Нежная буря

5

Сержант уголовной полиции Даниэль Шуинар все никак не мог выветрить из кабинета призрак своего предшественника. Сержант Дайсон, в придачу к другим своим странностям, был человек сверхъестественно аккуратный, поэтому Шуинар чувствовал себя обязанным постоянно поддерживать в кабинете совершеннейший беспорядок. Недоустановленные жалюзи свисали с окон под какими-то устрашающими углами, своды законов и тома инструкций громоздились на полу опасными для жизни башнями, а штабеля книжных полок были просто прислонены к стене. На столе у хозяина кабинета лежал молоток, целый набор отверток и громадный блокнот, куда он заносил бессистемные неразборчивые записи.

Когда должность Дайсона оказалась вакантной, ее предложили Кардиналу. В конце концов, он был одним из самых опытных сотрудников, к тому же ему удалось раскрыть несколько самых сложных и громких дел в истории алгонкинской полиции. Но Кардинал отклонил предложение, хотя это сулило и увеличение жалованья, и нормированный рабочий день. Он тогда чуть было вообще не ушел из полиции (Делорм отговорила его буквально в последний момент) — и полагал, что не заслуживает никакого повышения. Кроме того, работа сержанта уголовной полиции была, бесспорно, кабинетной. Кардинал не всегда это осознавал, но больше всего в работе полицейского ему нравилась вот эта беготня по улицам, общение с реальными, живыми людьми: только благодаря этому он чувствовал, что приносит пользу.

Единственным фактором, заставлявшим Кардинала колебаться, было опасение, что должность займет Йен Маклеод. Маклеод, который сейчас уехал в отпуск, обладал врожденной способностью сеять раздоры и склоки, что делало его ходячей катастрофой. В итоге шеф Кендалл предложил эту должность Даниэлю Шуинару, который достаточно долго прослужил в уголовной полиции, чтобы понимать нужды и чаяния ее сотрудников. Вместе с остальными он достаточно долго страдал под пятой непредсказуемого сержанта Дайсона и к тому же обладал хорошими организационными способностями. Но что важнее всего — он достаточно давно знал каждого из восьми своих коллег-детективов, чтобы понимать, каким образом можно уравновесить слабые стороны одних сильными сторонами других.

Услышав об этом назначении, Маклеод во всеуслышание заявил, что это только потому, что Шуинар — франкоканадец: из-за него управление полиции будет выглядеть двуязычным, хотя на самом деле никакой двуязычности нет и в помине. Но больше ни у кого не было причин для недовольства Даниэлем Шуинаром. Если его иной раз и критиковали, так только за то, что он как-то не по-франкоканадски вяловат. Ну да, он был человек скучный, настолько скучный, что его главным отличительным качеством можно было считать полное отсутствие некоторых качеств, а именно: ироничности и вообще какого бы то ни было чувства юмора. Он не преследовал своекорыстных целей, не имел политических амбиций и серьезных психологических проблем. Он не был мстителен, не был подвержен вспышкам раздражения. Он даже говорил без акцента. Несмотря на беспорядок в своем кабинете, новый начальник отдела был просто, что называется, благоразумным человеком. Иногда — невыносимо благоразумным.

— Позвольте мне подвести промежуточные итоги, — предложил Шуинар. Делорм и Кардинал стояли в положении «вольно», сесть они не могли, ибо все кресла в кабинете были завалены стопками звукозащитной плитки. — Труп американца, мужчины около шестидесяти лет, найден в лесу, где его, по всей вероятности, грыз медведь.

— Сначала его убили неизвестные лица, а уже потом стал грызть медведь, — поправила Делорм.

— Тот факт, что он американец, вынуждает нас подключить Конную полицию: все международные дела входят в их компетенцию. Это означает, что нам предстоит работать с Малькольмом Масгрейвом. Поэтому не думаю, что нам сейчас необходимо участие Делорм.

— На самом деле, — заметил Кардинал, — лучше, чем Делорм, никто из наших с Масгрейвом работать не сможет. Они уже сотрудничали, у них отлично получалось. Если они будут действовать вместе, это ускорит дело.

— Не исключено, — согласился Шуинар. — Но я не хочу вовлекать в это слишком много сотрудников.

— Сержант, я готова взять это дело, — заявила Делорм. — Я с удовольствием поработаю с Масгрейвом.

