Небес темнее не бывает

ГЛАВА 2

Ленч обернулся для Лиссы настоящей пыткой. За всю жизнь ей не доводилось чувствовать себя настолько скованно, хотя на первый взгляд ей грех было жаловаться.

Тетя Сара оказалась превосходной поварихой, невзирая на то, что в кухне у нее якобы все валилось из рук. Обед подали в столовой, что находилась справа от холла. Просторная прохладная комната с обоями и мебелью в голубых тонах создавала ощущение спокойного величия. За полированным столом орехового дерева свободно разместились бы человек двадцать.

Шторы темно-синего бархата драпировали окна. В застекленных шкафах, выстроившихся вдоль одной из стены, красовался роскошный фарфор и не менее дорогой хрусталь. В серванте напротив тускло поблескивала коллекция серебра времен короля Георга, порадовавшая бы любого взломщика. Прислуживала за обедом круглощекая деревенская девушка по имени Эмили.

Все четверо разместились на одном конце стола. И Лисса подумала, что Джет Арнольд остановил выбор на комнате столь внушительных размеров не без умысла: потрясти ее пытался, не иначе. На свободной части стола тетя Сара расставила вазы с цветами и фруктами и блюдо с сырами, и вскоре об избыточном месте удалось забыть. Мэтью держался исключительно предупредительно, красивое лицо юноши так и лучилось счастьем.

— Что за очаровательная комната! — восхищалась Лисса, стараясь выдержать роль образцовой гостьи. — И цветы, конечно, из своего сада?

— О да, — подхватила тетя Сара. — Цветов у нас море. Вы непременно должны взять домой букет.

Джет Арнольд умело разыгрывал гостеприимного хозяина, однако в его голосе Лисса отчетливо различала резкие нотки, понятные только ей. Несколько раз молодая женщина ловила на себе пристальный взгляд Джета. Что же все-таки она такого сказала? Что сделала? Ну сбросила туфли в чужом доме и уселась с ногами на диван! Тоже мне, великое прегрешение! Или, может, он уловил то внезапное влечение, которое пронзило ее, подобно молнии, и теперь до глубины души возмущен ее поведением?

При этой мысли Лисса похолодела. Вдруг этот тип подумал, что она так реагирует на каждого встречного мужчину или сознательно пользуется своей привлекательностью, чтобы возбудить ответное чувство? В таком случае он наверняка не одобрит выбор сына — такого рода женщине не место в респектабельной семье.

Лисса повернулась к Мэтью, решив обращаться только к нему, дабы образ Джета померк, отступил куда-то за грань сознания.

— Чувствую себя совсем другим человеком. Я и забыла, что такое домашняя стряпня. Ох уж эти вечные столовые. Ешь всякую дрянь и, как правило, на бегу. В одной руке — папка, в другой — сандвич. Чаще всего я даже не успеваю понять, что проглатываю, — говорила она, а в мозгу неотвязно звучало: «Его сын. Трудно проверить, что Джет — отец Мэтью».

Однако в изгибе рта и выдающемся вперед подбородке наблюдалось определенное сходство. Но, если правильные, без изъяна черты Мэтью наводили на мысль о классической мраморной статуе вне пространства и времени, то Джет Арнольд был словно вырублен из гранита. Волосы коротко подстрижены, лоб избороздили морщины — свидетельство сильного характера, но не возраста. А глаза… Лисса старалась не смотреть в них. Так и пронзают ее насквозь, словно лазерные лучи.

— Мэтью упомянул как-то, что у вас есть дочь, — заметил Джет позже, подавая гостье кувшинчик со сливками — полить яблочный пирог, что щедрой рукою раскладывала по тарелкам тетя Сара. Уже лет сто Лисса не вдыхала аромата настоящего домашнего яблочного пирога. Она от души надеялась, что уж пирог-то съесть сможет. Жареного цыпленка и овощи Лисса только попробовала и отставила в сторону, уверяя, что плотно позавтракала. Соврала, разумеется, за весь день она проглотила всего-то навсего гренок с мармеладом.

— Да, Бетани. Ей пять, скоро будет шесть, — отвечала Лисса, надеясь, что наконец-то ступила на твердую почву.

— Ваш муж умер?

— Погиб в автомобильной катастрофе, — отозвалась Лисса, не вдаваясь в подробности. Она так и не сказала Мэтью, что трагедия произошла до свадьбы. Теперь, спустя столько лет, это уже не имело значения. Ей казалось, что Андре и впрямь был ей мужем; он продолжал жить в их темноволосой дочери.

— Как вам удается растить дочь и одновременно справляться с такой ответственной работой? Менеджер по выездным съемкам, так ведь? — В голосе Джета снова отчетливо прозвучало неодобрение. Мистер Арнольд явно принадлежал к числу тех людей, кои считают, что женщин следует цепями приковать к кухонной раковине, особенно если они обзавелись ребенком.

