но с ней… с ней все по-другому. И я, кажется, тоже становлюсь другим.

Аккуратно провожу ладонью по её щеке, убирая прядь волос. Прижимаясь ко мне сильнее, Яна засыпает. Моя маленькая, что с тобой происходит? Почему ты не можешь мне довериться?

Там, за окном снежное одеяло целуется с асфальтом, а в моей голове крутится тысяча вопросов и столько же сомнений. Что мне нужно сделать, чтобы показать ей глубину и искренность своих чувств? В горле встает ком, я с трудом его сглатываю. Утром я обязательно попытаюсь с ней поговорить. Но сейчас остается только ждать рассвета и надеяться, что она найдет в себе силы довериться мне. Потому что, просто молча смотреть, как она медленно гаснет — выше моих сил.