— Извините. Кардинал, вы старше по званию, а значит, именно вы должны скооперироваться с этим уважаемым сотрудником Конной полиции.

— Видите ли, сержант, я не думаю, что именно сейчас должен с ним кооперироваться.

— Почему же? У вас с ним какие-то старые счеты? Сотрудник Конной полиции, работающий в Садбери, почему-то затаил обиду на сотрудника уголовной полиции Алгонкин-Бей?

— Вы забываете, что в прошлом году он натравил на меня все управление.

— Нет-нет, это несправедливое утверждение, — заметил Шуинар в своей рассудительной манере. — Он имел серьезные основания подозревать, что в нашем управлении имеет место утечка информации, и он оказался прав. Просто он подозревал не того человека, вот и все.

— Да-да, незначительная подробность, — согласился Кардинал. — Не понимаю, почему это меня так задело. — Откровенно говоря, еще больше его задело то, что юный сотрудник Конной полиции этой ночью отобрал у него пистолет.

Какое-то время Шуинар молчал. По его мягкому лицу прошла легкая гримаса, как будто он напряженно решал несколько математических уравнений сразу. Затем, словно вычисления вдруг потребовали физической активности, он развернулся в кресле и перебросил несколько томов законов с одного подоконника на другой, всякий раз внимательно разглядывая корешки, прежде чем опустить книгу на новое место. Когда он повернулся обратно, лицо его прояснилось.

— Итак, между вами и лошадниками пробежала кошка, — заключил он. — Печально. Однако нелишне отметить, что нам вряд ли когда-нибудь представится столь же удачная возможность урегулировать конфликт с нашими коллегами в красном. Так что работайте с Конной полицией, не забывайте сообщать им все — и у вас очень скоро наладятся с Масгрейвом отличные отношения, что будет очень полезно как для интересов нынешнего дела, так и, в долгосрочной перспективе, для нашего управления.

— Боюсь, сержант, вы не осознаёте, насколько сильно недопонимание между мной и Масгрейвом.

— Тем более. Ведь это именно у вас имеется проблема. А значит, именно вы — наиболее подходящее лицо для того, чтобы ее решить, верно?

Несмотря на то что первым делом надо было связаться с Масгрейвом, Кардинал все откладывал этот звонок. Сначала он позвонил в Торонто, в Центр судмедэкспертизы, и поговорил с Влатко Сетевичем из химического отдела. Влатко обладал двумя важными особенностями. Во-первых, он был совершеннейший трудоголик, всегда первым приходил на работу и последним уходил, — и никогда не успокаивался, пока стол не очищался от заказов. Во-вторых, он славился непредсказуемостью настроения. Влатко жил в Канаде с шестидесятых и отличался весьма уравновешенным нравом — до тех пор, пока в девяностые годы не распалась Югославия. С тех пор он стал подвержен приступам гнева. Иногда он бывал очень милым и веселым, иногда — сущей скотиной, и никогда нельзя было предсказать заранее, с какой из его ипостасей будешь иметь дело. Кардинал задал ему вопрос насчет образца краски, который они послали на анализ, и тут же угодил прямо в эпицентр бури.

— Образец краски? Никакого образца краски не получал. Во всяком случае, из Алгонкин-Бей.

— Надеюсь, все же получал, иначе у тебя могут быть серьезные неприятности. Неужели вы, ребята, никогда не…

Из Торонто донесся громкий славянский смех.

— Не надо так волноваться, детектив. Шучу. Вот он у меня, ваш бесценный образец.

— Сногсшибательно, Влатко. При таком чувстве юмора тебе самое место в Канадских королевских воздушно-потешных силах.

— Вы, северные парни, всегда такие раздражительные. Займись йогой, что ли. Научишься концентрироваться, успокаиваться, почувствуешь единение с Вселенной.

— Моя жена то же самое говорит. Что ты можешь нам сообщить?

— Нам, в общем-то, повезло. Судя по всему, это краска цвета «грецкий орех», на «Форде» стали ею красить «эксплореры» только в прошлом году. К тому же это новая партия. Так что ищите «форд-эксплорер» этого года выпуска, притом с царапиной.

— Ты исцеляешь мне сердце, Влатко. Продолжай.

— Но в каком-то смысле вам не повезло. В одной только Канаде «Форд» продал за это время примерно тридцать пять тысяч «эксплореров».