— Я вечно в разъездах, — поторопилась сообщить Лисса и тотчас пожалела о сказанном. Прозвучало так, словно она была особой, которая сама не знает, где окажется в следующие полчаса. Чуть ли не как работающая по вызову проститутка. — То есть я хочу сказать, что в офисе я почти не бываю. Я появляюсь на заседании-другом, обсуждаю сценарий, а затем отправляюсь на поиски подходящих мест. А найти то, что нужно, непросто: порой управишься за пять минут, порой — за пять дней. И всякий раз требуется что-нибудь новенькое. Мы как-то использовали один и тот же участок на берегу Темзы в двух разных передачах. И что вы думаете? Телезрителям палец в рот не клади: тотчас же уличили. И написали, конечно.

— Есть ли миссия важнее?! — саркастически усмехнулся Джет, не сводя с Лиссы холодного оценивающего взгляда. Вивисектор проклятый!

— Это важно для телезрителей, которые в силу ряда причин заперты в четырех стенах: для матерей-домохозяек, инвалидов, для тех, кто слишком стар или слишком слаб, чтобы выйти из дома, — встала Лисса грудью на защиту телевидения в целом, и бездумно-развлекательного, и достойного уважения. — Согласна, отдельные передачи оставляют желать лучшего. Но ведь есть и очень хорошие. «Британская драматургия», например, просто превосходна. Впрочем, вы, наверное, ничего не смотрите.

В гостиной Лисса сразу же приметила огромный телевизор и газеты с программами, разбросанные по столам.

— Почти ничего не смотрю, — согласился Джет. — В свободное время я предпочитаю почитать что-нибудь, так сказать, наверстать упущенное, или побродить по Южному Даунсу. Однако это случается нечасто.

— Брат проводит куда больше времени в воздухе, чем на земле, — пояснила тетя Сара. — Он летает по всему миру. Берет с собой целый офис, с факсом и всем необходимым. Сомневаюсь, что он знает, где у телевизора выключатель. В нашей семье теленаркоман — это я. А над какой передачей вы работаете сейчас?

— Над «Инспектором Даттоном». Готовится новый десятисерийный фильм. Сейчас идут съемки третьей серии. Опросы показали, что сериал пользуется большой популярностью, по сценарию инспектора временно откомандировали в другое управление, и я ищу новые места для съемок. Думаю, мне удастся подобрать натурные декорации так, чтобы наблюдалось определенное визуальное соответствие с сюжетной линией.

— Да что вы говорите, новый сериал? Это же замечательно! Обожаю инспектора Даттона. Он держится так естественно, без всякой позы. Теперь я стану обращать внимание на декорации: буду смотреть и думать — ага, это все Лисса нашла, ее рук дело. — Тетя Сара довольно заулыбалась, предвкушая удовольствие.

— А что, позвольте узнать, происходит с юной Бетани, пока вы носитесь сломя голову то туда, то сюда? — Ну вот, опять прозвучала нота неодобрения!

— Первую половину дня Бетани в школе. Приходящая няня отводит девочку домой и присматривает за ней, пока я не вернусь. Иногда я сама успеваю забрать дочь из школы. День на день не приходится. Если я быстро нахожу то, что мне нужно, разметку и документацию я могу подготовить и дома.

— А если девочка больна?

— О, Бетани болеет крайне редко. — Лисса чуть не прикусила язычок: ох, и трудно же лгать! Она поймала на себе взгляд Мэтью и улыбнулась ему краем губ. Не время вдаваться в объяснения касательно РАСа. Слишком рано, да и слишком все непросто. Порой люди считают, что она все усложняет, драматизирует события и, возможно, не без выгоды для себя. — Никаких тебе детских болезней, никаких простуд. Бетани — здоровенькая девочка… — Голос Лиссы прервался. Встревоженный, обращенный к Мэтью взгляд молил без слов: «Молчи про РАС, молчи».

Лисса подцепила вилкой кусок яблочного пирога. Бесподобно! Язык так и обвился вокруг лакомства, наслаждаясь давно забытыми вкусовыми ощущениями. Молодая женщина существовала на чуть теплой пище столовых и забегаловок, да на завернутых в целлофан сандвичах. Бетани везло больше. Мать бдительно следила за тем, чтобы девочке перепадало достаточно витаминов, свежих фруктов и овощей, сама же она зачастую слишком уставала, чтобы поесть толком.

— А как насчет школьных каникул? — снова возник Джет. Он откинулся на стуле и полузакрыл глаза, следя за жертвой сквозь ресницы.

Лисса вспыхнула. Да это допрос с пристрастием! Она метнула негодующий взгляд через стол, но Джет уже не смотрел в ее сторону. Он накладывал себе еще кусок яблочного пирога. На мгновение она преисполнилась жалости к магнату: тоже ведь несладко приходится — от запакованной в пластик еды, что подают в самолетах, радости мало. Но жалость тут же прошла. Летает он, конечно же, первым классом, а там в меню значится отнюдь не размороженная в микроволновке рыба.

— Хотя сдается мне, что это не ваше дело, но в дни школьных каникул я вожу Бетани с собой. Ей нравится разъезжать со мною на машине, «носиться сломя голову то туда, то сюда», как вы говорите. Она берет в дорогу карандаши и краски, а съемочная группа балует ее безбожно. Словом, Бетани развлекается от души.

— Не кажется ли вам, что пятилетней девочке следовало бы проводить школьные каникулы отнюдь не в дорожных пробках?

