Неизбежность (ЛП)

Глава 15 Свет и тень

Когда Рид прижимает меня к себе, на его губах играет сексуальная улыбка.

— Я тоже по тебе скучал, — по секрету шепчет он, наклонившись к моему уху, когда мы разделяем только наш момент.

От счастья мое сердце забилось быстрее, а щеки окрасил легкий румянец.

— Я пропустил твою игру? — разочарованно спрашивает он, осматривая поле.

— Наверное ты бы успел ко второй половине, но «Каппы» проиграли, и игру закончили, — отвечаю я благодарная за то, что второй половины не будет.

— Это плохо, да? — спрашивает он меня, поигрывая бровями.

Когда я киваю, его глаза заискрились удовольствием.

— Ты принесла команде очки? — заинтересованно спрашивает он меня, заправляя выбившуюся прядь моих волос мне за ухо.

— Да, но, так или иначе, все принесли команде очки, так что в этом нет большого достижения, — честно говорю я, наблюдая, как его улыбка становится шире.

— У тебя есть еще какие-нибудь планы, или ты можешь уехать со мной? Мы можем ненадолго поехать ко мне домой, — мягко спрашивает он меня.

Когда я сразу же с энтузиазмом киваю, он усмехается. Развернувшись, Рид обнимает меня за плечи, и мы идем к его машине. Я вижу, как Булочка и Брауни наблюдают за тем, как я уезжаю с Ридом, так что когда мы идем на парковку, я машу им на прощание. Подойдя к машине, Рид останавливается и перед тем как открыть дверцу, целует меня.

С трудом дыша и чувствуя легкое головокружение, я обнимаю его за шею, притягивая ближе к себе.

— Я рада, что ты вернулся, — шепчу я ему на ухо.

— Как и я, — шепчет он в ответ.

Открыв для меня дверь, он ждет, пока я заберусь внутрь. Открыв дверцу со стороны водителя, он тоже садится в машину. Прежде чем выехать со стоянки, он берет мою руку и нежно целует.

— Извини, что в этот уикенд я оставил тебя одну, — хмурясь, говорит он. — Я волновался за тебя. Как у тебя дела?

— После твоего возвращения мне лучше, — уклончиво говорю я, а потом спрашиваю, — Куда ты ездил? Ты ничего не рассказывал.

— Моему другу нужна была помощь по военному вопросу, я должен был ему помочь, — говорит Рид.

— Я не хотел уходить и оставлять тебя без зашиты, но если бы я не пошел, то он бы начал подозревать, что меня что-то отвлекает от миссии, — говорит он, многозначительно глядя на меня. — Если бы это было возможно, я бы вообще хотел этого избежать.

— Почему ты не хочешь, чтобы твой друг приехал сюда? — нахмурившись, спрашиваю я.

— Мой друг — ангел, — неохотно отвечает Рид, вглядываясь в мое лицо.

— О, а в чем проблема? — спрашиваю я, надеясь, что его ответ не будет слишком страшным.

— Эви, позволь мне быть с тобой предельно откровенным. Только если он не падший ангел, это не делает его для тебя небезопасным, — хмуро говорит Рид. — Не путай наш вид с ангелами на поздравительных открытках. Мы войны, смертоносные хищники, время, проведенное здесь на Земле, научило нас самосохранению, а в некоторых случаях притворству. Безусловно, Зефир узнает тебя, и если бы была такая возможность, я бы предпочел не убивать его, — спокойно говорит он.

— Ты уверен, что он — эмм, Зефир, попытается причинить мне вред? — грустно спрашиваю я, думая о том, что, будучи рядом со мной, Рид боится доверить своему другу, о том, что я существую, тогда у нас есть пара серьезных вопросов, которые мы должны решить.

— Я не знаю. Как я уже говорил, мы ревнивые существа, и не важно, по каким причинам он может побеспокоить тебя. Ты вызываешь сильные эмоции, и я не знаю, как он может воспринять тебя, как угрозу или как что-либо другое, — говорит он.

Смотря на него некоторое время, я понимаю, что он думает об этом уже некоторое время.

— Если не угроза, то что? — вслух интересуюсь я, сузив глаза.

— Возможно, он будет тянуться к тебе, — отвечает Рид

Мои глаза расширились.

— О, ты имеешь ввиду, что его я тоже могу почувствовать? — с подозрением спрашиваю я.

— Да, — серьезно говорит он.

— И эта мысль беспокоит тебя? — удивленно спрашиваю его я.

— Да, — говорит он, следя за дорогой.

— Рид, почему ты вместо помощи своему другу-союзнику выбрал вариант помогать мне? — тяжело вздохнув, спрашиваю я, я действительно не понимаю, как могла получить его в качестве моего защитника.

Я полукровка, а он, ну… из идеальной жизни.

— Сейчас ты под моей ответственностью, и я буду защищать тебя, — спокойно говорит Рид, хмурясь.

— Ты заставляешь меня чувствовать себя обязанной, — бормочу я, а мое сердце сжимается.

— Ты одна, и ты хрупкая, — бормочет он, поглядывая на меня.

— Котята тоже очень хрупкие.

— Я девушка… эээ, и ангельское создание, — неуверенно бормочу я.

— В сравнении с ними, ты котенок — как и любой ангел в твоем возрасте, — пытаясь подавить улыбку, говорит Рид. — Вот почему я хочу скрыть тебя, по крайней мере, до тех пор, пока ты не станешь сильнее.

— Так вот почему ты не звонил мне все выходные, боялся, что твой друг услышит, как мы разговариваем? — спрашиваю его я, вдруг понимая, что, не звоня мне, он защищал меня.

