Некролог

ГЛАВА 6. БЕССОННИЦА

Варе хотелось забыть все прежние чувства к Нему, забыть предательство, которое она совершила в отношении Владислава Сатарова, посвятившего ей все свои труды и столь ревностно защищавшего ее от бед внешнего мира и посторонних людей. Но она не могла сделать этого, почему-то именно эти мысли никак не хотели тонуть в заболоченных водах, всплывали на поверхность и призывали ее обернуться, снова их прочесть и оживить. Ей было уже двадцать три года, то есть прошел уже год с того разговора с Призраком, но ее любовь к Нему не утихала, а просто оседала у нее внутри в отсутствие того, кому она могла бы ее подарить.

Ей не спалось в столь приятную майскую ночь, и она решила позвонить Смок, они продолжали продуктивно общаться и поддерживать друг друга в трудную минуту. Воспоминания о Нем действительно давались Варе с трудом, и она сочла их веским поводом для внеочередной встречи с подругой, а по совместительству с врачом- психиатром. Общая картина Вариного психического здоровья отягощалась тем, что, сбежав от Владислава, она прихватила с собой крайне мало ампул с препаратами, а потому вынуждена была вести практику выхода в «сеть» самостоятельно, употребляя при этом опиаты, которые некогда также употреблял сам Владислав. Делала она это редко, чтобы избежать привыкания, и только в случаях крайней необходимости или же в приступах невыносимой тоски по Нему, когда вновь направлялась на Его поиски. Варя решилась позвонить Смок, ей не хотелось ее беспокоить, но она не знала, как еще ей успокоиться. Смок сразу же взяла трубку и, немного поколебавшись, согласилась приехать. Варя подошла к окну и закурила, в голове крутились мысли только о Нем.

Я каждую ночь зову Тебя к себе, я ищу в каждой тени! Я посветила Тебе сотню стихов, при этом выучила сотню молитв, которые помогут мне прогнать Тебя, когда Ты наконец придешь. Если рай или ад существуют, то они в моей комнате, в моей одежде, в моей коже! Ад во мне и в Тебе!

Смок жила неподалеку от Вари, а потому спустя полчаса она приехала. Она стояла на пороге, одетая во все черное, и держала в руках синюю акустическую гитару.

- Знаешь! - задумчиво, словно не проснувшись до конца, она обратилась к Варе, - я написала новую песню, хотела бы ее исполнить для тебя, если ты, конечно, не против?

- Разве я была когда-то против? - Варя пригласила ее войти.

Смок вошла в прихожую и сняла с себя сапоги на высокой платформе, кинула в кресло свою сумку в виде летучей мыши с ручками-цепями, а сверху отправила длинное пальто, скрывавшее под собой черную водолазку и юбку в пол. После она прошла в кухню, минуя зеркало, расположенное справа по коридору, Варя никак не могла понять, как ее подруге удается игнорировать свое отражение, сама же она искала его во всем - в витринах, в стелах автомобилей, и, конечно, никогда просто так не проходила мимо зеркал, всегда в них смотрелась. Варя по большей части видела в зеркале привычное себе отражение: угловатое личико, ниспадающие локоны каштановых волос, худенькое тельце с выдающейся грудью, форму которой не раз хвалили, длинные ноги, но помимо этого в нем отражалось что-то еще, лишь смутно видимое человеческому глазу, - наслоение из второй фигуры. Варе хотелось верить в то, что именно это туманное свечение и есть оставленный Им след, аура, посредством которой они могут друг с другом общаться, но все же она больше склонялась к тому, что это лишь видение - однажды ею увиденная и запомненная иллюзия, возникшая из-за преломления света.

- Смок, мне сегодня особенно тяжело без Него. - Варя снова закурила. - Ты можешь подсказать мне, что со мной не так! Почему я грежу о Нем, и лечится ли это?

- Варенька! Родная, я боюсь, что это называется любовью, а она не лечится. Лечится лишь расстройство, болезнь, и то не всякая, и даже страсть и навязчивая идея могут со временем ослабеть и оставить человека, но любовь на это не способна. А тут она в чистом виде представлена перед нами, странно лишь одно - объект обожания рожден в бреду, в фантазиях маленькой и измученной девочки, искавшей себе заступника.

- Я люблю галлюцинацию? - Варя рассмеялась, но понимала, что в этом-то и кроется вся правда.

- Знаешь, ты склонна к тому, чтобы искать отголоски Его существования в других людях, которые хоть чем-то напоминают тебе о Нем. Но ты ведь их не находишь?

- Нахожу лишь отдельное взятые части Его образа. Никто не смотрел на меня так, как Он смотрел, никто не давал мне так много просто тем, что находился рядом.

