— Давай ты конкретно скажешь, — я подхожу к Роману вплотную и вглядываюсь в его серые глаза, — какая именно роль мне отведена в вашем веселье. Речь шла о секретарше и размытыми обязанностями заходить в кабинет без бюстгальтера.
— Роль нашей девочки, — поддевает указательным пальцем кончик моего носа. — И ты сейчас в бюстгальтере?
Я не успеваю ответить, как Рома ныряет рукой за спину и пробегает пальцами по застежке бюстгальтера ниже лопаток.
— Снимай, — улыбается во все тридцать два зуба.
— Это туалет для девочек, — в уборную вваливается две пьяных девицы и хихикают, лукаво взглянув на Рому, который игнорирует их игривый тон. — Какие мы серьезные.
— Снимай, — тихо, но жестко повторяет он, а затем наклоняется и шепчет, — и трусики. Они тоже лишние.
Сжимаю кулаки, сдерживая порыв хлестнуть наглеца по его самодовольной роже. Девицы у раковин затихли и с живым любопытством наблюдают за нами. Я знала на что шла. Я ведь и не думала, что я с Уваровым и Черновым буду нюхать ромашки на солнечной полянке.
Разворачиваюсь на носочках и шагаю под пристальным взглядом Ромы к одной из кабинок. Запираюсь. Девицы опять хихикают, а я задираю подол. Снимаю трусики и с осуждением смотрю на влажную ластовицу в разводах вязкой смазки. Позорище.
— Может, и нам что-нибудь снять? — мурлыкает одна из девиц.
— Нет, — коротко и равнодушно отвечает Рома.
Девицы заливисто смеются, а я одергиваю юбку. Расстегиваю замок на спине, скорчив рожицу презрения к двум нахалкам, которые решили охмурить Рому. Замираю. Это, что, ревность? Здрасьте, приехали! Вынув руки из рукавов, стягиваю бюстгальтер.
— Тебе там помощь не нужна? — игриво спрашивает Рома, и девицы смеются, а он повышает голос до звенящей стали. — Ротики закрыли.
Замолкают, а затем шепчут:
— Извини.
— Вышли и оставили нас.
— Но это женский туалет…
— Да мне начхать, куколки, — зло смеется Рома. — Вышли.
Стук каблуков, и я тяну молнию за язычок замочка вверх. Застревает. Буквально после нескольких сантиметров.
— Проклятье.
— Что у тебя там?
— Ничего, — едва слышно попискиваю я и дергаю замок, а он не поддается.
— Анюта, ты не умеешь врать.
— Молнию заело, — зажмуриваюсь и закусываю губы.
Легкие шаги и стук в дверь.
— Я пришел к тебе на помощь, — ласковый шепот вызывает во мне мурашки. — Открывай.
Отпираю дверь и поворачиваюсь к унитазу спиной, прижимая нижнее белье к груди.
— Анюта… — пробегает по позвоночнику теплыми пальцами и без усилий застегивает замок, — ах ты, маленькая шалунья, нашла повод меня позвать в кабинку?
И глупо отпираться, что замок действительно заело. Какая нелепая ситуация! И я опять в туалете, но теперь уже и без трусиков. И гордо не сбежать.
— Хитро провоцируешь, Анюта, — поглаживает шею кончиками пальцев.
— Что вы там застряли? — раздается громкий и требовательный голос Тимура.
Рома вытягивает из моих руку трусики и бюстгальтер. Прокручиваю в голове сценарий, как я в драке отвоевываю белье, но даже в фантазиях я проигрываю. Рома выходит из кабинки, и я следую за ним.
— Избавились от лишнего, — он бессовестно выбрасывает трусики и бюстгальтер в корзину к мятым бумажным салфеткам. — И более конкретно обсудили вопрос нашей сделки.
— Даже так? — Тимур приваливается плечом косяку и вскидывает бровь.
— Ты же все уяснила? — Рома оглядывается со снисходительной улыбкой.
Да я и в кабинете с окнами на всю стену все уяснила, но не желала признавать, что попала в западню с двумя беспринципными негодяями, которые из невзаимной влюбленности решили на мне отыграться.
— Да, мне… — вздыхаю и поднимаю взгляд с носок туфель, — все предельно ясно, мальчики, но я все же скажу, что…
— Не будь занудой, Одинцова, — отмахивается Тимур. — ты ничего нового не скажешь. И если ты все поняла, то иди и поцелуй меня.
Конечно, у меня спирает грудь горячим возмущением от приказа. Опять сжимаю кулаки, и ногти впиваются в кожу.
— Я не буду тебя целовать тут.
— Почему?
— Это женская уборная! — взмахиваю рукой.
— О, Анюта, — смеется Рома, — поверь, тут не только целуются.
— Хорошо, где ты меня поцелуешь? — Тимур клонит голову набок.
— На улице! — рявкаю я и замолкаю, потому что я в очередной раз поторопилась и не продумала ответ.
— Да, я тоже хотел предложить выйти и проветрится, — кивает Рома и шагает прочь размашистым шагом. — Подышать свежим воздухом.