— Да… Я прослушивал сообщения, которые ты несколько раз оставляла мне. Мне понравилось. В следующий раз, оставляй мне длинные сообщения, рассказывай о том, как прошел твой день, ну, или я не знаю, о чем-нибудь еще. Мне нравится слышать твой голос, — признается он.

— Ок, — улыбаясь, говорю я, — если в дальнейшим ты обещаешь, что в твоих записках будет хоть одно ласковое слово, потому что «дорогая Эви» — я таковым не считаю.

— Тебе не нравится мое внимание? — спрашивает он.

— Я не это имела в виду. Это было не убедительно, — говорю я.

— Было не убедительно? Что я должен был сказать? — спрашивает он, забавляясь моим поведением.

— Хмм, дай подумать… Дорогая Эви, которую я просто обожаю, я обещаю вернуться как можно скорее, потому что, не видя тебя слишком долго, я очень сильно по тебе скучаю. На самом деле, я не могу уехать без тебя, так что я увижу тебя, когда ты будешь здесь, — заканчиваю я, застенчиво ему улыбаясь.

Пока я объясняла то, какую записку хочу от него получить, Рид смотрит на меня, и его глаза стали насыщенно зеленого цвета.

— Я оставил тебе короткое сообщение, потому что не хотел давить на тебя, — мягко говорит он. — Я знаю, что у тебя должны быть чувства к Расселу — как ты можешь их не испытывать? Он же твоя родственная душа. Я не совсем понимаю, какое место я занимаю между вами. Но мне нравится твое голосовое сообщение, и я совсем не против того, чтобы ты всегда приветствовала меня так же, как и на поле.

— Ты спросил меня, какое место ты занимаешь… для меня? — спрашиваю его я, в то времкак мы направляемся к его дому.

— Только если ты готова сказать это, — мягко говорит он.

Мгновение я слушаю его ровное дыхание, пытаясь собрать все обломки воедино — так, чтобы я могла объяснить ему, что он для меня значит.

— Ты тот, кого я хочу. Никакой другой ангел или человек, не будет стоять выше тебя, в моих глазах, моих мыслях или моей любви, — говорю я прерывающимся голосом, краснея от смущения.

Я думаю, что Рид был не готов к тому, что я ему только что сказала. Мы еще не доехали до поездной дорожки его дома, когда он затормозил у обочины возле остановки. Он не смотрит на меня; скорее всего он смотрит через лобовое стекло на темнеющее небо.

— Но я был уверен, что ты и Рассел… предназначены… что ты и он… — начал Рид, но я прерываю его.

— Нет, в эти выходные я сказала Расселу то, что ты, это все чего я хочу, — объясняю я, пытаясь понять, о чем он думает.

— Эви, ты не должна этого делать, — твердо сказал Рид, рассердившись.

— Я буду защищать тебя, не зависимо от того, с кем ты решишь быть. Тебе не стоит бояться, что ты потеряешь меня как опекуна, если ты и Рассел…

Мои глаза расширились, когда я поняла, что он не верит мне.

— Рид, — быстро объясняю я, — я люблю Рассела. У меня ощущение, что я всегда его любила и буду любить. Но теперь уже не важно, как я отношусь к нему, потому что все чувства потускнели. Ты затмил все чувства, и я поняла, что мне нужен только ты.

В мгновение Рид заглушил двигатель и исчез с водительского сидения.

А через долю секунды я подпрыгиваю от неожиданности, потому что моя дверь открывается.

— Извини, — с извиняющимся выражением лица говорит он, отстегнув ремень безопасности и вытащив меня из машины. Менее чем за секунду мы оказываемся возле двери его дома; после этого, я оказываюсь в комнате, в которой еще никогда не была.

Это просторная спальня, похоже, это хозяйская. Возле двери Рид ставит меня на ноги, и я в его комнату. Жадно рассматривая все вокруг, возле стены стояла огромная кровать. Остальные стены были увешаны картинами. Еще там были отполированные книжные полки, заполненные книгами в кожаных переплетах, очевидно, что были оригиналы книг по произведению искусства.

— Твоя комната? — спрашиваю я, снова поворачиваясь к нему, пока он стоит возле закрытой двери и смотрит на меня.

— Да, — отвечает он. — Я хотел показать тебе кое-что…

— Что? — улыбаясь, спрашиваю я, подходя к прикроватной тумбочке.

Мой взгляд блуждает по статуе, которая стоит на невысокой подставке. Я взяла ее, чтобы изучить. Проводя пальцем по гладкой, пепельно-белой текстуре, я поражаюсь плавным линиям женщины, поющийся на греческом троне. Она выглядела как богиня, а платье, в которое она была одета, казалось мне смутно знакомым. Когда я внимательно присмотрелась к лицу статуи, то признала себя. Это я! Это резная статуя меня.

— Это платье я надевала, кода мистер МакКинон рисовал мой портрет! — шепчу я.

— Тебе нравится? — стоя позади меня, спрашивает Рид.

— Это потрясающе. Ты ее сделал? — спрашиваю я, находясь под впечатлением от того, что он может сделать такое волшебство из простого куска камня.

— Да, — мягко отвечает он.

— Я не знала что ты художник! — восклицаю я, изучая изящно вырезанный рисунок.

— До недавнего времени, я ничего не делал… Меня посетило вдохновение, — говорит он с ошеломляющей улыбкой, которая заставляет мое сердце трепетать.

