Неестественный отбор

Глава 13 Экспедиция

На полное выздоровление ушло почти две недели. В отличие от меня, Жухлый носился по лагерю уже через трое суток. Что-то щёлкнуло в его волчьих мозгах, и он напрочь перестал бояться людей, зато научился их бесить. Только ленивый не крыл щенка последними словами — и было за что. Ведь он тащил всё, что не прибито, а затем трепал в сторонке до состояния мелкой трухи. Но больше всего предпочитал грызть обувь, ценность которой на Элпис превышала все возможные пределы. Вместе с Жухлым втык получал и я.

Жалобы я не игнорировал, напротив, каждый раз наказывал зверя и ругался, а однажды даже прутиком вдоль спины прошёлся. Но подобными способами унять щенячью энергию было невозможно.

Тогда я пошёл другим путём: всюду таскал его с собой, чтобы он находился под постоянным контролем. Ситуация сразу пошла на лад. И чем больше я с волчонком занимался, тем меньше бед он приносил.

С другой стороны, своими проказами Жухлый помог мне быстро перезнакомился со всеми обитателями лагеря. Так я поближе узнал Юрия Михайловича Семецкого, того самого, о ком рассказывала Наталья. Мужик он оказался грамотный и наблюдательный. Несмотря на то, что был теоретиком и порой выдвигал совершенно фантастические теории, знаний в его голове хватало, чтобы обосновать каждый подобный бред на непонятном для меня научном языке. В общем, большую часть времени я проводил в его кампании.

— А вы не заметили, откуда взялся рой, который уничтожил ваш корабль? — как-то спросил его я.

— Честно говоря, нет, — смущённо ответил Семецкий. — В тот момент как-то не до того было. Шкуру бы спасти…

— Понимаю. Просто я был на месте раскопок и обнаружил в древней стене небольшие отверстия.

— Вы знаете, а ведь они там уже были, когда мы начали раскопки, — задумчиво произнёс он. — Собственно мы именно поэтому и взялись за разработку того места. Татьяна обнаружила в земле необъяснимые следы. Мы произвели замеры и получились весьма любопытные данные.

— Это какие?

— Увеличенный электромагнитный фон плюс… Как бы вам объяснить? В общем, мы поймали некий радиосигнал, словно кто-то транслировал передачу из-под земли. К сожалению, расшифровать его нам так и не удалось — не успели. Но я склонен считать, что именно он управляет роем. Вы не поверите, но он напомнил мне одну мелодию из детства. Дай бог памяти, никак не могу вспомнить, где я её слышал?

Семецкий постепенно начал уходить от волнующей меня темы, и я поспешил вернуть его в правильную колею.

— То есть рой вырвался ещё до того, как вы приступили к раскопкам?

— Да, да, я склонен считать, что всё именно так и было. Вы что-то об этом знаете? Вы говорили, что получили знания о прошлой цивилизации, там есть информация о чём-то подобном? Каково назначение роя?

— Простите, но мне нечего вам ответить, — развёл руками я. — Информация скрыта глубоко в подсознании. А скажите, Юрий Михалыч, связь пропала до того, как вы начали копать, или после?

— Хм-м, а вы очень неоднозначный молодой человек, — с хитрым прищуром посмотрел на меня Семецкий, — Я ведь даже не думал об этом, а стоило. И вы правы, связь пропала примерно за неделю до того, как мы обнаружили это место. Вначале она просто сбоила, мы даже между собой с трудом переговаривались. Судя по вашим вопросам, вы о чём-то догадываетесь. Может, поделитесь предположениями?

— Я думаю, что наше появление на этой планете активировало некую систему безопасности.

— П-хах, тоже мне, новость, — вальяжно отмахнулся Семецкий. — Я выдвинул эту теорию ещё в тот момент, когда мы не смогли покинуть планету.

