Неестественный отбор

Глава 9 Приятель

После убийства Жухлого, во мне что-то сломалось. Я это чувствовал. Одно то, как я без малейших угрызений совести пытал человека, уже говорило о многом. А ведь ещё совсем недавно мне приходилось перешагивать через себя, чтобы убить зверя на охоте. Впрочем, это занятие я выбрал по другой причине: хотел как можно меньше времени проводить в колонии, в окружении бывших заключённых. Казалось, что так я избегу нежелательных изменений характера. Не превращусь в беспринципную тварь, которая заботится лишь о себе. А оно вон как вышло. Похоже, от судьбы не убежать.

Лес немного успокаивал, хотя мрачные мысли продолжали преследовать. Вначале я хотел обойти место смерти приятеля, но затем передумал. Жухлый заслужил покой. Нехорошо оставлять его тело на растерзание зверью — его нужно похоронить, хоть где-то поступить с ним по-человечески.

Однако без компаса и конкретных точек привязки пришлось немало поплутать. И это несмотря на то, что я точно знал место, где лишил жизни товарища. В итоге плюнул на прямой путь и, двигаясь вдоль ручья, вначале выбрался к оврагу, где скрывался от синих в разливе. Уж отсюда я без проблем выйду на Жухлого.

Но в мои планы снова вмешались, на этот раз — стая волков. Их рычание я услышал сразу, как только вскарабкался по склону. От наших земных собратьев они отличались так же, как и другие животные. В первую очередь — размером. Взрослая особь в холке достигала полутора метров. Длинные передние лапы венчались острыми загнутыми когтями и отдалённо напоминали человеческие. Пожалуй, даже более грозное оружие, чем клыки. Без оружия с ними лучше не связываться, а в моём арсенале только ножи. А если учесть, что эти твари передвигаются стаями минимум по шесть штук, то мои шансы на победу даже меньше нулевых.

— Прости друг, — прошептал я и снова спустился в овраг.

Основная цель этого манёвра заключалась в том, чтобы сбить хищников со следа. Вода, тем более текущая, не имеет свойства сохранять запах. А в том, что стая рано или поздно заинтересуется очередным тёплым куском мяса, я не сомневался. Здесь, неподалёку от склона лежали ещё два тела, за которыми обязательно явятся звери. А уж почуять недавнее присутствие ещё одного двуногого для них особого труда не составит. Следовательно, мне стоит поспешить. Вот только тело вновь начало отдавать болью при каждом шаге. Пришлось остановиться и произвести ревизию аптечки. Но увы, второго шприца с энергетическим коктейлем обнаружить не удалось.

Обложив себя последними словами за тупость и непредусмотрительность, я поковылял дальше, стараясь держать ноги в ледяном ручье, пока хватало терпения. И снова полоса везения решила от меня ускользнуть. Ручей постепенно отводил меня от нужного направления, а значит, пришла пора с ним попрощаться. Действие препарата к этому моменту уже практически сошло на нет, и ноги я передвигал на чистой силе воли. Физические грозились покинуть меня в любую секунду. Казалось, химия лишь усугубила моё состояние, выкачав все резервы организма.

Но останавливаться нельзя. Если наши волки могли без проблем преследовать человека до нескольких суток, то местные звери ещё более настойчивы. Остаётся надеяться, что трёх тел им будет достаточно, чтобы утолить голод, и они не станут гнаться за гипотетической добычей. Тем более что, пошарив по округе, они смогут отыскать ещё четверых. Правда, не знаю: посмеют ли они сунуться в горы?

Я специально разгонял в себе страх перед смертью. Это придавало сил, которых, впрочем, хватало ненадолго. В тот момент, когда Диего выпустил нас с Жухлым в лес, мне казалось, что мы едва успели отдалиться от охотников. Но сейчас расстояние до склепа выглядело бесконечным.

Ноги уже не желали подниматься и, запнувшись о высокий корень, я полетел рожей в землю. Даже не успел руки перед собой выставить. Боль в разбитом носе и расцарапанной щеке быстро взбодрила измождённый организм. На энергии от адреналина я прошагал ещё с километр, когда в небе вдруг раздался вой.

Я остановился и прижался плечом к дереву, прячась за его раскидистой кроной. Первым делом я решил, что это синие наконец-то хватились пропавших людей и теперь спешат на поиски. Но вскоре сквозь ветви удалось рассмотреть громадную тушу корабля на западе. Кажется, европейцы покидали эти земли полным составом.

