Небо над нами

Глава 6

Влюбленность превращает мозг в кашу — так всегда говорил мой одноклассник Мишка Гренкин, с которым мы просидели за одной партой. Мишка уверял, что никогда не влюбится и мне этого тоже не советовал, мол, насмотрелся на своих старших сестер, которые из-за этой влюбленности последние мозги растеряли. Я ему верил, и влюбляться тоже не планировал — так ужасно он описывал это чувство. Однако, когда Мишка после девятого класса ушел в шарагу и начал встречаться с Мариной Лебедевой, все в его жизни изменилось. Теперь я уже наглядно мог лицезреть то, что влюбленность действительно превращает мозг в кашу, и пообещал себе никогда не терять головы от девушки и всегда сохранять ясность мысли. Иными словами, думать головой, а не тем самым местом. Отношения всегда должны быть под контролем. Симпатия — хорошо, влюбленность — плохо!

Но, как говорится, никогда не говори никогда. Я был уверен в своей броне, но, оказывается, она пошла трещинами, когда я познакомился с Варей. Увлеченный ею, я не заметил этих трещин, и они постепенно разрастались, пока полностью не разрушили мою долго и тщательно выстраиваемую броню.

Когда Варя сказала, что я ей нравлюсь и она хочет со мной встречаться, мой мозг стал не просто кашей — он превратился в кисель! Продолжать разговор я уже мог с трудом, говоря всякие глупости и хихикая как умалишенный. Чтобы Варя не подумала, что я полный идиот, я сослался на усталость и попрощался с ней.

Разумеется, усталости во мне не было. Совсем наоборот, во мне бурлила энергия, а мысли были только о Варе.

Варя, Варя, Варя, Варя.

Пару раз я попытался подумать о чем-то другом, но через несколько секунд снова вернулся к Варе.

Варя, Варя, Варя, Варя.

Я представлял ее снова и снова и улыбался своим мыслям. Она такая красивая, такая естественная. Мило улыбается мне, накручивая прядь волос на палец. На Варе тонкая просвечивающаяся блузка, которую она медленно снимает. Дальше мне приходится фантазировать. Когда блузка падает на пол, и Варя остается в одной короткой юбке, я подхожу к ней, касаюсь ее обнаженных плеч и провожу губами по шее девушки…

Едва сдержавшись, чтобы позорно не застонать, я резко открыл глаза и уставился в полумрак палатки. Тело пульсировало желанием, в голове творилась каша. Нет, кисель. Самый настоящий кисель. Черт, дофантазировался!

Откинув одеяло, я встал с кровати и, обувшись, вышел из палатки. Наручные часы показывали два часа ночи. Я не спал уже три часа и вряд ли смогу уснуть, если что-то не сделаю с собой.

Разогревшись, я принялся бегать вокруг базы, да так, словно за мной бежал целый полк с автоматами. При этом, чтобы не думать о Варе, я про себя читал стихи, которые знал наизусть.

На пятнадцатом кругу я уже едва передвигал ноги, поэтому решил на этом закончить. Доковылял до колодца, облил себя ледяной водой и, вконец измотанный, добрел до койки, упал на нее и мгновенно уснул.

— Подъем, отряд! Штаб вызывает! — раздался громкий крик Кирилла.

Хотелось кричать матюхами не только не Осокина, но и на штаб. Да что уж там, на весь мир. Кроме Вари. Варю хотелось обнимать, целовать и…

Черт, я уже фантазирую о ней через минуту после пробуждения! Да что не так со мной и моим телом⁈ Я всегда мог контролировать подобные мысли, но сейчас я как подросток во время пубертата. Жесть…

— Десть минут на сборы, и выдвигаемся! — отдал приказ наш капитан.

По истечении отведенного нам времени отряд «Смерч» в полной боевой готовности погрузился в машину. В штаб выдвигались не мы одни: Еще один отряд русских, наши «любимые» американцы и немцы.

— Зачем вызывают в такую рань, не сказали? — спросил Ромка у нашего капитана.

Кирилл мотнул головой. Во время нашего нахождения в Бишаре штаб вызывал нас раза три, и ни разу при этом не будил, а тут аж на рассвете…

— Чую что-то нехорошее, — пробормотал Макс, сильно сжав руль.

— Не каркай, — толкнул я его в плечо.

Я практически не спал, тело все еще было уставшим после ночного бега, голова гудела, глаза слипались. Казалось, что если моргну чуть дольше обычного, то сразу же вырублюсь. Еще и этот подозрительный вызов…

Однако больше всего меня волновал тот факт, что я не смог предупредить Варю, что буду недоступен некоторое время. И маму тоже.