Я осторожно возвращаю статую обратно на тумбочку, продолжая смотреть на нее. Замечая рядом с ней еще одну, но ее я не могу поднять без помощи. Она тоже похожа на меня, только в хоккейной форме. Мое застывшие подобие, стоящее в агрессивной позе, замахивалась палкой по мячу, имело просто поразительное сходство.

— Те статуи в библиотеке, которые ты уничтожил, когда я была здесь в прошлый раз, их тоже сделал ты? — спрашиваю я, посмотрев на него.

— Да, — говорит он, и я могу сказать, что он помнит тот день, когда я повредила колено.

— Ту, что ты сломал — был ангел. Она была твоей подругой? — спрашиваю я его, смотря на него через плечо.

— Эви, ты ничего не пропустила? — спрашивает он, обнимая меня за талию. Еще немного покрутив статуэтку в руках, я аккуратно ставлю ее на отполированную тумбочку. Прижавшись к его груди, я слышу его размеренное сердцебиение.

— Нет, — говорю я затаив дыхания.

— Эви… Я привел тебя сюда, чтобы кое-что показать, — мягко говорит Рид, мягко отстраняя меня от себя. — Ты должна кое-что увидеть, прежде чем примешь какое-либо решение о том, что думаешь.

— Что ты хочешь мне показать? — озадаченно спрашиваю я, глядя как он стоит ко мне спиной всего в нескольких шагах от меня.

Глаза Рида темнеют, и взгляд становится настороженным, когда он тянется к своей белой рубашке и начинает ее расстегивать.

Мои щеки покрываются румянцем, когда расстегнутая рубашка открывает его идеальную грудь и тело. Когда его рубашка свободно распахивается, он останавливается и ждет моей реакции.

Я не осознаю, как оказалась рядом с Ридом, и для меня сюрприз то, что мои пальцы прикасаются к его груди. Его кожа гладкая и совершенная, без каких-либо человеческих изъянов. Чем больше я трогаю его кожу, мое сердце все больше ускоряет ритм. Когда мои руки перемещаются вверх под его рубашкой, я провожу руками по его рукам, позволяя рубашке свободно упасть на пол.

На этом моя храбрость начинает гаснуть.

Из-за спины Рида раздался хруст и звук выдвижения, а в его глазах появляется опаска.

Мои глаза расширяются, потому что из-за его спины появляются угольно-черные перья, поднимаясь из-за его широких плеч и изгибаясь дугой примерно возле его затылка.

В то время как его крылья вернулись в состояние покоя, я слышала свое собственное хриплое дыхание.

Полностью он их не раскрыл, так что я не знаю какого они на самом деле размера.

— Ах! — выдыхаю я лишь одно слово, впиваясь в ладони ногтями.

Я отошла от него на несколько шагов, подойдя к краю кровати.

Мои колени подкосились, и я почти упала на нее, вовремя упершись на локти. Время как будто замедлилось, а может и совсем остановилось, все мое внимание было приковано к существу напротив меня.

Глядя на Рида, я понимаю, что, возможно, до моего полного взросления и последующий отказ от привычного мира, и толчок в ту сверхъестественную реальность, в котором такие вещи не редкость, не так ужасно, как казалось ранее.

Очень медленно, чтобы не разрушить магию момента, я поднимаюсь с кровати. Я чувствую, как его прекрасные, хищные глаза следят за каждым моим движением, пока я осторожно двигаюсь в его направлении. Протянув руку, я провожу линию от его ключицы до плеча, чувствуя, как его мышцы играют под моими пальцами. Кончиками пальцев, я скольжу от его плеча к его угольно-черным крыльям; скольжу вниз, по его перьям, чувствуя их гладкую текстуру.

Его крылья почти достигали пола и были острыми как у сокола.

Подняв руку, я кладу ее на другое крыло, продолжая медленно поглаживать спину у основания крыльев.

Затем я снова поднимаю руки вверх и обнимаю его за шею.

— Ты великолепен, — выдыхаю я, мягко теребя его волосы.

— Ты можешь подвигать ими? — спрашиваю я, желая увидеть изящную демонстрацию их силы.

Рид кивнул, не на секунду не отрываясь от моего лица. Быстро раскрывая крылья, издающие шелестящий звук, словно встряхивают простыню. Крылья полностью раскрылись, в результате чего рая перьев заострились.

— Они прекрасны. Когда я получу свои? — мягко спрашиваю я.

Взгляд Рида тоже смягчается.

— Я не напугал тебя? — озадаченно спрашивает он.

— Немного, но это скорее от неожиданности, чем от страха, — честно говорю я, смотря на его крылья окружающие меня.

— Как они помещаются внутри тебя? Они огромны! Я имею в виду, это ведь не удобно прятать их… потому что я не понимаю, как они появляются и задвигаются обратно… это не больно? А каково это — летать? Как ты научился пользоваться ими… ты просто умел это инстинктивно, или это было как в летной школе? — я замолкаю, когда Рид наклоняется и целует меня.

— Почему ты не испугалась меня? — спрашивает он, разорвав поцелуй.

— Я не знаю, может быть, потому, что ты великолепно целуешься, — отвечаю я, приподнимаясь на цыпочки и пытаясь возобновить поцелуй.

— Все люди, которых я когда-либо встречал, когда видели мои крылья… ну… они были в ужасе, — говорит Рид, отстранившись ровно на столько, чтобы видеть мое лицо.

— Я должен был убирать их, чтобы они ничего не видели, а других должен был останавливать, чтобы они не кричали.

— Ну, может быть, это потому, что я уже знаю, кто ты, поэтому не очень удивилась. В любом случае, ты не самое страшное из того, что я видела в эти выходные, — машинально говорю я, прежде чем снова попыталась возобновить поцелуй.