— Да, кстати!— ухватился я за ещё одну ниточку. — Вы вообще не смогли взлететь или речь идёт конкретно о космосе?

— Нет, корабль был полностью исправен и без особых проблем поднимался до уровня стратосферы. А затем у нас попросту отказывала вся электроника, будто кто-то или что-то вмешивалось в её работу. Мы дважды едва не разбились, прежде чем поняли, что дело не в корабле. Стоп! — Лицо учёного вдруг засияло. — А ведь вы, скорее всего, правы! Если рой обитает в стратосфере, это многое объясняет! Экранизация сигнала связи, влияние на энергетику корабля… Я-то всю голову сломал, как эти твари нас находят. Ведь для этого должна существовать система навигации, а мы не обнаружили ни одного спутника на орбите. А что, если наниты образуют не только защитную систему, но и являются автономной спутниковой системой? А главное, в стратосфере сосредоточено огромное количество энергии. Это объяснило бы, каким образом эти малютки просуществовали так долго!

Учёного натурально понесло. Он развивал и развивал эту теорию до тех пор, пока я не перестал что-либо понимать. Всё-таки наш лексикон сильно разнился. Да и мои мысли, следуя за бормотанием профессора, улетели так далеко, что я уже и забыл, что хотел выяснить.

Однако после той беседы мы с Семецким начали проводить очень много времени вместе. Никаких открытий мы больше не сделали, но общаться с умным человеком было приятно. Тем более что в последние годы кроме блатного жаргона в мои уши практически ничего не вливалось.

Вторым близким человеком стала Татьяна. После операции я несколько дней провалялся пластом, и лишь её регулярные появления у мой койки не дали мне свихнуться. За своё хамское поведение я извинился в первый же день, и мы больше не возвращались к этому разговору. Из её непрерывного щебетания я узнал много о камнях, породах, методах их определения и извлечения. Не самая, на мой взгляд, полезная информация, но знания лишними не бывают.

Ну а когда я наконец-то смог выбраться из пещеры и начал хоть как-то передвигаться по лагерю, наши отношения плавно перешли в горизонтальные. И вроде я должен был прикипеть, оставить тягу к приключениям, но желание свалить подальше почему-то росло с каждым днём. Я всё больше времени проводил с профессором, превращая наши редкие свидания с Татьяной в быстрые потрахушки. А по окончании стремился сразу же свалить, ссылаясь на дела и заботы.

По прошествии двух недель нога окончательно зажила, и от раны осталось лишь слабое зудящее напоминание. И вскоре я покинул лагерь в компании Семецкого и ещё двоих учёных. Ну и Жухлого, конечно. Этот сорванец ни на секунду не оставлял меня одного. Заодно прихватил с собой Носа.

К слову, его судьбу решило настоящее демократическое голосование. И пожалуй, я единственный хотел пустить ему пулю в лоб. Но цивилизованное общество настояло на том, чтобы дать вчерашнему насильнику второй шанс.

Однако самым смешным было не это. Его жертва спустя несколько дней уже добровольно с ним возлежала. Вот такой вот стокгольмский синдром.

Природа снова радовала хорошей солнечной погодой и стабильно раз в день поливала нас тёплым летним дождём. От него на какое-то время становилось легче, но затем наваливалась липкая невыносимая духота, от которой некуда было деться до самого вечера. Зато грибы полезли изо всех щелей, значительно расширяя питательный рацион.

К удивлению, учёные мужи разбирались в них значительно лучше меня. Хотя выживальщики из них, прямо сказать, никакие. Выносливость как у стариков. И это притом, что на данной планете они находились гораздо дольше остальных.

На расстояние, которое я хромым преодолел до обеда, когда искал лагерь, мы потратили весь день. А впереди нас ждал ещё очень долгий путь до пещеры. Даже не представляю, сколько времени уйдёт на его преодоление. Но это и неважно, лишь бы задуманное сработало.