- Варя! Он не существует, а если и существует в реальном мире, то выглядит совершенно иначе - имеет материальную оболочку. А ты знаешь, что это значит? Да ты только представь, с чем столкнется твоя любовь к Нему, когда ты поймешь, что Он тоже, как все смертные, ест и пьет, сидит в туалете с газетой. Ведь этот образ ну никак не может себе такое позволить! Он выше этого, ведь правда?

- Да, это я прекрасно осознаю, а потому стараюсь видеться с мужчинами недолго, исключительно в приятной атмосфере, в которой они могут сохранять те качества, которые роднят их с Ним. Я повидала достаточно мужчин - они все тени в моем прошлом, иногда в настоящем, и это единственное, что их делает похожими на Него. Я хочу любить кого-то реального и осязаемого, но ничего не могу поделать со своей болезненной привязанностью к Нему.

- Чего ты в Нем нашла такого, чего нет в других?

- Моя душа изнывает при одной лишь мысли о Нем, а тело просит близости, которую Он не в силах мне дать. Я ищу столь же властного и беспристрастного взгляда, благосклонности ко мне и отсутствия извращенной нежности и ласки в прикосновениях к моему телу, измученному мною самой же и изрезанному. Я хочу крепко спать, не видя снов, пока Он со мною рядом. А в тех, с кем я встречалась или же с кем спала, нет и доли его решительности. Им нечему было меня учить, напротив, уроки давала им я, а когда они их запоминали, я исчезала из их жизни так же легко, как и появлялась в ней. У меня всегда имеются протоптанные дороги, и еще никому не удавалось заставить меня с них свернуть или повести меня по своему пути. Я уверенно шагаю навстречу погибели, не боясь глупых или опрометчивых поступков, ожидая скорейшей встречи с Ним, а вместе с тем скорейшей смерти.

- Надеюсь, ты смиришься с тем, что дорога может оказаться длинной, и кратчайший путь может быть обманчив и не приведет тебя к Нему. Каждый, кто рожден в этом мире, однажды умрет, если твоя любовь истинная, то она поможет тебе ждать столько времени, сколько на то потребуется или же уже предначертано судьбой.

- То, что смерть неизбежна, я поняла в раннем детстве, когда умер мой любимый друг - пес. Я тогда не могла найти себе другого утешения, кроме как просить своих родителей дать мне слово, что они никогда не состарятся и не умрут. Сейчас могу представить, как им было неловко давать мне подобное обещание ради того, чтобы я заснула крепким сном.

- Ты непременно встретишь Его вновь. - Смок понимала, что дает ей быть может ложную надежду. - Может, просто не в этой жизни, не в этом теле. Но такая любовь найдет свое продолжение, пусть даже в смерти.

- А после смерти что-то есть? Ты уверена в этом? Знай, что я верю тебе куда больше, чем всем священникам и прочим чернокнижникам!

- Поверь мне, есть… - Смок тяжко вздохнула. - То, что происходило в подразделении «Тень» во время наших опытов, еще ни о чем не свидетельствует.

- То, что мы видели и создавали, может оказаться чем угодно: задумка природы, часть Вселенной, плодом творения человеческого рассудка. Это далеко не прямое доказательство наличия жизни после смерти, я не могу делать на это ставки.

- Да, это не прямое доказательство, но и речь идет не об этом. Просто поверь мне, как ты делала это раньше. Я не могу тебе всего рассказать. Да и есть ли у тебя выбор? Прожить жизнь без Него или с Ним, кажется, что его нет!

- Выбора у меня нет, Он уже сделал его за меня. - Варя задумалась. - Наверное, я просто боюсь встретиться с дамой с косой и к тому моменту уже забыть о своих чувствах к Нему.

Смок отвлеклась от ее слов, и, быть может, ее уже не слушала, но Варя продолжала, ей нужно было высказаться:

- Однажды Он коснется меня, может, мы столкнемся плечом в каком-нибудь ресторане или в театре, или Он улыбнется мне из окна своего автомобиля и остановиться, чтобы спросить… Помню ли? О-о-о, какой же это бред!

- Ну, почему же! - Смок улыбнулась. - Из этого выйдет отличная любовная история.

- Да, но это не про нас. Я чувствую жжение между лопаток, словно на меня наведен снайперский прицел. Я обернусь и увижу только Его глаза, невольно покраснею и отвернусь, закрою глаза. А когда их открою и снова обернусь, Он уже будет совсем близко, за моей спиной. Мы не станем ни о чем говорить, просто прижмемся друг к другу, потому что уже сотню лет знакомы друг с другом и знаем, что больше не увидимся вновь. И я буду молиться о том, чтобы запомнить это мгновение как можно лучше, а не так, как помню все наши прежние встречи.

