«…А жизнь в Америке не так уж и хороша, как мы думали, ― Люда повертела в руках ручку, сама себе задала вопрос и тут же ответила на него в письме на родину: ― Мне плохо, потому что очень скучаю без вас, каждый вечер смотрю на фотки, вспоминаю всех-всех! По-английски я говорю еще не очень хорошо, Настя ― тоже, а вот Валерка шпарит как америкос, русский язык забыл...» На старых фотографиях ― детдомовская группа, старые друзья, почти семья. Впрочем, почему фотографии ― «старые»? Года не прошло с тех пор, как фотографировались. С тех пор, как все изменилось.
Билл и Мэри жили в центре Америки, в небольшом доме с лужайкой; он ― инженер, она ― учительница в начальной школе. Обычная, небогатая семья, вырастившая единственного сына и заскучавшая в опустевшем доме. Это называется «синдром опустевшего гнезда». Вот только что планы, заботы, переживания ― и все, сын уехал в другой город или даже страну устраивать свою жизнь уже совсем самостоятельно, совсем отдельно. Звонит, конечно, но говорит так коротко, такими одинаковыми словами...
Кого искать (мальчика или девочку), вопрос не стоял: мальчишка как-то привычнее, понятней. Где искать ― тоже было ясно: сразу несколько знакомых семей нашли в России своих новых детей. Ну, и решились.
Было трудно. И очень долго, почти два года. Биллу и Мэри уже по пятьдесят лет, они искали не грудного младенца, а ребенка постарше и нашли ― в подмосковном интернате для детей с серьезными отклонениями в психическом и физическом развитии. Валерке было семь лет, но выглядел он года на четыре и говорить толком не мог. Правда, всегда улыбался взрослым, радуясь любому случайному с их стороны вниманию. Он, как и другие мальчишки в его группе, хотел найти родителей. Он, как и все в его группе, хотел, чтобы папа оказался высоким и толстым ― такой сможет защитить... В первый раз в жизни Билл был рад, что так и не сумел сбросить лишний вес.
Они приезжали к Валерке три раза, в последний ― чтобы закончить наконец оформление документов, пройти суд и увезти ребенка к себе, в Соединенные Штаты Америки. Именно в этот, последний, приезд открылось неожиданное: у Валерки есть две родные сестры, находящиеся на воспитании в другом подмосковном городе, в другом детском доме. «Мы не можем разлучать семью, ― сказали социальные работники, ― ищите другого ребенка».
Американцы думали не слишком долго. Они хорошенько помолились (очень верующая семья) и решили познакомиться с сестрами.
Старшую звали Люда, ей в тот момент было тринадцать лет, а второй, Насте, ― одиннадцать. Из семьи их забрали одновременно, когда Люде было около семи, а младшему брату не исполнилось и года. Забрали потому, что мать окончательно спилась и детей едва не уморила голодом. И еще потому, что…
…Пить мамаша начала давно, но старшие девчонки родились здоровыми, а вот младший, от последнего сожителя, ― совсем плохонький и слабый. О детях, как могла, заботилась бабушка. Людка рано научилась шарить по карманам взрослых в поисках денег и, когда удавалось найти хоть что-то, бежала в магазин и покупала еду. Потом они с бабушкой готовили на старой плитке какой-никакой обед для всей семьи. Правда, иногда гости обнаруживали пропажу денег, и тогда бывало плохо…
В тот раз Люда и взяла-то самую малость ― двадцать рублей, только молока купить хватило, а новый мамин приятель, не найдя своих денег, стал сильно бить детей. Бабушка закричала, стала хватать его за руки… Тогда пьяный мужик закрыл дверь их ветхого дома и стал избивать бабушку. Он бил ее почти весь день, а к вечеру, когда она уже и не пыталась от него уползти, добил топором по голове...
Детей почему-то поместили в разные детдома. Люда, хоть ей и было семь лет, сразу стала просить взрослых найти младшую сестру, и Настю перевели к ней. А вот Валерку из виду потеряла.
Билл и Мэри решили взять всех троих. Правда, велели переводчику еще и еще раз спросить Люду, Настю и Валеру: хотят ли они стать их детьми и уехать в Америку? Валерка молчал и улыбался, а девочки советовались с подружками. Те советовали ехать (чего тут думать?), только взяли слово, что будут писать письма о своей новой жизни.
«А курить здесь мне пришлось бросить ― нельзя и все тут! Посылаю вам свои здешние фотки, вы меня и не узнаете ― так я тут потолстела. А слева ― это Валерка, он совсем от рук отбился, меня не слушает, все: мама да мама…»