Не трогай меня

Глава 29. Яна

Смотрю на свое отражение в зеркале и вздыхаю: синяки под глазами от недосыпа и бессонных ночей стали еще заметнее, джинсы, которые раньше отлично сидели, теперь болтаются как на вешалке. За последние две недели я похудела килограмма на три, не меньше. Да уж, праздничный видок ещё тот.

Через час должен приехать Игорь, поэтому успею за это время собрать вещи. На все праздники я останусь у тёти Лены. Одной в квартире совсем невмоготу.

Выхожу из подъезда и вижу знакомую желтую машину, появляющуюся неожиданно, словно материализуясь из морозной дымки. Сердце пропускает удар, когда я вижу за рулем Макса. Он паркуется рядом, выходит из машины. В черной расстегнутой куртке, в спортивных штанах и небрежно завязанных зимних кроссовках, с растрепанными ветром волосами. Замечаю, что он осунулся и под глазами тени усталости.

— Яна, — его голос звучал хрипло, будто он не спал всю ночь. — Я ненадолго.

В этот момент во двор въезжает машина Игоря. Вижу через лобовое стекло, как он хмурится заметив Макса, но остается в машине, давая нам возможность поговорить.

— Пожалуйста, пять минут, — Макс делает шаг ко мне. — Я должен сказать тебе кое-что важное.

Киваю, не в силах произнести ни слова. Мы отходим чуть в сторону, к заснеженным елям около детской площадки.

Последний раз мы говорили две недели назад. После этого мы не виделись. Я окунулась с головой в учёбу, избегала столовую, помогала Игорю подготовить клуб к новому году. Плюс тренировки три раза в неделю.

Я максимально загружала себя и свой мозг, хотелось все забыть. Отогняла мысли о Максе и пыталась вытравить его из своей головы. Но, он все равно находит лазейки и проникает в мой мозг. Ночами я оставляла свои слезы и переживания в одеяле и на подушке.

Он продолжал присылать сообщения, хотя я не ответила ни на одно. Мне нечего ему ответить.

— Я люблю тебя, — он говорит это так просто, глядя мне прямо в глаза и я теряюсь. — И мне плевать на твое прошлое, на твои страхи, на всё, что было до меня. Для меня это ничего не меняет. Я люблю тебя такой, какая ты есть.

Стою и не нахожу слов в ответ. Внутри меня всё дрожит от его признания, близости, взгляда. Но, страх — мой вечный спутник — селится по венам и на кончике языка. Мне хочется сказать что-нибудь прощальное, чтобы раз и навсегда поставить эту жирную точку.

— Макс… — смелею, но голос дрожит.

Он качает головой, не давая мне закончить.

— Дай мне договорить. Я знаю, что поступил как полный кретин! Я виноват — поторопился, накинулся на тебя с обвинения, даже не пытался разобраться и поговорить. Прости меня, Василёк, я знаю, что просто слова ничего не исправят, но если мне нужен шанс. Я не могу потерять тебя, Яна. Не могу и не хочу.

Снег падает на его темные ресницы и я как завороженная наблюдаю за этой картиной. Молчу, чувствую как он берёт меня за руку. Опускаю взгляд и смотрю как он переплетает наши пальцы. Его руки такие большие и тёплые, а мои — маленькие и ледяные. Зачем?

— Двадцатого января у тебя последний экзамен, я посмотрел расписание, — продолжает он, слегка улыбнувшись. — Двадцать первого я буду ждать тебя возле своего дома в 8.00 утра. Возьми теплые вещи. Если придешь — мы попробуем всё сначала.

Он отпускает мою руку и лезет в карман куртки. Протягивает мне небольшую коробочку, обернутую в темно-синюю бумагу.

— С наступающим, Василёк, — говорит тихо и уходит, оставляя меня в неизвестности.

Прячу подарок в карман и иду в машину к Игорю. По дороге брат пытается меня разговорить: спрашивает про учебу, про машину, которую подарил. Отвечаю односложно, мысли то и дело возвращаются к Максу. Тереблю в кармане коробочку, не зная чего хочу больше — скорее открыть и увидеть, что внутри или же забросить в самый дальний угол, не прикасаясь к ней.

Целый день с Игорем мы катаемся по магазинам, заезжаем в «Догму», проверяем все ли в порядке. На обратном пути забираем Олю — девушку Игоря. Они всю дорогу шутят, а я с дежурной улыбкой смотрю за проносящийся за окном машины город, но мысли мои далеки. Когда приезжаем к тёте Лене, Игорь усаживает меня на диван и приносит вазу с мандаринами. Я их обожаю.

— Теперь рассказывай, — говорит с нажимом, не давая шанса уйти от разговора. — Что сделал твой одногруппник? Я же говорил, что башку оторву ему, если он тебя обидит.

— Эмм… Игорь, ты должен кое-что знать. Он не совсем мой одногруппник. Мы учимся в одном университете, — запинаюсь, — помнишь, когда ты уехал в командировку и я ездила в клуб? В один из вечеров Макс сбил мой байк.