- Такое чувство, что ваша встреча уже состоялась, и то, о чем ты говоришь, уже произошло! Вы навсегда запомнили о существовании друг друга и никогда впредь не наберетесь сил вновь заговорить. Он уже держал тебя за плечи, а ты забыла, потому что Он так велел - это только Его воспоминание и боль, которая связана с Ним, тоже принадлежит только Ему. Я не хочу тебя расстроить и не отрекаюсь от своих слов, ты все же найдешь Его, вот только не знаю, будешь ли ты этому рада.

- У меня есть основания полагать, что ты знаешь о Его существовании чуть ли не больше, чем знаю я. И ты не хочешь об этом говорить! Ну и черт с этим! Я однажды сама все пойму.

- Во что ты веришь? В то, что смерть принесет нам забвение, или же придет сон, которому не будет конца, без образов? Без ощущений? Или же ты попадешь в «сеть», по которой уже привыкла путешествовать? Умоляю, не говори мне, что веришь во всю эту чушь!

- Я верю во встречу с Ним! В город из стекла, который станет нашим с Ним домом.

- А рай или ад? Немыслимые для и тебя перспективы загробной жизни?

- Рай и ад… Вполне может быть, что они существуют, но лишь для того, чтобы мне было чем вдохновиться в тот момент, когда я создала для себя образ демона, который потом полюбила. Если существует доброе провидение, то оно не имеет права называться таковым, пока искушает нас выдумками и карает безумием. А еще страшнее то, что всеми столь обожаемый Бог оставляет нас жить в мире, который сам некогда оставил и счел оскверненным. Видимо, ему не хватило места для багажа, или там, куда Он направился, запрещено содержать питомцев.

- Бог не оставлял нас здесь специально, мы сами захотели побыть одни, подумать о своих ошибках, о добре и зле. Мы взбунтовались, и у нас был на то серьезный повод - Он не хотел показывать нам зло и не давал знаний о самих же себе, потому что в каждом из нас оно есть, но тогда мы даже не догадывались, о чем идет речь и что нас так сильно беспокоит в ночи. Бог боялся, что мы последуем по пути зла, падших ангелов, потому что так близки им по своему духу и природе. Он поступил как джентльмен, оставив нам Землю, а сам ушел в никуда. Мир тогда был другим, кристально чистым и прозрачным, просто некоторые люди изменили его, очернили, отчего он сделался таким, каким мы его видим сейчас. Нам только остается пуститься в погоню за Богом, искать его следы и верить, что Он хотя бы иногда оглядывается, чтобы помочь тем, отголоски чьих стонов и молитв Он слышит позади себя. Надеюсь, что Он не успел еще уйти от нас далеко.

- Здесь нет ничего, что заставляло бы жить. - Варя посмотрела ей в глаза. - Впереди есть годы, проживаемые ради благополучия других и вереницы обязанностей.

- Мы обе теряем свой мир. - Смок потушила очередную сигарету и налила Варе рюмку коньяка. - Раньше, когда я смотрела из окна на ночной город, я видела нечто большее, чем серые дома и улицы. Хрустальный образ, созданный нашими грезами, начинает рассыпаться, исчезать. Другая жизнь, другие миры. Все это теряет смысл. Я понимаю, чего ты боишься! Ты боишься потерять себя, свою душу, а, быть может, вместе с тем выздороветь. Ощущения постепенно становятся более слабыми, тусклыми, а голоса в голове звучат все тише, глаза видят лишь черно-белое небо. Даже осязание. Боль притупляется. Ко мне тень тоже больше не приходит, я начинаю ее звать. Может, это мазохизм. Мне очень дороги твои мечты, наши мечты. Как же я не хочу, чтобы жизнь посмела развеять их, словно прах.

- Ты сказала тень? - Варя удивилась. - Он тоже к тебе приходит?

- Нет-нет, что ты! - Смок улыбнулась. - Это какая-то другая сущность, которая знает о тех, кому суждено умереть, или о тех, кто уже умер. Мне не следует о ней говорить.

- Как скажешь, я не настаиваю. Просто подумалось, что ты тоже Его видела. - Варя опрокинула рюмку. - Этот мир - среда, в которой мы, как бактерии, живем и плодимся. И я не хочу терять то, что наполняет его для меня, пусть это и мой собственный вымысел. Но, кажется, это от меня не зависит. Жизнь ускользает в прошлое, я начинаю ее ловить, сжимая мгновения в ладонях, но смерть тянет у меня из рук настоящее и обращает его в пепел. И ладно, если бы я просто медленно умирала, а я теряю себя. Однажды смерть и тебя заберет у меня.

- И эта боль утихнет.