Да и к разбитому кораблю мы шагали не просто так. Здесь, в поле, всё ещё дожидался своего часа кусок панели с рацией. Даже если она не оживёт, как это было в прошлый раз, учёные смогут восстановить её у себя в лагере.

Собственно, именно за этим с нами в путешествие и отправились эти двое. Остальные посчитали нашу затею чистой воды авантюрой и вписываться в неё не пожелали.

— Вот это место. — Я указал на раскоп, в котором покоился кусок панели от корабля европейцев. — Думаю, если пойти по следам из обломков, отыщем и другие остатки их корабля.

— Некогда нам этой хернёй заниматься, — с умным видом заявил один из мужиков.

Его звали Анатолий Васильевич. Точнее, это он хотел, чтобы звали, но кроме как Толик в лагере к нему не обращались. В штате он числился программистом, но довольно неплохо разбирался и в радиоэлектронике. В лаборатории даже стоял собранный им из каких-то осколков прибор. И вроде даже работал, вот только кроме белого шума ничего не производил. С другой стороны, на Элпис глючило даже заводское оборудование для связи.

— Ну чего там? — спросил его напарник.

Этот был инженером-энергетиком и очень гордился тем, что в лагере есть электричество, которое вырабатывали самодельные солнечные панели, а ещё — небольшая турбина. Её вращал поток горной реки.

Пётр Иванович (а звали его именно так) тоже относился ко мне скептически, считая все мои рассказы о работающей ни от чего радиосвязи бредом наркомана. В экспедицию он отправился лишь с одной целью: чтобы это доказать. К слову, он очень сильно недолюбливал и Семецкого, называя его докторскую степень по теоретической физике псевдонаучной. Крайне высокомерный тип. У меня он вызывал непреодолимое желание сломать ему челюсть.

— Ничего, питания ноль, — ответил Толик из шурфа.

— Ну, в общем, всё именно так, как я и говорил, — фыркнул инженер.

— Ага, стоп! — Толян закопался в осколке панели. — Кажется, я понял, в чём дело. У рации есть резервный источник питания на случай аварийной ситуации.

— Вот вам и ответ, — снова самодовольно ухмыльнулся Пётр. — И никакой магии.

— А я разве что-то говорил о магии? Я сказал, что слышал передачу с Земли.

— Вообще-то, это нереально, — вступил в беседу Толик. — Эта модель не может работать без внешней антенны, а она сгинула вместе с кораблём.

— Видимо, вы в тот вечер не теми грибами ужинали, — подколол Пётр. — Те, что вы сегодня набрали, с чёрными шляпками, как раз имеют свойство вызывать галлюцинации.

— Да мне похер, верите вы или нет, — пожал плечами я. — Я прекрасно знаю, что слышал. И эта панель светилась вся, а не только часть с радиостанцией.

— Боюсь, это невозможно, — пробормотал Толян и снова закопался в осколке.

— Что он там делает? — Я почувствовал неладное.

— Снимаю радиостанцию, — донеслось из ямы. — В лагере мы сможем построить антенну и попытаемся связаться с Землёй. Здесь довольно неплохой усилитель. Я немного его подшаманю, и получится совсем хорошо.

— Не думаю, что это хорошая идея. Вы не хотите дождаться ночи и посмотреть, что будет?

— У нас нет времени на вашу ерунду, — отмахнулся Пёрт Иванович. — Отойдите и не мешайте работать.

— Пойдёмте, Евгений, — подхватил меня под руку Семецкий. — Эти глупцы настолько высокомерны, что не видят дальше собственного носа.

— Сказал тот, кто считает оккультные ритуалы частью науки, — фыркнул инженер.

— Слышь, а ты чё такой борзый⁈ — дёрнулся было в сторону учёного Нос, но я его придержал.

— Не лезь, — сухим тоном произнёс я. — Пусть занимаются.

— Не, ты если чё, скажи. Я этому мудаку быстро очко развальцую, — приосанился бывший зэк.