Лисса открыла было рот, чтобы одернуть зарвавшегося нахала, но тут же решила, что не стоит. Каким бы малоприятным собеседником он ни был, все-таки он отец Мэтью. Пусть говорит что хочет. Она-то знает, что Бетани обожает проводить каникулы с ней. Наступила неловкая пауза, и тетя Сара очертя голову ринулась восстанавливать мир.

— Мы вовсе не хотим совать нос в чужие дела, милая Лисса. Просто мы так отвыкли от маленьких детей. Ваш независимый образ жизни для нас несколько внове. Немного необычен, надо признать. Но со временем мы привыкнем.

— По-моему, это лучше, чем запирать ребенка в интернате, — мстительно заметила Лисса, намекая на некоторые, известные ей подробности детства Мэтью. Юноша поведал ей, каким одиноким и несчастным ощущал себя, отбывая по семь месяцев в году в сером каменном здании в глуши Дорсета. — Бетани видится со мною каждый день. Девочка знает, что у нее есть мать.

Джет резко выдохнул — молодая женщина поняла, что удар попал в цель. Мать Мэтью бросила семью почти сразу после рождения сына. Всех обстоятельств этого дела Лисса не знала, но о многом догадывалась. С Джетом Арнольдом ужиться ой как непросто!

— Может быть, в следующий раз вы привезете с собою и Бетани? — улыбаясь, предложила тетя Сара.

— С удовольствием…

— Ты поучишь ее плавать, — подсказал Мэтью.

— Бетани будет в восторге. Дочка всегда мечтала побултыхаться в воде.

— А разве вы не водите ее в бассейн? — поинтересовался Джет, словно вознамерившись составить подробный список недостатков Лиссы как матери. — Мне казалось, что современные дети учатся плавать в гораздо более раннем возрасте.

— Местный бассейн всегда переполнен, — пояснила Лисса. — Того и гляди толкнут или собьют с ног. — Я не могу рисковать, добавила она про себя, стараясь унять ярость, снова поднимающуюся в душе. Нужно подумать о Бетани. Она, Лисса, собирается замуж за Мэтью ради того, чтобы девочка обрела мирный домашний очаг. Ни к чему восстанавливать против себя будущего дедушку.

Сей титул так не соответствовал облику предполагаемого обладателя, что Лисса расхохоталась во весь голос. Этот сильный, властный, привлекательный мужчина — дедушка ее малютки?

— Простите, — покаялась Лисса, но глаза ее при этом лукаво блеснули. Молодая женщина обвела взглядом всех сидевших за столом, надеясь, что они оценят шутку. — Я просто вспомнила, что Бетани уверена, будто у всех дедушек длинные седые бороды. Мистер Арнольд, как вы думаете, вы успеете отрастить к сроку совершенно необходимую длинную седую бороду?

Впервые Лисса взглянула на Арнольда-старшего без страха; озорные искорки в ее золотисто-карих глазах зажгли в его взгляде ответный отблеск. И он ответил ей так, словно, кроме них, в комнате никого не было, будто тетя Сара и Мэтью растворились в переливчатой голубизне обоев.

— Может, и удастся, если дергать за щетину каждое утро, — предположил Джет.

— Или привязать к щетине гири.

— Или удвоить дозу витаминов. — Но тут настроение Арнольда-старшего вновь резко изменилось. Он отодвинул стул и поднялся. — Прошу меня простить, у меня много работы. Миссис Пастен… приятно было познакомиться с вами. — Перед словом «приятно» он сделал многозначительную паузу, и Лисса вознегодовала не на шутку. Вовсе незачем грубить гостье, даже если ему не по душе, что его драгоценный сынок женится на матери-одиночке. Лисса почти не сомневалась: главная причина скрытой неприязни Джета — ее дочь. Или все-таки она сама? Что же ему в ней не понравилось — работа, характер, внешность?

— Кофе мы выпьем в маленькой гостиной, — объявила тетя Сара. — Вы почти ничего не съели, Лисса. Неудивительно, что вы такая худенькая.

— Простите, — извинилась молодая женщина. — Все было на диво вкусно. Просто у меня вдруг пропал аппетит.

— Нервишки пошаливают, — шепнул ей на ухо Мэтью, очень довольный. Вот ведь простодушный! Думает, что у нее предсвадебный стресс — как зачастую случается с невестами.

— Нам с Лиссой есть что обсудить, — не унималась тетя Сара, прямо-таки выталкивая племянника из комнаты. — Приготовления к свадьбе… И все такое. Ты соскучишься с нами, Мэтью. Иди лучше поплавай. У тебя ужасно изнуренный вид; все от житья в твоем загазованном Лондоне.

— Так уговори отца перенести главный офис в более экологически чистое место. Это же ему пришло в голову откупить участок и отстроить этот чертов небоскреб.

