Неизбежность (ЛП)

Глава 18 Поздравления с днем рождения

— Привет, — сонным голосом шепчу я, приподнимая голову с его груди. Глядя на него, я удивляюсь, он не похож на того, кто пробыл со мной в постели всю ночь.

Он идеально выглядит.

— Доброе утро, — улыбается Рид.

— Это слишком идеально, чтобы это происходило в моей жизни, — шучу я, снова откидываясь назад и сильнее прижимаясь к Риду.

Он смеется и гладит мои волосы.

— Это лучшее. Мне нравится обнимать тебя, пока ты спишь намного дольше, чем…

Я хмурюсь.

— Что? — запутавшись, спрашиваю я. Приподнявшись на локте, я улавливаю его виноватое выражение лица. — Гораздо больше, чем что?

Рид вздыхает.

— Чем сидя на пожарной лестнице, — с неохотой отвечает Рид.

— Ты сидел за моим окном? — спрашиваю я. Он медленно кивает. — Зачем?

— Когда тебе снятся кошмары, я сижу недалеко от тебя, и твое сердце перестает сильно колотиться, — говорит он, наблюдая за моей реакцией

— Рид, у меня ночные кошмары каждую ночь, — лепечу я.

— Я знаю, — отвечает он, нахмурившись. — Чем ближе я к тебе, тем лучше ты спишь. Может быть, это из-за нашего притяжения. Но я, скорее всего, делал бы это в любом случае, потому что… я не могу долго держаться от тебя подальше.

Мои брови поднимаются.

— Ты не можешь держаться от меня подальше? — спрашиваю его я, не совсем понимая, о чем он говорит, потому что несколько последних недель, он проделал очень хорошую работу по «держаться от меня подальше».

Губы Рида сжимаются в тонкую линию.

— В течение дня я находился от тебя достаточно далеко, так, что ты даже не догадывалась, что я рядом, но по ночам, когда ты спала, я был рядом, — признается он.

— О… — запоздало вздыхаю я.

Рид выгибает бровь.

— О? — спрашивает он.

— Ты защищал меня без моего ведома? — спрашиваю я с громко бьющимся сердцем.

— Эви, ты стала для меня самой важной миссией. Все что я хочу, это защищать тебя; все остальное второстепенно, — признается он.

— Эм… ладно, — вздыхаю я.

— Ладно? — с надеждой спрашивает он. — Ты позволяла мне защищать тебя?

— Да, Рид, я позволяла тебе защищать меня, — в замешательстве отвечаю я.

Он пытается перестать хмуриться.

— Нет, ты сказала, что я не могу быть твоим телохранителем.

— Зачем так формально? — спрашиваю я.

— Ты только просила меня сопровождать тебя, — возражает он.

— То, что ты сделал с Себастьяном, я бы назвала больше, чем просто сопровождать, — с дрожью отвечаю я.

— Ты был там и следил за мной без ведома? — спрашиваю я, не зная, что думать по этому поводу.

— Да… Я слишком долго ждал кого-то вроде тебя, чтоб позволить кому-нибудь причинить тебе боль, — отвечает он.

— Кого-то вроде меня? — с бешенным сердцебиением спрашиваю его я.

— Свет, который движет мной… руку… я долго держу…

— О, — отвечаю я, чувствуя себя абсолютно счастливой.

— О? — спрашивает он.

— Так… ты хочешь вернуться на старую работу? — застенчиво спрашиваю его я.

— Я никогда не позволю тебе уволить меня, — с сексуальной улыбкой отвечает он. — Чем ты собираешься сегодня заняться?

— Тьфу, у меня занятия. И я не могу пропустить их, потому что у меня и так было много пропусков. А что насчет тебя?

Его взгляд смягчается, и глаза становятся почти блестящими.

— У меня есть для тебя сюрприз, но он еще не готов, так что тебе придется подождать до вечера, — говорит он.

— Ты планируешь пойти на костюмированную вечеринку, так? — уже зная мои планы, спрашивает он.

— Да, я планировала пойти с Брауни и Булочкой, — вздыхаю я, сузив глаза.

— Мы должны показать Дэльтовцами последнюю зацепку, чтобы они могли найти свою композицию.

— Я встречусь с тобой на вечеринке, — твердо говорит Рид.

— Я не увижу тебя до вечера? — разочарованно спрашиваю его я.

Рид гладит меня по щеке, потом тянет свои губы к моим. Когда он отстраняется, то смотрит мне в глаза и говорит: — Это будет того стоить, я обещаю. Тебе понравится мой сюрприз, — улыбается он.

— Что это? — спрашиваю я, находясь все еще в оцепенении от его поцелуя.

— Это сюрприз, понимаешь? — спрашивает он, забавляясь.

— Ок, — тоже улыбаюсь я. — Но этот день будет еще лучше, потому что я проведу его с тобой.

— Это будет того стоить, я обещаю, — шепчет он, прежде чем снова поцеловать меня.

Поднявшись, Рид снова спрашивает меня о моих планах на день.

Он немного нервничает, потому что боится, что пока его не будет рядом, я могу сделать что-то опасное или безрассудное.

Я уверила его, что планирую только пойти на занятие, а вечером на костюмированную вечеринку в Дэльта хаус.

Наклонившись, он целует меня на прощание.

— Увидимся сегодня вечером, — с сексуальной улыбкой говорит Рид.

Он выпрямляет свои темные крылья, которые рассредоточились вокруг него словно плащ.

— До вечера, — согласилась я, затаив дыхание, прежде чем Рид подходит к окну и исчезает из вида.

После этого я быстро подготавливаюсь к занятиям, и чтобы не потерять ожерелье Рассела, надеваю его на себя.

Я пошла в Сагу на завтрак и нашла Фредди за нашим столом.

— Что случилось? — спрашиваю я, видя, как оживился его взгляд.

— С днем рождения, Эви! — ухмыляясь, говорит Фредди. — Как ты себя чувствуешь, наконец-то став взрослой? Теперь ты можешь голосовать, — сияя, говорит он.

— Сегодня тридцатое? Тридцатое октября? — недоверчиво спрашиваю я.

— Ага… ты не знала, что сегодня твой день рождения? — хмурится он.

Я тру лоб.

— Должно быть, вылетело из головы. Как ты узнал про мой день рождения? — я подозрением смотрю на него; не помню, чтобы говорила ему дату.

— Справочник первокурсника, это было в твоей биографии, — вздыхая, говорит Фредди. — Я никогда не слышал о том, чтобы кто-то забывал о своем дне рождении, особенно птенцы. Ты очень рассеяна, Эви.

Я игриво закатываю глаза.

— Спасибо, Фредди, ты такой милый и даришь мне то, что я всегда хотела на свой день рождения: оскорбление и трудное время, — отвечаю я

— Я хочу рассказать тебе, как это родиться в дьявольскую ночь, но я и так уже причинил тебя достаточно неприятностей, так что просто отдам тебе подарок. Так что иди сюда, — говорит Фредди, ставя передо мной красиво упакованную коробочку.

Мои глаза расширяются.

— Фредди… ты не перестаешь меня удивлять своей добротой, — глядя на пакет, честно говорю я. — Зачем ты это сделал?

Фредди хмуриться.

— Потому что ты мой друг. Открывай, Эви, — улыбаясь, говорит он.

Я тяну за ленту, раскрываю бумагу и вижу деревянную шкатулку с инкрустированной стрекозой.

— О, Фредди, это так красиво. Где ты ее взял?

— В антикварном магазине, он просто усеян ими. Но это просто шкатулка, Эви. Ты должна открыть ее, — взволнованно говорит Фредди, и я не знаю, что делать, потому что подарок выглядит очень дорого.

Я встречаюсь с его голубыми глазами и говорю:

— Фредди… ты не должен был этого делать…

Он закатывает глаза.

— Может, ты просто откроешь его? Я действительно заключил на нем очень хорошую сделку — попрактиковавшись на переговорах, — подмигивая мне, говорит он.

— Ок… — прежде чем открыть коробку, отвечаю я.

Внутри шкатулки находится компактная серебряная пудреница с такой же стрекозой как на крышке. Верх стрекозы составляли три опала. Витиеватые крылья насекомого врезались в серебряную крышку пудреницы. Пробежав пальцами по его холодной поверхности, я смотрю на деликатно резные линии крыльев.

Я посмотрела на Фредди, улыбнулась ему и открыла крышку. Внутри оказалось маленькое зеркало.

— Фредди, — выдыхаю я, — я никогда своей жизни не видела ничего настолько красивого. — Спасибо, — я защелкиваю его и снова слегка провожу пальцами по серебряной поверхности, ощущая под пальцами каждый опал.

— Это позор, если мой подарок самое красивое из всего, что ты видела в своей жизни, — бубнит себе под нос Фредди, но так как сейчас у меня очень хороший слух, я слышу каждое его слово.

— Что я пропустил? — спрашивает Рассел, садясь на свое место с подносом еды в руках с другой стороны стола.

— Я поздравил Эви с днем рождения и подарил ей подарок, — говорит Фредди, а я держу зеркальце и смотрю на Рассела.

— Очень красиво, — улыбаясь мне, говорит Рассел.

Он не удивляется, так как, наверное, тоже знает о моем дне рождении.

— С днем рождения, Рыжик, — говорит Рассел, доставая из своей сумки маленькую коробочку и ставя ее на стол передо мной. — Я сожалею, что не могу подарить тебе спасение моей жизни, — смущенно говорит Рассел.

Я хмурюсь и поочередно смотрю на них с Фредди.

— Рассел… не нужно было делать мне подарок, — говорю я.

