(не)ваша девочка

Глава 30. Последствия

Мне очень плохо. Физически. Меня тошнит, живот тянет ноющей болью, что опоясывает до поясницы. Не умираю, но состояние просто отвратное. Как первый день месячных, но хуже в несколько раз. У меня нет сил встать, я лежу лицом в подушку и проклинаю тот день, когда родилась. Женщиной быть отстой.

— Я вызову полицию, мудаки! Сколько можно говорить, что это вам не притон! — раздается яростный и приглушенный голос Наташи после громкого стука в дверь.

Явились, сволочи. Сутки продержались на обидках и пришли. Я зло рычу в подушку и крепко зажмуриваюсь. Никакой совести нет. Вот бы загнать им иглы в их яйца и потребовать немедленного секса.

— Завали, — рявкает Тимур. — Вызывай!

Я не шевелюсь. Даже не вздрагиваю, когда скрипят дверные петли.

— Одинцова… — шипит Тимур и неожиданно замолкает.

— Мальчики, предлагаю перенести наше рандеву… — мои слова выходят сдавленными и тихими, — на пару дней… я себя неважно чувствую…

Думается, что начхать им на мое состояние. Возможно, они поймают особенное удовольствие, когда принудят вялую и болезную девицу к близости. Ведь это полное чувство власти.

— Да оставьте вы ее в покое, — в ярости шепчет Наташа.

Хлопает дверь. Наташа за не возмущенно взвизгивает, а с присвистом выдыхаю в подушку. Буду умирать, они отступят.

— У тебя кровь, — едва слышно говорит Рома.

Я недовольно причмокиваю. Да, чувствую, что ластовица трусиков влажная. Наверное, стоило надеть особые трусы с прокладкой, но у меня не было желания совершать лишних телодвижений.

— Это нормально, — тихо отвечаю я.

— В смысле нормально? — голос Ромы полон беспокойства и испуга.

Отрываю лицо от подушки и вновь роняю на нее голову, но уже щекой вниз. Стоят перед кроватью бледные и недоуменные.

— Так работает экстренная контрацепция, — моргаю и закрываю глаза. — Ничего сверхъестественного не случилось, мальчики.

Молчат, а я морщу нос от болезненной схватки над лобком. Подкладываю ладони под живот. Очень не хватают утешающих объятий от мамы, которая меня, собственно, и продала двум обормотам.

— Тебе больно? — шепотом спрашивает Рома.

Нет, блин, лежу и наслаждаюсь мерзкими спазмами боли и липким кровотечением. Я не отвечаю.

— Я вызываю скорую, — заявляет Тимур. — Это какая-то жопа.

— Зачем скорую? — интересуюсь я.

— У тебя кровь! — рявкает Рома. — И нихрена это ненормально.

На секунду пугаюсь его повышенного тона. Вдруг я тут все залила кровью и уже умираю? С покряхтыванием сажусь. На пододеяльнике крови не вижу. Недовольно снимаю шорты, а вот на них расплылось темное пятно.

— Это нормально, — откидываю шорты и валюсь обратно на кровать.

Сейчас полежу и когда пронизывающие схватки немного утихнут, пойду в ванную. Застираю руками трусики, надену большую ночную прокладку и налью горячей воды в грелку.

— Мне нужна скорая! — зло и строго говорит Тимур.

— Господи… — шепчу я с закрытыми глазами. — Да не нужна мне скорая. Сгиньте.

— Выпила таблетку… Какую таблетку, Ром?

Рома блекло отвечает ему и садится на край кровати:

— Анюта…

— Открылось кровотечение, — Тимур продолжает третировать оператора. — Конечно, обильное! Что за вопросы! Пришлите скорую! У нее трусы в крови и на шортах пятно… Да пошла ты! Охренеть! Она тут кровью истекает, уроды! — рык и следом обескураженный шепот. — Сказали не приедут.

— Поехали сами, — встревоженно отзывается Рома и поглаживает меня по бедру.

— Вы прикидываетесь? — я с трудом разлепляю веки.

Нет, не прикидываются. Реально напуганы. Бледные, глаза как блюдца.

— Так, — я вновь сажусь, подхватываю шорты с пола и встаю. — Я не умираю… — закусываю губы при очередном спазме и ковыляю к двери. — Сейчас я душ приму…

— Но у тебя кровь, — опять повторяет Рома, и я на него в слабом и измученном изумлении оглядываюсь.

— Ну да, Ром. Что ты тут дурачка-то строишь? В сторону, — слабо отталкиваю Тимура. — Дай пройти.

В коридоре меня ловит Наташа. Выхватывает шорты, рассматривает кровавое пятно и выдыхает:

— Господи, я сама тут пересралась! Что они панику развели?

— Без понятия, — забираю шорты и плетусь к двери ванной комнаты. — Они, наверное, из тех, кто считает, что девочки пукают радугой и какают бабочками.

— Мне полицию вызывать? — Наташа шагает за мной. — Они, вроде, не буянят.

— Я не думаю, что полиция для них указ, — просачиваюсь бледной тенью в ванную комнату. — Я сейчас освежусь, Ната, и уведу их. Извини за беспокойство.

— Да что же они так к тебе привязались?

Сижу на дне ванны, направив струи прохладной воды на лицо.Взрослая жизнь — отстой. За любую ошибку непременно прилетит резкая и оглушающая оплеуха, которая напомнит, что нельзя расслабляться. Ни при каких обстоятельствах. Запрокидываю голову, направляя воду на грудь и открываю глаза. На пороге небольшой ванной комнаты стоит хмурый Тимур и смотрит мне между ног. Я тоже опускаю взгляд. К сливу плывет внушительный сгусток крови.

— Да какая же это нахрен норма?!