Лисса ничем не выдала своего смятения, даже глазом не моргнула. В свое время служба безопасности с позором выставила ее из этого самого Арнольд-плейс. До сего момента Лисса никак не связывала сей эпизод многолетней давности с семейством Арнольд. В ту пору она была дерзка, порывиста и только начинала учиться своему делу. Она попыталась незаконно провести съемочную группу в необозримых размеров приемную, где, куда ни кинь взгляд, тускло поблескивала нержавеющая сталь, а вечнозеленые деревья в кадках возносили ветви на высоту третьего этажа. При мысли о собственной глупости Лисса досадливо поморщилась… Тоже мне, и разрешения ей, видите ли, не надо. Ее, конечно, выгнали. И совершенно правильно. История эта стала притчей во языцех: не ходите никуда с Лиссой, если не хотите, чтобы вас выставили вон.

Этот случай стал поворотным моментом ее карьеры. Пришлось изрядно постараться, чтобы позорная история забылась. Лисса твердо вознамерилась стать одним из лучших менеджеров по выездным съемкам. Отныне и впредь она из кожи вон лезла, чтобы придраться было не к чему, чтобы все шло как по маслу, с разрешения и к полному удовлетворению всех вовлеченных сторон. Она не упускала ни малейшей детали. Потому-то руководство ей и доверяло.

— Очаровательная комната, — молвила Лисса, обводя гостиную взглядом. А тем временем тетя Сара разгребала журналы, чтобы Эмили могла поставить поднос с кофе на журнальный столик.

— В доме есть еще одна гостиная, для торжественных приемов, двери которой выходят на лужайку, — заметила тетя Сара, усаживаясь на диван и подкладывая под спину подушки. — Выглядит ужасно официально… два рояля и все такое прочее. Джет иногда устраивает там музыкальные вечера для коллег-бизнесменов. Но мне больше по душе эта. Здесь как-то уютнее, совсем по-домашнему.

По-домашнему, скажет тоже, подумала Лисса, разглядывая огромную залу. Вот к ее собственной комнате, двенадцать на десять футов, слово это и впрямь применимо. Интересно, а как давно разбогатело семейство Арнольд? Ни про Джета, ни про его сестру не скажешь, что они не от мира сего. Только в Мэтью ощущается тот самый светский лоск, что отличает молодого человека, с рождения привыкшего сорить деньгами.

— У вас нет родственников, что могли бы помочь вам с Бетани? — полюбопытствовала тетя Сара, наливая кофе в изящные, расписанные цветами чашечки и протягивая Лиссе коробку с мятными вафлями.

Молодая женщина покачала головой.

— Никого. Мои родители разошлись, когда я была совсем маленькой. Отец с тех пор так и не объявлялся, и меня воспитывала мама. Но она умерла от рака, когда мне исполнилось шестнадцать. С тех пор я сама о себе забочусь.

Тетя Сара сочувственно погладила гостью по руке.

— Мне очень-очень жаль. Теперь понимаю, почему у вашей девочки такая хорошая мать.

— Хорошая мать? — Лисса едва не поперхнулась кофе. — Мистер Арнольд только что не приказал вздернуть меня на виду у всей деревни за то, что не уделяю Бетани должного внимания.

— Мужчины и женщины смотрят на одни и те же вещи по-разному. Я вижу, что вы многого недоговариваете, и догадываюсь об остальном. Могу себе представить, как трудно вам приходится. Ну что ж, дорогая, теперь у вас есть мы. Отныне рядом с вами всегда будет Мэтью. Мне следовало написать вам и пригласить в Холлоу-хаус раньше. Жалею, что этого не сделала, но у меня вечно дел невпроворот!

— А мне казалось, что вы знать меня не желаете и считаете, что сыну Джета Арнольда я не пара, — не смогла смолчать Лисса.

— Признаюсь, я и в самом деле опасалась, что вы окажетесь падкой до денег авантюристкой. Но теперь вижу, как заблуждалась на ваш счет. Вы идеально подходите Мэтью. Ему очень посчастливилось.

Лисса почувствовала, как на глаза ее наворачиваются слезы: искренность пожилой дамы растрогала ее до глубины души. Однако отнюдь не Мэтью представила она рядом с собой. Не Мэтью, а его отца: высокого, статного, олицетворение спокойной силы и уверенности в себе. Он крепость, скала… Решительный, заботливый… Усилием воли молодая женщина прогнала греховные мысли и взяла себя в руки. Бог ты мой, так можно все погубить, уничтожить.

— Да, — подтвердила она тихо, — со мной будет Мэтью.

— Он такой милый мальчик, — щебетала тетя Сара, отправляя в рот вафлю за вафлей. Понятно, почему она носит свободный, просторный жакет, скрывающий очертания фигуры! — Он просто создан для роли примерного семьянина. А теперь, что касается свадьбы. По правде говоря, Джет остановил выбор на церкви святой Маргариты в Вестминстере. Видите ли, он собирается пригласить многих коллег.

Съезд бизнесменов! — усмехнулась про себя Лисса. На меньшее, значит, мы не согласны! Нам подходит только приходская церковь палаты общин, самая фешенебельная в Лондоне!

— Наверное, и репортеров позовут? Боюсь, что Мэтью заговорил о свадьбе несколько преждевременно.

— Понимаю, что звучит это не очень-то красиво, но факт остается фактом. Если уж Джет берет на себя все расходы, он непременно захочет, чтобы присутствовали нужные ему люди. А люди любят выставлять себя напоказ на шикарных свадьбах и их жены тоже. Его трудно винить. А после — прием в «Савое»… Как вам это нравится?

