Вылезать из-под одеяла не хотелось ужасно. Сережа свернулся в клубочек под тонким, изношенным одеялом и мысленно проделал путь до туалета. Этот путь он знал наизусть босыми ногами: сначала скользкий линолеум в комнате, потом скрипучий деревянный пол коридора, потом ― холодный кафель… Можно, конечно, натянуть ботинки, но они еще явно не просохли после вечерней прогулки во дворе. Как же холодно.
Что такое настоящее лето, десятилетний Сережа узнал только в прошлом году. Две группы из его детского дома поехали на летние каникулы в далекую Испанию. Поездка превратилась в настоящее приключение: сначала автобусом из их маленького сибирского городка добирались до Томска, потом самолетом ― в Москву, а уже оттуда ― в Испанию. Никто из их группы в самолете ни разу в жизни не летал, никто не бывал в Москве. Впрочем, ее увидели только из окошка автобуса, пока переезжали из одного аэропорта в другой. Название испанского города, в который они летели, Сережа запомнить не сумел, хотя и старался. Да что с него взять... Мальчик помнил разговор воспитателей, случайно услышанный весной: говорили, что он не справляется с учебной программой, что опять оставлять его на второй год бессмысленно, что очень уж серьезное отставание в развитии. Сережа все про себя понимал, он даже говорил плохо, словно спотыкаясь на каждом слове, и стеснялся себя самого очень...
Так вот, что такое лето, он узнал в Испании: это яркое-яркое солнце, синее-синее небо и огромное соленое море, меняющее цвет в течение длинного жаркого дня ― от сине-голубого по утрам до темно-зеленого вечером. А еще в этой летней стране были понастроены белые дома, вокруг них росли пальмы и цветы и... никаких комаров!
Детей разобрали по семьям. Воспитатели говорили, как надо вести себя в гостях, и если что-то непонятно или не нравится ― сразу дать знать им или переводчику. Сережу взяли к себе Изабель и Карлос. Пару дней промучившись с их именами, он стал звать их тетя Лиза и дядя Коля, они не возражали. Сначала испанцы показались Сереже старыми и странными: говорили всегда очень громко, без конца смеялись, размахивали руками, пытаясь что-то объяснить. Но вскоре мальчик понял, что впервые в жизни кому-то всерьез интересно знать, чего он хочет. Впервые взрослые пытались сделать для него что-то хорошее. Сережа часами плавал с ними в море и в бассейне возле дома (бывает же!), ездил на велосипеде, ходил в диковинный громадный магазин, уплетал разные вкусности за столом по вечерам, когда собирались гости. Дядя Коля даже разрешил как-то посидеть за рулем его машины, проехать метров пятьсот дороги.
Как ни странно, проблем с общением почти что и не было: сначала объяснялись с помощью жестов и нескольких русских слов, которые испанская семья специально выучила, ожидая детей. Потом оказалось, что Сережа понимает простые фразы, обращенные к нему, потом научился произносить отдельные слова. Каждое новое слово сопровождалось таким взрывом эмоций и неподдельного восхищения, что Сережка из кожи вон лез, чтобы еще и еще раз добиться этой похвалы.
К концу лета пустой прямой участок дороги тоже был освоен: Сережа уверенно проезжал на машине от дома до развилки, нажимал на педали, крутил руль. Папа говорил, что в следующий приезд Сергей станет заправским водителем. Это так получилось случайно, что испанское слово «папа» мальчик выучил одним из первых. Как быстро прошло лето!
Изабель и Карлос не обманули: они собрали документы и приехали в маленький сибирский городок с просьбой отдать им на воспитание русского мальчика Сережу, такого умного и доброго... Это, конечно, легко сказать: собрали документы и приехали; на самом деле и с документами было долго и тяжело, и до конкретного полюбившегося мальчика добраться было непросто. Но ― добрались. Была уже глубокая осень, почти зима. Если бы они приехали немного раньше или уж задержались. В маленьком сибирском городке должны были выбирать мэра.
Собственно, мэром намеревался остаться тот самый человек, что занимал этот пост и раньше. Конкуренция была невелика, но бывший-будущий мэр так надоел всему населению городка, что игнорировать предвыборную кампанию ему было никак нельзя. К несчастью, свежие обещания в мэрскую голову не приходили, а полезных дел он уже давно не делал.
Идею подала заместитель по социальным вопросам, которая, разговаривая с кем-то в коридоре, громко возмущалась поведением неведомых испанцев, приехавших в городок усыновлять десятилетнего русского мальчика. Заместительница была дамой политизированной, телевизор смотрела и горячо поддерживала патриотические идеи, которые высказывали женщины с депутатскими значками, борцы против международного усыновления. Заместительница даже прическу себе сделала такую, как у них, и с особым выражением говорила при каждом удобном случае: «Дети ― это наш стратегический запас!» До этой осени развернуться было негде: иностранцы не приезжали в их дальнюю даль, никто не покушался на обитателей местного детского дома. Как вдруг...