— О чем задумался? — тихо спросил у меня Пашка.

— Своих не успел предупредить… — не стал увиливать я.

Пашка меня, разумеется, понял. Он тоже бабушке и маме всегда писал по возможности перед заданиями.

— А я маме написал.

— Как ты успел? — удивился я. Натягивая штаны, я видел, как Пашка еще только поднимается с койки и чешет пятую точку.

Сорокин широко улыбнулся, демонстрируя мне свои неровные зубища. Ну дите дитем, когда вот так кривляется.

В штабе нас выстроили перед полковником Андерсоном, который командовал вошедшими на территорию Бишара пару дней назад союзными войсками Великобритании. Высокий и статный, он не выглядел старым, однако его наполовину седые волосы делали его похожим на пожилого мужчину, который неплохо сохранился.

— Разведка доложила, что небольшие группы террористов заняли несколько поселений на освобождённых бишарскими солдатами землях и держат в заложниках вернувшихся туда жителей, — громким и хорошо поставленным голосом доложил полковник Андерсон. — В связи с нехваткой солдат эти поселения остались без охраны, чем и воспользовались террористы. Ваша задача заключается в том, чтобы очистить эти поселения от террористов. Ну и спасти заложников, соответственно. — Полковник кашлянул в кулак, заложил руки за спину и продолжил: — На данный момент мы знаем о четырех захваченных поселениях. Все они небольшие, так что в каждое поселение мы отправим по одному отряду из пяти человек. Вопросы есть?

— Есть, сэр! — Капитан «Орлов» сделал шаг вперед.

— Говори, — кивнул полковник Андерсон.

— Капитан Ричардсон, сэр! Известно, сколько террористов находится в каждом поселении?

Я одобрительно кивнул. Вопрос Кэп задал важный и нужный.

Полковник отвел взгляд в сторону, а его губы бесшумно задвигались. Он будто пытался сосчитать количество засевших в поселениях террористов. Четыре отряда терпеливо ждали его ответа.

— Человек по шесть, не больше, — наконец сказал он. — Справитесь быстро. Есть еще вопросы, капитан Ричардсон?

— Никак нет, сэр! — прогремел Кэп.

— Тогда встать в строй!

— Есть!

Прозвучало еще несколько вопросов, относящихся к тактике, а затем полковник Андерсон отдал нам приказ готовиться к операции и предварительно проконсультироваться с разведчиками. Выдвигаться нам было велено с наступлением сумерек.

— Почему мне кажется, что он назвал число от балды? — произнес Ромка.

Мы стояли возле своей машины, ожидая Осокина. Перед этим для всех четырех отрядов провели инструктаж и дали несколько часов на отдых. Когда на Бишар опустились сумерки, мы приготовились к отъезду.

— Потому что он на самом деле не знает, сколько их там, — ответил ему Макс. — Скорее всего, в разы больше.

— Тебе велели не каркать, — заметил я, недовольно глядя на Макса.

Тот закатил глаза и, отвернувшись, сплюнул. Воцарилась давящая тишина.

Мне, как и Максу, тоже было не по себе. По идее, ничего страшного произойти не должно, мы ведь миротворцы, чья обязанность — защищать мирных жителей, а не воевать на передовой. Андерсон же не дурак, чтобы отправлять горстку военных туда, где враг значительно превосходит их количеством.

— Выдвигаемся! — Осокин широкими шагами направлялся к нам с картой в руке. — Наша цель в тридцати шести километрах отсюда. От линии фронта целых семьдесят километров, не представляю, как эти сволочи пробрались туда.

— Потому что людей у нас мало, вот они и нашли брешь, — заметил Макс, садясь за руль и заводя двигатель.

До цели мы доехали без каких-либо проблем. Оставив машину в двух километрах от поселка, в котором робко горели пара-тройка огней, мы обговорили план действий.

— Штаб предоставил нам нужную информацию, так что нет смысла тратить время на повторную разведку, — сказал Кирилл, поправив съехавшую на глаза каску. На своей у него сломалась застежка, и пришлось взять новую в штабе, но почему-то она была ему немного велика. — Разделяемся на две группы и ищем заложников. Террористов убиваем, пленные штабу не нужны. На рожон не лезть и не геройствовать. Если террористов в одной точке больше пяти, без подмоги в атаку не идти, ясно?

Все заверили его, что нам все ясно.

— Вопросы есть?

Вопросов не было.

— Тогда делимся на две группы. — Осокин оглядел нас и продолжил: — Первая группа: я, Дон и Мик. Вторая группа: Лео и Раф. Возражения есть?

