Неестественный отбор

Глава 10 Буйство стихии

Не помню, как уснул. Усталость одолела так сильно, что даже не смущала вонь тухлятины, которая заполнила склеп. Не знаю, сколько я провозился, нарезая волков на куски. Сложнее всего было с телом. Позвонки попросту не желали отделяться друг от друга, а когда пришлось выпускать кишки, я едва сдерживал рвотный рефлекс. Воняли эти твари похлеще, чем Жухлый.

Естественно, никуда я эти ошмётки не поднимал, и без того едва на ногах держался. Я придумал способ получше. Перекинул их в соседний шурф и хорошенько присыпал землёй. К концу разделки туш я натурально падал от усталости. Шутка ли — разобрать на запчасти три центнера мяса при помощи одного ножа? Свои вещи я собирал, ползая на четвереньках, а затем, когда наконец выбрался из ямы, вырубился у стены, едва коснулся её спиной.

Пробуждение тоже сладким не назовёшь. Вначале по ушам ударил противный протяжный вой, а затем в ноздри ворвался резкий запах дерьма. С трудом разлепив глаза, я уставился на щенка, который стоял посреди склепа и, задрав морду к провалу, выл во всю глотку.

— Да завали ты хлебало! — рявкнул я и швырнул в мелкого горсть земли.

Помогло. Волчонок, поджав хвост, тут же шмыгнул в шурф и заткнулся. Морщась от вони, я приподнялся и, щёлкнув фонариком, зашарил лучом по земле в поисках кучи. И нисколько не удивился, обнаружив её в полуметре от себя.

— Вот ты мудак, — буркнул я. — Больше жрать не получишь.

Ответом, естественно, была тишина.

Увы, подняться и избавиться от зловонного дерьма у меня не получилось. Нога отдалась резкой болью, как только я её побеспокоил. Осмотр лишь добавил негативных эмоций. От грязи и отсутствия покоя рана начала воспаляться. Если антибиотик и помогал, то слабо. Впрочем, вчера я напрочь забыл про укол. Вырубился, даже не разобрав свою аптечку.

Вытянув её из рюкзака, который я более-менее отряхнул от земли и попрятал в него всё самое ценное, принялся перебирать свои запасы. Упаковка с пластиковыми ампулами аккуратно легла в сторонку, рядом встал пузырёк с зелёнкой, бинты я благоразумно оставил в упаковке, чтобы не извалять их в земле. Первым делом опять обколол рану обезболивающим и как следует промыл. Благо за ночь фляжка наполнилась водой под самую пробку. Следом в ход пошёл антибиотик, который я, как и в прошлый раз, распределил вокруг раны. И, щедро залив всё это дело зелёнкой, снова забинтовал. Может, из-за обезболивающего, но я сразу почувствовал себя гораздо лучше. Однако вставать пока не спешил.

Из ямы вновь донёсся протяжный вой.

— Да сколько можно-то⁈ — выругался я.

Но на этот раз зверёк и не подумал заткнуться, скорее напротив, взвыл ещё громче. Не знаю, что его так возбудило. Возможно, он плакал по старшим сородичам, которых я покрошил на запчасти. Но что-то мне подсказывало: причина в другом. Больше всего я опасался, что он почуял стаю и зовёт её на помощь. Но ответ пришёл с неожиданной стороны.

Резкий порыв ветра ворвался в дыру на потолке, вызвав низкий гул, от которого завибрировали кости черепа. А затем где-то вдалеке эхом раскатился гром. Щенок взвизгнул и на некоторое время заткнулся.

Видимо, на нас надвигалось что-то очень серьёзное. Вряд ли обычный дождь смог бы так сильно напугать зверя. Впрочем, в этом нет ничего удивительного. Уже больше месяца стоит засушливая жара, от которой плавится мозг, и без последствий такие вещи никогда не проходят.

Ветер уже завывал без конца, лишь постоянно усиливаясь. От его резких порывов снаружи что-то постоянно трещало. Начало быстро темнеть, а значит, тучи уже совсем близко. Выходит, хорошо, что мы не смогли выбраться из склепа. Сейчас снаружи гораздо опаснее. Наверняка там уже ветки летают, а ураган только набирает силу. И учитывая тот факт, что плотность атмосферы на Элпис немного выше земной, скоро вслед за ветками начнут валиться деревья.

Дыра в потолке замигала ярким светом, выхватывая детали из мрака склепа. А затем грохнуло так, что я вздрогнул, хоть и ожидал чего-то подобного. Щенок жалобно заскулил. Наверняка ищет, куда бы приткнуть нос, но увы, тел сородичей уже нет, а забиться здесь больше некуда, разве что в угол.