Воспитатели детского дома были удивлены тем, как изменился Сережа: он стал хорошо говорить, старался лучше учиться, часто улыбался. А еще ― он постоянно рассказывал о жизни в Испании, где всегда лето, о его семье. Сначала взрослые пытались осторожно привести его в чувство, мол, не стоит так уж много вспоминать об этих людях. Было и прошло, спасибо, что так хорошо принимали в гостях. Но потом Сережа стал получать письма. Короткие, написанные с помощью кого-то из русских знакомых, обязательно с фотографиями, ― они заставили поверить в Сережины рассказы. Эти письма читали все вместе, и дети, и воспитатели, рассматривали фотографии и по сотому разу слушали рассказы мальчика о жизни в далекой стране.
Изабель и Карлоса в детском доме встречали как родных. Никто уже не сомневался в том, что случилось чудо: Сережа действительно нашел родителей. Десятилетний мальчик с диагнозом «отставание в развитии», живущий в детдоме маленького сибирского городка, практически не имел шансов попасть в семью, но ведь случилось... Скоро должен был состояться суд, на котором испанцы должны были получить право забрать с собой Сережу и воспитывать его как своего сына.
Мэр городка развернул патриотическую кампанию под лозунгом «Не отдадим иностранцам наших детей». Вместе со своей заместительницей он выступал на радио и местном телевидении, давал интервью газетам, где живописал ужасы жизни русских детей на чужбине, напоминал о случаях гибели малышей в Америке, намекал на то, что детей могут «разбирать на органы». Очень кстати пришелся документальный фильм, показанный по одному из центральных каналов. Из фильма выходило, что детей за границу забирают исключительно с целью ослабить нашу родину и ничего, кроме издевательств, мучений и смерти, их там не ждет. Население городка пришло в негодование, никакие призывы отдельных интеллигентов посмотреть на факты внимательней не подействовали. Это был звездный час мэра, редкая удача в жизни любого политика: совпадение общественного мнения с пафосом его выступлений.
Испанцы пытались сопротивляться. Они доказывали в суде, что в России в течение десяти лет Сережкиной жизни никто не пожелал взять его в свою семью, что детство бывает один раз, что каждый ребенок имеет право на счастье... Заместитель по социальным вопросам в считанные дни нашла мальчику отечественного усыновителя ― местный батюшка, отец многочисленного семейства, согласился взять к себе еще одного ребенка. Ему и присудили Сережу. На заседание суда пришло много журналистов, были и воспитатели детского дома, и простые жители городка. Сережа все время старался держаться поближе к Изабель и Карлосу, он не очень хорошо понимал, о чем говорят взрослые в этой большой комнате, но чувствовал: что-то не так, его почему-то не хотят отпустить к его родителям. Потом человек в темной одежде прекратил читать по бумажке и ударил деревянным молотком. Страшно закричала мама, отец что-то громко говорил по-испански, уже не обращая внимания на переводчика...
Конечно, получилось некрасиво. Еще и телевидение снимало... Этот мальчик никак не хотел отходить от иностранцев, орал, дрался. И они тоже трагедию ломали ― рыдания, обнимания. Но ничего, ребенок еще глупый, не понимает сейчас, потом поймет, что только на родине жить хорошо. Заместительница даже вспомнила старую поговорку и очень удачно ввернула ее в очередном интервью, начисто срезав нервную журналистку, которая все пыталась давить на жалость: «Где родился, там и сгодился!».
Сережу поселили в доме священника местной церкви. Семья была большая, многодетная, помещений не хватало. Спать мальчику пришлось в маленькой комнате, где доживала свой век парализованная мать главы семейства. Старуха стонала, иногда, когда не успевали уследить, ходила под себя, и никакие уборки и смены белья не могли уже выветрить этот многолетний тяжелый запах медленно умирающего тела. Сережа не мог спать, скандалил, устраивал истерики, но это ничего не меняло. Взрослые терпели его выходки и молились, дети старались не замечать. Однажды он ножом изрезал диван в большой комнате и попытался убежать из дома, но на дворе была зима, холод, пришлось вернуться. Сережу отправили к врачам проверять психику, его напичкали какими-то таблетками и вернули усыновителям.
Испанцы, проиграв все суды, взяли на воспитание другого мальчика из другого города, но упорно продолжали писать в Сережин детский дом, умоляя воспитателей сообщать им о его жизни. Они писали, что приедут за Сергеем, как только появится хоть какая-нибудь возможность изменить ситуацию, они говорили, что готовят обращение в европейские инстанции, защищающие права ребенка... Воспитатели иногда отвечали на письма, но очень коротко и скупо: мол, все нормально, за мальчика не беспокойтесь. А весной и вовсе писать перестали. Зачем расстраивать хороших людей?
Все равно ничего не изменить. Да и как сообщить, что тело Сережи нашли в обводном городском канале. Что произошло ― кто ж теперь разберет? Было очень холодно, даром что весна, мальчик в очередной раз убежал из дома, мог замерзнуть и свалиться в воду, могли толкнуть хулиганы. Но жители городка не верили в официальную версию, люди говорили, что Сережа сам бросился в воду, плохо ему жилось, тосковал очень. Мальчика жалели, качали головами, собираясь возле домов или обсуждая страшную новость в автобусах...
Кстати, выборы в городке состоялись еще зимой. Явка была хорошей, уверенную победу одержал мэр.