Негламурное ток-шоу

17 июля

— Почему ты нам сразу же не позвонила? — мать рыдала, кажется, три часа подряд. Вадим сидел неподвижно, бледнее смерти и даже не смотрел в мою сторону. — Как такое могло случиться? Что между вами произошло?

Я молча держала ее за руку. Мы были в кабинете следователя, за мной стоял Пашин адвокат и демонстративно изучал потолок.

— Здравствуйте, — в кабинет зашел полный мужчина с густой, вьющейся шевелюрой. — Я старший следователь, Алексей Ильич. Все собрались?

— Адвокат Елизаветы Бурковой Андреев, — представился мужчина и пожал следователю руку.

Вадим поднял на меня ненавидящий взгляд и усмехнулся.

— От нас защищаешься?

Я промолчала, пожалев мать.

— Гражданка Буркова, какие отношения связывали вас и Радиона Прачешку?

— Никакие, — я начала было объяснять, но меня мягко прервал адвокат Андреев. — Алексей Ильич, Буркова только что из больницы, она перенесла тяжелейшее нервное потрясение, позвольте я все объясню за нее?

Нам три часа морочили голову, измочалив так, что в конце беседы я уже едва дышала. Я ни в чем не признавалась, о единственной ночи с Радиком молчала и отвечала односложно. Мать все время ревела, а Вадим безмолвствовал, словно немой.

— Все свободны, — следователь подписал нам пропуска, и мы вышли в коридор.

— Елизавета Анатольевна, я вам больше не нужен? — Андреев отозвал меня в сторону. — Мы с вами, наверное, позже переговорим, да?

— Конечно, спасибо. — Я попрощалась с адвокатом и подошла к матери.

— Лиза, мы в гостиницу, — мать держалась за сердце. Вадим молчал.

— Мне поехать с тобой? — я обняла ее за плечи.

— Нет, Вадим со мной! — мама похлопала по руке мужа. — Завтра встретимся, что-то мне плохо.

— Лиза, — внезапно Вадим заговорил, и я вздрогнула от неожиданности. — Прости меня, я не думал, что Радик на такое способен. После смерти жены он вообще был странным. — Мужчина разрыдался. — Но это был мой сын, и я любил его!

Теперь мы обнялись и ревели все вместе.

Домой я вернулась совершенно измученная и сразу же повалилась на кровать.

— Я уже дома! — я позвонила на сотовый Паше, и он приехал через полчаса.

— Как все прошло? — мужчина прилег рядом и поцеловал мне руку.

— Ужасно, все плакали…

— Крепись, видимо, Радик был немного не в себе, — Павел гладил мою руку. — Что-то у него замкнуло, может, он и убивать-то тебя не хотел, просто решил поговорить таким странным образом. В любом случае забудь. Скоро все пройдет, они уедут назад в Варшаву, а ты переедешь ко мне.

— Что? — я посмотрела на него измученным взглядом. — В особняк? Мне на работу долго добираться, да и в редакцию журнала далеко. Нет, прости, но я останусь здесь.

Павел удивленно хмыкнул:

— Ты это серьезно?

— Да, — я подползла и поцеловала его в губы. — Ты же будешь ко мне приезжать, да?

— Потом все обсудим, — Паша улыбнулся, — видимо, ты все еще в шоке…

Я промолчала, потому что не было сил спорить.