Негламурное ток-шоу

17 апреля

Боря не только помог мне устроиться, но и разыскал в другой гостинице маму, которая уже два дня как была в городе. Она прилетела вместе с мужем по вызову Максима и тщетно пыталась меня найти. Когда случился пожар, мама впала в истерику и ей вкололи тонну успокаивающих.

Сегодня были двойные похороны, Максима и Маши. С матерью мы встретились полчаса назад у входа на кладбище. Она молча меня обняла и прижала к себе.

— Лизонька, это мой муж, Вадим! — с новым маминым мужем мы были знакомы лишь по фотографиям. Насколько я знала, он был обычным клерком в Варшаве, неплохо говорил по-русски и любил мою маму.

— Очень приятно! — почти без акцента проговорил Вадим, протягивая мне руку. — Жаль только, что мы знакомимся с вами при таких обстоятельствах.

Я хмуро оглядела мужчину — невысокий, плотный, почти лысый, беспокойный взгляд и слишком подвижное лицо.

Машу и Максима хоронили в закрытых гробах, оно и понятно. Закопали на одном кладбище, но в разных местах. От одного свежего холмика к другому вереницей шли знакомые, друзья и родственники.

— Довела, паскуда, своими выходками! — услышала я шипение у себя над ухом и обернулась. Родня Максима сверлила меня взглядом. — Довела мальчика до смерти, дрянь!

Я вздрогнула и втянула голову в плечи.

Около могилки Маши стояла Кварина с мужем, они громко спорили, какую плиту на кухню лучше купить: с грилем или без. Когда я подошла, они перестали дискутировать и молча уставились на меня.

— Говорят, убийцу Маши так и не нашли? — Ларочка поправила длинное кожаное пальто цвета молодой зелени.

— Нет, — я мотнула головой, сильно побледнев. — Не нашли.

— Какие есть версии? — подал голос пожилой Ларочкин муж.

— Не знаю, мы еще не были у следователя.

Незаметно к нам подошел Вадим, мамин муж. Он стоял чуть сбоку и внимательно слушал.

Я обернулась, почувствовав его взгляд.

— Жаль, что я так и не познакомился с младшей сестрой, — Вадим грустно улыбнулся и сделал шаг вперед.

Ларочка с мужем цепким взглядом окинули незнакомца.

— Мне тоже, — буркнула я.

— Когда вам идти к следователю? — Вадим подошел и приобнял меня за локоток. — Может быть, я составлю вам компанию? Маму, я думаю, лучше в эти дела не вмешивать, у нее и так слабое сердце. Да еще такое горе, а вам, я думаю, будет нужна чья-нибудь моральная поддержка.

— Спасибо, я подумаю! — я вывернулась из его цепких рук и пошла прочь. Я так устала и вымоталась, что мечтала лишь об одном — упасть на диван и закрыть глаза.

Поминки проходили в столовой, народу было полно, пришли даже школьные друзья Максима и Маши. В большинстве своем народ смотрел на меня с ненавистью, кто-то с завистью, прослышав о моей удачной карьере на кабельном телевидении в столице. Некоторые едва скрывали усмешку.

Я сидела за столом, опустив глаза, и ковыряла ногти, пытаясь ободрать лак.

Заупокойные речи, слезы, искренние и наигранные, время словно замерло на месте.

— Смотри, бесстыжая, даже и не плачет! — совершенно незнакомая мне старушка слева неодобрительно пошамкала губами, выразительно косясь в мою сторону. — Правильно люди говорят: она и сестру свою сама прикокошила, и мужа на тот свет отправила.

Я поежилась и встала с места:

— Я хочу сказать! — я прервала на полуслове зареванную женщину, бухгалтера из ресторана «Макс», она только что со слезами в голосе поведала всем, как искренне и нежно они все любили Максима.

— Я хочу сказать, — повторила я и нашла глазами маму. Она сидела в сторонке с Вадимом, и он держал ее за руки. — Я хочу сказать, что мне очень жаль, что все так получилось. Мне жаль Машу, даже несмотря на то, что она изменяла мне с моим мужем. Прости, мама! — я посмотрела на мать. — Мне жаль Максима, даже несмотря на то, что мы с ним фактически уже расстались на момент его смерти. Мне жаль, и если бы я могла хоть что-то изменить, то сделала бы это. Но никто, никто из вас не смеет обвинять меня в смерти близких мне людей, не имея на то оснований.

Я вылезла из-за стола и пошла прочь. За моей спиной стояла гробовая тишина.