— И самый популярный цвет, конечно…

— Разумеется, «грецкий орех».

Когда уже нельзя было дальше откладывать, Кардинал позвонил в Садберийский отряд. Дежурный, взявший трубку, ответил, что Масгрейва сейчас в городе нет. Кардинал с облегчением разъединился, но трубка тут же зазвонила у него в руке. Масгрейв.

— Нам с вами надо потолковать, — без предисловий заявил сержант. — О человеке по имени Говард Мэтлок.

Выяснилось, что Масгрейв уже в Алгонкин-Бей, в здании Федеральной полиции — всего в нескольких кварталах отсюда, на Макферсон-стрит. Одно время у Конной полиции был там свой филиал, но лошадники, как и все прочие, переживали сейчас эпоху сокращения финансирования, поэтому теперь их ближайший штаб располагался в городе Садбери, до которого было километров сто тридцать.

Кардинал подъехал к зданию Федеральной полиции и припарковался под табличкой «Только для почтового транспорта». Масгрейва он обнаружил в кабинете, где не было никакой мебели, кроме металлического стола с телефоном и трех пластиковых кресел, выкрашенных в основные цвета спектра.

Сержант был человеком уверенным в себе, и уверенность эта зиждилась на том, что в любом помещении он всегда был самым крупным и решительным самцом из всех присутствующих. Тело его имело клиновидную форму и было словно бы высечено из скалы. Киньте в него камнем, подумалось Кардиналу, и вы услышите чокающий звук.

— Сядьте, — Масгрейв указал на кресла. — Хочу, чтобы вы знали: насчет прошлого года у меня к вам претензий нет.

— Очень мило с вашей стороны. С учетом того, что из-за вас меня чуть не вышибли со службы.

— Взгляните на дело объективно. Я лишь следовал установленной процедуре.

— Могу вам поведать кое-что насчет процедуры. — Кардинал успел отрепетировать эту речь, пока ехал. — Убийство иностранного гражданина на канадской земле, может быть, и подпадает под юрисдикцию Королевской конной полиции, но это не дает вам карт-бланш на то, чтобы пренебрегать ролью местной полиции в расследовании. Если вы хотите побывать на месте преступления, находящемся на подведомственной мне территории, — позвоните мне. Если вы хотите узнать подробности по делу — обратитесь ко мне. И не засылайте на мою территорию своих людей без предупреждения, иначе в следующий раз я их засажу в тюрьму.

Масгрейв ответил ему холодным взглядом голубых глаз.

— Не имею ни малейшего представления, на что вы намекаете.

— Думаю, имеете.

— Послушайте, Кардинал. У вас тут труп американского гражданина. Американского. Как вы сами сказали, это переводит дело в компетенцию Конной полиции. Сколько вы еще собирались ждать, прежде чем сообщить мне об этом происшествии?

— Будь моя воля, я бы вам никогда не сообщил. Вы не очень-то приятная личность. Но я следовал законам и позвонил вам сегодня утром, как раз перед тем, как вы сами мне позвонили.

— Ага. Тогда почему я сначала узнал об этом деле от Оттавского управления?

Масгрейв швырнул ему копию факса. Там был целый список, и один из кратких пунктов гласил просто:

Кардинал смотрел на листок и думал: как же лошадники умудрились так быстро об этом пронюхать? И если парень, который отобрал у него пистолет, работал не на Масгрейва, тогда кто же он такой?

В дверь постучали.

Масгрейв кивнул:

— Пришел кое-кто, с кем вам будет интересно познакомиться.

Кардинал поднял глаза от факса.

— Детектив Джон Кардинал — Келвин Сквайр. Детектив Кардинал работает в полиции Алгонкин-Бей. Мистер Сквайр — сотрудник Канадского разведуправления.

В дверях стоял блондин в спортивном пиджаке и галстуке, напоминавший подростка, вырядившегося в отцовскую одежду. Ничто в его внешности не показывало, что он может отобрать у вас пистолет в темной охотничьей хижине.

— Рад познакомиться. — Сквайр протянул ему руку, бледную, как телячья отбивная.

— Взаимно, — выдавил Кардинал, чувствуя, как краснота ползет из-под воротничка вверх по шее.

— Вы отлично поработали по Убийце-Виндиго, — похвалил Сквайр. — Читал сегодня утром ваше досье.

— Вы из КСБР?