— Фу бля, — поморщился я, когда очередной порыв ветра разметал запах зловонной кучи.

Пересилив себя, я всё-таки поднялся и, сильно хромая, поковылял за лопатой. Пары ударов штыком в грунт хватило, чтобы получилась приличная ямка. Закопав дерьмо, я наконец смог вдохнуть полной грудью. Сильный ветер довольно быстро выдул вонь из тесного помещения, заполнив его свежим озоном. Даже голова закружилась от избытка кислорода в крови.

Снова сверкнула молния. На этот раз гром ударил практически одновременно с разрядом. От его грохота зазвенело в ушах и казалось, вздрогнула земля. Снаружи раздался жуткий хруст, сопровождаемый жалобным стоном, а затем в дыре мелькнула тень.

— Ну вот и деревья посыпались, — задумчиво пробормотал я и вжал голову в плечи от очередного разряда молнии.

Этот был совсем близко. Возможно, угодил в землю буквально в паре метров от нашего скромного убежища. Но эффект, который за этим последовал, заставил меня открыть рот от удивления.

Вначале зашевелились волосы. Видимо, от огромного количества энергии, разлитой в воздухе. А затем помещение преобразилось. Это было очень похоже на то, что я видел, когда получил разряд электрошокером при попытке сопротивления европейцам. Всего на мгновение меня перенесло в прошлое. Точнее, даже не меня, а склеп, который по факту таковым не являлся. Осознание пришло внезапно, будто я это знал.

Мы находились в библиотеке. Не такой, которую привыкли видеть на Земле. Эта была скорее цифровой и загружала знания сразу в мозг, записывала на подкорку. Когда-то давно здесь стояли удобные кресла, а сама база знаний висела под потолком. Именно её мы с Жухлым и откопали. Поэтому я и вижу то, что стояло на этой земле раньше. И я был прав: арка, что мы обнаружили, вела сразу на выход.

Жаль, понимание продлилось недолго. Казалось, в этот момент я познал все тайны древней цивилизации, видел все её технологии и достижения и даже то, как этот мир канул в небытие. Вот только стоило наваждению развеяться, все знания моментально улетучились, оставив лишь какие-то детали. Но и они постепенно таяли, словно прекрасный сон, который очень хочется задержать в памяти, но который неумолимо ускользает.

Из оцепенения меня вывел вой щенка. А затем через пробитый потолок на нас обрушился град, и я в очередной раз порадовался, что не смог покинуть древнюю библиотеку. Лёд, который к нам влетал, был размером с кулак Жухлого, и получить таким по башке…

Я вернулся на своё место и, вытянув раненую ногу откинулся на стену, наблюдая за стихией через дыру. Ливень вперемешку со льдом врывался к нам сплошным потоком, словно водопад. Пока нам везло, но лишь потому, что мы когда-то устроили здесь раскопки. Вода не задерживалась посередине и сразу срывалась в траншеи вдоль стен.

Щенок уже выскочил наружу, спасаясь от потопа, и каждый новый удар молнии заставлял его взвизгивать и метаться в поисках безопасного угла. Судя по всему, страх перед природой оказался гораздо сильнее, чем перед двуногим гигантом. И в очередной мощный раскат зверёк метнулся ко мне и закопался носом по куртку.

— Ну тихо, тихо. — Я погладил его трясущееся тельце. — Ничего здесь с нами не случится.

Но как оказалось, с выводами я сильно поспешил. Вода прибывала слишком быстро, благо град начал мельчать. Но ветер продолжал рвать деревья, периодически завывая, когда порывы влетали в потолочную дыру. Спустя несколько минут мне пришлось подняться, потому как вода уже выбралась за пределы шурфа и знатно намочила мой зад. А учитывая количество льда, что успел насыпаться с неба, её температура оставляла желать лучшего. Помещение давно превратилось в холодильник, но пока одежда была сухой, температура казалась терпимой. Сейчас же ноги по щиколотку погрузились в воду, и тело начала бить мелкая дрожь. Лишь крохотный комок меха, который я продолжал держать на руках, хоть как-то меня согревал.

Вот только дождь и не думал прекращаться. Такими темпами нас скоро зальёт по самую макушку. Будь вода хоть чуточку теплее, я бы, возможно, этому даже порадовался. Потому что появится хороший шанс выбраться на поверхность. Но мы сдохнем от переохлаждения, прежде чем её уровень доберётся до потолка.