— А я делаю. Ты девушка — это вроде как в генах, или что-то типа того, — с усмешкой говорит Рассел и подталкивает его ко мне.

Я неохотно открываю коробку. Под оберточной бумагой я нахожу серебряный браслет с небольшой подвеской. Рассматривая подвеску, вижу, что это серебряный медальон Святого Иуды Фиадея. Смотрю на Рассела, подняв бровь, а он говорит мне улыбаясь:

— Это святой Иуда. Он покровитель в безвыходных ситуациях. Я подумал, он может пригодиться.

Он тепло улыбнулся, но в его глазах я вижу кое-что еще… страх. Страх за меня. Держа браслет в руках, я спрашиваю:

— Поможешь мне его надеть?

Он пальцами берет браслет из моих рук.

Приблизив мое запястье к себе, он застегивает застежку. Я покачиваю рукой, чтобы подвеска оказалась на моей руке.

— Спасибо Рассел, — шепчу я.

— Рыжик, я искренне надеюсь, что тебе это не понадобиться, — бесшумно говорит Рассел, но мы оба знаем, что, скорее всего, она мне понадобится.

Я представила, как покупая мне подарок, он думал о Себастьяне и минивене.

Тогда я подумала о том, что моя жизнь превращается в то, что было на мой прошлый день рождения.

Когда я применяю к нему такой термин, он становиться для меня почти не узнаваем. Будет ли он всегда таким? Будет ли подвески достаточно, чтобы защитить меня, чтобы я дожила до моего следующего дня рождения. Интересно, Рассел будет по-прежнему здесь со мной?

Снова посмотрев на Рассела, я вижу беспокойство на его лице. Я успокаивающе улыбаюсь ему.

— У меня твое ожерелье, Рассел, — говорю я, снимая его со своей шеи.

Я отдаю его ему, положив его на стол. Вспоминая о том, что подвески были все в крови, я дрожу.

— Спасибо, — говорит Рассел, рассматривая поврежденную застежку.

— Интересно, когда я его потерял? Оно хорошо выглядит… Наверное, просто порвалось. Ты замерзла? — беспокойством спрашивает Рассел, когда замечает, как я тру руки, чтобы избавиться от мурашек.

— Я в порядке. Что ты делаешь сегодня вечером? Идешь на костюмированную вечеринку к Дэльтам? — спрашиваю я, надеясь на это. Отныне, мне нужно держаться как можно ближе к Расселу

— Да, Дэльтовцы пригласили меня на вечеринку, кажется, они по-прежнему надеются на меня в следующим семестре. Фредди сказал, что он пойдет со мной, — отвечает Рассел, и я вижу, что они с Фредди обмениваются взглядами.

Они идут, чтобы нянчится со мной, а я буду оберегать Рассела.

— Ну, вы прекрасная пара, — говорю я, пытаясь привнести в этот день рождения немного легкости.

Фредди бросает в меня скомканную салфетку, в то время как Рассел просто смеется.

— Мне нужно бежать. Увидимся вечером. Спасибо за подарок, Фредди, — наклонившись и целуя его в щеку, говорю я.

— И тебе тоже спасибо за подарок, Рассел, — говорю я, но когда я наклоняюсь, чтобы поцеловать его в щеку, он в последнюю секунду поворачивает голову так, что я целую его в губы.

— Ты очень, очень добрая, — ровно говорит Рассел, ухмыляясь и демонстрируя свои ямочки.

— Рассел, — раздраженно говорю я, ухожу прочь, а позади слышу его хихиканье.

«Мертвые люди!» — думаю я, и по моему телу проносится дрожь. Вместе с Булочкой мы идем в дом Дэльтовцев.

Она берет меня за руку, чтобы я не натыкалась на нее каждые несколько секунд.

— Конфетка, ты в порядке? — спрашивает меня Булочка, помогая обойти мне еще одного призрака: призрака немолодого мужчины в больничном халате, который должен лучше крепиться на нем, поскольку сейчас он представляет собой очень плохой образец вечности.

Однако следующая душа выглядит гораздо хуже. Он молодой человек, который, судя по одежде, умер совсем недавно.

Судя по тому, как половина его лица была стерта, предполагаю, что его мотоцикл был похоронен рядом с ним.

— Твои крылья запутались. Держись, я распутаю их, — стонет Булочка.

Я стою рядом с ней и с нетерпением жду, пока она распутает крылья от моего костюма.

Брауни ждет нас на тротуаре, рядом с кашицеобразной душой старушки и с ее котом.

Кошка проявляет интерес к лавандовым крыльям костюма ангела Брауни, глядя на ее перья можно подумать, что весна — это самое лучшее время года.

Булочка, Брауни и я вместе со всей своей женской общиной, одеты как модели взлетно-посадочной полосы, демонстрируя нижнее белье и выглядя как ангелы. Я надела белый пиджак поверх кружевного пуш-ап бюстгальтера.

В комплекте с очень короткой юбкой и розовыми ангельскими крыльями, мой наряд — это способ языка тела сказать о том, кто я.

Только грустно, что только Рид поймет это. Я очень волнуюсь по поводу этой вечеринки, зная, что Рид будет здесь, но души мертвых людей все портят.

Они повсюду.

Это как открытое кладбище, а призраки — отдыхающие.

— Думаю, наши крылья распутались. Конфетка, так лучше, — добавляет Булочка, убирая мои волосы со лба. Она закалывает их клипсами бабочками, которые они с Брауни подарили мне на день рождения.

Она искусно заколола все четыре заколки на мои волосы, а затем мы отправились на вечеринку.

— Конфетка, ты так сексуально выглядишь, — улыбаясь мне, говорит она.

— Спасибо, ты тоже, — отвечаю я. — И еще раз спасибо за бабочек. Они такие красивые. Они напоминают мне Золотого Гуся, — добавляю я, потому что они того же цвета, что и ее машина.

— Ты снова очень добра, конфетка.

Брауни увидела их, когда мы ходили за покупками, и мы решили, что они будут твоими, — улыбается она, ведя меня на вечеринку Дэльт, а я стараюсь не перешагивать рез каких-нибудь ужасных призраков.

Когда мы пришли в дом Дэльтовцев, он был наводнен полуголыми ангелами.

Когда мы подходим к веранде дома, нас замечают ДжейТи и Пит.

ДжейТи одет как старикашка из ужастика, в маске и с фальшивой бензопилой, которая создает механизированный шум.

Когда мы обращаемся к нему, он грозно размахивает пилой; жужжание прорезает воздух. Я мгновенно чувствую острую боль, пронзающую мою спину, и подергивающие чувства, словно адреналин, пробежавший по всему моему телу.

Я с беспокойством оглядываю свой костюм, думая, не порвала ли я его, но не вижу ничего такого.

— Мы нашли композицию, — сняв свою маску, сообщает он, улыбаясь нам.

— Чья это была идея, повесить его с другой стороны плаката с ангелом в нижним белье? — глядя на нас, спрашивает он.

— Это была идея Эви, — отвечает Брауни, — она сказала, что намного проще спрятать композицию здесь, нежили везти его куда-то в другое место.

Таки образом не было совершено преступление, так как мы только переместили композицию, а не своровали ее из дома.

Мы были честными с деканом, когда говорили ему что не крали композицию, и мы знали, что никто бы не снял постер, тем более с ангелом в нижнем белье, — говорит Брауни, восхищенно поглядывая на меня.

— Эви, ты больна и зла, — оценивающе говорит ДжейТи, приветствуя меня бутылкой пива.

— ДжейТи, я думаю, это был Ницше, который сказал: «Взгляни в бездну, и бездна посмотрит на тебя» — рассеяно отвечаю я, чувствуя, как снова дергается моя спина.

ДжейТи взорвался хохотом, думаю, Пит тоже наслаждается моим комментарием, но я не могу уверенностью это утверждать, потому что на нем старая белая хоккейная маска, поэтому я не вижу его лица.

— Пошли Эви, давай выпьем, — говорит ДжейТи, все еще смеясь, он ведет нас к двери.

В бильярдной мы нашли несколько бутылок охлажденного пива, когда мы выходим, слышим возгласы из комнаты мальчиков.

Взяв несколько луковых колечек, мы берем пиво из холодильника.

Пока девочки разговаривают с Рони, я оглядываюсь вокруг и в центре комнаты вижу наблюдающего за мной Уила.

Затаив дыхание, я наблюдаю за тем, как он приближается ко мне, его прозрачный образ вызывает мурашки на моей коже.

— Чего ты хочешь? — бледнея, шепчу я Уилу, отходя к стене, чтобы никто не увидел, что я разговариваю сама с собой.

— Рид говорил мне о тебе. Он попросил меня присмотреть за тобой, если я увижу тебя в кампусе. Я ищу его и пришел сюда, чтобы предупредить его. В моем сообществе говорят о тебе. Мертвые знают, что здесь есть человек, который видит их, так что они пришли, чтобы попросить вас об услуги, мэм, — мрачно говорит он, не глядя на меня, о постоянно осматривая комнату, как будто убеждаясь, что за нами никто не наблюдает.

Меня передергивает.

— Я только наполовину человек, — мягко поправляю его я.

— Да, мэм, я думаю, вы не такая, но никто из них никогда не считал, что… — говорит он, и его призрачные губы трогает слабая улыбка.

Я сильнее сжимаю бутылку в руке.

— Ты говоришь, что все эти мертвые люди здесь для того, чтобы увидеть меня? — в недоумении шепчу я.

— Да, старая зануда, живущая в корпусе изобразительного искусства, увидела на крыльце твою реакцию на меня и рассказала всем, что она знает, что на территории кампуса живет провидец. Неудивительно, что ее муж убил ее, — недовольно бормочет он, — она не может держать рот на замке. Большинство душ хотят, чтобы ты для них связалась с их родными… теми, которые еще живы.