— Здорово. — Лисса чувствовала, как ситуация ускользает из-под ее контроля. — Разумеется, у меня тоже есть друзья. Коллеги с телевидения… только вот шику в них не то чтобы много. Боюсь, как бы кое-кого из них вы не сочли бы людьми не своего круга.

— Мы всем рады. О том, чтобы исключить ваших друзей, и речи быть не может. Теперь о платье: у вас уже есть что-нибудь на уме? Где вы закажете свадебные туалеты?

— Не знаю. Я об этом как-то не задумывалась. Может быть, возьму платье напрокат? Бетани хочет быть подружкой невесты, но… — Лисса вдруг представила дочь в толпе гостей. Что, если она споткнется и упадет? — Но я, право, не знаю… наверное, для девочки это слишком тяжело. Похоже, свадьба окажется куда роскошнее, чем мне представлялось.

— Что поделаешь, Лисса! Джет Арнольд — это вам не кто-нибудь. Вы не можете обвенчаться в деревенской церкви, а потом вернуться в Холлоу-хаус пешком, через общественное пастбище.

А ведь превосходный сценарий вырисовывается, подумала вдруг Лисса. Свадебная церемония в крохотной церквушке Суссекса. Затем возвращение через луг: юбка цвета слоновой кости развевается колоколом, нескошенная трава зазеленила атласные туфельки. Бетани прыгает рядом, собирая ромашки. Столы, накрытые под деревьями. Эмили и ее деревенские подружки разносят напитки, кто-то играет на рояле, суетится тетя Сара в роскошном свадебном туалете, на ходу застегивая сережки, волосы, как обычно, сбились на сторону…

— О чем вы размечтались, дорогая?

— О скромной свадьбе, — призналась Лисса.

— О, если вы выходите замуж за представителя семьи Арнольд, скромная свадьба исключается сразу. Но я…

В комнату вошла Эмили.

— Миссис Пастен просят к телефону.

— Вы можете поговорить отсюда, — предложила тетя Сара, указывая на телефон на подоконнике.

Лисса поспешила снять трубку, сердце ее учащенно забилось. Никто не знает, что она здесь, кроме Мэгги. А если звонит Мэгги, значит, что-то случилось с Бетани.

— Алло. Говорит Лисса Пастен.

— Лисса? Это Мэгги. Только не впадай в панику.

— Бетани? С ней все в порядке? В чем дело? — Лисса старалась, чтобы голос ее звучал ровно. Столько лет прошло, а она так и не может привыкнуть к состоянию Бетани.

— Не пугайся: она не упала. Но у нее появилась сыпь, и я решила, что следует тебя известить. На время занятий я отвела Бетани в отдельную комнату: мне вовсе не улыбается, чтобы «обсыпало» весь класс. Так и разориться недолго.

— Сыпь? Что за сыпь?

— Красная сыпь, и температура повышена. Думаю, что это корь. Я решила, что тебе следует узнать об этом как можно раньше, чтобы ты успела обо всем договориться, отпроситься с работы…

Снаружи какая-то птица рылась в земле, как бульдозер, добывая червя. Сквозь листву пробивались косые лучи солнца. В мире царили покой и благоденствие, словно ничего особенного не произошло. Розовый виноградный усик отыскал, за что зацепиться на решетчатой оконной раме, надеясь, что садовник не заметит его самоуправства.

— Отпроситься с работы? — Голос Лиссы сорвался.

Отпроситься с работы… это, конечно, шутка. Новые серии «Инспектора Даттона» ждать не станут. У нее столько дел. Ей никак нельзя отпрашиваться. Корь для ее боссов не аргумент.

— Спасибо, Мэгги. Я тотчас же возвращаюсь. Ты сможешь отвезти ее домой? Спасибо. Успокой Бетани, пусть не тревожится.

Лисса положила трубку и повернулась к тете Саре; на лице молодой женщины застыло загнанное выражение.

— Мне нужно ехать. Моя подруга полагает, что у Бетани корь. Девочка покрылась сыпью. Утром я ничего такого не заметила, но должна сознаться, что собирались мы в спешке, а одевается она сама. Бог ты мой, а ведь я только что сказала, что она такая здоровенькая, ни тебе простуд, ни детских болезней!

— Что вы намерены делать?

— Не знаю! — воскликнула Лисса, едва не заламывая руки, словно трагическая актриса. — Ничего подобного прежде не случалось. Вероятно, нам просто везло. Придется что-то придумать.

— Привозите ее сюда, — неожиданно раздался голос Джета Арнольда, стоящего в дверях. Как он там оказался, уму непостижимо. Видимо, уже несколько минут он стоял там, прислушиваясь к разговору женщин. — Здесь полно места. Девочка сможет болеть в свое удовольствие. Суссекс — это просто курорт по сравнению с Лондоном.

— А я за ней присмотрю, — радостно подхватила тетя Сара; ей явно не терпелось выступить в роли доброй тетушки. — Ни малейших неудобств вы нам не доставите. В случае чего, Эмили мне поможет.