Пётр Иванович буркнул что-то себе под нос и сделал вид, будто сильно занят осмотром осколка панели. Даже на корточки присел и задал пару наводящих вопросов копошащемуся в проводах Толяну. А мы вернулись к останкам корабля, где организовали стоянку. Здесь, в случае дождя, можно было укрыться в корпусе.

Нос занялся костром. Семецкий уселся на искорёженный кусок металла и принялся чистить грибы. Я плюхнулся напротив и взялся за корнеплоды, которые отдалённо напоминали нашу земную картошку. Некоторое время висела неловкая тишина, которую нарушил Нос.

— Никого не хочу обидеть, но эти учёные — настоящие ублюдки, — произнёс он. — Будь моя воля, я бы им прям у ямы ебальники поломал.

— Насилие — не выход, — ответил Семецкий. — Таких людей нужно бить их же оружием.

— А по-моему, на них проще забить, — добавил я.

— И это будет наилучшим решением, — одобрил мой метод Юрий Михайлович. — Скажите, Евгений, а что вы собираетесь найти в той пещере?

— Понятия не имею, — пожал плечами я. — Возможно, ответы.

— И что же вас волнует?

— Для начала хочу знать, что происходит дома. Но не менее важный вопрос: что случилось с местной цивилизацией?

— Она погибла, — усмехнулся учёный. — По-моему, это очевидно.

— Да, но от чего? Что если этот процесс цикличный? Вдруг их уничтожил кто-то более сильный, и теперь из-за нас он сможет отыскать Землю.

— То есть вы полагаете, что человечество родилось здесь и колонизировало нашу родную планету?

— А вы считаете иначе?

— Отнюдь. Наши мысли сходятся, как два кусочка пазла, — покачал головой Семецкий. — Вы не перестаёте меня удивлять, Евгений. Дело в том, что не так давно была опубликована одна любопытная работа в сфере генетики. Так вот там утверждается, что огромная часть человечество имеет один общий геном. Статистические данные показали, что существует четыре генотипа, лежащих в нашем фундаменте. И похоже, мы с вами имеем одного общего предка. Будь у меня необходимое оборудование, я бы смог это доказать.

— Вот поэтому я и хочу разобраться в происходящем. Может, нам удастся отыскать какое-нибудь оружие.

— И зачем оно вам? С кем вы собрались воевать?

— Вы меня плохо слушали, Юрий Михалыч, — усмехнулся я. — Я ведь рассказывал вам о европейцах. И корабль, осколки которого мы сейчас осматриваем, не единственный на Элпис.

— Я прекрасно тебя слышал, а вот ты меня — нет. Проливать кровь — это не выход.

— Ага, с нами у вас что-то не очень вышло договориться, — усмехнулся Нос. — На силу нужно отвечать только силой. Даже в природе выживает сильнейший.

— Ошибаетесь, молодой человек. Выживает тот, кто лучше приспособился, и это не всегда сила. Человек по своей природе слаб. Вы ведь не сможете победить тигра голыми руками?

— Так а нафига оно мне, если есть автомат? — не уловил сути Нос.

— Вот, о том я и говорю, — поднял палец Семецкий. — Оружие как раз и является тем самым процессом приспособления. У зверей есть шкура, чтобы пережить мороз, в то время как нам для этого приходится строить дома.

— Мы сейчас о пустом треплемся, — перебил учёного я. — Здесь вопрос не в том, кто лучше приспособился или кто сильнее. Мы говорим о сложности взаимоотношений. У нас не получится договориться с синими просто потому что. Это даже на земле оказалось нереально, при всех имеющихся ресурсах. Так что я предпочту иметь весомый аргумент, который позволит нам выжить.

— Ба-бах! — раздался мощный взрыв.

— А-а-а! — почти одновременно с этим донёсся крик со стороны руин. — Помогите!