Мы с моим напарником, Максом, переглянулись.

Возражений ни у кого не было.

— Тогда выдвигаемся. — Кирилл снова поправил съехавшую ему на глаза каску.

— Может, мою возьмешь? — предложил я. Головы у нас вроде были одинакового размера.

Кирилл отмахнулся от моего предложения и скомандовал:

— Вперед!

Разойдясь в противоположные стороны, мы направились к деревне, стараясь двигаться как можно тише.

— Западный вход чист, — донесся из наушника голос нашего капитана.

И когда только успели уже войти в деревню?

Ускорившись, мы с Максом проверили западный вход и доложили, что он тоже чист.

— Идем на юг, — доложил Кирилл.

— Принято, — произнес я. — Мы двигаемся на север.

Полуразрушенная деревня была подозрительно тихой. Ничто не говорило о том, что здесь есть люди — лишь несколько огней, которые горели в разных частях поселения. Именно к ним сейчас и направлялись две наши группы.

— Видишь что? — спросил я у Макса, когда мы подошли к хорошо уцелевшему двухэтажному зданию, в одном из окон которого горел тусклый свет.

У Крылова зрение было как у орла. Кирилл даже шутил, что ему не всегда нужен прицел на снайперской винтовке, чтобы попасть врагу прямо в голову. Хотя, может это и не шутка вовсе. Проверить мне не довелось.

— Там, где свет, кажется, сидят двое. — Пробормотал Макс, прищурившись. — Нет, погоди, трое. И все с автоматами.

— Внизу у входа еще двое, — заметил я.

— Черт, — выругался Макс. — Вдвоем идти рискованно. Их там больше пяти, я чувствую.

— Думаешь, нам повезло нарваться сразу на всех террористов? — усмехнулся я.

Словно слыша нас, в наушнике раздался голос Кирилла:

— Обнаружили здание с заложниками. Их охраняют трое террористов. Приступаем к спасению.

— Принято, — ответил Макс и посмотрел на меня. — Видимо, их больше, чем нам сказали…

— Зря не пошли в разведку, — прошипел я.

Прав был Ромка насчет Андерсона. Назвал число террористов от балды. Остается только надеяться, что их тут не больше десяти…

— Сплин на связи. Террористы уничтожены. Шесть из шести заложников спасены, — доложил Кирилл минут через двадцать.

— Принято, — произнес я с облегчением. — Хорошая работа.

Не было слышно ни одного выстрела, а значит, что парни сработали на отлично, и враг их не заметил.

— Сплин, говорит Раф, — заговорил Макс, не сводя глаз с базы террористов. — Тут еще человек пять засело в здании на северо-востоке. Мы не атакуем, потому что не уверены насчет их точного количества.

— Что с заложниками? — спросил Осокин.

— Их не видно, но здание большое. Возможно, они там.

Воцарилась тишина. Томительные минуты ожидания тянулись одна за другой, пока Кирилл снова не вышел на связь.

— Говорит Сплин. Лео, Раф, ни в коем случае не идти в атаку! Заложники говорят, что в поселении около двадцати террористов. И заложников тоже много. Приказываю ждать нас, мы выдвигаемся.

— Поняли. Ждем.

Максим смачно выругался и, сев на землю, прислонился спиной к полуразрушенной кирпичной стене.

— Что за подстава, твою мать⁈ Этот Андерсон точно на нашей стороне? Такое чувство, что нас заманили в ловушку как последних лохов.

— Видимо, он просто несведущий придурок.

Я тоже был зол на полковника. А еще на Осокина, который решил не проводить разведку. И на себя, что не настоял. Тогда бы мы сообщили в штаб о действительном количестве террористов и дождались бы подкрепления. А теперь нам придется сидеть в укрытии, как трусам, и гадать, сколько всего в здании террористов и как лучше нам их обезвредить. А то и вовсе придется…

Мысли мои прервала автоматная очередь с той стороны, где должны были быть наши ребята.

Макс выругался матом и вскочив с земли.

— Сплин, что происходит? — попытался я вызвать Осокина по связи, но вместо ответа снова раздалась автоматная очередь.

Холодная волна испуга пробежала по моему позвоночнику.

— Дон, Мик! Вызывает Лео, прием! — хрипло произнес я.

Ответа на было. Перестрелка не прекращалась.

— Черт… — пробормотал я, растерянно глядя перед собой.

Макс толкнул меня в плечо и указал на здание, где находились террористы. Из него вышло восемь человек и, громко переговариваясь на своем языке, поспешили в сторону, где раздавалась перестрелка.

