Рома на переднем сидении рядом с водителем, а Тимур — у меня под боком. Поглаживает колено. Большая кровать, значит. Тимур еще меня заверил, что матрас ортопедический и ничего нигде не скрипит. Замечательно.
Через полчаса мы стоим в лифте и поднимаемся на девяностый этаж. Да, мы в одной из башен Москвы-сити. Той, что повыше остальных. Прикидываю в уме сколько я буду лететь, если выпрыгну в окно. Долго. Вероятно, я умру от разрыва сердца, а не от встречи с асфальтом.
— А почему мы молчим? — спрашивает Тимур по левую сторону, придерживая меня за локоть.
— Предвкушаем, — тихо усмехается Рома. — Я лично запоминаю каждый момент в мельчайших подробностях.
А я вот абстрагируюсь, чтобы потом все забыть, однако отвлечься на левые мысли не могу.
— Анечка, — Тимур всматривается в лицо. — Ты очень мило краснеешь.
Медленно моргаю и не вступаю в диалог, потому что сейчас слова лишние. Ситуация аховая, и я бы предпочла в молчании принять свою участь, а не с комплиментами, от которых сердце яростно бьется о ребра.
Выходим из лифта в просторный, белый коридор с высокими потолками. Шагаем к одной из дверей по правую сторону. Я опираюсь о руку Тимура, немного прихрамывая. Лодыжку тянет, а сердце коротко и часто стучит. Я в панике.
— Тебе у меня понравится, — Тимур проводит черной пластиковой картой под ручкой двери, и она с тихим писком отворяется.
Автоматически вспыхивает свет. Огромная прихожая, в которой поместится две моих комнаты. Белые стены, белая вешалка, белый шкаф. Рома меня приобнимает, а Тимур опускается на корточки и галантно помогает разуться. Хочу сделать шаг, но Рома подхватывает меня на руки и вносит в гостиную с панорамными окнами, за которым горят крошечные огоньки ночной Москвы.
Тут тоже все белое, кроме желтых подушек на большом диване, на который меня усаживает Рома. На стене огромная плазма, а под ней на низкой и длинной тумбе игровая приставка, джойстики и VR-шлем. Тимур, вероятно, исполнил детскую мечту. Под ногами пушистый и мягкийковер .
Кидаю взгляд на кухонную зону в глубине гостиной. Обеденного стола нет, но есть высокая стойка с четырьмя барными стульями. Тимур шарится в верхнем ящике и достает аптечку.
Рома плюхается рядом пультом и по-хозяйски включает телевизор. Листает каналы до документального фильма об опоссумах. Диктор задушевным голосом вещает, как мама-опоссумиха любит деток-опоссумят. Залипаю на забавных зверушках и мысленно задаюсь вопросом: где шляется папа-опоссум. С мамой все понятно, а вот с ее мужем все очень загадочно.
Тимур вновь присаживается передо мной и туго заматывает лодыжку эластичным бинтом. Можно было умилиться его заботе, но я-то знаю, к чему все идет, потому что после того как он хитро и ловко закрепил край повязки, он поглаживает мою икру и целует в колено.
— Так и будешь молчать? — спрашивает Рома и опять листает каналы.
— А что я должна сказать?
— Не знаю, — пожимает плечами.
— Хорошо, — вздыхаю, — я не думаю, что сейчас уместны разговоры.
— Сразу к делу? — Рома выключает телевизор и откладывает пульт. — Мне нравится твоя решительность.
Поддается в мою сторону, а я от него отшатываюсь и неуклюже валюсь на бок. Рома с легким и беззаботным смехом поднимает меня, и по другую сторону усаживается Тимур с пультом в руках.
— Может, вина? — спрашивает Рома, и Тимур кивает.
— Анечке не помешает. Она какая-то вся зажатая.
Наблюдаю, как Рома шагает на кухонную зону и достает из шкафа бутылку красного вина. Он будто у себя дома. Совершенно не стеснен. Через пять минут у меня в руке бокал с вином.
— Фильм посмотрим? — Тимур обращает на меня флегматичный лик.
Я с готовностью киваю, смущенно присосавшись к бокалу. На фильм я согласна.
— Отлично, — делает глоток вина.
Нажимает на кнопки, внимательно выбирает из длинного списка фильм, название которого я не успеваю прочитать. На экране голая миловидная девушка. Улыбается, закусывает губы и поглаживает себя по груди и томно вздыхает, глядя в камеру.
— Ты порно включил? — сипло спрашиваю я.
К девице подплывает голый и подкаченный брюнет. Он обходит ее со спины, скользит ладонями по ее небольшой груди с темными сосками и нежно целует в шею.
— Тимур, — шепчу я, чувствуя, как под платьем набухают соски. — Выключи немедленно.