Не сговариваясь, мы все разом бросились к раскопкам. А когда выскочили из подлеска, застали интересную картину: у ямы на пятой точке сидел Пётр Иванович и орал во всю глотку. Наверняка ещё и глаза выпучил от страха. Из раскопа поднимался характерный дымок, который намекал на то, что Толик доигрался с проводами. Однако стоило бросить взгляд на Жухлого, сразу стало понятно: в произошедшем виновны древние технологии.

На оценку ситуации ушло мгновение, а в следующее я уже во весь опор мчался к инженеру. Вначале собирался поинтересоваться, что случилось, но для этого оказалось достаточно посмотреть в яму.

Впрочем, по запаху палёного мяса уже можно было многое сказать, но окончательную надежду развеял вид тела. Даже не представляю, какой силы должен быть разряд, чтобы с человеком произошло такое. Его не просто убило, он натурально сварился за секунду, притом до состояния, когда мясо само отваливается от костей. Руки почернели, приняв на себя основное количество энергии.

— Да завались ты! — рявкнул Нос и влепил верещащему инженеру звонкую пощёчину.

Тот моментально заткнулся и уставился в яму немигающим взглядом.

— Ч-что с-с Т-тол-ликом? — заикаясь, спросил он, — О-он жив?

— Ага, сейчас только шнурки погладит — и вылезет, — усмехнулся Нос.

— По-твоему, это смешно⁈ — сорвался на визг Пётр Иванович. — Ты что, идиот⁈

— Я те сказал, хлебало завали! — огрызнулся зэк и без малейших колебаний сунул учёному ботинком по рёбрам.

Инженер захрипел и повалился на землю, хватая ртом воздух. А Нос замахнулся повторно, чтобы накинуть ему добавку.

— А ну замер! — рявкнул я и получил одобряющий взгляд со стороны Семецкого.

— Не, ну а чё он? — оправдал свои действия Нос.

К хрипящему инженеру подошёл Жухлый и, понюхав лицо, несколько раз лизнул его в щёку. Однако Пётр Иванович не оценил сей поступок и злобно отмахнулся от зверя. Щенок отскочил и спрятался за моими ногами.

— Лучше бы обоссал, — снова блеснул чувством юмора Нос.

— Как думаете, там сейчас безопасно? — спросил я у Семецкого, на что он молча пожал плечами.

И словно специально в этот момент, ожила панель управления. Отключенный блок радиостанции лежал на коленях у Толика, но это не помешало ему засветиться. Из динамиков вырвался какой-то треск, плавно перешедший в завывание.

— Вот, тот самый сигнал, — тут же оживился Семецкий. — Если его замедлить в несколько тысяч раз, он превратится в мелодию.

Учёный даже попытался её насвистеть, но я всё равно даже близко не слышал её в шуме, исходящем от панели управления. Завывание продлилось несколько секунд, а затем всё стихло. Огоньки мигнули в последний раз, и осколок вновь сделался безжизненным.

— Ну и как вам магия, Пётр Иванович? — спросил коллегу Семецкий, протягивая ему руку помощи.

— Здесь человек погиб, а вам всё шуточки⁈ — возмутился инженер и с опаской покосился на Носа.

— Вас ведь просили прислушаться, но вы считаете себя умнее других. Если бы вы немного подождали, то могли бы избежать несчастного случая.

— Мы не могли знать…

— Вот именно. А ведь стоило предположить, что данные процессы цикличны. Просчитай вы их — и всё было бы в порядке.

— Ладно, чего теперь воздух сотрясать, — поморщился я. — Всё уже случилось. Надо бы его достать и похоронить.

— Чёт я очкую туда лезть, — заметил Нос. — Вдруг ещё раз пизданёт?

— Не думаю, — покачал головой Семецкий. — Скорее всего, разряд бьёт один раз, в строго отведённое время. Я полагаю, что здесь находится некий центр управления нанитами.