— Извини, что ты сказала? — вежливо спрашивает Рид, нахмурившись и прикусив мою нижнюю губу.

«Вот идиотка! испортила такой момент», — думаю я, прикрыв глаза.

— Эви, чем ты занималась в эти выходные? — настойчиво спрашивает Рид, хватая меняза плеч и хмуро на меня глядя.

— Я собиралась рассказать тебе, но забыла, потому что была так счастлива увидеть тебя.

Рид отпускает одну мою руку и прикрывает ей мой рот.

— То жуткое, что ты видела эти выходные, было… — нервно говорит он.

Он останавливается и открывает мне рот, чтобы я смогла продолжить.

Я быстро рассказываю Риду о том, что произошло возле «Coldwater» и что на парковке возле магазина я видела молодого человека.

Когда я заканчиваю, Рид хмурится еще сильнее.

— Эви, эта тень человека, которую ты видела, — не что иное, как демон из Приесподний, в человеческом обличи, — говорит Рид.

— Что? — слабым голосом спрашиваю я.

— Когда падший заполучает человеческую душу, они забирают ее в ад и проклинают. Она видоизменяется во времени. Она становится более продажной, и тогда они выпускают ее, чтобы найти более уязвимого человека, чтобы овладеть им. Для большинства нормальных людей, одержимый человек, как правило, остается незамеченным. Они никогда не замечают всей правды. Есть, конечно, исключения, но по большей части, они сеют хаос в мире людей. Мы можем легко их видеть и когда сталкиваемся с ними, можем отправить их обратно.

— Он чувствовал тебя и все же не напал, — после некоторой паузы, добавляет он.

Его комментарий прозвучал, словно завуалированное обвинение, и это поразило меня.

— Ну, мы были в кофейне, — побледнев, заикаюсь я. — Может быть, это его первая чашка кофе…. Я имею в виду, я редко начинаю свой рабочий день, пока не выпью чашку кофе.

Губы Рида сжались в мрачной гримасе.

— Нет Эви, это не так… ты сказала, его тень наблюдала за тобой? — спрашивает он меня.

Я киваю, чувствуя, как в горле образуется комок.

— Так ты говоришь, что он, вероятно, подумал, что я одна из них — дьявольское отродье, выпущенное на землю для уничтожения.

— Нет Эви, я не это имею в виду! Я говорю, что либо он не понял, кто ты и был озадачен этим, либо он испугался тебя, потому что понял, что ты наполовину ангел, — говорит Рид.

— Ты имеешь в виду, что он, возможно, подумал, что я могу надрать ему задницу? — немного расслабившись, спрашиваю я.

— Да, он сильный — гораздо сильнее, чем ты, но я не уверен, что он знал это. Как бы то ни было, тебе повезло, если демон был сбит с толку или напуган. Потому что он может убить тебя, даже не расплескав кофе, — медленно говорит Рид, пытаясь убедить меня в серьезности ситуации.

— Ты не должна была ходить в «Coldwater» — угрожающе рычит он.

— Знаю, знаю! — подхожу к кровати, сажусь на кровать и обнимаю подушку из нежного атласного шелка, — Я знаю, мы говорили о правилах, которым ты хочешь, чтобы я следовала; мы говорили о многих вещах, и знаю, что я другая.

Я видела, как исцелилось мое колено, и понимаю, что ты ангел, и ты сказал мне, что есть страшные монстры, но это не значит, что я буду убегать от проблем, опасаясь своих способностей.

Опустив глаза, я беспокойно тереблю подушку и продолжаю:

— Похоже, мой мозг не может понять, что мне нужно быть осторожной, потому что изо дня в день, в моей жизни столько всего происходит, что я не способна сосредоточиться на их всех. Можно сказать, что пока я не увидела тень парня, я отрицала существование жутких монстров, но теперь я убедилась в этом и согласна с правилами.

— Ты говоришь не ходить в «Coldwater», а я говорю — Аминь.

Плюхнувшись на кровать и свесив ноги, я закрыла лицо подушкой.

— Когда? — садясь рядом со мной на кровати и убирая подушку с моего лица, спрашивает Рид.

— В субботу утром, — виновато на него посмотрев, говорю я.

— Он следил за тобой? — пристально наблюдая за мной, спрашивает он.

— Я не знаю. За рулем был Фредди. Я смотрела в зеркало заднего вида, и если бы была погоня, я бы заметила, но я ничего не видела, — приподнимаясь на локтях, объясняю я.

— Почему Фредди? Что ты сказала ему? — хочет он узнать.

— Он всего лишь студент и мой друг, и я ничего ему не говорила. Кажется, он ничего не заметил, — быстро отвечаю я.

— Тебе лучше начать рассказ с самого начала и постараться ничего не пропустить, — вздохнул Рид, ложась рядом со мной на кровать. Его рука тянется вверх, дотрагиваясь до глаз, словно он устал от моих объяснений.

Я начала с того момента, когда нашла его записку на своем окне. Я кратко объяснила ту часть про «Дельта хаус». Я рассказываю ему о Булочки и Брауни, которые пригласили меня пойти с ними, объясняя, почему там оказалась.

Я не хочу рассказывать ему о том, что я там делала, потому что боюсь, что этот план может попасть под заголовок «ничего опасного»

А так же я не посвятила его в подробности моего разговора с Расселом. Это не потому, что я не хочу чтобы Рид знал об этом — я считаю, что он заслуживает знать подробности того, что произошло между мной и Расселом.