Я смотрю на него, и в страхе моя челюсть напрягается.

— Я не могу этого сделать, Уилл. Я действительно пытаюсь вести себя здесь тихо, — беспомощно говорю я.

— Да, я считаю, что это слишком. Рид говорил мне. Вам нужно претворяться, что вы не видите нас. Другие души не знают кто вы; они просто надеются наткнуться на вас, — глубокомысленно отвечает он. — Ты должна спрятаться, пока они не начали искать тебя. Это может привлечь внимание. Внимание, которого ты не хочешь, — многозначительно говорит он, мельком взглянув на меня, чтобы убедиться, что его слова дошли до меня.

Судя по тому, как от страха мои ноги окаменели, я бы сказала, что поняла.

— Спасибо за предупреждение, Уилл. Я уеду, как только смогу, — отвечаю я. Уилл кивает и исчезает сквозь стены в доме братства.

Я подхожу к Брауни и Булочке, чтобы сказать им, что ухожу.

Я не знаю, как объяснить им, что я должна уйти с вечеринки, потому что призраки хотят общаться со мной. Позже я подумаю о том, что сказать им, когда окажусь в безопасности.

Выйдя из бильярдной, я заворачиваю за угол и иду к входной двери, но когда вижу двух молодых людей входящих в дом, останавливаюсь.

Ни на одном из них нет костюма, но не это заставило меня остановиться. Я останавливаюсь, потому что они оба обладают блеском — блеском, который мне знаком. Сияние, я имею в виду, невероятную красоту, ту, которой обычные люди редко обладают, а ту, которую я видела только в лицах ангелов.

Они не видят меня, но все равно, я очень благодарна за то, что кто-то включил музыку, потому что басы помогают скрыть стук моего сердца, которое может меня выдать. Пригнувшись, чтобы не попасться на глаза ангелам, я пробегаю по коридору.

К концу коридора людей становится меньше, я выпрямляюсь и пытаюсь походить на «нормального человека» на тот случай, если ангелам вздумается посмотреть в мою сторону.

В конце коридора у меня в ушах начинает шуметь кровь и становится трудно дышать. Меня накрывает сильный страх.

Каждая клеточка моего тела кричит мне о том, чтобы я обернулась и посмотрела, что ангелы стоят рядом со мной, но я этого не делаю.

Обогнув угол, я прохожу прямо через душу, которой, по-видимому, ударили по голове битой. Его челюсть перекошена, а большая часть языка отсутствует. Если бы его левый глаз не был перевязан, он бы наверняка выпал из глазницы.

Ощущение, которое я испытала, пройдя через него, заставляет меня резко вздохнуть. Он ужасно выглядит. Он чувствует, что мне холодно, и я в шоке от статического электричества; не от боли, а от страха. Заметив мою реакцию, он поворачивается и говорит:

— Эй! Я искал тебя! — но это звучит не очень внятно, потому что он шевелит только частью языка. Притворившись, что не слышу его, я спешу по черной лестнице к заднему входу. Надеясь, что за мной никто не наблюдает, я двигаюсь на сверхъестественной скорости. Я пробегаю через выход к задней части парковки.

— Рыжик! Я просто надеялся найти и увидеть божество. Фредди зашел внутрь, чтобы увидеть тебя, — под мягкими лучами прожектора, на меня улыбаясь, смотрит Рассел.

Рассел выглядит как греческий сенатор, одетый в белую тогу с красной накидкой, его волосы покрывали зеленые листья лавра, а на ногах обуты кожаные сандалии, но для меня это представление закончилось.

Я должна бежать от воинов, которые бродят по дому в поисках существа, чья душе может их привлечь.

Я не хочу, чтобы они нашли меня здесь.

— Рассел, послушай меня внимательно и не перебивай, — говорю я. — Сегодня я хочу воспользоваться тем подарком, который ты подарил мне. Внутри два Себастьяна, и я думаю, они ищут меня. Поэтому я должна уйти. Позвони Риду и скажи ему, что я поехала к нему домой. Ты понял? — дрожащим от страха голосом спрашиваю его я,

С лица Рассела исчезла улыбка, мгновение он просто смотрел на меня, а затем кивнул. Подойдя ко мне, он обнимает меня и прижимает к себе.

— Я могу отвезти тебя, давай ключи от машины, — говорит он, но я качаю головой.

— Я буду в порядке. Я должна уйти, прежде чем они найдут меня. Ты же знаешь, что я люблю тебя, так ведь? — мягко спрашиваю его я. — Ты мой лучший друг.

Он крепче обнимает меня, долю секунды уткнувшись мне в шею, прежде чем отступить.

— Я знаю, — отвечает он. — Иди, — со страхом во взгляде говорит он.

Я ухожу, и могу только представить, что Рассел, наблюдая за мной, подумал о том, что я в одно мгновение исчезаю из его поля зрения, оставив позади розовые крылья, которые я надела на вечеринку.

Беззвучно скользя по городу, мои ноги слегка касались земли, неся меня вперед на головокружительной скорости. Меня окутывал страх, не позволяя мне получать удовольствие. Я постоянно оглядывалась через плечо, чтобы посмотреть, не преследуют ли меня. Я добежала до дома Рида, замедлившись до нормальной скорости, только чтобы открыть входную дверь, потому что понимала, что поблизости может быть Андрес. Думаю, что должна постучать, но я слишком взволнованна, чтобы обращать внимание на манеры, поэтому я просто захожу в фойе.

— Рид, — громко зову я, хотя прекрасно знаю, что если он в доме, то услышит меня, даже если я прошепчу его имя. Я сразу понимаю, что его нет дома, потому что не ощущаю в животе порхание бабочек. — «Блин, где же ты», — думаю я.

Из библиотеки доносится мягкий шелест, оповещая о том, что там кто-то есть, и только что встал со стула. Прохожу вперед, надеясь поговорить с Андрэ, дохожу до лестнице и останавливаюсь как вкопанная, потому что это не Андрэ я слышала в библиотеке. Это даже не человек, а ангел.

Я оглядываю идеальную фигуру ангела, находящегося передо мной. Ему, должно быть, около двадцати. Даже простой небрежный наряд из простых джинсов и футболки выглядит на нем сексуально.

Он высокий и стройный, с густыми каштановыми волосами и голубыми глазами, глазами, которые один раз увидишь и никогда не забудешь, потому что они невероятно синие.

Он хмуро рассматривает меня, хотя это выражение лица нисколько не вредит его красоте, хотя у меня сложилось впечатление, что скорее предпочту родства, чем такой реакции от совершенства.

Затем он заговорил со мной повелительным тоном на своем ангельском языке. Конечно, я не поняла ни слова, но звучало это потрясающе. Я вижу, что он ждет от меня ответа, поэтому я пожимаю плечами. Медленно его брови сходятся на переносице. Когда к его хмурому выражению лица добавляется рычание, мой страх удваивается.

Преодолевая ком в горле, я быстро говорю.

— Извините, — дрожащим голосом говорю я, — я не понимаю ваш язык. Вы могли бы говорить на английском.

Его глаза расширяются. А через некоторое время его брови снова сходятся на переносице. Осознав, в какую ситуацию я попала, замерев, я оглядываюсь на входную дверь. Но она находится слишком далеко. Глядя через плечо, я замечаю лестницу, ведущую на второй этаж.

Без всякого умысла я начинаю медленно продвигаться к ней, решая попробовать убежать наверх. По крайней мере, я хотя бы предпринимаю попытку к бегству, хотя уже догадываюсь, что бессмысленно это делать.

Ангел передо мной — это смертельный убийца; наверное, у меня не было шансов. Господи, пожалуйста… мне нужно отвлечься.

В кармане ангела начинает звонить телефон; при его звуке я вздрагиваю. Не отрывая от меня взгляда, он вытаскивает свой телефон и отвечает.

Он ничего не говорит, а просто слушает все то, что говорит ему звонящий. Мое сердце отдается болью в груди, в то время как я дюйм за дюймом продолжаю продвигаться к лестнице.

Я начинаю подниматься на второй этаж и снова сталкиваюсь с хищником.

Ангел с голубыми глазами все еще наблюдает за мной, но не идет за мной, но следит за каждым моим движением.

Когда он начинает говорить, я вздрагиваю от его смертельно мягкого голоса:

— Нет, думаю я останусь, — говорит он. — Только что вошло что-то очень интересное.

Звонивший, должно быть, говорит что-то еще, потому что ангел снова слушает.

Я дохожу до четвертой ступеньки, а он продолжает так внимательно за мной следить, что это заставляет меня вспотеть. По моей спине прокатилась судорога, я проигнорировала боль, продолжая фокусироваться возникшей передо мной угрозе.

Хмурый взгляд ангела становится зловещим.

— Почему ты сам об этом не позаботился? — с отвращением спрашивает он.

Когда я поднялась до шестой ступеньки, ангел на меня зарычал; от этого ужасающего звука мое сердце заколотилось о грудную клетку.

Я застываю на том же месте.

— Ты готов рискнуть? — огрызается на собеседника ангел.

От ярости в его голосе я застываю, и мои ноги начинают дрожать.

Ангел посмотрел сначала в сторону, а потом на входную дверь, так что я успеваю дойти до восьмой ступеньки. Он с возбуждением поглядывает на меня. Я снова замираю, делая вид, будто пока он не смотрел на меня, я не двигалась.

Его челюсть становится жесткой.

— Нет — он не получит искупление, если я заточу его обратно в бездну… — едким тоном говорит ангел.