— Не ссы, мелкий, мы что-нибудь обязательно придумаем, — пообещал я щенку.

В ответ он поднял мордочку, жалобно на меня посмотрел и вдруг лизнул мягким языком в щёку.

— Признал наконец, — усмехнулся я и почесал егоза ухом.

В отличие от меня, его уже не трясло. Почувствовав себя в безопасности, он быстро освоился и согрелся. А вот мне приходилось несладко. Ледяная вода пропитала штаны, и теперь меня не спасал крохотный источник тепла на руках. Да и держать его становилось всё сложнее. Мышцы затекали от неизменной позы, к тому же ещё и рюкзак давил на плечи.

Град наконец-то закончился, но вместе с тем усилился дождь.

Вода достигала уровня коленей, когда я наконец-то решил выбираться из библиотеки, которая внезапно превратилась в ловушку. Но был и плюс. От холода онемели ноги, плюс всё ещё работало обезболивающее. В общем, шансы есть, тем более что ветер тоже начал стихать. Да, там мы сейчас промокнем до нитки, но это всё же лучше, чем торчать здесь и надеяться на чудо.

Придерживая зверя одной рукой, я стянул одну лямку рюкзака, перекинув его вперёд. Руки слушались плохо. Раны на ладонях саднили, но по сравнению с ногой это было ничто. Лишь бы хватило сил стерпеть боль, когда я буду подниматься по верёвке.

Щенок засуетился, поняв, что я собираюсь сунуть его в мешок. Но выбора я ему не оставил. Да и он быстро понял, что вариантов не сильно много. Можно, конечно вырваться, но тогда придётся почувствовать на себе ледяную воду, а это ему явно нравится меньше. В итоге он всё же смирился. К тому же понял, что в рюкзаке не так уж и страшно.

Я снова закинул его на плечи. Несколько раз взмахнул руками, разминая затёкшие мышцы, и направился к провалу. Дождь крупными каплями ударил в лицо, буквально за секунды вымочив насквозь всю одежду. На всякий случай я подёргал верёвку и убедился, что она всё ещё крепко привязана к дереву. С другой стороны, что ей будет? Даже если ствол повалило, деваться ей особо некуда.

Глубоко вздохнув, я ухватился за тонкий фал как можно выше и попытался подтянуть тело. Резкая боль пронзила ладони, но я смог стерпеть и удержаться. А затем снова спрыгнул вниз, поливая себя последними словами, так как напрочь забыл про винтовку. Хорошо, что ещё в самом начале грозы я догадался приставить ее к стенке, так хотя бы не пришлось мочить руки. Впрочем, сухими их сейчас можно назвать с большой натяжкой.

Повесив оружие на шею, я снова подошёл к провалу и ухватился за верёвку. На этот раз боль уже не казалась такой резкой, хотя я всё равно терпел её на самом пределе.

Но мы выбрались.

Дождь хлестал как из ведра. Вокруг было сплошное месиво из перекрученных между собой деревьев. Один из стволов, видимо тот, чью тень я видел через дыру, валялся в опасной близости от провала. Буквально несколько сантиметров левее — и мы бы навсегда остались запечатаны в библиотеке, которая как раз и превратилась бы в склеп.

Поняв, что мы наконец-то выбрались на свободу, щенок затрепыхался в рюкзаке. И прежде чем я успел отреагировать, выскочил. Он плюхнулся в грязь и, поджав хвост, умчался, прячась под кронами поваленных деревьев.

— Эй, ну ты чего? — Присев на корточки, я попытался высмотреть волчонка. — Всё же так хорошо начиналось.

Мне стало грустно. Не знаю, на что я надеялся, ведь даже на Земле приручить волка практически невозможно. А местные звери так и вообще не имеют ни малейшего понятия о домашнем уюте. Тем не менее я верил, что у меня получится, а оно вон как вышло.

— Ну и хрен с тобой, — буркнул я и выудил из кармана компас.

Сверившись со стрелкой, я определил будущее направление, но прежде чем отправиться в путь, нужно было ещё кое-что сделать. Доковыляв до поваленной сосны, я выбрал более-менее подходящую ветку и принялся рубить её ножом. Отделив её от ствола, уселся на него и не спеша очистил полученную корягу от мелких отростков. Затем отсёк верхушку и получил рогатину, которую тут же сунул под мышку, примеряясь к длине. Костыль получился так себе, но передвигаться с ним было значительно легче. Только рогатина сильно впивалась в кожу. Но и с этой задачей я справился, обмотав её запасной рубахой.

