Нелюдим

ГЛАВА ДЕВЯТНАДЦАТАЯ

Тоби закричал, когда его начали вытягивать из-под укрытия. Оно развалилось; ветки царапали лицо Тоби, пока монстр тянул его за ногу. Он услышал голодный рык — должно быть, Брут.

Тоби схватил ветку, надеясь, что она длинная, и ткнул ею вперед. Кажется, попал, но в реве слышалась скорее ярость, чем боль.

Он ткнул второй раз. Мимо. Его рука задела рюкзак, и он схватил его за лямку и махнул им как можно сильнее. Когда Тоби попал в цель, раздался убедительный хлопок. Лапа отпустила его лодыжку.

Рев Брута все еще был полон ярости.

Тоби снова махнул рюкзаком, ударив монстра в то, что, он надеялся, было лицом. Ему на живот упали теплые капли, а затем когти Брута пропахали его ногу — не сильно, но достаточно, чтобы разорвать джинсы и почти наверняка расцарапать кожу до крови.

— Оуэн!

Тоби ударил ногой. Под ботинком что-то треснуло, и Брут жалобно заскулил, словно раненая собака. Тоби рванул назад, морщась от обрушившихся на него жестких веток. Он подумал, что выбил Бруту несколько зубов, но точно сказать не мог.

Когти снова обхватили его лодыжку.

Он ударил по ним свободной ногой. На этот раз, даже не видя, он понял, что сломал как минимум пару когтей. Брут взвыл.

Тоби отползал назад, пока не врезался в дерево. Он тут же развернулся,схватился за ветку, чтобы встать, и принялся карабкаться вверх с рюкзаком за плечом. Он никогда не видел, чтобы Оуэн лазил по чему-нибудь, так что, возможно...

Брут стащил его с дерева.

Затем что-то оттащило Брута.

Вокруг все шипело и рвалось, но Тоби сосредоточенно карабкался по ветвям. Нужно было взобраться на дерево выше, чем мог достать Брут, и не попасть в когти монстра до тех пор, пока Оуэн все не уладит.

Рев боли. Оуэн.

Тоби ухватился за ветку, с которой его стащили. Нащупал ее в темноте. Он оперся на нее, вставая на нижнюю, а затем стал карабкаться дальше. В панике Тоби так сильно рванул следующую ветку, что та сломалась и он едва не потерял равновесие и не рухнул в творившийся под ним кавардак.

Он двинулся дальше.

Дерево затряслось, когда оба монстра в него врезались.

Тоби взобрался еще на несколько футов, просто на всякий случай. Его руку обжигало, словно огнем, — он ее сильно ободрал об одну из веток.

Тоби крепко держался, стараясь восстановить дыхание, и смотрел, как борются внизу две черные фигуры. Его глаза только начали привыкать к темноте, поэтому он не мог рассмотреть деталей, но, судя по звукам и очертаниям, ни одно из существ не собиралось отпускать другого живым.

Чуть дальше раздался вопль. Ребенок?

Тоби отцепил от дерева окровавленную руку, расстегнул молнию на рюкзаке и выудил фонарь. Он включил его и посветил вниз как раз в тот момент, когда когти Брута разодрали грудь Оуэна.

Взревев, Оуэн ответил тем же.

Они кружились, вцепившись друг в друга. Брут бросился на него, и оба монстра покатились по земле, рыча, царапаясь и кусаясь.

Тоби в ужасе смотрел на эту сцену. Пожалуйста, не дай Оуэну погибнуть...

Но маленькая его часть, та, что оставалась восьмилетним мальчиком, смотрела на это в изумлении, не веря, что на самом деле наблюдает за смертельной схваткой двух кровожадных монстров.

Затем Тоби поморщился, когда Брут глубоко вонзил когти в бок Оуэна.

Тот откинул голову назад и издал такой полный боли вой, что Тоби показалось, будто ему в голову воткнулась арбалетная стрела. Тоби выкрикнул имя Оуэна, мечтая хоть чем-то помочь своему другу.