Осмелившись, я выглянул из-под дерева, чтобы получше рассмотреть происходящее в небе. Хотелось понять, что же так напугало грозных военных? И ответ не заставил себя ждать. Вокруг корабля кружилось… нечто. Оно действительно напоминало пчелиный рой. Чёрная масса периодически переходила в атаку и играючи оставляла после себя рваные раны в самом твёрдом сплаве, который только способно придумать человечество. Иногда часть роя отделялась и на некоторое время исчезала внутри, пока оставшаяся продолжала терзать механическую тушу. Жаль, у меня не было бинокля, чтобы рассмотреть всё в деталях. Но даже отсюда я видел, как люди предпочитали умереть от падения и покидали корабль через бреши в обшивке.

Экзекуция длилась недолго, по крайней мере, та её часть, которую мне удалось ухватить. На несколько минут корабль завис в воздухе, будто поддерживаемый роем, а потом его начало кренить и он резко нырнул вниз, подчиняясь гравитации. Само падение я не видел. Лишь спустя долгие несколько секунд под ногами задрожала земля, а по ушам ударил протяжный гул и скрежет. Но рой и не думал отступать: дождавшись падения, он тут же ринулся вниз, чтобы закончить начатое.

Из оцепенения меня вывел жуткий вой. А значит, все мои страхи оправдались и растерзанию трупов волчья стая предпочла охоту на живое мясо.

— Да чтоб вас вырвало! — выругался я и снова заковылял в направлении склепа.

Сейчас, когда я понимал, что счёт идёт буквально на секунды, ноги сами понесли меня к спасительному провалу. Откуда только силы взялись? Я уже перешёл на бег, когда между деревьев мелькнули первые туши хищников. Ещё чуть-чуть, и они отрежут мне путь. Левый уже начинал забирать в мою сторону.

Когда впереди замаячил оставленный европейцами вездеход, я лишь прибавил хода. До спасения оставалось буквально несколько метров. А ведь эти придурки даже не удосужились срезать верёвку, за что им отдельное спасибо.

В провал я нырнул прямо с разбега. И меня не сильно беспокоил тот факт, что я сожгу все ладони, пока буду скользить по верёвке, чтобы хоть как-то смягчить падение. Больше всего беспокоили звери.

Шипя от боли, я бросился к дальней стене, чтобы выкопать оставленный там арсенал. Винтовка должна быть заряжена. «Лишь бы успеть», — назойливо стучало в голове.

И я успел. Подхватил отворот куртки, в которую наспех замотал оружие, и с силой, шипя от боли в рваных ладонях, потянул его на себя. Оружие выскочило на поверхность, но в самый последний момент кувыркнулось в яму.

Возможно, именно это и спасло мою жизнь. Я бросился следом, когда за спиной раздался удар от приземления мощной туши хищного зверя. Его морда возникла над шурфом, когда я уже подхватил ствол и извернулся, словно цирковой акробат, направляя оружие прямо в пасть волка. Выстрел было почти не слышно, даже учитывая то, что я находился в замкнутом пространстве. Башка твари брызнула мозгами из затылка, частью окатив мне лицо. Зверь сдох мгновенно и безжизненной тушей скользнул в яму, заставив меня отскочить, чтобы не оказаться зажатым в момент разгара схватки. Однако ногу мне всё же придавило, лишая возможности маневрировать.

Второй волчара словно почувствовал мою беспомощность. Он не стал угрожающе рычать, нависая над шурфом, а сразу нырнул вниз и моментально атаковал. Вот только я уже был готов к встрече и не оставил ему ни малейшего шанса на победу. Дважды вдавил спуск, выбивая кровавые облака из уродливой морды. Ещё тело безжизненно рухнуло сверху, окончательно зажимая мою ногу. И как назло, ботинок зацепился за неровность и никак ни хотел покидать ловушку. А благодаря высокой шнуровке, снять его в данных условиях невозможно. Я извивался ужом, толкал свободной ногой неподъёмные туши, но появление третьего волка пришлось встречать в той же позе.

Однако эта тварь оказалась умнее сородичей. Он высунулся над шурфом всего на мгновение, а затем попытался зайти мне в спину.

Из такого положения я стрелял впервые. Но, как говорится, жить захочешь — и не так выкрутишься. У меня аж мышцы в зажатой ноге свело, какую позу пришлось принять, чтобы достать клыкастую тварь прежде, чем она доберётся до меня. Палец продолжал давить на крючок даже после того, как третий хищник упал замертво.