Я добираюсь до десятой ступеньки и чувствую в спине разрывающую боль.

Это заставляет меня задохнуться.

Пытаясь игнорировать боль, потому что по сравнению с разгневанным ангелом, находящимся всего немного ниже меня, она кажется мне незначительной, я берусь за перила, все еще пытаясь добраться до второго этажа.

— Может быть, ты потерял в этом вопросе своё право голоса, — снова в трубку говорит ангел, отрывая взгляд от меня, и с отчаянием оглядываясь вокруг.

Я почти добралась до двенадцатой ступеньки, когда меня остановила адская боль.

Со следующим вздохом из моих легких выходит весь воздух. Глядя на ангела, я отчаянно пытаюсь оценить свою реакцию на происходящие со мной. Ему абсолютно все равно, он просто смотрит на меня своими холодными голубыми глазами. Еще одна вспышка боли заставляет меня задохнуться, через мою спину проходит какая-то сила, с таким звуком, словно раскрывается парашют.

Раздаются звуки разрывающийся ткани, после чего моя кофта и бюстгальтер падают на пол, оставляя меня стоять полуголой посреди комнаты. Я прижимаю руки к груди, прикрывая ее от незнакомца стоящего передо мной. Сквозь сумбур в моей голове, шок и слезы, я понимаю, что у меня просто выросли крылья. Замечаю направленный на меня взгляд ангела, он смотрит на меня с чем-то вроде удивления в его красивых глазах. Понимая, что это мой лучший шанс для побега — я делаю это. Резко разворачиваюсь и перепрыгиваю оставшиеся ступеньки, замечая, что мои крылья движутся сами собой.

Когда я добегаю до комнаты Рида, врываюсь в комнату и запираю дверь на замок.

Я только успела отступить в сторону, как ангел начал пинать дверь с другой стороны.

Чертовски сильный ангел!

Я по-прежнему продолжаю стоять со скрещенными на груди руками. Он следует за мной в комнату; его острые хищные глаза по-прежнему следят за мной, и на мгновение мне кажется, что я вижу в них свое отражение. Я не чувствую от него по отношению ко мне ни капли сострадания или милосердия. Он пришел в комнату Рида, чтобы убить меня. Что, если Рид появится, прежде чем ангел успеет это сделать? Тогда он убьет и Рида тоже?

— Это звонил Рид? — спрашиваю его я. Он не отвечает, но на мгновение перестает за мной следить.

— Он идет сюда, не так ли? — снова начиная паниковать спрашиваю я.

Мой вопрос был встречен молчанием.

— Вы собираетесь убить меня, не так ли? — риторически спрашиваю я, уже понимая, что это и есть его намерение.

— Вам нужно поторопиться, потому что я не хочу, чтобы Рид пришел как раз в тот момент, когда вы будете делать это. Он попытается защитить меня, а я не хочу причинять ему боль. Так что, пожалуйста… сделай это быстро, — говорю я, сменяя оборонительное состояние, которое я приняла, чтобы защитить себя.

Я не могу опустить руки, поэтому я обнимаю себя и закрываю глаза. Мое дыхание переходит в короткие вздохи, сердце трепещет, словно крылышки колибри. Слышу, как по всему дому начинают бить часы. Не знаю, как Риду удалось сделать это, но они идеально синхронизированы друг с другом.

Я чувствую его запах в комнате, и это немного меня успокаивает.

Проходит некоторое время, и я начинаю нервничать.

Часы продолжают тикать.

Время уходит.

Рид может вернуться в любую минуту.

Меня душит страх, а по лицу течет пот, и я смахиваю его тыльной стороной ладони.

— Почему ты напугана? Мне сказали, что у тебя есть искупление, — насмехается ангел прямо мне в глаза.

У меня во рту все пересохло, поэтому чтобы ответить мне пришлось облизать губы.

— Возможно, это моя человеческая часть, которая боится смерти, — не открывая глаз, шепотом отвечаю я. — Все что я помню, это эта жизнь. Это все что я знаю — и я не знала, что мне будет даровано искупление. Кажется, так думает Рид, но есть шанс, что я зло… в этом случае, ты отправишь меня в ад. Я слышала, что там не очень весело, поэтому я надеюсь, что Рид окажется прав. Но в любом случае, думаю, я выясню это. Если мы увидимся в раю, тогда без обид — если же нет, тогда ты молодец, хорошая работа. В любом случае, если ты делаешь это до прихода Рида, у тебя будет мое прощение.

— У тебя змеиный язык. С чего бы тебе прощать меня? — спрашивает он меня, злясь… или разочарованно.

— Потому что худшее, что я могу себе представить, это Рид прекративший существовать на любом уровне бытия, — без колебаний отвечаю ему я. — Я могу простить все, но только не его уничтожение. Пожалуйста, сделай это сейчас, пока он еще не вернулся, — прошу его я, чувствуя головокружение и тревогу.

Я покачнулась, потому что мной по-прежнему овладевала дрожь.

— Ты умоляешь меня, чтобы я убил тебя? — недоверчиво спрашивает ангел. Он так близко, что я могу чувствовать на своих волосах его дыхание.

Я открываю глаза и вижу, что он стоит напротив меня, взгляд его льдинисто-голубых глаз был скучающим.

— Эмм, вроде того. Если хотите, я могу сделать эту работу приятной, — говорю я, опускаясь на колени. — Пожалуйста, поторопись, так вам не придется причинять боль Риду, — тихо говорю я

— Ты не Серафим, и ты опускаешься передо мной на колени? — в замешательстве спрашивает он.

Глядя на него снизу вверх, мои глаза расширяются от удивления, когда он встает передо мной на колени.

— Извините… Я не знаю, кто такой Серафим, — говорю я, поднимаясь с колен и снова скрещивая руки на груди.

— Ты не знаешь, кто такой Серафим, — шокировано спрашивает он меня.

Я качаю головой, ожидая его реакции.

— Серафимы — ангелы высшего класса. Они Божьи хранители.

— Откуда вы знаете, что я Серафим, — сбитая с толку, спрашиваю его я, пытаясь остановить дрожь, чтобы не показывать признаков слабости.

Он протягивает руку, а я пытаюсь не отшатнуться, когда он дотрагивается до моего крыла; от контакта оно подрагивает.

— Твои крылья, они огненно красные, — замечает он.

— Они что? — спрашиваю я, потому что я до сих пор фактически еще не видела их.

Я была так сосредоточена на хищнике, что была не способна оценить их. Сейчас я смотрю на них и вижу, что они действительно красные, насыщено красные.

«Также они очень маленькие, доходящие только до талии, не такие мощные, какими обладает Рид», — с разочарованием думаю я.

— Почему они такие маленькие? — спрашиваю я, разочарованным тоном.

Ангел улыбается мне, и это шокирует меня.

— До сегодняшнего дня ты никогда не видела крыльев? — многозначительно спрашивает он меня.

Я качаю головой.

— Сколько тебе лет? — с любопытством спрашивает он.

— Мне только что исполнилось восемнадцать, — говорю я, от усталости дрожа всем телом.

В мое сознание закрадывается одна мысль. И прежде чем я могу остановить себя, спрашиваю:

— Какую ступень в ангельской иерархии занимает Люцифер?

— Люцифер — Серафим, — говорит он, сканируя меня своими голубыми глазами.

У меня перехватывает дыхание, и на глаза наворачиваются слезы. Я делаю глубокий вздох, чтобы сдержать рыдания, рвущиеся из моего горла. Чувствуя, словно меня ударили в живот, я овладеваю эмоциями и снова обретаю контроль.

Я вытираю слезы, а потом снова скрещиваю руки на груди. Киваю ему, подтверждая, что поняла то, что он сказал мне.

— Если это все, что ты хотел сказать мне, я не хочу слушать остальное. Давай просто покончим с этим, ок? — говорю я, чувствуя, что он победил.

— Сделаем что? — спрашивает он.

— Отправить меня в ад… или убить? Называй это как хочешь, — с раздражением говорю я. — Прежде чем вернется Рид, помнишь? — спрашиваю я, пытаясь контролировать свои эмоции.

— Ты не знаешь, несут ли ответственность Падшие за то, что ты здесь? — спрашивает он, проигнорировав мой вопрос.

Я качаю головой.

— Я никогда не видела своего отца. До недавнего времени я даже не знала, что он был ангелом, — отвечаю я.

Выражение его лица меняется на задумчивое.

— Есть много Серафимов, которые пришли оттуда, откуда и мы. Для Бога имеет смысл, выбрать кого-то одного, чтобы создать тебя, — рассуждает он.

— Ты пытаешься заставить меня почувствовать себя лучше? — устало спрашиваю я, слабо улыбаясь.

У меня раскалывается голова.

Я снова покачиваюсь, в моем ведении появляются крошечные черные пятна.

— На какой ступени иерархии ангелов находится Рид? — спрашиваю я, пытаясь сохранить равновесие.

— Он, как и я, Ангел-воин. Мы созданы для того, чтобы не дать падшим захватить мир и поддерживать баланс во вселенной, — властно отвечает он.

Уголки моих губ опускаются вниз.

— А я кажется, была создана для того, чтобы делать все наоборот. И своим присутствием нарушаю весь баланс, — категорично заявляю я.

Он выгибает бровь.

— Возможно… или возможно, ты идеальный баланс… человек и ангел, — говорит он так, словно рассматривает все углы тщательно спланированной головоломки.

С подъездной дорожки Рида доносится шуршание шин по асфальту, и я шире открываю глаза.

Пришло время заключить сделку с ангелом.