— Благодарю вас, вы очень любезны, но я не могу оставить дочку здесь. И потом, мне нужно ездить на работу… — неловко закончила Лисса.

Лицо Джета было бесстрастным, а голос холодным и нетерпящим возражений, словно гостье полагалось тут же ухватиться за это предложение.

— Отсюда до Лондона можно добраться на поезде. Вам, вероятно, придется вставать на рассвете, чтобы успевать на первый поезд, тот, что развозит молоко, но ничего нереального в этом нет.

— Я не могу здесь остаться. — Стояла на своем Лисса, тщетно пытаясь понять, догадывается ли Арнольд-старший почему. Ведь при одном только взгляде на него молодую женщину охватывал трепет, а дыхание становилось прерывистым, словно ее душила астма.

— Что за чушь! Конечно, вы останетесь. Наконец-то старый заброшенный дом снова оживет! Джет здесь почти не бывает. Мэтью тоже. Он свозит вас домой за Бетани, а Эмили и я тем временем подготовим для вас комнаты. Желтая и розовая спальни соединены общей ванной. Словно специально для вас задумано! — восклицала тетя Сара, привычно начиная суетиться, прикидывая, куда поставит букеты, вспоминая, где лежат игрушки.

— Я правда не могу, — беспомощно твердила Лисса. Но ведь его не будет… — Не хватало еще вам навязываться. Ведь вы меня совсем не знаете.

— Замечательная возможность познакомиться поближе!

— Решено, вы останетесь, — подвел итог Джет, отметая в сторону все дальнейшие аргументы. Он пересек комнату и вот уже стоял перед нею, спокойный, уверенный в себе. Лисса просто физически чувствовала, как от одного его вида в ее крови повышается содержание адреналина. Словно при прыжке с парашютом, только теперь он был инструктором и толкал ее в спину. — Ничего не случится, — сказал он очень тихо.

— Как я могу быть уверена? — Слова эти прозвучали только для него. Никто больше не слышал их.

— Уж я позабочусь об этом, — пообещал Джет.

Молодая женщина едва смела поверить тому, что прочла в гранитно-серых глазах. Мир стремительно завращался. Боже ты мой, поздно, слишком поздно! Она ведь помолвлена с Мэтью, с милым Мэтью, которому не сможет причинить боль! Да с ней вот-вот случится истерика: того и гляди бросится на пол, обхватит руками ноги этого человека, чтобы не дать ему уйти…

Я здесь бываю редко, а Сара порадуется вашему обществу. — Арнольд-старший не сводил с гостьи глаз, на губах его играла улыбка. Боже, ну как ей теперь выдержать предстоящую брачную церемонию? Разве что обходить этого человека за тысячу миль, позаботиться о том, чтобы никогда его больше не видеть. Иначе тщательно спланированное счастливое будущее Бетани ляжет в развалинах.

Но ведь до той поры, когда все утрясется с этой злосчастной свадьбой, пройдет еще несколько недель.

— Если вы уверены, что все уладится… — пробормотала Лисса.

— Уладится, — подтвердил Джет.

Лиссе осталось только подождать Мэтью. Он появился, вытирая еще влажные после бассейна волосы полотенцем. Юноша выслушал новость с виноватым видом.

— Мне ужасно жаль, Лисса, но я не смогу отвезти тебя за Бетани, — извинился он. — В детстве я не переболел корью. А у мужчин бывают кошмарные осложнения. Я не могу рисковать.

— Нам надо поговорить, — объявила Лисса, отводя Мэтью в сторону. — Все зашло куда дальше, чем мы предполагали: по крайней мере мне ситуация виделась несколько иначе. Я еще не дала тебе определенного ответа, и, однако же, ты представляешь меня семье как свою невесту.

Мэтью недоуменно пожал плечами.

— Так ты и есть моя невеста, разве нет? Ну, почти невеста. Мы говорили об этом сотни раз, и оба знаем, что для всех нас, и для Бетани в том числе, так лучше.

— Вот именно, мы все обсудили промеж себя и не более, — терпеливо объяснила Лисса, понемногу приходя в отчаяние: ну как до него достучаться? — Разговоры ни к чему не обязывают. А окончательно мы еще ничего не решили. Однако тетя Сара уже планирует свадьбу, мысленно примеряет на меня платья и составляет списки приглашенных. Кошмар какой-то!

— Пусть старушка потешится.

— Но это же не игра, Мэтью, пойми! Я выхожу замуж не для того, чтобы осчастливить тетю Сару. Это серьезный шаг, и я не собираюсь предпринимать его сгоряча.

Мэтью заключил Лиссу в объятия и принялся легонько раскачивать ее, словно баюкал ребенка. Совсем мальчишка, милый, трогательный. Она закрыла глаза: ах, кабы все снова стало просто, как раньше!

— Это осчастливит меня, — прошептал он, целуя ее волосы. — И я знаю, что тебя тоже.

— Тогда почему ты не сделал мне предложения по всей форме, когда мы были одни, а сперва взял да и поставил в известность свою семью? Могла ли я отрицать — перед ними всеми?