Верёвку я отвязал. Часть отрезал, чтобы закрепить тряпку на рогатине, остальное смотал и убрал в рюкзак. К тому моменту дождь уже начал стихать. Я ещё раз попытался позвать волчонка, но так остался без ответа. В итоге плюнул и отправился на поиски лагеря учёных.

И эта задача оказалось очень непростой. Мало того, что для этого пришлось преодолеть бурелом, так ещё всё вокруг было очень скользким от дождя.

Но я не спешил. Тщательно прощупывал место, куда собирался поставить ногу или костыль. В общем, худо-бедно, но я продвигался.

В воде надобности не было, но жрать хотелось просто невыносимо. Из запасов осталась только консервированная каша в упаковке саморазогрева, но я решил оставить её на самый последний момент, когда от голода уже не останется сил, чтобы передвигать ноги. А чтобы хоть как-то унять тянущую пустоту в желудке, посасывал небольшую хвойную веточку. Честно говоря, помогало слабо. И ведь как назло, вокруг ни единой твари, даже орехов нет.

Казалось, что я иду уже очень долго, но стоило обернуться, как захотелось выругаться. Бурелом возле библиотеки всё ещё отчётливо просматривался сквозь деревья, а значит, для привала ещё слишком рано. Зато улыбнуло другое: волчонок выбрался из убежища и плёлся следом за мной. Но когда понял, что его заметили, тут же нырнул за ближайший ствол и спрятался. Ну и пусть себе. Жрать захочет — подойдёт. Лишь бы держался рядом, а остальное — вопрос времени.

Настроение сразу пошло вверх, даже когда на пути появилась очередная полоса поваленных деревьев.

Окинув взглядом новое препятствие, я невольно поморщился. Обойти это вряд ли получится, так что придётся лезть напролом. Главное — не спешить, чтобы не угодить больной ногой в ловушку. Задачка, конечно, та ещё, но и выбора у меня особого нет.

Так, метр за метром я постепенно двигался к цели, пока тело окончательно не сдалось. Утратив бдительность, я наступил на торчащий корень, и нога тут же поехала. Контролируемого падения не вышло: приземлившись на копчик, я взвыл от боли. Притом даже не понимал, где она сильнее: в ноге или ушибленном месте.

Выждав, когда она наконец стихнет, я отполз немного в сторону и привалился спиной к дереву. Глаза закрывались, но я усилием воли оставался в сознании. Нужно ещё позаботиться об ужине, и желательно так, чтобы осталось немного на утро.

Несколько минут я всё же выделил на отдых, а затем взялся за дело. По пути я заметил небольшую тропу. Помню, ещё подумал, что на ней прекрасно встанет ловушка, но почему-то упрямо прошёл мимо. А оказывается, стоило её соорудить и дать организму время на отдых. Теперь придётся возвращаться. Вряд ли, конечно, удастся сегодня отведать добычу, но к утру там обязательно кто-нибудь попадётся.

Для верности я зарядил несколько силков и удалился на безопасное расстояние, чтобы не смущать зверя посторонним запахом. Не упустил я и тот факт, что щенок продолжал идти по моим следам. А когда добрался до тропы, тут же включил охотничьи инстинкты, обнюхивая всё вокруг. К ловушкам он не приближался, так как от них смердело плотью сородичей. И это радовало. Не хотелось бы возвращаться и перезаряжать их. К тому же он своим визгом обязательно распугает всю округу.

Вернувшись к вещам, я устало привалился к дереву и бросил косой взгляд на рюкзак. Колебался недолго. Вскоре я уже вскрывал банку с кашей и потрошил пакет с химикатами саморазогрева. Аромат от неё исходил просто волшебный. Живот натурально рычал, предвкушая скорую трапезу, и я не стал томить его долгим ожиданием. Каша едва успела согреться, даже химикаты не прореагировали до конца, а я уже вовсю работал ложкой.

Осмелел и щенок: выбрался из укрытия и замер в нерешительности в паре метров от меня. А морду состряпал такую, что я при всём желании не смог ему отказать.

С великим трудом я заставил себя остановиться и вывалил остатки каши недалеко от себя, буквально на сколько хватило руки. Подняться было уже выше моих сил.

— Надо бы тебе имя придумать, — пробормотал я, глядя на то, как зверёк осторожно подкрадывается к лакомству. — Может, Ссыкло? Хотя нет, ведь как корабль назовёшь… А мне бы не хотелось, чтоб ты таким и остался. Шкет — тоже не очень. Хочу чтобы ты вырос огромным зверюгой и наводил ужас на всех вокруг. Ну давай, подскажи немного?