Во дворе слышен хруст гравия, когда колеса автомобиля разбрасывают его в разные стороны.

В последнюю секунду раздается визг тормозов, вряд ли между этим звуком и голосом Рида в фойе прошло чуть меньше мгновения.

— Эви! — кричит он, но я не могу ему ответить. Я не хочу, чтобы он приходил сюда. Хочу, чтобы был в безопасности.

Я умоляюще смотрю на стоящего передо мной ангела, потому что только у него есть власть, чтобы сделать это реальностью.

— Она здесь, — откликается ангел, продолжая сидеть и смотреть на меня. В следующую секунду в комнате появляется Рид и заключает меня в объятия. Прижимает мою голову к своей груди, игнорируя тот факт, что в этой комнате кроме нас находится еще кто-то.

— Я не причинил ей вреда, — защищаясь, говорит ангел Риду.

Рид прижимается своим лбом к моему, пока не убеждается, что со мной все в порядке, а затем отпускает меня и поворачивается к ангелу.

Его рубашка рвется и слетает с тела, в то же время появляются дугообразные черные крылья.

Он подлетает к ангелу, вышвыривая его через дверь, и сам выходит в коридор.

— Рид, не надо, он не причинил мне вреда! Пожалуйста, остановись! — умоляю я, когда они, сражаясь друг с другом, пробивают другой деревянный проем.

Ангел выпускает свои светло-коричневые крылья, которые опрокидывают мебель и сбивают с полок все содержимое.

Он и Рид шагают вперед назад, продвигаясь к центру комнаты, словно гладиаторы на арене.

Рид наносит несколько жестких ударов, прежде чем ангел отбрасывает его назад. Рид продолжает преследовать его, ища другой угол, чтобы проникнуть под его оборону.

— Зефир, — хмурится Рид, — она на половину человек. Разве ты не слышишь ее сердцебиение? Я удивлен, что от страха она не упала в обморок, — выдавливает он.

— Что ты сделал с моей дверью? — спрашивает он, когда замечает, что она повисла на одной петле.

— Она заблокировала дверь, — говорит Зефир, оборонительно пожимая плечами. — Я должен был перехватить ее прежде, чем она опала сюда, но она очень быстрая. Я был удивлен тем, что она смогла обогнать меня.

Он оценивающе улыбается мне, а я борюсь с желанием показать ему язык.

— Я думала, что ты пришел, чтобы убить меня, — быстро говорю я, привлекая его внимание.

Я стараюсь удержать его внимание, чтобы отвлечь их от убийства друг друга.

— Я намеревался убить тебя, — говорит он, и хотя его тон был очень вкрадчивым, я знаю, что он отвечает за каждое сказанное им слово.

— Когда Рид говорил с вами по телефону, и потом, глядя на вас, я подумала, что вы уговорили его помочь нам.

— Почему тогда вы не убили меня? — из чистого любопытства спрашиваю его я, видя, как все больше и больше напрягается Рид.

— Ты убедила меня не делать этого, — отвечает Зефир, смотря на Рида, чтобы убедиться, что он больше не жаждет крови, но внимательно слушает наш диалог.

— Как я это сделала? — устало спрашиваю я, не понимая, как я могла убедить враждебно настроенного ангела не делать того, на что он, по сути, запрограммирован.

— Ты не испугалась и торговалась со мной за свою жизнь, но ты отдавала свою жизнь, взамен та то, чтобы я спас жизнь Рида.

В ответ на слова Зефира я слышу рык Рида.

— Но что действительно связало мне руки, так это то, что ты дарила мне прощение за то, что я собирался сделать с тобой. Ты такая смелая…

— Зефир, если ты снова сделаешь Эви что-то подобное, ты будешь молить о смерти, — тихим тоном говорит Рид.

Зефир хрюкает. Словно конкуренты, они, изучая, смотрят друг на друга.

Ответ Зефира шокирует меня больше, чем все произошедшие сегодня, когда он говорит серьезным тоном:

— Я убью любого, кто попытается причинить ей вред.

Как мне заставить свои ноги двигаться по направлению к ванной, они тяжелые и ватные. Когда я дохожу до неё, закрываю за собой дверь и прислоняюсь к косяку. Я хочу заблокировать ее, но понимаю, что это все равно не поможет, если один из них захочет зайти сюда.

Борясь с желанием, расклеятся прямо здесь, мое горло жжет от невыплаканных слез, но знаю, что если начну плакать, то не смогу остановиться, поэтому я пытаюсь их сдержать.

«Я посижу в ванной, пока не уйдет Зефир», — думаю я.

Я беру средство для мытья рук и иду к раковине. Шок — это первая эмоция, которую я испытываю, когда вижу свое отражение в зеркале.

У меня действительно выросли крылья; от этого никуда не денешься, и они не только красные, они маленькие.

По сравнению с теми крыльями, которые я видела, они маленькие, почти миниатюрные; мощные, черные крылья Рида и светло-коричневые крылья Зефира.

Мои крылья достигают только моей талии, в то время как у Рида, они почти во всю длину его тела.

Интересно, я могу сама ими двигать? Я концентрируюсь на том, чтобы поднять их, но достигаю лишь малого успеха.

«Может быть это потому, что я устала», — думаю я, глядя на себя в зеркало. Я выгляжу уставшей. Как я могу их убрать, если даже не могу пошевелить ими? Я не могу даже одеться! Чувствуя отвращения к самой себе, я отворачиваюсь от зеркала и вижу стоящего в дверном проеме Рида. Я начинаю задыхаться и снова прикрываю грудь руками.

Рид поднимает руку в заботливом жесте.

— Извини, я не хотел тебя напугать. Я принес тебе кое-какую одежду, — успокаивающе говорит он, входя в ванную.

У него в руках, черная одежда из кашемира с длинными рукавами.

— Как я могу что-то надеть на торчащие из моей спины крылья? — не смотря на него, мягко спрашиваю я.

Я не хочу видеть его реакцию на мои маленькие красные крылья плохой девочки.

— Чуть ранее, я купил несколько для тебя, понимая, что они тебе понадобятся. Вот этот топ завязывается сзади. Ты засовываешь руки в рукава, а потом завязываешь ленточки на шее. Сзади, практически до середины спины ткань отсутствует, а так же есть ленты с обеих сторон, как у корсета, так что твои крылья могут быть выпущены или же нет. Тебе только нужно сильнее потянуть за ленточку сзади и завязать сзади на талии. Это позволит твоим крыльям свободно двигаться, а ткани оставаться на твоей коже.

Я киваю, не глядя, и принимаю одежду из его рук. Отвернувшись от него, я одеваюсь. Я пытаюсь завязать ленточку на шее, но руки так трясутся, что я ковыряюсь с ней немного дольше.

Рид нежно перехватывает мои руки и завязывает ленточки. Затем он быстро завязывает ленточку на моей талии. Снова развернув меня к себе, он крепко обнимает меня, и я почти ломаюсь, но мне удается удержаться.

— Ты такая спокойная, Эви. Ты должна рассказать мне все, о чем думаешь, — убеждает Рид.

— Я думаю, что для топа это очень продуманный дизайн. Материал такой мягкий и теплый. Спасибо, — говорю я. — Я боялась, что мне придется ходить полуголой, пока я не смогу выяснить, как убрать мои жалкие крылья, — говорю я с презрением на мои новые крылья.

— Тебе не нравятся твои крылья? — удивленно спрашивает меня Рид.

— Не правда… просто они таки маленькие, и почему я не могу двигать ими? — спрашиваю его я, глядя на его грудь.

«Я даже не хочу говорить о их цвете», — думаю я.

— Эви, они идеальны, — говорит Рид, а когда я хмурюсь, он поднимает мой подбородок так, что я встречаюсь с его глазами.

— Они действительно идеально подходят. Сейчас они маленькие, потому что ты еще очень молода. Со временем они станут больше, но в действительности они не могут быть более красивыми, чем уже есть. Совсем скоро ты сможешь контролировать их. Это займет некоторое время, но ты научишься, — говорит он, мягко касаясь моего крыла.

— Тебе они нравятся? — удивленно спрашиваю я. — Я думаю с ними что-то не то.

— Эви, ты даже не представляешь, как я люблю их, — печально говорит он. — Ты самое прекрасное создание, которое я когда-либо видел.

— Как это возможно? Они кроваво-красные, — говорю я. — Почему они не белые или черные, как твои?

— Они маленькие, потому что ты Серафим. Если бы ты была Архангелом — они были бы белые, или если бы ты была Войнам, как я, — тогда они могли бы быть разных других цветов.

Только у Серафимов такой цвет крыльев как у тебя, и это твое превосходство над Архангелами, Главными, Стражами, Херувимами, Войнами… но не позволяй им забраться тебе в голову, потому что пока мы здесь, ты должна меня выслушать.

«Не смешно. Как я могу кого-нибудь превосходить? Я — мутант, и если ты не заметил, многие ангелы хотят завладеть моей душой», — тупо отвечаю я.

— В тот день на регистрации ты был прав, когда сказал, что мы влипли. Я облажалась, не так ли? У меня нет шансов выжить.

— Ты выживала вопреки всему. Зефир — машина для убийства, когда дело касается убийства Падших… и все-таки тебе удалось выжить, — твердо говорит Рид. — Не только это, могу поспорить, что он будет сражаться, чтобы защитить тебя. Ты одержала над ним победу, и теперь он наш сильный союзник. Еще ты пережила регистрацию и меня. У тебя есть какая-то власть над нами. Кажется, в каждой ситуации можно найти слабость, которая переводит нас на твою сторону. Даже один Падший был пленен.