— Прости, родная, — покаялся Мэтью, видимо, осознав наконец сложившуюся ситуацию. — Наверное, я увлекся. Ты здесь, рядом, чувствуешь себя как дома, вся светишься, лучше тебя на свете не бывает… Но, видишь ли, корь заразна. А у мужчин бывает особо неприятная форма. И если я собираюсь жениться…

— Ты имеешь в виду свинку, — поправила его Лисса, усмехаясь в душе. Ну совсем мальчишка! — Хорошо, я поеду на поезде. Твой отец говорит, что у вас тут хорошее железнодорожное сообщение.

— Я подвезу тебя до станции. Ох, нет, тысячу раз прошу прощения, дорогая… а вдруг ты уже сама заразилась? — На лице юноши отразилось настоящее смятение.

Лисса рассмеялась, но смех прозвучал натянуто.

— Не думаю, но не беспокойся обо мне. Я сама управлюсь, не впервой. — Ее жених производил довольно жалкое впечатление: взрослый мужчина, а боится кори. Лисса вдруг почувствовала себя столетней старухой, усталость прожитых лет навалилась на плечи. — Объясни мне, куда идти.

Затем молодая женщина попрощалась с тетей Сарой и поблагодарила за ленч. Джета нигде не было видно, ну и прекрасно. Лиссе не хотелось с ним видеться, не хотелось пожимать на прощание руку, ощущать тепло кожи, прикосновение пальцев…

— Где Мэтью с машиной? — спросила тетя Сара.

— Ждет на дороге, — ответила Лисса, чтобы избежать неприятных объяснений. Очень скоро они сами узнают, что ненаглядный Мэтью бросил невесту на произвол судьбы.

Она решительно зашагала по подъездной аллее, проклиная туфли на высоких каблуках и надеясь, что до станции не слишком далеко идти. Скорее всего, Слудбери — это даже не станция, а полустаночек сразу за общественным пастбищем.

— Как пойдешь, так сразу на нее и наткнешься, — пообещал Мэтью.

Подсознательно Лисса уже прикидывала, нельзя ли использовать маленькую заброшенную платформу для «Инспектора Даттона»? Как раз то, что нужно: пустынный, замусоренный, не защищенный от ветра перрон, с облупившейся краской и несколькими чахлыми растениями в кадках. Мысленно она взяла станцию на заметку.

Позади послышался низкий рокот мощного мотора. Лисса загодя отступила на обочину. На дороге показался серебристый двухместный «Мерседес-450», поднятая крыша защищала водителя от холодного осеннего ветра. Машина притормозила рядом с одинокой прохожей, окно поползло вниз.

— Ну и какого черта вы тут делаете?

— Иду к станции, — ответила молодая женщина настолько спокойно, насколько позволяли обстоятельства.

— Разве Мэтью не повез вас в Лондон?

— У него аллергия на сыпь любых оттенков и размеров, — не смогла не съязвить Лисса.

Джет пробормотал сквозь зубы нечто неразборчивое и для Мэтью явно нелестное. Затем наклонился и открыл дверцу.

— Садитесь. Я еду в Лондон. Мне нужно взять из офиса кое-какие бумаги: эти идиоты забыли переслать мне по факсу крайне важные данные.

— Я с вами не поеду, — ответила Лисса, чувствуя, как каблуки-шпильки все глубже уходят в мягкий травяной грунт и она вот-вот потеряет равновесие.

— Не злите меня, женщина. Я сказал, что поезда ходят часто, но только не по выходным. Лондонского поезда вы можете прождать целый час. К тому времени мы уже будем на месте. — Измученное бледное лицо, затравленный взгляд: не так уж она в себе и уверена, несмотря на броский наряд, безошибочно отметил Джет, и голос его смягчился: — Подумайте о вашей дочери. Прикиньте, что лучше для нее. Вы ведь хотите оказаться дома как можно скорее, разве нет?

— Но назад я доеду сама, — заявила Лисса, мысленно опережая события. — Моя машина понадобится мне здесь.

— Превосходно. Я не собирался возвращаться в Холлоу-хаус. Завтра в десять у меня важная встреча в Женеве.

Лисса обошла «мерседес» кругом, зная, что Джет следит за каждым ее движением, подмечая и слишком короткую юбку, и грязные каблуки, если, конечно, может их разглядеть из окна.

— Нос выше, — подбодрил ее Арнольд-старший. — Я вас не съем. Вот, видите: обе руки на руле.

Голос был тот же самый, строгий и угрюмый, но в нем явственно послышалась насмешка.

— Я рада, что вы находите мое затруднительное положение забавным, — огрызнулась Лисса, садясь в машину и сбрасывая ненавистные туфли. — Я, однако, особой радости не вижу. Следующие две недели представляются мне сплошным кошмаром: придется ездить на работу за тридевять земель, приглядывать за Бетани… вся эта нервотрепка… — Голос молодой женщины беспомощно прервался. Она уставилась в окно, чтобы не видеть орлиный профиль человека в дорогой кожаной куртке, близость которого действовала ей на нервы.