— Они вызвали подкрепление… — пробормотал я, глядя на темные фигуры с автоматами.

— Идем! — Макс толкнул меня в спину. — Мы нужны пацанам.

Я кивнул и поспешил за Максом, который уже бежал впереди меня. По пути я пытался вызвать ребят, но все было без толку. И только когда перестрелка вдруг стихла и воцарилась пугающая тишина, Кирилл вышел на связь.

— Говорит Сплин… — раздалось через помехи. — Лео, Раф… — Осокин закашлялся. Голос его был слабым и хриплым. — Отступайте. Это приказ… Их слишком много…

— Сплин! — воскликнул я. — Что случилось⁈

— Живо…отступайте… — услышал я через помехи.

— Сплин! — произнес Макс. Глаза его округлились от испуга. — Мик, Дон!

В наушнике раздалось громкое шипение, и мы оба, зажмурившись, вытащили их из ушей.

— Что за… — пробормотал растерянный Макс.

Я сорвался с места и побежал вперед, отчаянно надеясь на то, что все трое живы. Что Кирилл отдал приказ об отступлении всему отряду, а не только мне и Максу.

Позади меня послышались быстрые шаги. Я обернулся и кивнул следующему за мной Максу. Нет, Кирилл, никуда мы не уйдем, пока все вместе не выберемся отсюда живыми!

— На три часа! — вдруг крикнул Макс.

Я резко повернул голову в указанном направлении и чуть не споткнулся о валяющиеся на земле кирпичи. Подбежавший ко мне Макс вовремя ухватил меня за плечи и толкнул к стене небольшого одноэтажного здания.

— Их там целый взвод… — пробормотал я, тяжело дыша. — Но разве парни их не…

— Ты разве не увидел? — Макс удивленно воззрился на меня. В темноте его лицо казалось совершенно бескровным и выражало ужас.

— Не увидел что? — прошептал я.

Макс сглотнул, прикрыл глаза и тихо произнес:

— Не наши их, а, походу, они… наших…

— Быть не может! — Я рванулся, чтобы еще раз увидеть площадь и столпившихся там террористов. Краем глаза я заметил лежащие на полу фигуры, но это точно не наши ребята. Этого просто не могло быть!

— Стой, придурок! — прошипел Макс, схватив меня за шиворот и толкнув назад, к стене. — Не рыпайся, а то мы тоже будем там лежать…

Голова закружилась, а во рту появился вкус крови. Кажется, я прикусил язык. Или губу.

Я проходил специальное обучение, меня готовили к подобным ситуациям, я получал ранения, рисковал собой и всегда оставался хладнокровным и спокойным, но почему-то сейчас мое сознание помутилось. Происходящее казалось сном, от которого хотелось скорее пробудиться.

— Они ищут нас, — пробормотал Макс, немного высунувшись из нашего укрытия. — Надо уходить на восток, там должно быть пусто. — Он толкнул меня в бок. — Поднимайся!

Я кивнул и, ударив себя по щеке, встал. Боль немного отрезвила, сознание прояснилось. Самое главное сейчас — выбраться отсюда и доложить обстановку штабу. Они пришлют помощь, и мы вернемся и спасем Кирилла, Ромку и Пашку. Мы обязательно вернемся и…

Однако не успели мы сделать и десяти шагов, как нас вдруг осветили лучи яркого белого света.

— В рассыпную! — гаркнул Макс.

Щурясь от света, я кинулся вправо, а он — влево. Послышались крики на непонятном лающем языке, а затем по нам открыли огонь.

Я кинулся бежать к возвышающемся впереди руинам. В ушах раздавался противный пульсирующий звук, который заглушал даже стрельбу. Во рту мгновенно пересохло, дышать стало тяжело. И вот когда укрытие уже было совсем близко, пуля вонзилась мне в правое плечо и почти тут же еще одна попала в правое бедро.

Взвыв от боли, я рухнул на землю. Попытался ползти, но адская боль не дала мне продвинуться даже на несколько сантиметров.

Рядом послышалась лающая речь. Интересно, Максу удалось уйти? Надеюсь, что да. Кто-то должен передать письма, что я написал для мамы и Вари, если я…

Чувствуя, что силы стремительно покидают меня, я с трудом перевернулся на спину и уставился в черное небо с россыпью ярких звезд — таких красивых, что даже обидно.

Прости меня, Варька… Столько я тебе наобещал, а выполнить не смог. Ни свои чувства показать, ни на свидание с тобой сходить. И на небо одно мы смотреть больше не сможем. Этот раз станет последним…