— Из Канадской службы безопасности и разведки, — уточнил Масгрейв.

— Я знаю, как это расшифровывается, спасибо.

— Да, оттуда. Я там уже пять лет.

— Получается, они вас взяли на службу, когда вам было девять. — Кардинал опустился в небесно-голубое кресло, скрипнувшее, как новый ботинок. Он повернулся к Масгрейву: — И что разведка делает здесь?

— Пусть он сам расскажет.

Сквайр вынул из портфеля серебристый ноутбук, водрузил его на стол и развернул экран так, чтобы видно было всем присутствующим. Он нажал кнопку, и аппарат с мелодичным звоном ожил. Затем он вынул из кармана небольшой пульт размером с тюбик губной помады и навел на экран. Появилась схема организационной структуры Североамериканского командования ПВО.

— Как вы, должно быть, знаете, — начал объяснять Сквайр, — Североамериканское командование — объединенный штаб, созданный США и Канадой в годы холодной войны для того, чтобы оградить нас от русской угрозы. — Он нажал кнопку пульта, и на экране возникло изображение, озаглавленное «Военные объекты Североамериканского командования». — Каждая из стран-участниц построила так называемые «наземные сооружения» — обычно просто трехэтажное здание внутри какой-нибудь горы. У американцев такое сооружение — в штате Колорадо, в горе Шейен. У нас — в Алгонкин-Бей, у Форельного озера.

— Я здесь вырос, — заметил Кардинал. — Вам нет необходимости мне это сообщать.

— Я хотел бы все сделать как полагается, — ответил Сквайр. — Наберитесь терпения. К тому же сержант Масгрейв вырос не здесь.

— Сержант Масгрейв хотел бы, чтобы мы быстрее перешли к делу, — заверил Масгрейв. — Считайте, что мы знаем об этой базе все, что нужно.

— Хорошо. Итак, холодная война, может, и закончилась, но канадская система ПВО никуда не делась. Внутри горы по-прежнему сидят полторы сотни человек. Они по-прежнему не сводят глаз с экранов радаров. И всякий раз, когда какой-нибудь объект входит в канадское воздушное пространство, на этих экранах появляется светящаяся точка.

— Как я слышал, они собираются закрыть эту базу, — вставил Кардинал. — В Алгонкин-Бей нет теперь даже базы Военно-воздушных сил.

— Возможно, они ее перенесут. Но закрывать ее никто не собирается, поверьте. — Их прервал приглушенный щебет мобильного телефона. — Извините, — сказал Сквайр и полез во внутренний карман. — Забыл выключить.

Он снова направил пульт на экран и перешел к картинке «Показания радаров». В правом верхнем углу запульсировали белые пятна, имеющие форму самолетов.

— Служба ПВО отслеживает все прибывающие в страну летательные аппараты. Здесь перед нами, конечно, просто модель, она показывает регулярные гражданские рейсы. После окончания холодной войны база Североамериканского командования ПВО нашла для себя новые занятия. К примеру, следить за незаконными авиаперевозками наркотиков. Недавно им удалось остановить переправку партии героина на сумму двадцать миллионов долларов, просто передав сведения о подозрительном самолете «сессна» одной из групп Конной полиции по борьбе с наркотрафиком.

Щелчок пульта — и изображение на экране вновь сменилось. Слева вверху появился объект, по очертаниям не похожий на самолет. Он засветился красным и начал с хриплым писком пульсировать.

— После одиннадцатого сентября важнейшая функция Объединенного командования — борьба с терроризмом: во всяком случае, нашу службу интересует именно она. Объекты могут быть самыми разными — от захваченного самолета до шальной ракеты. Которую мы сейчас и наблюдаем на экране.

— Естественно, это модель, — подчеркнул Масгрейв.

— Разумеется, — подтвердил Сквайр. — С реальными данными Объединенного командования в ноутбуке я бы не стал так запросто разгуливать. Я знаю, вы гадаете, зачем я здесь, так что перехожу к делу. В пятницу утром в разведуправление поступил звонок с базы ПВО. Их охрана засекла на холме человека с биноклем. По всей видимости, он ничего особенного не делал. Они его допросили, и он сказал, что он турист, наблюдает за птицами. Это не был какой-то исламист в тюрбане. У них не было на него достаточно материала, чтобы задержать или чтобы позвонить вам в полицию. — Он кивнул в сторону Кардинала. — Так что они просто проверили у него документы и велели убираться. Они передали нам эту информацию по телефону. Совершенно обычная процедура. Мы проверили, нет ли у нас чего-то на Говарда Мэтлока. Нет, ничего не обнаружилось. А потом, в те же сутки, этот тип вновь объявляется там среди ночи. Охрана, которая дежурила в ночную смену, засекла его на внешнем периметре, бинокль у него буквально к глазам приклеился.