— Интересное у вас знакомство…

Набираю в лёгкие побольше воздуха и рассказываю всё. О том, как Макс заботился обо мне когда я болела, как варил суп, как подвозил меня в университет, как мы проводили время. Игорь внимательно наблюдает за мной, не перебивает, моментами даже улыбается. А потом я делаю паузу. Брат напрягается. Не затягиваю и рассказываю про свой день рождения.

— Я ему все рассказала и про отца и про тот вечер и попросила больше никогда ко мне не подходить — мне тяжело открываться даже Игорю.

— А он? — осторожно интересуется Игорь.

— Сказал, что любит, что для него это ничего не значит — кручу мандарин в руках. — Что принимает меня любой. Что будет ждать. И, что двадцать первого января, если я готова дать нам шанс, он будет ждать меня рано утром у своего дома.

Игорь вздыхает и молчит какое-то время. Он приобнимает меня за плечи и говорит:

— Ты как закрытая книга, Янка, — качает головой Игорь. — Я никогда не лез к тебе в душу, потому что боялся, что закроешься ещё сильнее. Но жизнь — она разная. Она не делится только на черное и белое. В ней столько оттенков, и счастье — это тоже часть жизни. Нельзя всё время жить в боли. А ты так долго жила в своем коконе, что разучилась видеть свет. Никому не веришь. Твой страх — твоя темница. Но, ты не можешь прожить всю жизнь взаперти.

— Могу, — упрямо мотаю головой. — Так проще и легче.

— Легче? — он усмехается. — Посмотри на себя. Ты только стала легче на несколько килограмм, а на сердце разве не тяжелее? Разве ты счастлива? Это по-твоему твой жизненный комфорт?

— А если у меня не получится? — пальцы начинают дрожать, и мандарин выскальзывает из рук, — Если я не сумею довериться? А если снова предадут? Как мне тогда собрать себя по частям? Мне кажется от меня и так практически ничего не осталось…

— Сможешь, — он обнимает меня крепче. — Потому что ты уже влюблена. И это пугает тебя больше всего.

Вздрагиваю от этих слов, потому что слышать их вслух совершенно другое, нежели произносить в голове.

— Я отвезу тебя 21ого если захочешь, заодно и познакомлюсь.

Брат укладывает мою голову на плечо, гладит по волосам и продолжает:

— Жизнь вообще удивительная штука. Ты будешь идти по ее по ее дороге, где-то спотыкаться, где-то бежать, где-то наслаждаться, где-то страдать. Это и есть опыт, это и есть жизнь. Не нужно закрываться от всего мира. Вот смотри, этот Макс, он же проявляет к тебе чувства не в подарках, он проявляет чувства в поступках. Это важнее любых обещаний и слов.

— Это страшно, — пытаюсь сделать кружево из мандариновой шкурки — Он слишком… настоящий. Слишком хороший.

— Знаешь, что по-настоящему страшно? — Игорь обнимает меня, — не попробовать и пожалеть об этом.

Я молчу. Мне нужно переварить этот диалог.

Приближается полночь. Тетя Лена, Игорь и Оля пытаются создать праздничное настроение, но я словно не здесь. В голове крутится «я люблю тебя».

Достаю телефон, открываю диалог с Максом. Пальцы зависают над клавиатурой. Я каждую букву и каждое слово знаю в прошлых сообщениях наизусть. Я быстро печатаю: «С Новым годом!» и нажимаю отправить прежде, чем успеваю передумать.

«С Новым счастьем, Василёк»

Бьют куранты, мы поднимаем бокалы с шампанским, обнимаемся и желаем друг другу счастья.

— Загадывай желание, — шепчет Игорь, обнимая меня за плечи.

Макс предлагал загадать желание в день, когда пошел первый снег — я тогда была в какой-то другой реальности, я даже не знала, что можно попросить. Сейчас стараюсь четко сформулировать свое желание. Оно только одно.

Игорь с Олей зовут меня с собой — они едут в «Догму» продолжать празднование, но я отказываюсь.

Остаемся с тётей Леной вдвоем перед телевизором. За окном гремят салюты, народ шумит и веселится. Мы сидим на диване, она обнимает меня, и я чувствую такой родной запах имбирных пряников. По щеке катится слеза — я привыкла, что кроме неё с Игорем у меня никого нет. Может, поэтому так страшно впустить кого-то ещё?

Почти под утро, уже в кровати, достаю коробочку от Макса. Долго верчу её в руках, разглядывая небрежно завязанный бантик. Улыбаюсь, проводя по нему пальцами, понимая, что Макс завязывал его сам.

Наконец решаюсь открыть. Задерживаю дыхание и срываю обёртку. Внутри украшение — кулон на цепочке в виде василька. Он выглядит так естественно, будто только что сорван в поле. Несколько раз провожу пальчиком аккуратно и бережно по тоненьким синим лепескам. Замечаю маленькую открытку, на которой корявым почерком, как-будто в спешке, написано:

«Всегда рядом. С любовью, твой М.»

Улыбаюсь, закрыв глаза и прижимая кулон к груди. Может быть, Игорь прав? Может быть, пора наконец открыться и позволить прочитать кому-то свою книгу? Не всю сразу, постепенно, страницу за страницей.

Засыпаю с мыслью: «Пора начать жить с новой главы».