Я просто еще эмоционально не устойчива отношусь к тому, что со мной произошло, и я не могу позволить себе расплакаться, если все ему расскажу.

Когда я заканчиваю, то наблюдаю за реакцией Рида, как он отнесется к тому, о чем я ему рассказала. Он оставался все в той же позе, что и в начале рассказа.

Его глаза по-прежнему закрыты руками, поэтому я не могу понять, о чем он думает. По его продолжительному молчанию, мои мысли начинают разбегаться, и я понимаю, что я наделала. По моим венам ледяным потоком скользит паника, и я чувствую себя больной.

— Я погибла… не так ли? — шепчу я Риду.

— Все что у меня было — это тот факт, что никто не знает, что я здесь. Это было моим преимуществом, а теперь этого нет.

Рид убрал руки с глаз и нахмурился.

— Нет, Эви, — мягко говорит он, — все будет хорошо, есть и другие преимущества.

— Какие? — прямо спрашиваю его я, чувствуя тревогу и испуг.

— Есть ты и я… ты хитра и отважна. Скоро ты будешь достаточно сильна для того, чтобы одержать победу над тенью. А пока, у тебя есть я, — говорит он, от чего мое горло сжимается от невыплаканных слез.

— Извини, — ощущая жуткую вину, хриплю я.

— Ты тоже извини… я не должен был оставлять тебя одну, — говорит он, дотрагиваясь до моего подбородка и приподнимаемая мою голову. — Я должен был заставить тебя понять важность всего того, о чем я говорил. Если бы я не принял не правильное решение, ты бы никогда не оказалась там без меня. Проблема, с которой я столкнулся в том, что ты настолько не предсказуема, что я не знаю, что ты будешь делать дальше, — сжав челюсти, добавляет он.

Это дает нам большое преимущество, чтобы защитить тебя от твоих врагов, потому что это делает тебя неуловимой, но при этом, мне сложно обеспечит тебе хорошую защиту, — с болью в голосе говорит он.

— Рид, я — тактический кошмар. Ты не можешь находиться в двух местах одновременно. Перестань думать обо мне только плохое, — мрачно говорю я, и как отклик на мое заявление, мой желудок громко урчит.

— Когда ты последний раз ела? — сузив глаза, спрашивает Рид.

— Думаю, на завтрак, — отвечаю я, не рассказывая ему о том, что практически ничего не съела, потому что от вида разбитого брандмауэра у меня пропал аппетит.

— Эви! — серьезно говорит Рид. — Ты должна есть. Должна лучше заботься о себе, — вставая с кровати, говорит он.

Я заменила подушку, взяв его.

Снова посмотрев на Рида, я от удивления открыла рот, потому что его крыльев больше не видно.

— Как ты это делаешь? — спрашиваю я, пристально разглядывая его спину, пока он пожимает плечами, на нем оказывается новая футболка, которой не было, когда он был рядом со мной.

От его улыбки мое сердце останавливается, заставляя меня забыть, о чем я говорю.

Посмотрев вниз, я попыталась вспомнить, что делаю, я понимаю, что все еще в грязной хоккейной униформе и бутсах.

— Я надеюсь, у Андре в холодильнике осталась еда, потому что я не одета для ужина, — говорю я с улыбкой.

— Так как в эти выходные меня здесь не было, я дал Андре выходной. Если для тебя не приемлем ресторан, то я уверен, что мы сможем похозяйничать на кухне, — говорит Рид.

— Подойдет все, что ты предлагаешь, — отвечаю я.

Уже более спокойно, чем мы были ранее, Рид ведет меня по коридору.

Идя к лестнице, мы проходим несколько дверей.

Я хочу заглянуть за каждую дверь и посмотреть, что же за ними скрыто, но мой желудок снова заурчал, и я отложила тур по дому на потом.

Когда мы прибываем на кухню, Рид показывает мне, где находится холодильник, потому что гладкий пластик хорошо замаскирован.

Я исследую холодильник и морозилку, словно что-то божественное.

— Рид! У тебя есть макароны и сыр! — усмехаюсь ему я, протягивая руку к оранжевому боксу с черной надписью.

— Это хорошо? — скептически спрашивает он меня.

— Ты никогда такое не ел? — спрашиваю я его, приподнимая бровь.

— Нет, не думаю… это должно быть что-то, что нравится Андре, — говорит он, с подозрением изучая контейнер.

— Рид, ты не жил! — с восторгом говорю я.

— Где микроволновка? — спрашиваю я, оглядываясь вокруг, в поисках прибора для приготовления.

После того, как он мне все показал, я начинаю готовить макароны с сыром. Рид наблюдал за каждым моим движением, помогая мне расставлять посуду. Помешав вилкой обжигающе горячие макароны, я подцепляю немного лопаточкой.

Аккуратно держа чашку в руках, я тихонько дую на них, чтобы остудить.

— Попробуй! — говорю я, поднося вилку ко рту Рида, пока он позволяет кормить себя с вилки, ни на минуту не отрывает от меня взгляд.

— Что думаешь… вкусно, да? — спрашиваю я, понимая, что процесс его кормления оказался настолько чувственным, что я хочу повторить это снова.

— Очень вкусно — отвечает он соблазнительным тоном, заставляя меня почти выронить вилку. — Можно мне? — спрашивает Рид, забирая вилку из моих рук.

Он зачерпывает немного макарон с сыром и делает тоже самое, что и я.

Держа вилку около моего рта, мое сердце чуть не выпрыгивает из груди, когда я позволяю ему кормить себя.

— Мммм, — улыбаюсь я, — это почти также вкусно как Твинкис, — мямлю я.