Паника, страх, боль, — всё это придавало мне сил. Каким-то неведомым образом мне всё-таки удалось высвободить ногу. Но когда я попытался на неё опереться, едва смог сдержать крик боли. Видимо я всё-таки что-то себе повредил, хотя симптомы больше походили на растяжение, а это терпимо. Лишь бы сухожилия остались целы, остальное до свадьбы заживёт.

Звери, похоже, поняли, что ужин им просто так не взять, и взвыли десятками глоток снаружи. Я кое-как выбрался из шурфа и занял более-менее выгодную позицию, направив ствол на дыру в потолке. Теперь пусть попробуют сунуться. Больше одного они в этот лаз не пройдут, и я легко смогу перебить их, как в тире.

Но твари не спешили на верную смерть. Наверное, запах крови собратьев отпугивал их.

Спустя долгие несколько минут один из волков всё же попытался заглянуть в тёмный провал, но тут же поспешил наружу, получив от меня пулю. Видимо, от усталости попасть точно в голову я не сумел, но зверю хватило, чтобы с визгом отскочить от опасной ямы. Снова раздался дружный вой и топот десятков лап. Запах смерти манил и одновременно отпугивал их, но в итоге здравый смысл и инстинкт самосохранения победили. Стая ушла.

Я устало сполз по стене на землю, всё ещё продолжая держать провал на прицеле. Ещё неизвестно, как далеко они отошли, а вернуться им много труда не составит. Я держался из последних сил, но адреналиновый отходняк доконал меня окончательно. Даже не помню, как отключился. Вот я сидел и внимательно смотрел на дыру в потолке, как в следующее мгновение навалилась тьма.

Не знаю, сколько я так провалялся. Несколько раз просыпался от странного шума. Казалось, будто кто-то пищит. Но стоило хоть немного пошевелиться, писк прекращался, и я снова проваливался в спасительную темноту. Окончательно проснулся оттого, что солнце, пробиваясь в дыру, светило мне прямо в лицо.

Голова была тяжёлой. Мысли отсутствовали и вообще, хотелось поскорее сдохнуть. Тело болело так, что я не мог пошевелиться без стона. Но сильнее прочего кричал желудок. Он уже бросил попытки требовать пищу, а просто принялся пожирать меня изнутри.

Попытка подняться ни к чему хорошему не привела. Я тут же рухнул обратно и взвыл от боли в опухшей ноге. Под солнечным светом наконец-то удалось рассмотреть причину. Нет, растяжением здесь и не пахло. По всей голени тянулась глубокая рваная рана и, кажется, я знал, откуда она взялась. Вчера, когда я вытягивал её из-под тел, распорол о торчащий звериный коготь. Ничем хорошим это не светит. Обычной перевязкой такое не излечить, здесь как минимум требуется курс антибиотиков. Но для начал нужно промыть, обеззаразить и зашить.

— М-да, помощь бы не помешала, — пробормотал я осматривая рваные и грязные ладони.

Впрочем, я весь выглядел так, что краше в гроб кладут. А может, и не стоит мучаться? Пустить себе пулю в лоб — и дело к стороне?

— Брр-р… — Я потряс головой, отгоняя глупые мысли, и едва снова не потерял сознание.

Это действие вначале отозвалось страшной болью в мозгах, а завершилось жутким головокружением и тошнотой. Пришлось некоторое время полежать спокойно, чтобы перевести дух. И в этот момент я вдруг отчётливо услышал какой-то писк. Тут же вспомнил о том, что он неоднократно меня будил, и попытался определить его направление. Похоже, исходил он от шурфа с мёртвыми волками.

Но ведь это невозможно! Я точно помню, как вылетали мозги у них из голов. Стреляй я им в тело, ещё как-то можно было поверить, что я не попал в сердце и зверь в яме попросту тяжело ранен. Но после того, как пула раскидала мозги по стенам… Нет, невозможно.

Превозмогая боль, я встал на четвереньки и пополз к яме. Стоило зашуршать, как писк тут же прекратился, но мне уже хватало информации, чтобы понять его местоположение. Добравшись до шурфа, я ухмыльнулся, обнаружив источник звука. А ведь мог бы и сам догадаться. Щенок. Совсем ещё кроха, едва от мамкиной сиськи оторвался. Видимо, в пылу охоты случайно свалился в яму. А я его попросту не заметил, был занят более насущными проблемами. Возможно, именно поэтому стая так долго кружила у провала, даже когда поняла, что до меня не добраться.