— На периметре, — повторил Кардинал. — Если он и был шпион, то, похоже, самый неумелый в мире. Я бывал на этой базе, с внешнего периметра там не на что смотреть, надо продвинуться километра на три в глубь горы, чтобы хоть что-то разглядеть. А снаружи там только деревья и камни. Больше там ничего не увидеть.

— Верно. Но, возможно, его целью была не установка аппаратуры, а наблюдение за самой охраной. Не исключено, что он хотел проверить, сумеют ли они его поймать, достаточно ли у них для этого мастерства и сноровки. Мы точно не знаем. Хуже всего то, что охрана опростоволосилась, причем по-крупному. Когда его поймали во второй раз, никто не удосужился проверить регистрационный журнал, поэтому ночная смена понятия не имела, что его в эти же сутки уже задерживали дневные дежурные. Невероятно, но они его и ночью отпустили. А когда охрана осознала свою ошибку, было уже слишком поздно. Тогда-то они нам и позвонили во второй раз. Сгорая со стыда.

Сквайр нажал на кнопку пульта, и экран погас. С легким щелчком он сложил ноутбук.

— Шеф позвонил мне в шесть утра. Приказал лететь в Алгонкин-Бей семичасовым рейсом. Охрана засекла номер машины Мэтлока, удалось узнать, что он взял ее напрокат в торонтском аэропорту. Установили и его адрес на базе «Гагара». Но я прибыл туда слишком поздно. Я его даже не увидел — а тут вдруг ваши ребята набились в его хижину.

— А что бы вы стали делать, если бы его нашли?

— Последовал бы за ним, разумеется. Не я лично, мы для такой работы обращаемся к специальным агентам наблюдения.

— Вот как, — произнес Масгрейв. — А мы обращаемся к полицейским.

— На сей раз не повезло, я не сумел перехватить этого человека до того, как его убили. Сам я считаю, что он не представлял особой опасности. Никаких связей с Аль-Каидой или с чем-нибудь в этом роде. Но мы так его и не проверили, к тому же тот факт, что его убили после того, как служба безопасности базы ПВО дважды его задерживала… Да, это значит — тут что-то серьезное. Вот почему в игру включаемся мы.

— Возможно, нам бы следовало подключить к делу и ПДПО, — заметил Кардинал.

— Не думаю, что дело входит в компетенцию Полицейского департамента провинции Онтарио.

— Он пошутил, — объяснил Сквайру Масгрейв.

— Кроме того, мы могли бы вовлечь в расследование «Рыцарей Колумба»[4] и общество «Женщины в поддержку ветеранов войн», — не унимался Кардинал. — И «Орден лосей»[5] тоже мог бы заинтересоваться. У нас уже сейчас получается отличная команда по керлингу.

— Я предполагал, что вы можете быть недовольны, — заметил Сквайр. — Мол, дело произошло на подведомственной вам территории и прочее. Хочу просто, чтобы вы понимали: и я, и наше управление принимает участие в деле исключительно для того, чтобы оказывать вам всестороннее содействие. Может быть, хотите посмотреть мои документы? — Он вынул карточку с рельефным шрифтом и собственной фотографией. — Можете позвонить по этому телефону, и вам подтвердят все, что я только что сказал.

— Поверьте мне, — обратился Масгрейв к Кардиналу, — я уже это проделал. Он не самозванец, и разведуправление нас не разыгрывает. Все реально и всерьез. Звоните куда пожелаете, а потом, может быть, все-таки расскажете нам, как у вас продвигается расследование и что вам уже удалось выяснить?

Кардинал подумал, не позвонить ли Шуинару и не закатить ли ему скандал, но он отлично понимал, что это ничего не даст. И потом, он был благодарен Сквайру за то, что тот сделал вид, будто они никогда раньше не встречались.