Я задумался, перебирая в уме всевозможные клички земных собак. Но ни одна из них не подходила моему юному другу или не нравилась мне. Хотелось назвать его как-то забавно, но тем не менее угрожающе, вот только мозги совсем отказывались думать. Постепенно наваливалась сытость, отчего веки тяжелели с каждой секундой. Уже на границе между сном и реальностью я почувствовал, как мелкий плюхнулся радом, прижавшись спиной к ноге. Я улыбнулся и окончательно провалился в царство Морфея.

Ночью меня начал колотить озноб. Да и общее состояние сложновато назвать нормальным. Голова в тумане, мысли путаются. Даже без термометра было ясно, что у меня жар. Ну, этого следовало ожидать, учитывая условия, в которых я находился последние дни. Одно то, что я дважды едва не замёрз насмерть, не могло пройти без последствий.

Трясущимися руками я выудил фонарик из кармана, своим копошением неслабо перепугав щенка. Пискнув, он отскочил и уставился на меня сонными глазами. Но мне сейчас было совершенно не до него, самому бы не сдохнуть. Подсвечивая фонарём, я закопался в рюкзаке в поисках аптечки. Жаль, но жаропонижающего у меня нет. Оно давным-давно закончилось, когда наша колония переживала первую эпидемию местного вируса. Очень сильно смущала тупая, пульсирующая боль в ноге. И судя по всему, жар у меня именно от этого.

Бинты на ощупь оказались влажными, чего я как раз и боялся. После дождя я давно обсох, а значит, течёт именно из раны. Сняв повязку, я убедился в этом окончательно: она вся была жёлтого цвета. Похоже, антибиотик справлялся плохо. Да оно и неудивительно. Мне бы покоя пару дней, да где же его взять. Может, когда доберусь до лагеря учёных, смогу хоть немного передохнуть. Но такими темпами скоблить мне до него ещё очень долго.

Опыт обработки раны в темноте у меня уже имелся, а потому справился я относительно быстро. Последнюю дозу обезболивающего отложил на потом. Организм уже более-менее привык, и боль не ощущалась так остро, как в самом начале. Но рана выглядела очень плохо. Края начало выворачивать, вокруг всё опухло и покраснело. По-хорошему бы швы снять и как следует всё промыть, но силы очень быстро меня покидали. Вряд ли успею забинтовать.

Вылив на рану ещё немного зелёнки, я дождался, когда пройдёт жжение, и, набрав в шприц двойную дозу антибиотика, снова обколол всё по кругу. Затем устало отвалился, перевёл дух и принялся заматывать. С перевязкой тоже дела обстояли плохо. В аптечке осталась последняя упаковка, и если дело не пойдёт на лад, вскоре придётся использовать грязные бинты, чего мне совсем не хотелось. К слову, руки чувствовали себя куда как лучше, несмотря на то, что я постоянно их беспокоил.

Покончив с раной, я свернулся калачиком, чтобы хоть как-то согреться. Щенок словно специально не спешил ко мне приближаться. Так я и провалялся в полубреду до самого утра.

Не знаю, что в итоге сработало: увеличенная доза лекарства или скрытые резервы организма, но под утро я был весь мокрый от пота. Зато мозги слегка прояснились, а вот слабость в теле усилилась.

Осушив примерно половину фляжки, я снова запустил испаритель, чтобы она набралась. Немного полежал, собираясь с силами, и, кряхтя как старик, поднялся на ноги. Пульсация в ноге ушла, да и бинт был сухим, хоть и покрылся коркой. Видимо, за улучшение самочувствия следует поблагодарить антибиотик.

Щенок, свернувшись калачиком, дрых неподалёку и никак не реагировал на мой шорох. Вначале я хотел ткнуть в него костылём, но затем решил, что лучше не трогать. Пусть спит, а я пока проверю ловушки. Глядишь, скоро мы сможем как следует набить живот, а там, получив достаточно энергии, и организм начнёт увереннее бороться с заразой.

Единственное, что меня смущало, так это место привала. Нам несказанно повезло, что ночью нас не посетил какой-нибудь хищник. Хотя не исключено, что это волчонок отпугивает нежелательных гостей своим запахом. Не зря же он весь вечер бегал по поляне, окатывая мочой каждую кочку. Нет, определённо, пора бы уже дать ему какую-нибудь кличку.