Мелкий, увидев над собой мою грозную тень, попытался забиться под мёртвые туши. Получалось не очень. По-хорошему, его бы прикончить, чтобы не мучился. Всё равно без посторонней помощи ему отсюда не выбраться. Но мне почему-то стало его жаль, а в голове возникла совсем уж бредовая идея: попытаться его приручить. М-да, знать бы ещё, с чего начинать, а в идеале самому бы не сдохнуть.

— Ну что ты орёшь? — спросил я, когда щенок снова принялся жалобно скулить. — Нам с тобой здесь несколько дней жить, так что привыкай к соседству.

Ответом мне была тишина и затравленный взгляд чёрных бусин.

— Ну и сиди там, как дурак, — буркнул я и принялся собирать разбросанные по яме вещи.

Ещё когда мы с Жухлым вели раскопки, сложили все пожитки в его куртку, чтобы не растерять. Её я и прикопал, когда прятал оружие. А теперь всё наше добро валялось не пойми как и где. Не удивлюсь, если часть похоронена под телами волков.

Первым делом я отыскал фонарь. Жить сразу стало намного легче. С его помощью удалось найти свою аптечку и остатки сухого пайка. Кто-то явно пытался ночью сожрать из него всё доступное, о чём свидетельствовали остатки галет и разодранная упаковка. Но до пакетов с саморазогревом зверь так и не добрался. Впрочем, это заслуга герметичной упаковки. Знай щенок, что находится внутри, непременно бы начал свою трапезу именно с них.

Миска оказалась наполовину завалена землёй, и пришлось потратить часть воды, чтобы хоть как-то отмыть это дело. Затем я высыпал в неё содержимое одного из пакетов, установил в специальную подставку и, надломив реактивы, сунул их под дно посуды. Вскоре склеп заполнил аппетитный запах борща. Желудок тут же злобно заурчал, почуяв добычу, и я не стал томить его ожиданием. Вытер ложку об отворот рубахи и принялся метать содержимое миски в живот.

Впрочем, ароматы армейской кухни привлекли не только меня. Мелкую крадущуюся тень я заметил уже давно, но специально на неё не реагировал. Щенок бросился к еде внезапно, но его прыть всё ещё оставалась неуклюжей, и я успел подхватить чашку, чтобы тот её не расплескал. Мелкий засранец остался недоволен. Слегка отстранившись, он принял угрожающую позу и зарычал на меня тоненьким голоском.

— Ага, щас, — усмехнулся я. — Прям напугал, того и гляди штаны испачкаю.

Закинув в рот ещё пару ложек, с огромным трудом заставил себя остановиться. Затем снова перевернулся на четвереньки, чем неслабо напугал малыша, который тут же юркнул обратно в яму. Я же слегка отполз от своего места, выкопал небольшую ямку, чтобы миска чувствовала себя там более устойчиво, и, водрузив туда остатки еды, отполз обратно к стене.

Голод — лучший стимул для любого живого существа. В мире случались и более страшные вещи под его руководством, чем знакомство волчонка с человеком. Мелкий кобенился буквально пару минут, чтобы потом за секунды опустошить миску, что я для него оставил. Вряд ли ему этого было достаточно, но поняв, что больше ничего вкусного здесь не светит, он быстро вернулся на исходную позицию. Ну хотя бы больше не скулил. Очень уж мне не хотелось в очередной раз встречаться со стаей.

На сытый желудок меня снова начало морить, но я переборол сонливость. Пора было заняться ранами. Сделав два глотка воды, остатки я перевёл на руки. Ладони тут же засаднили. Запекшаяся корка лопнула, и сквозь неё засочилась кровь. Вот только это самая меньшая из моих бед, основную даже промыть нечем.

Зацепив на фляжку устройство для добычи воды из воздуха, я подтянул к себе аптечку и произвёл ревизию препаратов. Несколько ампул с антибиотиком, пара уколов обезболивающего, две упаковки бинта и крохотная пластиковая бутылочка с перекисью. Не похоже на мою, видимо, это аптечка Жухлого. В моей должно быть раз в пять больше препаратов и перевязки. Уж чего-чего, а экономить и делать заначки я умел хорошо. Будь это всё в рюкзаке, я бы не парился, но увы, их пришлось опустошить, чтобы было в чём вытягивать землю. Знал бы, что так получится, ни за чтобы не взялся.

Хотя если вспомнить то, что произошло перед атакой стаи, всё получилось как нельзя лучше. Жаль, не по моей инициативе. Похоже, европейцы сами наткнулись на древние руины и наслали проклятье роя на свои синюшные задницы. Туда им и дорога.