Я достаю другую вилку из выдвижного ящика и сажусь на стул.

Рид усмехается, когда видит, что я поглаживаю контур чашки. Он следует моему примеру и садится рядом со мной, захватывая себе вилкой еще немного макарон.

Мы вместе едим в дружеском молчании.

Всякий раз, когда я больше не могла сопротивляться, я поглядывала на него.

— Какой твой следующий шаг? — спрашиваю я, когда мы заканчиваем есть макароны.

— Я хочу, чтобы сегодня ты осталась здесь, — говорит он, наблюдая за моей реакцией.

— Я выделю тебе спальню рядом с моей.

Он хочет помучить меня за нарушение правил.

Я начинаю испытывать неловкость от того, что буду спать так близко от него, всю ночь, чувствуя порхание бабочек и пытаясь устоять перед нашим притяжением.

— Это хорошая идея? — спрашиваю я ложа вилку на пустую тарелку.

Рид кивает.

— Я должен убедится, что тень человека не поджидает тебя. Я пойду и сделаю зачистку местности и твоей комнаты, — говорит он, ложа вилку на тарелку и спрыгивает со стула.

— Подожди! — кричу ему я. — Ты не можешь! Что если он там? Он действительно жутки и может ранить тебя — я пойду с тобой, — спрыгивая со стула, заканчиваю я.

В следующую секунду я снова оказываюсь на стуле, словно бы не слезала с него.

Руки Рида легко обхватывают мою талию, и он смотрит мне в глаза с такой улыбкой, которая может растопить любой лед.

— Нет, ты останешься здесь, — твердо говорит он.

— Это удивительно как быстро ты можешь передвигаться, — затаив дыхание говорю я.

— Удивительно? — с гордой улыбкой спрашивает он.

— Ты знаешь это, — отвечаю я.

— Скорость, это одно из преимуществ, когда охотишься за тенью человека, — отвечает он, стараясь подавить улыбку.

— Но что если он действительно там, — нежно касаясь волос Рида, говорю я.

— Он действительно там, — отвечает Рид, — ты видела его.

— Да, я видела его, — бледнее шепчу я.

— И если он следит за тобой, я найду его, — с грозным видом отвечает он, который я знаю, направлен не на меня.

— Это ведь не просто души погрязшие во тьме отделившиеся от тела? Потом он снова может вернуться в ад… эмм Шеол, не так ли? — снарастающий паникой спрашиваю я, все больше желая удержать его здесь.

— Если это злая душа снова переместится в ад и расскажет то, что он здесь увидел, точто это будет значить для меня.

— Да, но у меня нет выбора. Это не я преследую тебя, — мрачно отвечает Рид.

Рид проводит кончиками пальцев по моей щеке.

— Все хорошо, Эви. Тень никак не может причинить мне боль. Он почти так же слаб как ты, — говорит он, пытаясь убедить меня.

— Спасибо Рид, это заставляет меня почувствовать себя намного лучше, — с сарказмом говорю я, а он восхищенно смеется над моим угрюмым выражением лица

Я продолжаю хмурится, а улыбка Рида становится страстной.

— Ты так прекрасна, заставляешь меня забыть о своем долге и выполнять каждый твой каприз, — гладя меня по щеке, тихо говорит он.

— Но Эви, выследить тень человека, если она где-то рядом, действительно не проблема. Так что сейчас я покажу тебе твою комнату, и ты сможешь отдохнуть, пока я разбираюсь с некоторыми вещами.

Вряд ли сейчас я могу думать о чем-то другом, тем более спорить с Ридом. Он ведет меня наверх, в комнату находящуюся рядом с его спальней. Он открыл дверь, и я испустила восторженный, потому что она была превосходной. Великолепное, кованое изголовье кровати, покрытое большим снежно-белым одеялом, с роскошными подушками. Пол из темного дерева украшал мягкий белый ковер. На стеклянных книжных полках стояли произведения искусства, а еще вся стена была занята книгами. Огромная ванная, прилегающая к комнате, была столь же великолепна.

В ней уже было все необходимое, включая гидромассажную ванну и душ, обогреватель, полотенце-сушитель, красивую раковину с душистым мылом и солью для ванн.

— Это самая лучшая ванная комната, в которой я когда-либо была, — оглядываясь вокруг, шепчу я.

— Я рад, что тебе нравится, — ласково глядя на меня, говорит Рид. — Здесь есть полотенце, а так же халат и все, что тебе может понадобиться, — говорит он, открывая дверцы белых шкафов.

Мы возвращаемся в спальню, и Рид показывает мне зону отдыха с телевизором и мини баром.

— Ты не должен никуда идти, — говорю я, пытаясь задержать Рида. — Мы можем посмотреть что-нибудь по телевизору.

Рид улыбнулся и притянул меня в свои объятия.

— Я буду в порядке, Эви. Отдыхай, — целуя меня в лоб, говорит он.

Его заверение никак не успокаивает охватившую меня панику. Я руками обвила его шею, приподнимаясь на цыпочки. Прикасаясь к нему губами; все те чувства, которые я сдерживала, когда мы были на поле, вырвались наружу и полыхнули огнем.

Я не уверена как долго мы обнимались, но Рид застонал и мягко отстранил меня от себя.

— Теперь у тебя есть стимул, чтобы быть осторожным, — шепчу я ему на ухо, открывая глаза.

— Нет, теперь у меня есть стимул, чтобы быстро его убить, — шепчет Рид, а потом мои волосы колышутся от ветра, а я не увидела его уход.