Мы так и стояли на краю раскопа, не решаясь спуститься за телом Толика. Все наши теории никак не помогали, даже если были правдивы.

— Смотрите! — указал пальцем в небо Нос, и мы дружно подняли лица.

— Спокойно, — произнёс я и потрепал по загривку прижавшегося к моим ногам Жухлого. — Они тебя не тронут.

Рой и в самом деле не обратил на нас никакого внимания. Он сразу же рухнул в раскоп и в считаные секунды обратил в пыль всё, что там находилось, включая тело учёного. А затем так же спокойно умчался в облака.

Мы всё ещё с открытыми ртами смотрели ему вслед, когда внутри, за стеной, что-то затрещало, а из отверстий вырвалось голубое свечение. Воздух вокруг мгновенно наэлектризовался, отчего на голове зашевелились волосы.

Но со мной на этом дело не кончилось. Перед глазами снова появился город, уже другой. На этот раз это была промышленная зона, и от её масштабов захватывало дух. А спустя мгновение я вдруг осознал, что раньше здесь располагался космический порт. Вон там, дальше, где плато до сих пор не могут захватить большие деревья, находилась посадочная площадка. А на месте раскопа стояла высокая башня, отвечающая за навигацию.

А ещё я узнал, что этот порт принадлежал обычному предприятию по переработке руды. Это его останки разбросаны повсюду. А управляла всем этим автоматическая система с искусственным интеллектом. Вот только её уровень в тысячи раз превосходил всё, что придумало человечество.

Все мои знания были поверхностны, но давали общее понимание об устройстве древней цивилизации. Озарение продлилось недолго, но на этот раз знания не улетучились. Я мог с точностью до миллиметра указать, где находилось то или иное строение, за что оно отвечало и каким образом функционировало. Хотя в нашем случае толку от этого было немного.

— Вы что-то увидели? — глядя на меня немигающим взглядом, спросил Семецкий. — Просто у вас было такое лицо, будто вы переместились в другую реальность.

— Да, похоже, так оно и было, — кивнул я, осторожно копаясь в памяти, чтобы не дай бог не спугнуть всё то, что сейчас вспомнил. — Раньше здесь находился космический порт. Эта штука, — я указал на раскоп, — отвечала за навигацию. Что-то вроде маяка, посылающего особый сигнал в космос каждые четыре часа. И даже не спрашивайте, как это работает, я всё равно не смогу объяснить.

— Удивительно! — с восторгом выдохнул Семецкий и всплеснул руками. — А откуда оно черпает энергию?

— Кажется, напрямую из земного ядра, — с удивлением отыскал ответ я.

— Невероятно! Их технологии на несколько порядков опережают наши! Боюсь представить, какой будет прорыв, если мы сможем передать хотя бы часть полученной вами информации на Землю. Вы станете национальным героем!

— Вы действительно воспринимаете галлюцинации душевнобольного за истину? — усмехнулся инженер. — В мире попросту не существует материала, способного выдержать температуру и давление внутри ядра планеты. Это всё бред и больная фантазия!

— Можно я ему всеку́ разок? — покосился на меня Нос, и Пётр Иванович моментально закрыл рот.

Но я их уже не слышал. Всё моё внимание было приковано к руинам на противоположном краю поля. Где-то там, под толщей земли, располагался транспортировочный отсек, в котором до сих пор покоились остатки машин. И что-то мне подсказывало: некоторые всё ещё находятся в рабочем состоянии.

Однако я предпочёл утаить эту информацию. В первую очередь потому, что без инструментов до них не добраться. Но я знал, где можно взять нашу хоть и примитивную, но всё-таки технику. От пещеры, куда мы направляемся, до лагеря синих рукой подать. И может, мы не в состоянии восстановить былую мощь древней цивилизации, но их благами однозначно попытаемся воспользоваться. Нам просто нужно немного времени.