— Я пережила Себастьяна, потому что ты был там, а что касается тебя, ну, а моей стороне были бабочки, — тихо отвечаю я. — И я не уверена на счет Зефира. Он до смерти меня напугал.

— Мне жаль, что сегодня меня здесь не было, — мрачно говорит он. — Когда я думаю, что с тобой могло что-то случиться… я не знаю, чтобы я сделал, если бы он причинил тебе вред, — взволнованно говорит он. — Я отправился в Чикаго, чтобы забрать свой подарок. Я собирался отдать тебе его на вечеринке, но Рассел позвонил, когда я уже возвращался в город. Он сказал мне, что ты придешь сюда и рассказал причину. До этого мне уже звонил Зефир и рассказывал, что он здесь, потому что весь город наводнили души. Я не думал, что расшевелил их всех… — в отчаянии говорит он.

— Рид, ты не единственный в городе ангел. Когда я была в Дэльта доме, то видела еще двух. Я попросила Рассела позвонить тебе. Рассел! Я должна позвонит Расселу и сказать, что я в порядке. Я была на вечеринке и сбежала — он знает, почему я должна была уйти. Должно быть, он волнуется… и никто не присматривает за ним! — задыхаюсь я, сжимая руку Рида, отодвигая на второй план то, что я точно знаю, почему по городу бродят души. — Пожалуйста, дай мне свой телефон.

Рид протягивает мне телефон, но я медлю, перед тем как набрать его номер.

Я слышу хруст гравия по подъездной дорожке, свидетельствующий о том, что сюда приехал новый посетитель. Автомобиль остановился возле входной двери. Затем кто-то выпрыгивает из машины, даже не потрудившись закрыть дверь.

— Рыжик! — кричит Рассел, с грохотом распахивая входную дверь. — Черт! Это Рассел, что мне делать? Он не может увидеть это! Как мне убрать их обратно? — спрашиваю я Рмда, поворачиваясь обратно к зеркалу.

Я снова попыталась ими подвигать, но они не двигались.

— Не волнуйся, я только уговорю его уйти, — начинает говорить Рид, пока я не хватаю его за руку.

— Нет, ты не сделаешь этого! Я должна была оберегать Рассела, помнишь?

Ты должен уговорить его остаться, и помочь мне убрать мои крылья! — умоляю я.

— Но мне нравятся твои крылья, — мило улыбаясь, говорит он, снова поглаживая мои крылья.

Клянусь, если он и дальше продолжит это делать, я замурлыкаю как котенок.

Не думай об этом, просто сосредоточься.

— Пожалуйста! — сквозь стиснутые зубы говорю я, закрыв глаза и сжав руки в кулаки. В следующую секунду он вышел из ванной, но я не успеваю задуматься о том, куда он ушел, потому что уже через мгновение он вернулся.

— Выпей. Это поможет тебе расслабится, и тогда ты попытаешься втянуть их обратно, — предлагает он мне, протягивая что-то подозрительно похожее на коньяк.

— Если ты продолжишь паниковать, они не уберутся. Я пойду, поговорю с Расселом, а потом вернусь.

В следующую секунду Рид снова ушел, и я слышу, как он разговаривает с Расселом этажом ниже. Потом он ведет Рассела в направлении библиотеки.

Поскольку у меня нет времени на то, чтобы посмаковать моим коньяком, я выпиваю его одним большим глотком и чуть не умираю. Я кашляю и хриплю и только через пару минут начинаю неглубоко дышать.

Рид снова заходит в ванную, пытаясь подавить смех.

— Эви, я с тобой никогда не соскучусь. Ты залпом выпила весь стакан? — ухмыляясь, спрашивает он.

— Да. Теперь покажи мне, как втянуть мои крылья обратно, — говорю я, вытертая слезы ни имеющими ничего общего с моими эмоциями, или с тем, что я только что проглотила.

— Ты должна успокоиться… расслабиться, — наклоняясь, шепчет мне на ухо Рид, щекоча его своим дыханием.

— Как я могу расслабиться? Рассел внизу с ангелом, который всего несколько минут назад пришел убить меня, а я стою здесь с ярко красными крыльями, торчащими из моей спины, и ты не помогаешь мне! — расстроено говорю я, снова пытаясь втянуть мои крылья в тело.

Взглянув на Рида, вижу, что он пытается сдержать ухмылку.

— Теперь ты смеёшься? По-твоему это смешно? — спрашиваю я.

— Ну, видела бы ты выражение лица Рассела, когда я познакомил его с Зефиром.

Он выглядел скорее раздраженным, что ты тут со мной, — улыбаясь, говорит Рид. — Зефир был не слишком рад встретиться с Расселом. Интересно почему…

— Рид! Вернись вниз и убедись, что Зефир не убил Рассела, — категорично говорю я.

— Зефир не причинит боль Расселу… если он не скажет ничего глупого, — отвечает Рид, равнодушно облокотившись на столешницу.

— Рид! Помоги мне! — в отчаянии умоляю я.

— Тебе нужна моя помощь? — спрашивает он, и я киваю головой.

— Ок, я помогу.

Он отталкивается от прилавка и медленно, не отрывая от меня взгляда, подходит ко мне.

Быстро поднимает меня на руки, сажая на столешницу. Мгновенно через меня проходит всплеск эмоций, пока я ожидаю, что он будет делать дальше.

Стоя между моих ног, он по одной вытаскивает заколки из моих волос, кладя их на стол, пока я поедаю взглядом каждый сантиметр его ангельского лица. Мои волосы свободно рассыпаются по спине, пока его рука нежно массирует мой затылок. Потянув мою голову назад таким образом, чтобы мое лицо оказалась на его уровне, он медленно прижимает свои губы к моим. Когда наши губы, наконец, соединяются, его поцелуй действует на меня более успокаивающе, чем коньяк, мое лицо пылает, а дыхание становится прерывистым.

Обхватив его плечи руками, я слегка впиваюсь в них когтями, пытаясь притянуть его ближе к себе.

— Что это, Эви, ты пытаешься притянуть меня ближе к себе, — шепчет Рид возле моих губ.

Обернув ноги вокруг его талии, я поцеловала его со всей страстью, о которой думала только минуту назад, я никогда больше не хочу его ни с кем делить.

Потом Рид отстраняется от меня.

Я открываю глаза, и через меня проходит разочарование.

— Почему ты остановился? — затаив дыхание спрашиваю я, изучая его лицо, которое, на мой взгляд, выглядит чересчур самодовольным.

— Ты сделала это, — улыбается он. Должно быть, я выгляжу смущенной, потому что он добавляет, — твои крылья…

Он указывает на зеркало позади меня. Глядя через зеркало на свою спину, я больше не вижу крыльев.

Я снова стала похожа на человека, но не могу подавить чувства разочарования, потому что он уже очень долгое время не делал этого, и этот метод помог крыльям втянуться обратно и это очень удивительно.

— О, — запинаясь, говорю я, прикасаясь кончиками пальцев к моим распухшим губам.

— Я думала, ты скажешь, что я должна отдохнуть. Потому что я не чувствую себя расслабленной.

«Я чувствую, будто меня поглотил огонь», — думаю я.

— Был и другой способ сделать это, — с тлеющим взглядом отвечает Рид. — Ты была настолько сосредоточена на нашем с тобой притяжении, что смогла убрать свои крылья.

— О, — еще раз смущенно говорю я, — спасибо.

— Нет, спасибо тебе, — мягко говорит он, наклоняясь вперед и лаская мою шею своими губами. — Сейчас ты хочешь пойти вниз? — шепчет он.

— Вниз? — запинаюсь я.

— Рассел… библиотека… — отвечает он, все еще касаясь моей шеи.

— Эм… а… да, — отодвигаясь от него стону я. — Я лучше спущусь вниз до того, как Рассел пойдет искать меня. Не хочу объяснять ему, что произошло в твоей комнате.

Спрыгиваю с тумбочки, я должна успокоиться, потому что выпитый алкоголь только начал «расслаблять» меня.

— Это должно быть интересно, — оглядывая свои плечи, бормочу я.

— Зефир еще внизу? — поколебавшись, спрашиваю я, потому что в действительности я не уверена, что хочу снова с ним встречаться.

— Да, он еще здесь. Он хочет поговорить с тобой. Ты меня поражаешь — не думаю, что мне удастся заставить его уйти, пока ты не ответишь на все его вопросы, — отвечает Рид, выводя меня из ванной.

— Что если я получу ответы на свои неправильные вопросы? — в страхе спрашиваю я, что заставляет крылья внутри меня беспокойно дергаться.

Я должна успокоиться, иначе снова вытолкну их наружу. Делаю глубокий вдох, пытаясь расслабиться.

— Ты не получишь неправильных ответов, — заверяет меня Рид, пока мы рука об руку идем к библиотеке.

Как только Рассел видит меня, сразу же поднимается со своего места, и у меня даже нет времени подумать, как отреагирует на это Зефир.

Прежде чем я успеваю сказать хоть слова, он заключает меня в свои медвежьи объятия, отрывая от земли; даже слыша низкий рык ангелов, в его объятиях я чувствую успокоение.

— Рассел, как ты так быстро оказался здесь? — спрашиваю его я, надеясь, что он поставит меня на ноги, прежде чем ангелы решат, что он обнимает меня слишком долго.

Судя по их дыханию, для этого не потребуется много времени.

— Я сказал Фредди, что забыл кое-что в общежитие, и он дал мне свой ключ. Моя одежда была все еще в машине, так что я просто изменил направление, — мрачно говорит Рассел, указывая на джинсы и футболку, вместо тех вещей, в которых я видела его ранее.

Он ставит меня на ноги, но по-прежнему держит за руку.