— Вам незачем волноваться. Сара и Эмили позаботятся о вашей дочери как о родной, а я уже позвонил мистеру Кэрингтону — это наш местный доктор. Он сказал, что заглянет вечером и удостоверится, в самом ли деле это корь. А вы вскорости привыкнете к поездкам из города в пригород и обратно. Миллионы людей именно так и живут.

— Я работаю не только в Лондоне.

— У нас в Холлоу-хаус есть целая стопка брошюр, исчерченных красными, синими и желтыми линиями. Последнее изобретение цивилизации, называется карты. Отсюда можно доехать на машине куда угодно. Суссекс — это отнюдь не другая планета.

Лисса попыталась расслабиться, чтобы хоть как-то снять напряжение.

— Простите, что я так нервничаю из-за Бетани… Столько лет я живу только ею… — Молодая женщина не стала пояснять.

А Джет не стал расспрашивать. Он включил магнитофон и вставил кассету.

— Как насчет музыки? Когда я веду машину, я собеседник никудышный.

Молодая женщина кивнула. Ей тоже не хотелось разговаривать. Интересно, гадала она, что за музыку предпочитает Арнольд-старший? Тетя Сара упомянула что-то про музыкальные вечера, и в доме стояло два рояля. Но из динамиков послышался вкрадчивый голос Барри Манилова. Нежная, ласкающая мелодия заполнила салон машины.

— Вы всегда сбрасываете туфли? — полюбопытствовал Джет, разглядывая ее ступни.

— Мне не хотелось запачкать ваш светлый ковер, — отозвалась Лисса, смущенно пряча ноги под сиденье, чтобы спутник не заметил пятна на пятке.

— Ковры можно почистить.

Джет вел машину уверенно и быстро, замедлив ход только тогда, когда они достигли окраин Лондона и указатели заставили сбросить скорость. Лиссе хотелось остаться с ним навсегда. Она мечтала, чтобы путь никогда не кончался. Просто сидеть рядом с ним, следить, как руки его скользят по рычагам. Длинные, загорелые пальцы, холеные, коротко подстриженные ногти… На тыльной стороне рук курчавились темные волоски. Лиссе вдруг захотелось погладить их, ощутить их щекочущее прикосновение на щеке. Складки на серых брюках только что не хрустят, черные ботинки с прихотливым тиснением начищены до блеска — никакой дешевки. Этот не испугается детской сыпи.

— Теперь показывайте дорогу, — бесцеремонно ворвался Джет в ее мысли. — Понятия не имею, где вы живете.

— На южном берегу Темзы, близ Ламбетского моста. Нужно повернуть здесь.

Следуя четким, точным указаниям молодой женщины, машина подкатила к серому, угрюмому дому.

— Эта кошмарная бетонная коробка? — мрачно спросил Джет. — Ребенку тут не место. Ни травинки, ни даже игровой площадки.

— У многих людей нет выбора, — огрызнулась Лисса. — В доме полным-полно детей, и всем им негде поиграть, кроме как на улице.

— Какой этаж?

— Семнадцатый.

Джет выругался сквозь зубы.

— Черт побери! И, надо думать, лифты то и дело ломаются?

— Частенько. Тогда приходится ходить пешком.

— А если сегодня лифты не работают?

Молодая женщина почувствовала, какую борьбу приходится вести в душе ее спутнику: с одной стороны — совесть, с другой — важные документы, оставшиеся в офисе, которые во что бы то ни стало надо срочно забрать.

— Мэгги поможет мне донести Бетани. Мы как-нибудь справимся. В конце концов, очень может быть, что сегодня лифты исправны.

На углу небольшого супермаркета перед домом притулились газетные киоски и лавка канцпринадлежностей. Лисса частенько туда забегала по пути с работы. Джет, попросив женщину подождать, вышел из машины и вернулся через несколько минут с доверху набитым бумажным пакетом.

Он торжественно водрузил пакет спутнице на колени. Внутри оказалось полным-полно комиксов и раскрасок, а сверху торчали уши нахального медвежонка.

— Для страждущей, — с усмешкой пояснил Джет.

— Очень любезно с вашей стороны, — поблагодарила Лисса.

— Упражняюсь в искусстве быть дедом, — отозвался он, вдруг озорно улыбнувшись, так что все ее с трудом восстановленное спокойствие полетело к черту. — Насколько мне известно, у деда есть ряд священных обязанностей: тайком выдавать лишние несколько долларов на карманные расходы и поддерживать требования не ложиться спать допоздна и смотреть по телевизору малоподходящие для детей программы.

— Вижу, с вами мне придется непросто, — отозвалась Лисса, и в глазах ее заплясали озорные искорки.

На мгновение молодой женщине показалось, что Джет сейчас перегнется через сиденье и накроет ладонью ее руку. Но он этого не сделал. Похоже, он собирался «дать задний ход», уже сожалея о минутной слабости.

— Напротив, — резко отозвался Арнольд-старший. Затем записал что-то на листке бумаги золотой шариковой ручкой. — Это мой телефон, на случай, если эти чертовы лифты и впрямь не в порядке. Я отнесу девочку вниз.

Он оставил Лиссу на мостовой перед домом, и его «мерседес» с ревом тронулся с места и унесся прочь, словно за ним и за его роскошной машиной гнались черти.