- Моя боль не утихает, она ранит меня прямо сейчас или же существует где-то рядом со мной. Она становится неотъемлемой частью каждого дня, проживаемого мною в этой примитивной реальности. В скором времени ты перестанешь чувствовать саму себя, станешь единым целым с чем-то, что до этого отторгалось - с внешним миром. Я и сама становлюсь болью и сею ее всюду, где в слепой, безумной ярости творю разруху, пытаясь перенести свое содержимое на окружающий меня мир. Мне иногда кажется, что это может помочь мне отделить мучения души от тела. Самоубийство - это как переезд в другой город, избавление от волочения своего тела и разума, который обречен оставаться безмолвным и одиноким среди множества людей, желающих быть очевидцами моего распада и увядания. Я могу назвать их всем одним словом - Они, ведь в них нет никакой конкретики и отличительных черт. Все ниспадает по ржавой спирали, с каждым витком мой разум сползает все ниже и ниже, а отголоски уже пройденного пути нагоняют меня следом. Я просто заранее все это видела, просто тогда мне не было так страшно, а сейчас я готова оставить любые тщетные попытки выбраться из этого стухшего бульона. Все, что я привыкла называть своими чертами характера, умениями и навыками - никому не пригодилось, как и не пригождается мне самой. Не давай мне ложных надежд на лучшее завтра или хотя бы на безболезненное сегодня.

- Мне даже неоткуда взять такие надежды. - Смок наполнила рюмки. - У меня их нет, но есть новая песня, помнишь, я тебе говорила?

- Я готова ее послушать. - Они выпили. - Твой голос меня успокаивает.

Варя слушала ее песню невнимательно, но музыкальная пауза позволила ей отвлечься от разговора и погрузиться куда-то вглубь себя, да и Смок, исполняя песню, ушла в свой собственный мир, напоминая о себе лишь чарующим голосом. Когда она закончила и положила гитару, Варя уже ни на что не реагировала, лишь смотрела прямо перед собой, и тогда Смок решила не беспокоить ее и уехать. Варя легла в кровать, потрогала кончиками пальцев перья ловца снов, висящего над головой, и задумалась: «Я не ищу смысла в своих словах и поступках, его уже давно там нет. Решения принимаются мною одномоментно, не требуя от меня чрезмерного анализа ситуации и последующего отчета. Они не предполагают получения какого-либо результата, принимаются в порывах тех или иных эмоций и зачастую влекут за собою лишь мои личностные страдания и нравственные укоры со стороны, окружающих. Но с тех пор, как я стала закрывать глаза на то, что находится вне моей воли или желания, я обзавелась образом жестокосердной твари, чьи поступки в глазах окружающих перестали казаться чем-то удивительным, напротив, от меня не ожидают другой реакции и поведения, кроме как суицидального. Я - моральный урод, предавший того, кто был ко мне добр и не осуждал. Но быть таковым очень удобная позиция, под такой маской можно скрыть куда больше, чем под маской соседской девчонки. Но что скрывается во мне, куда чище и лучше, чем я сама хочу об этом думать. Стоит лишь задуматься, насколько мы чисты и искренни были друг перед другом, насколько я была уверена в своих словах и поступках. Все же как глубоко и низко мы прячем свои неподдельные мысли, становится невыносимо больно от того, что все это уже едва различимо для нас самих, и оттого я так ранима. В какой-то момент я смогла внушить себе то, что мне на все это наплевать, что передо мной не ставится задача думать о том, что уже пошло в зачет и было внесено в список моих злодеяний. Я всегда могу нащупать каждую иголку, воткнутую в мою душу, ведь ими так любит играться мое воспаленное сознание, склонное к распаду и саморазрушению.

Я хорошо понимаю, что Ты значишь для меня больше, чем я значу для Тебя. И это сводит меня с ума! Спрашивается, какого черта? Я, глядя в зеркало, выдаю себя за другую личность, за другого человека! К тому же, от чего все становится еще запутанней, эта личность является по своему характеру и природе моим точным отражением, копией. Я поняла это, еще впервые с ней заговорив. Мне важно ощущать Твое присутствие, только так я понимаю, что еще не сошла с ума. Но мы ведь оба слишком гордые, чтобы оказаться там, где нам станет легче.

Нет, все! Довольно! Я не люблю Тебя. Ведь это мне совершенно не нужно и неудобно. Хочется сказать - прочь из моей головы! И сказать это Тебе лично. Но между нами уже образовалась глубокая пропасть, молчание слишком затянулось, и нет смысла его нарушать. Это был интересный опыт, все эти сны, беседы, с зеркалами… Это давало мне чувство свободы даже от самой себя, в те моменты все их санитарные правила и научные догмы не распространялись на меня, так как никто в мире не знает, как правильно общаться с чудовищем, сидящим внутри собственной головы. Никто не может дать мне совет или рассказать, что делать. Тянет вниз усталость. Я все подсознательно знаю, и это тяготит».

Бессонница получила Варю в свое распоряжение, сон никак не наступал, но Варя продолжала лежать в своей кровати с закрытыми глазами.