— Но ты оказалась здесь раньше меня… — умолкает он.

— Да, я оказалась здесь раньше тебя, — прошептала я, бледнея.

— Когда я вошел внутри, чтобы взять у Фредди ключ, я видел тех, о ком ты говорила — Себастьянов, — сузив глаза, говорит он. — Я начинаю распознавать их, — говорит он, повернувшись к Риду.

— Просто посмотрите на суперпривлекательных людей находящихся в этой комнате, и оба они светятся, я кожей чувствую это, — угрюмо говорит Рассел. — Они, безусловно, что-то ищут. И они продолжали говорить со стенами. Это было жутко, — с дрожью добавляет Рассел.

Украдкой взглянув на Зефира, я пытаюсь увидеть его реакцию на рассказ Рассела. Что сделает Зефир, если поймет, что Рассел скоро поймет кто они такие? Сидя в своем кресле, Зефир играл со стаканом в руке.

Он не смотрел на Рассела, а вместо этого изучал меня.

Я тяну Рассела к софе. И сажусь рядом с ним.

— Они поняли, что ты наблюдал за ними? — многозначительно спрашиваю его я.

— Не думаю, — говорит он. Поднявшись с дивана, я иду к стоящему в углу бару. Налив в бокал янтарной жидкости, я возвращаюсь и отдаю его Рассела. Взяв его, он начинает потягивать его, в то время как я снова сажусь рядом с ним.

Рид садится рядом со мной с другой стороны.

— Рыжик, я один из них? — спрашивает Рассел, о стаканам в руке, указывая на Зефира, а затем на Рида.

С секунду я сидела молча, пытаясь сформулировать ответ на его вопрос, поскольку он всегда знает когда я лгу. Но он продолжает прежде, чем я могу продолжить.

— До вчерашнего дня… я никогда не видел твоего свечения… но теперь, ты светишься изнутри. Твоя кожа, светится также, как и у них, — говорит он, снова указывая на Зефира и Рида.

— Что я делаю? — слабо спрашиваю его я, глядя на свои руки так, словно они вовсе не мои.

Моя кожа светилась тусклым свечением, которого я никогда раньше не замечала. Интересно, последствие ли это того, что у меня появились крылья. Снова смотрю на Рассела, а он печально кивает мне.

— Я не знаю, что сказать тебе Рассел, но возможно, это шанс чтобы сказать тебе это: я не одна из них… — говорю я, видя, как Рассел вздыхает с облегчением. — И я не одна из вас… я, понемногу того и другого, — продолжаю я, почти не понимая себя, но я должна хоть как-то объяснить ему.

Он не отвечает; а только смотрит на меня со смесью шока и боли. Ему нужно больше объяснений, поэтому я говорю дальше:

— Помнишь, как я сказала тебе, что меня нет родителей? Ну… моя мама умерла. Она умерла при родах, но никто не знает, кто мой отец? Не думаю, что остались какие-то сомнения, что он очень похож на Рида, — объясняю я, молясь за то, что это в последний раз, когда я ответственна за боль в его глазах.

«Почему я продолжаю делать это с ним? Продолжаю причинять ему боль», — сожалением думаю я.

— Как давно ты знаешь об этом? — многозначительно спрашивает меня Рассел, его тон пригвождает меня к моему месту, а он отдергивает руку.

— Я узнала об этом прямо перед тем, как ты начал встречаться с Кэндис, — шепчу я. — Прости, но я не могла рассказать тебе этого. Есть правила, и…

— Что, правила? — с отвращением спрашивает он, но его боль быстро превращается в гнев.

«Я ошиблась! Он не понимает. Я должна что-то сделать, но что?» — в отчаянии думаю я.

— Я не могу рассказать тебе, — говорю я, потянувшись за его рукой, но он отпрянул от меня, так чтобы я не смогла снова дотянуться до него.

— Ах… еще больше секретов, конечно, почему я не удивлен? Они знают, не так ли? — риторически спрашивает Рассел, глядя на Рида и Зефира.

Я киваю, но это, кажется, делает его только злее.

— Так ты говоришь, что ты наполовину человек, а на половину… — замолкает он, ожидая моего ответа, чтобы заполнить пустоту.

Он по очереди смотрит на каждого из нас, и когда мы все молчим в ответ на его вопрос, он говорит:

— Вы все монстры. Я должен уйти отсюда.

— Рассел, не уходи… — когда он встает с дивана, говорю я.

— Почему? Ты объяснишь мне, что здесь происходит? — саркастически спрашивает он. — Потому что я должен сказать, Рыжик, я чувствую, что вы играете со мной в игру, игру со мной, и я не знаю название этой игры или ее правил.

— Поверь мне Рассел, это не игра, — категорично говорю я.

— Тогда расскажи мне, Эви, — выдавливает Рассел, потянув себя за волосы.

— Не могу, — в отчаянии говорю я, в ответ на его упорство, зная, что это запечатает его судьбу.

— Прощай, — говори Рассел, шагая в направлении выхода из библиотеки. Я иду обратно к софе и падаю на подушки.

— Рассел, помнишь, когда мы возвращались от главного здания, и я умоляла тебя вернуться, чтобы помочь Риду бороться с Себастьяном? — от моих слов Рассел останавливается. — Помнишь, что ты сказал мне? Ты сказал мне заткнуться, и что ты не собираешься возвращать меня туда. Ты сказал, что единственный способ спасти меня, это не возвращаться, и что ты защитишь меня, даже если это против моей воли. Ну, только так я могу защитить тебя, если ничего не расскажу тебе то, о чем ты сейчас меня просишь, и я буду держать рот на замке, даже если тебе это не нравится.

— Да, Рыжик, я помню. Я все-таки пойду. Увидимся позже, — не поворачиваясь, говорит он, выходя из библиотеки.

Я бы последовала за ним, но Рид удерживает меня за запястья таким образом, что я не могу подняться с софы.

— Позволь ему уйти, Эви. Он должен выяснить это самостоятельно, и ты не будешь ему помогать, рассказав больше, — пытается вразумить меня Рид, пока я пытаюсь вырваться.

Развернувшись, я падаю на подушку.

— Как я могу защитить его, если полностью оттолкнула его от себя? Он думает, что я монстр… — печально говорю я.

— Ты не монстр, — успокаивающе говорит Рид, беря меня за руку.

— Ты не судья для монстра, Рид, ты страшнее меня, — осторожно говорю я, посмотрев на Зефира, когда слышу, как он смеется над моим комментарием.

— Я не хотел смеяться дружище, но это трудно, потому что ты самый странный монстр из нас всех.

Они оба смеются. А мне не смешно, я очень серьезна.

— Эви, как раз тогда, когда я уже подумал, что под солнцем нет ничего нового, ты пришла, чтобы спасти меня от скуки, — говорит мне Зефир.

— Я рада, что вы находите меня забавной, но рискую показаться грубой, как долго вы планируете оказаться здесь? — спрашиваю я, с притворной милостью.

— Так долго, как ты будешь нуждаться во мне, — нежно отвечает Зефир. Потом он адресовал свой комментарий Риду. — Что ты больше делать дальше. У меня есть несколько вариантов, если, конечно, вам интересно. Мы должны обучить ее самозащите, тогда она будет сильнее. Ты планируешь нанять для этого помощь? Я могу помочь тебе.

— Я думал о том, где мало народу, Гренландия или Исландия, но Эви не говорит на датском или исландском. Один из вариантов Фолкендские Острова; там говорят на английском, по крайней мере, большая их часть, — стремительно отвечает Рид.

Они говорят о стратегии и уходе.

— Я никуда не уйду, — говорю я, вставая с дивана и шагая по комнате.

Рид знает, что я не могу уехать, так почему они обсуждают это?

— У меня есть вариант лучше. Частный остров, — говорит Зефир, игнорируя меня, он оставляет план ухода из Крествуда.

Мою спину снова пронзает резкая боль, я знаю, что должна сохранять спокойствие.

Подойдя к барной стойке, я наливаю себе янтарную жидкость из красивого графина.

Я не знаю, как называют это они, но я называю это жидким теплом, когда я делаю глоток, он горит даже жарче, чем тот коньяк, который пила я

В этот момент Рид на моей стороне, принимая бокал из моих рук. Он наливает воды и вручает стакан мне. Я медленно пила, пытаясь восстановить дыхание.

— Я никуда не поеду, Рид. Ты же знаешь, что я не могу его оставить.

— Что ты сказала Эви? Конечно, ты можешь уехать отсюда, — прервавшись, говорит Зевир. — Есть души, которые бродят вокруг этого города. Они как маяк — привлекают всех, и есть вещи, с которыми ты еще не готова столкнуться.

— Я не могу оставить Рассела. Он нуждается во мне, так что я остаюсь, — твердо говорю я.

— Ты говоришь о мальчишке, который только что назвал тебя монстром? Он твоя родственная душа, не так ли? — напряженно спрашивает Зефир, его пронзительные голубые глаза ничего не выражали.

Внутри меня снова задвигались крылья. Черт.

— Меня не волнует, если он будет считать меня самым отталкивающим существом на Земле. Я должна помочь ему, так что я никуда не еду. И Уилл уже предупредил меня о душах. Он сказал, что душа в здании изобразительного искусства видела, как я говорю с ним, и сказал, что все остальные души тоже знают об этом.

Они все смотрели на меня.

— Уилл сказал, что если я притворюсь, что просто не вижу их, они, в конце концов, просто уйдут, — как можно небрежнее говорю я, садясь обратно на софу.

— Я просто спрячусь, пока они не уйдут.

— Кто такой Уилл? — озадачено спрашивает Зефир.