Обшарив центральную часть ямы и три других шурфа, я пришёл к выводу, что моя аптечка, скорее всего, погребена под волчьими тушами. Ворочать их сейчас у меня не было ни сил, ни желания, и, плюнув на всё, я подхватил аптечку Жухлого. К этому моменту во фляге уже набралось немного воды.

Встав на колени и извернувшись самым неестественным образом, я вылил её на рану и попытался смыть с неё грязь. Получилось не очень, к тому боль была просто адской, аж в глазах потемнело. Немного подумав, я распотрошил один шприц и набрал в него обезболивающего. Затем, шипя и тихо матюгаясь, под пристальным присмотром щенка аккуратно обколол рану. По-хорошему, надо бы использовать и вторую ампулу, но я решил её приберечь. Мелкий уже не опасался странного двуногого и, выбравшись из ямы, наблюдал за каждым моим действием. Наверняка думал, что я сейчас отрежу ему от себя кусок вкуснятины.

— Не дождёшься, — буркнул я и осторожно свинтил колпачок с перекиси.

Жидкость, залитая в рану, неохотно зашипела, образуя грязную пену. Я сбросил европейскую куртку и, не щадя, отрезал со спины добрый кусок. Увы, но это оказалось самое чистое место, да и то только внутренняя сторона.

Осторожно стерев грязь с раны, я ещё раз плеснул на неё водой, снова протёр и залил перекисью. На этот раз, при доступе к свежей крови, реакция пошла куда как бодрее. Боль тоже утихла, сменилась лёгким онемением и я взялся за нитки с иголкой. Шить себя в таком положении оказалось очень непросто. Приходилось стоять на коленях, вполоборота, отчего тело мгновенно затекало. На один шов уходило не менее пяти минут. Затем я делал перерыв, чтобы унять дрожь в руках, и опять возвращался к ране. Щенок устал от созерцания монотонной работы и вовсю спал.

Наконец со штопкой было покончено, пришло время для антибиотика. Чтобы ускорить его работу, я распределил лекарство по всей длине ранения. Затем опять отдохнул и взялся за перевязку. Вышло более-менее сносно. По крайней мере, уже так не болело, но до финиша было ещё далеко.

В ход снова пошла вода и остатки перекиси. Надеюсь, этого в совокупности с антибиотиком хватит, чтобы зажили ещё и ладони. Хотя с подобными ранами организм и так бы справился, не будь он ослаблен другими повреждениями. На запястье, порванное наручниками, я пока забил. Да и нечем его уже обрабатывать. А ведь в моей аптечке два пузырька зелёнки. Как ни крути, а лучшего антисептика не смогли изобрести даже в двадцать втором веке.

Перевязав ладони и угнав остатки бинта на запястье, я наконец успокоился. Подхватил фонарь и ещё раз осмотрелся. Щенок дрых на краю ямы и даже ухом не повёл, когда я закряхтел и перевернулся, чтобы встать на четвереньки. Ну так ещё бы, пережить такой стресс плюс бессонная ночь. Не очень сытный, но горячий завтрак чуть меня с ног не свалил. Чего уж ожидать от растущего организма.

Однако когда я подобрался чуть ближе, мелкий всё-таки проснулся. Увидев меня практически вплотную, он взвизгнул, подскочил и юркнул обратно в яму.

Ну и откуда ему было знать, что я тоже туда собирался?

Поняв, что страшное двуногое чудище и не думает останавливаться, щенок, поджав хвост, шмыгнул вдоль стен и спрятался за поворотом окопа. Но преследовать его я не собирался: меня интересовали его старшие сородичи, а точнее, их тела.

Вооружившись ножом, я взялся за разделку мяса. Увы, но поднять или хоть как-то иначе оттащить эти туши в сторону по другому я не смогу. И да, ещё один минус этих зверей: жрать их невозможно даже в самый лютый голодный год. Мясо воняет так сильно, что его даже ко рту страшно подносить. И вовсе не псиной, как можно подумать, проведя некоторые ассоциации. От него несёт тухлятиной. Так что мне ещё как-то нужно будет поднять всё это на поверхность, и желательно — оттащить подальше от склепа. Хотя немного я всё же оставлю в качестве привады. Местные зайцы ох как охочи до вонючего лакомства, а вот их мясо вполне пригодно для пищи.

— Ну и чего уставился? — Я заметил испуганного зверька, который пялился на меня из темноты. — Иди давай, помогай.

Но тот, поняв, что его увидели, снова нырнул за поворот, оставив меня в одиночку справляться со своими заботами.