«Расслабься…» — думаю я, идя через огромную гостиную в ванную комнату.

Я расплела волосы и вымыла их, а затем легла в ванну, чтобы немного понежиться; я должна была бы наслаждаться этим, но я не могу. В попытке расслабиться, я нажимаю на рычаг, чтобы включить гидромассаж. Обернувшись в шелковый халат, который я нашла в шкафу, возвращаюсь в спальню. Словно индийское лето — комната была мягкой и теплой. На окне возле кровати я отодвигаю тонкие белые занавески, позволяя мягкому бризу обдувать мою кожу.

Когда смотрю на луну, я думаю о том, что Рид в одиночку охотится за тенью. Отвернувшись от окна, я пытаюсь найти чем бы отвлечься — может, поможет телевизор.

Найдя пульт, сажусь на кровать, но ни на чем не могу сосредоточиться.

Я просто продолжаю ждать ощущение порхающих бабочек, которое возвестит меня о возвращении Рида. Откинувшись на подушки, я закрываю глаза, подумав о том, может это поможет мне почувствовать его.

Должно быть, я задремала, потому что когда я открыла глаза, через длинные белые занавески, проникали первые признаки рассвета.

Я села, ощущая порхание бабочек.

Мои глаза нашли Рида, он стоял, прислонившись к стене, и смотрел на меня со странным выражением лица.

Сонно улыбнувшись ему, я потерла глаза, но когда я убрала руку с моего лица, передо мной проплыл поток красного цвета.

В замешательстве я смотрю вниз и вижу лепестки роз, всех оттенков красного и покрывающих все пространство кровати.

— Ты это сделал? — с полуулыбкой спрашиваю я, думая о том, что это очень романтично. Моя ленивая улыбка дрожит, когда Рид качает головой, и говорит нет; и полностью угасает, когда я вижу его мрачное выражение лица.

Приподняв одеяло и пытаясь не задеть лепестки, я выбираюсь из кровати.

Завязав пояс халата, я иду к Риду.

Со стороны двери было видно, что лепестки не были разбросаны как попало; они были сложены в определенный рисунок.

Когда я узнаю сплетение круга и знака бесконечности, по моей коже пробегает холодок.

— Ты не делал этого? — с трудом спрашиваю я. Все еще глядя на кровать, он медленно качает головой.

— Если это сделал не ты, тогда кто? — спрашиваю его я, надеясь, что он ответит.

Указательным пальцем он указывает наверх, и мое сердце начинает бешено колотиться.

— Кто-то был здесь — другой ангел? — спрашиваю я.

— Да, — мрачно подтверждает Рид, и волоски на моих руках встают дыбом. — Вероятно, это был ангел-жнец или ангел добра… в их обязанности не входит убийство, это делают могущественные ангелы.

— Ты — могущественный ангел? — спрашиваю его я.

— Да, — кивает Рид. — Эви, чего ты мне не рассказала? — обманчиво спокойным голосом спрашивает он.

— Что ты имеешь в виду? — пересохшими губами спрашиваю я.

— Чего я о тебе не знаю? — все тем же голосом спрашивает он.

— Дай мне подумать? — говорю я, посмотрев вверх. — Ну, я же рассказала тебе, что у меня были кошмары, так? — спрашиваю я.

— Да. Ты можешь связать их с этим символом? — спрашивает он.

— Вроде… — неуверенно говорю я, заметив, как напряглась его челюсть.

— Объясни, — низким тоном говорит он.

— Ну… символ, который мы видим на кровати — он всегда в моих снах.

— Как это? — сузив глаза, невозмутимо спрашивает он.

— Э-э, ну в моем сне есть ожерелье с этим символом — круг и знак бесконечности — и я пытаюсь удержать его.

— Ожерелье? Ты видела его раньше? Оно твое? — быстро спрашивает он меня.

— Да, недавно я видела его, — застенчиво говорю я.

— Где? — спрашивает он меня, смотря на меня сейчас по-настоящему мрачно, будто он уже знает ответ на этот вопрос.

— На Расселе, — лепечу я.

Рид бледнеет, с его лица исчезают все эмоции.

Я быстро начинаю припоминать все то, что Рассел рассказал мне о своем ожерелье, парадокс заключался в том, что его семья относилась к этому как к шутке.

Когда я заканчиваю, Рид сухо спрашивает:

— Почему ты не рассказала мне раньше?

Через меня, словно монетка по лестнице прокатывается беспокойство.

— Я не знала, что это важно — что ты думаешь, это означает? — с беспокойством спрашиваю его я.

— Ты должна одеться, — только и сказал Рид, нахмурившись. — Я принес твою одежду в свою комнату.

Он кивком указал на сумку, лежащую возле двери. А потом ушел. Я забираю из холла свою одежду, думая о реакции Рида на розы, разбросанные по постели.

Кажется, он расстроился больше, чем я.

Может быть, это потому, что я более равнодушна к символу, так как в течении нескольких месяцев он мне снился; но меня беспокоит боль, которую я увидела в его глазах.

Он думает, что знает, что это значит, и он не в восторге от этого.

После того, как я оделась, собрала волосы и почистила зубы, я убрала спортивную форму в сумку.

Найдя мусорную корзину, я выкидываю все лепестки, а потом иду вниз на поиски своего ангела.

Я нахожу Рида сидящим на кухне и ждущим меня.

Он приподнимается и вытаскивает стул для меня. После того как я сажусь, он подвигает ко мне поднос с французскими тостами.

Пока он наливает мне стакан апельсинового сока, я беру тосты.