— Уилл душа, — нахмурившись, отвечает Рид. — Когда ты снова говорила с Уиллом? — спрашивает меня Рид.

Я рассказываю ему о краже композиции, войне на пляже и сегодняшнем предупреждении Уилла на вечеринке Дэльт.

Лицо Рида мрачнеет, а руки скрещиваться на груди.

Брови Зефира поднимаются, и он вопросительно смотрит на Рида.

— Ей только исполнилось восемнадцать, — говорит Рид, обращаясь к Зефиру. — Я не понимаю, как это безответственно, когда тебе восемнадцать, но опять же, я не помню, что было восемнадцать. И у нее есть какие-то сомнительные друзья.

— Чья это была идея, копать окопы на пляже возле воды? — напряженно спрашивает Зефир, но, не дожидаясь от меня ответа, говорит, — Это хорошо, что ты была на песчаной местности — это хорошо, потому что ее нельзя поджечь, но это проходимая местность, что означает что твой враг не сможет сжечь тебя, но сможет подойти к тебе. Ты позволила своим силам быть в изоляции, не используя плавсредство, и ты не умеешь летать, так что это вариант не для тебя. Тогда ты находилась на опасной территории, и ты должна как можно скорее покинуть его. Когда твой враг прибыл с неожиданным союзником, твое положение стало роковым, а значит ты должна была быть готова к борьбе с силой и волей к жизни, потому что воевать учатся не для того чтобы умереть. Кто был твоим генералом? — спрашивает Зефир.

— Зефир, они — человеческие дети. У них были пистолеты с краской. Это была игра, — серьезно говорит Рид.

— Я видел, — немного недовольно говорит Зефир. — Но все же, Эви, для своих врагов ты должна быть непостижима, так, чтобы ты смогла отбросить своих врагов на позицию, с которых они не смогут уйти, — наставляет меня Зефир, продолжая мою тактическую подготовку.

Он кажется, искренне обеспокоен тем, что у меня нет знаний о войне.

Это необъяснимо заставляет меня смягчиться по отношению к нему. И я улыбнулась ему, а он улыбнулся в ответ.

Я перестаю улыбаться, когда Рид говорит: — Эви, мы действительно должны покинуть Крествуд. Это место будет кишеть любопытными ангелами.

— Нет, — отвечаю я, нахмурившись и скрещивая на груди руки. — Я остаюсь здесь, в твоем доме, если хочешь, я подожду их здесь, но я не уеду из Крествуда.

Зефир садится обратно в свое кресло и спрашивает:

— Я чего-то не понимаю, или это твоя стратегия, чтобы быть неортодоксальной? — Рид рассказывает ему о моем предчувствии в Seven-Eleven и об ожерелье падающего света.

Когда Рид заканчивает рассказывать обо всем, что произошло, Зефир хрюкает.

— Но это очень, очень опасно для тебя. Ты понимаешь это, не так ли?

— Я могу справиться с этим, но не буду бежать от этого. Если я сейчас убегу, то Рассел проиграет. Я не могу этого допустить. Так что нужно придумать план, при котором мы можем остаться здесь, пока Рассел не будет в безопасности, а я не нарушу закон.

— Я обещаю, — говорю я, прочитав выражение лица Рида. Я поворачиваюсь к Зефиру и продолжаю, — Зефир, это кажется ваша сильная сторона, как мы можем победить? — спрашиваю я, пытаясь заставить их понять мою точку зрения.

— Эви, — с нежностью произносит Рид, медленно скользя по мне взглядом, и я знаю, что он смотрит не на мое лицо; это его «это-для-твоего-же блага-лицо»

— Нет, Рид, — настойчиво говорю я, задыхаясь от того, что мои крылья по собственной воле выстрелили из спины.

По крайней мере, моя кофта осталась на месте, я стараюсь дышать ровно, пока из моих легких не вышибло весь воздух.

Когда мои крылья снова восстановились, я хмурюсь: «Отлично! Ты видишь? Прямо сейчас я даже уйти не смогу. Не с этими штуками, вышедшими из моей спины, когда я расстраиваюсь, и я буду очень, осень расстроена, если ты сейчас заставишь меня уйти».

Ты можешь рассчитывать на это.

— Зефир, у нас нет шансов, не так ли? — тихо спрашивает у него Рид, проходя на диван, чтобы сесть рядом со мной.

— Это действительно ты? — спрашивает Зефир, глядя на меня так, словно увидел аквариум с яркими тропическими рыбками.

— Ну, тогда у нее не было крыльев, так что нет, не совсем, — невесело отвечает Рид.

— Ты права Эви, мы не можем сейчас путешествовать, — говорит мне Рид, беря меня за руку. — Мы должны остаться пока ты не привыкнешь к своим крыльям.

С этого момента ты остаешься здесь, в моем доме.

— Спасибо! — говорю я, восторженно обнимая его. — Ты не пожалеешь об этом, я буду очень, очень тихой. Буду соблюдать все правила.

— О, будет много правил. Думай об этом доме, как о соединении. Отныне, ты не должна выходить отсюда одна, — нехотя отвечает он.

— Зефир, ты останешься?

— Ты еще спрашиваешь? — отвечает Зефир. — Для защиты есть два объекта. Потребуется умение координировать, и дает мне прекрасную возможность научить Эви тактической стратегии

— Спасибо, Зефир. Если ты поможешь мне спасти Рассела, я прощу тебя за то, что напугав меня, ты заставил появиться моим крыльям, — ухмыляясь, говорю я.

— Уверен, что буду сожалеть об этом, но если ты простишь меня, то я должен помочь, — в ответ усмехается он.

Пока Рид обсуждает стратегию с Зефиром, мой самый длинный день настигает меня.

Положив свою голову на плечо Рида, мои глаза закрываются и засыпаю, потому что следующее что я помню, как меня опускают на кровать, на которой с я спала в последний раз когда была здесь.

— Рид… сколько время? — спрашиваю я, пытаясь подняться с кровати.

— Тсс, уже поздно. Поспи, Эви, ты просто устала? — мягко говорит он.

— Куда ты идешь? Ты должна остаться. Сегодня у нас с тобой практически не было времени, ну, мало времени помимо того, когда мы спорили о чем-нибудь.

— Ты не говорил мне о Чикаго, — говорю я, пытаясь держать глаза открытыми, и смогла это сделать только ненадолго.

— Я могу рассказать тебе об этом завтра, — говорит он, улыбаясь моей упрямой решимости бодрствовать.

— Я засну быстрее, если ты останешься со мной, — говорю я, надеясь, что он может лечь рядом со мной.

Когда он поддается и падает рядом со мной на кровать, я прижимаюсь к нему.

— Если бы я могла остановить мгновение, это определенно было бы оно. Похоже, мне никогда не будет достаточно времени с тобой, — мечтательно шепчу я, чувствуя, как он обнимает меня.

— Пойдем со мной, и у тебя будет целая вечность со мной, — говорит он, но его голос был напряжен от волнения.

— Если я уйду сейчас, то Рассел всегда будет сожалеть о том, что он сказал мне, и это будет стоять между нами как болезнь, — говорю я, кончиками пальцев поглаживая его по щеке.

— Я никогда не хотела, чтобы между нами что-то было. Я хочу, чтобы были только ты и я.

— Позволь мне кое-что объяснить тебе, Эви, — говорит Рид, придвинувшись ближе ко мне.

— Все эти годы, что я здесь, я словно спалю. Я всегда претворяюсь, что я не претворяюсь человеком. Когда я не притворяюсь человеком, я охочусь на зло, на злых ангелов, которые хотят нечто большее чем… — его голос затихает, и пустота в его голосе отражает одиночество его существования. — Но сейчас, я проснулся, впервые, за все мое существование, и я не только проснулся, но также я чувствую пламя, когда нахожусь рядом с тобой. Ты изменила мои взгляды на вещи. Нет никаких причин, чтобы претворятся рядом с тобой. Если бы мне пришлось жить без тебя сейчас… сейчас, когда я знаю, чего был лишен… Необходимость в его голосе заставляет меня хотеть пообещать ему все, тать ему все что угодно, лишь бы заполнить его пустоту.

— Я не могу снова уснуть, Эви.

Ты единственная, кто заставляет меня хотеть жизни. Если ты уйдешь, или взойдешь в Рай, или даже если будешь сброшена в пропасть, или превратишься в падшую… мне придется последовать за тобой, куда бы ты не пошла.

Даже если мне придется последовать за тобой в темноту… если тебя не будет, то так оно и будет.

Ты мой грех и мое искупление.

— Рид, не говори так — я никогда не хотела этого для тебя, никогда, — говорю я, крепче обнимая его.

— Тогда это твоя работа — выжить. Обещай мне, что ты сделаешь все, что в твоих силах, чтобы выжить, — говорит он.

— Шшш, Рид, — сразу говорю я, пытаясь успокоить его.

— Я это и имею в виду, Эви. Я говорил с Зефиром, и он рассказал мне, что ты сделала — что ты сказала, ты торговала своей жизнью ради меня. Я не могу этого допустить, — шепчет Рид.

— Рид, я раньше никогда не любила и никогда не была любима в ответ… никогда. Нет придела тому, что я хотела бы сделать для тебя, — шепчу ему я, пытаясь заставить его понять, как много он для меня значит.

— Ты заставляешь меня желать большего — больше времени, больше любви, больше тебя — и я обещаю тебе, я прослежу за тем, чтобы ты никогда, никогда не скучала. Эви, если у меня есть ты, я знаю, что мне больше никогда не будет скучно, — улыбается он, и обнимает меня, пока я не засыпаю в его объятьях.