— Предлагаю Одинцову до дома подкинуть, — Тимур застегивает джинсы и натягивает цветастую футболку, — и в клуб. Или
— Да что-то не тянет, — отвечает Рома.
Я стою у окна и смотрю на ночные огоньки внизу. Как же я высоко, у меня аж голова кружится.
— Может, тогда в картишки? — предлагает Тимур. — Ты, как обычно, просрешь, а я отыграю.
— Да просрал-то один раз, — фыркает Рома. — Выпил лишнего и потерял концентрацию.
Подходит со спины бесшумным хищником, подхватывает на руки:
— Не желаешь составить нам компанию, Анюта? — с улыбкой всматривается в лицо. — Вдруг ты мой талисман удачи?
— Нет, не желаю. Я не одобряю азартные игры.
— Естественно, не одобряешь, — тихо смеется Тимур и размашисто шагает в прихожую, приглаживая волосы. — Ты бы одобрила только вязание.
— Вам бы усидчивости не хватило и внимания.
— А ты умеешь вязать? — Спрашивает Рома, следуя за Тимуром.
— Умею.
— Свяжи мне свитер, — с издевкой улыбается. — Это было бы мило.
— Нет.
— Да ладно тебе, — тихо и бархатно смеется. — Сидела бы долгими вечерами мыслями обо мне и провязывала петлю за петлей. И переживала бы, понравится ли мне твой подарок.
— Это бессмысленный разговор, — отвожу сердитый взгляд
— Я бы оценил глубокий минет, — шипит Тимур, — а не шерстяную тряпку.
— Он бы обязательно случился после свитера, — Рома хмыкает.
— Только если так, — соглашается Рома. — Тогда я бы и носкам был рад.
Краснею и от злости, и от смущения, потому что представила Чернова и Уварова в жутких полосатых свитерах и без штанов.
— Никаких вам свитеров, — цежу сквозь зубы. — И носков.
— Тогда только минет? — насмешливо вскидывает бровь Тимур.
Я в ярости смотрю в его почти черные глаза, и он скалится в улыбке, довольный тем, что в очередной раз вывел меня на эмоции отвратительной пошлостью.
— Мы об этом поговорим завтра, — переводит скучающий взгляд на табло, на котором сменяются цифры, — когда ты выспишься.
— Я уже дала ответ.
— Одинцова, у тебя сегодня случился твой первый оргазм в жизни, — Тимур потягивается и разминает плечи, — ты от него еще не отошла. Тебе страшно, что такое бывает.
— Да хорош. Она сейчас лопнет, — тихо посмеивается Рома. — Она же леди, а с леди об оргазмах речь не ведут.
— А когда в леди член, — Тимур с улыбкой заглядывает мне в лицо, — она кончает еще громче и ярче.
Получает пощечину. Отшатывается, улыбается еще шире и хмыкает:
— Ты многое потеряешь, Анечка.
— Одинцова! — рявкаю я и поджимаю губы.
Его “Анечка” намекает, что он остыл и опять полон игривости и желания меня подразнить. Лучше я буду Одинцовой.
— И отпусти, — смотрю на спокойного Рому. — Я в состоянии передвигаться, пусть и с трудом.
— Нет, — коротко отвечает Рома.
Начинаю нервничать, потому что он еще вздумает меня на руках внести в мою квартиру. Поврежденная нога отличный повод заглянуть ко мне в гости.
— Ром…
— Мало того что ты потянула ногу, ты еще и босиком, Анюта.
И действительно. Он же взял меня на руки и потащил, а я благополучно забыла о туфлях.
— Надо вернуться…
Двери лифта открываются, и Рома невозмутимо выносит меня в светлый холл и с высокими потолками. К черту эти туфли. Не буду я никого из них упрашивать, чтобы поднялся за моими каблуками. Да и на туго перебинтованную ступню туфля не налезет.
В такси Рома запрещает мне опускать ступни на резиновый коврик, потому что он грязный и мало ли что можно подхватить. Усаживается на сидение и закидывает ноги к себе на колени. Сижу к нему в полоборота, а он икры мне поглаживает.
— Прекрати. Я разорвала сделку.
— Она на паузе, Анюта, а глажу я тебя, — он обращает на меня надменный взор, — по-дружески, чтобы успокоить. Без всяких намеков и поползновений.
И вот как мне поступить? Драться, пинаться и кричать? Рома прекрасно знает, что я так не буду делать, ведь мне стыдно перед молчаливым таксистом, который не оценит моей истерики.
Принимаю решение молчать и игнорировать Рому, чья ладонь не поднимается выше колена. Уже прогресс. Мог и под юбку же залезть, но сдерживается. Через минут двадцать машина паркуется во дворе старой хрущевки.
— Как любопытно, — напряженно и тихо говорит Тимур. — И у кого из ваших жильцов такая тачка? Ром…
Рома придерживает мои ноги на коленях, подается вперед и не мигая смотрит туда, куда, кивает Тимур. Мне тоже любопытно, поэтому выглядываю из-за подголовника таксиста. Под фонарем, хамски заехав огромным колесом на узкий тротуар, припаркован большой, черный внедорожник с красивым номером “777”. Это все, что я могу о нем сказать.
— Точно не местный, — таксист хмыкает, и Тимур медленно кивает его словам.