— Рассказывать, в общем-то, нечего, — признался он. — Экспертам практически не с чем работать: рука, ухо, кусок бедра, скальп, куски тазовых костей. Этого типа убили, потом расчленили, потом скормили медведям. Мэтлок уверял хозяина «Гагары», что приехал в Алгонкин-Бей присмотреть место для зимней рыбалки. Других гостей в мотеле не было, и единственный след, который у нас есть, — это следы краски, которые обнаружили на том месте, где разрубили труп. Эта краска была содрана с корпуса автомобиля, и теперь мы разыскиваем «форд-эксплорер» новой модели, цвет — «грецкий орех». Мы разместили в «Лоуд» объявление, оно выйдет в сегодняшнем вечернем выпуске. Просим откликнуться всех, кто разговаривал с Мэтлоком.

— Извините, если я спрошу вас грубо, — прервал его Масгрейв. — Вы что-нибудь выяснили насчет его машины? В разведуправлении установили, что он брал напрокат красный «эскорт».

— Мы им занимаемся. У вас с этим все? Я бы хотел продолжить.

— А как насчет американского следа? — поинтересовался Сквайр. — Что вы планируете сделать в этом направлении? С чего начнете?

Масгрейв стал смотреть сквозь грязное окно на машины, едущие по Макферсон-стрит, словно вопрос совершенно его не касался.

— Начнем с Нью-Йорка, — ответил Кардинал. — Известим его ближайших родственников, если они существуют, и побеседуем с ними. Зададим стандартные вопросы: были ли у него враги, были ли в последнее время какие-нибудь конфликты…

— Я могу этим заняться, — с мальчишеским рвением вызвался Сквайр. — Может, позволите мне это сделать? Все равно мне надо будет много возиться с американцами, контактировать с ФБР и прочее.

Масгрейв повернулся к нему:

— Знаете что? Подключите к этому кого-нибудь из бывших сотрудников Конной полиции, которые теперь у вас служат. Так будет лучше для всех нас. Черт побери, да что ваши мальчишки из разведки понимают в расследовании убийств? Да и во всех таких расследованиях?

— Верхушка разведслужбы, может, и состоит из бывших сотрудников Конной полиции, еще с тех времен, когда вместо разведслужбы была служба безопасности, — согласился Сквайр, — но среди младших и средних чинов таких практически нет. И, откровенно говоря, не думаю, что мой шеф был бы так уж рад привлечь их к этому делу.

— Вы обзавелись ноутбуками и мобильниками и уже думаете, что правите миром, а?

— Сержант Масгрейв, полагаю, вы знаете, что бывшие сотрудники Королевской конной полиции, ныне работающие в разведслужбе, никогда раньше не занимались расследованиями уголовных дел. Они просто были сотрудниками службы безопасности, как и я.

— Вот как? А вы, я полагаю, знаете — или узнаете, если не поленитесь заглянуть подальше в прошлое, — что многие из этих сотрудников службы безопасности сначала оттрубили по десять-пятнадцать лет в отделах уголовного розыска. К сожалению, когда пресса начала травить Конную полицию, нас стали все чаще переключать на всякие парадные выезды в красивой форме, в Оттаве даже протащили новый закон, а в итоге — полная чушь: ваши недотепы делают то, что раньше делала Конная полиция, только теперь вы занимаетесь этим на законных основаниях. Да, и еще маленький пустячок, так, ерунда: в результате выгнали на улицу массу отличных сотрудников.

Голос Масгрейва слегка дрожал, выдавая чувства более сложные, чем просто гнев. Кардинал никогда не видел его таким расстроенным и, к собственному удивлению, ощутил, что даже начинает испытывать к этому человеку нечто вроде симпатии.

Сквайр хотел было что-то возразить, но потом, видимо, передумал. Помолчав, он сказал:

— Изменить древнюю историю — не в моих силах. Я пришел сюда не для того, чтобы приносить неприятности, хотите верьте, хотите — нет. Но нам нужно ваше содействие. Я ни о чем вас не прошу. Если захотите обсудить этот вопрос, свяжитесь с моим шефом в Торонто или с оттавским руководством разведслужбы. Мой номер у вас есть. Когда будете готовы к сотрудничеству, позвоните мне. Я остановился в мотеле «Хиллтоп». — Он сунул ноутбук под мышку и вышел.

Когда за ним закрылась дверь, Кардинал негромко присвистнул.

— Бог ты мой, — проговорил Масгрейв. — Я сражен. В самое сердце.