Я изучаю его лицо, чтобы понять изменилась ли его настроение. Определенно нет, он едва смотрел на меня.

Это плохой знак…

— Как все прошло прошлой ночью? — безмятежно спрашиваю я, не желая погружаться в сегодняшнюю проблему.

— Плохо, я не нашел его, — не глядя на меня отвечает он.

— Ты не видел тень парня? — спрашиваю я, пытаясь понять, что он имел в виду.

— Никаких его признаков. Я проверил кампус, просто чтобы убедиться, что он не прятался где-то рядом, — ковыряя еду в тарелке, говорит он.

— Думаю, это хорошо, правильно? — спрашиваю я, накрывая его руку своей.

Он отдергивает руку и тянется к стакану с соком, но не пьет его, а просто сильно сжимает.

В моей голове зазвенел тревожный колокольчик. Он действительно расстроился.

— Ок, как ты думаешь, что это означает? — вздыхая, спрашиваю я.

Я уже подумала, что он не собирается мне отвечать, но когда он заговорил, его голос был тихим.

— Я думаю, это знак того, что ты предназначена Расселу.

— Что?! — воскликнула я, крайне шокированная выводами, которые он сделал. — С чего ты взял? Только потому, что на кровати были лепестки роз?

— Ты сказала, что Рассел носит украшение с теми же символами — круг и знак бесконечности, — мрачно говорит Рид. — Они символизируют его. Роза символ любви, и ты была вся ими усыпана, — обиженно говорит он.

— Если ты посмотришь на это с другой стороны, то это будет выглядеть так: круг символизирует парадокс Рассела, замкнутый круг. Но что, если тот парадокс, который символизирует Рассела, на самом деле, знак бесконечности, который символизирует тебя. Его ожерелье означало бы Рассел и Эви навек… а на самом деле постель усыпанная розами.

Его челюсти так плотно сжаты, что я сомневаюсь, что он может вымолвить хоть слово.

— Ты не прав — я знаю, что со мной должен быть ты, потому что я не чувствую того, что я должна быть с ним. Я хочу тебя. Я сгораю для тебя, — честно говорю я, хотя, даже не смотря на всю эту ситуацию, мне неловко говорить ему об этом.

Я хочу донести до него, что его теория не верна.

Лицо Рида мрачнеет.

— Нравное, это стиль жизни.

— Другие ангелы будут охотиться на нас, пока не уничтожать тебя, — с отвращением отвечает он.

— Ты не знаешь этого, так как я еще не встречала других ангелов, и это не объясняет того, почему меня тянет к тебе. Символ, может быть, и символизирует Рассела, но вот розы — навряд ли, — рассуждаю я, надеясь, что смогу заставить его увидеть, что он сделал поспешные выводы.

— Заканчивай завтракать, Эви, — не глядя на меня говорит Рид.

— Я закончила, — отвечаю я, пытаясь скрыть отчаяние в голосе.

Он смешон, но очевидно уверен в том, что прав.

Обратная дорога в кампус проходит в напряженной тишине и задумчивых взглядов. Когда мы подъезжаем к общежитию. Рид припарковывается у заднего входа.

Повернувшись к нему, чтобы поцеловать его на прощание, но он смотрит прямо перед собой и не смотрит на меня.

Я смотрю перед собой через лобовое стекло.

Красивые, густые клены, только начинают менять свой цвет на оранжевый и красный.

— Не делай этого, Рид, ты не прав… я чувствую это, — говорю я, и даже для меня мой голос звучит жалко.

Голос Рида звучит ровно, когда он говорит:

— Я все равно буду защищать тебя, это никогда не изменится, но мы не можем… я не могу быть твоим любимым, — заканчивает он, словно уже все решил.

Он считает, что я предназначена Расселу, а он будет подчиняться тому, что предназначено для меня.

— Ты не можешь быть серьезен, — оцепенело шепчу я, — Я не могу пройти через все это без тебя. Я люблю тебя.

— Не нужно меня любить. Потому что я тебя не люблю, — жестко говорит он, сжимая руль.

— Слишком поздно. Я уже люблю тебя и ничего не могу изменить, — с грустью отвечаю я, со слезами на глазах.

— Это пройдет, — по-прежнему не глядя на меня, говорит Рид.

— Некоторое время мы должны избегать друг друга. Если понадоблюсь, я буду поблизости, если придут падшие, но учитывая наше к друг другу влечение, будет лучше, если мы какое-то время не будем общаться. Это поможет нам понять друг друга.

— Я не хочу расставаться с тобой, — шепчу я.

— У тебя нет выбора — я не люблю тебя, — непреклонно отвечает Рид.

— Но я не могу быть с Расселом. Я не могу быть ни с кем, потому что я хочу тебя. Ты нужен мне, — говорю я, пытаясь положить руку на его щеку и заставить посмотреть на меня.

Прежде чем я смогла прикоснуться к нему, Рид останавливает меня и отодвигает мою руку.

Мои щеки заливает румянец, когда я понимаю, что вешаюсь на него. Я чувствую, что сломана и разбита.

— Я вижу, — говорю я, понимая, что он хочет, чтобы я ушла.

— Тебе не придется беспокоиться и быть моим телохранителем. Спасибо за помощь. Думаю, я выйду здесь.

Я вышла из его машины. Спотыкаясь, и со слезами на глазах я иду в свою комнату, понимая, что мой мир рухнул.

Я хочу исчезнуть из его поля зрения до того, как из моих глаз польются слезы.

Мне удалось сдержать слезы, пока я не дошла до своей комнаты; за очень долгое, долгое время, это — моя единственная победа, над всеми моими страданиями.