Оуэн определенно не собирался сдаваться. Он припал к земле и вцепился зубами в ногу Брута. Теперь этот монстр взвыл от боли и попытался стряхнуть противника, но Оуэн держал крепко и не ослабил хватку до тех пор, пока не вырвал шесть дюймов окровавленной шерсти.

Тоби бросил единственное из рюкзака, что хоть что-то весило, — термос. Бросок вышел отличным — термос треснул Брута по затылку, но это, кажется, никак не побеспокоило монстра.

Тоби не видел глаз Брута, но мог себе их представить — красные от злобы. Брут полоснул по груди Оуэна когтями один, два, три раза.

Тоби не знал, чем помочь, но должен был попытаться. Он не мог просто спрятаться в листве и смотреть, как Оуэна разрывают на части. Лучше уж было умереть на земле. И если он будет вынужден, то до смерти забьет Брута своим чертовым фонариком.

Он спустился на пару веток, а затем прыгнул вниз. Луч фонаря сместился при приземлении, отчетливо осветив лицо Оуэна. Тот с изумлением взглянул на друга, словно говоря: «Какого черта ты делаешь?»

Брут тоже взглянул на Тоби. Несмотря на пропитанную кровью шкуру и торчащую кость, монстр все еще казался голодным.

Оуэн схватил Брута за запястье и швырнул его в другое дерево. Брут локтем ударился о ствол, руку вывернуло назад, а кость пропорола шкуру.

Руки Оуэна оказались во рту Брута, он потянул, зубы противника вонзились ему в ладони, но он не останавливался. Язык Брута мотался из стороны в сторону, кровь сочилась между пальцами Оуэна, глаза монстра были зажмурены, челюсти — крепко сжаты, но он все тянул и тянул, а потом с влажным треском щеки Брута порвались и верхняя часть головы с хрустом откинулась назад.

Оуэн ослабил хватку, и мертвое чудовище рухнуло на землю.

Раздался новый вопль.

Тоби развернул луч фонаря. Там стояли Эсмеральда и Скраффер. Последний двинулся первым, но через несколько секунд они оба прижимали к груди безвольное тело Брута.

Оуэн смотрел на них. Он поднял ладонь к глазам, когда друг направил свет ему в лицо. Тоби показалось, что он увидел блеск слезы.

Тоби взял Оуэна за руку и торопливо повел его в лес, подальше отсюда.

— Мне очень жаль, — сказал Тоби, когда они отошли настолько, что больше не было слышно скорбного воя.

Оуэн ничего не сказал.

Путь домой был долгим. Они оба, израненные, устали, и, несмотря на то, что Оуэн стал чуть более общительным после первого дневного привала, монстр все равно выглядел подавленным.

Тоби гадал, пошел бы Оуэн за ним обратно в Ориндж-Лиф, если бы его план улизнуть посреди ночи удался. Хотелось думать, что да. По крайней мере, это был бы выбор Оуэна, а не как сейчас, когда его изгнали из общества, состоящего как минимум из трех существ.

— Мы отремонтируем твою пещеру, — произнес Тоби. — Выкопаем тебе твой собственный пруд. Сколько времени это займет с такими когтями, как у тебя? Мы отгрохаем себе роскошный курорт прямо здесь, в лесу. Как бы ты его назвал?

Прекрати.

— Что прекрати?

Прекрати разговаривать.

— Хорошо. Как скажешь.

— Понимаю, ты грустишь и все такое, но я все-таки хотел улучить момент и отметить, как же ты офигенно разорвал напополам той твари голову, — произнес Тоби.

Это, кажется, немного подняло Оуэну настроение.

— Знаешь, почему из тебя получился хороший друг? — спросил Тоби. — Потому что без тебя я бы сейчас уже был мертв. И я не говорю о том, что ты спас мне жизнь, потому что я бы поступил точно так же, если бы мы поменялись ролями. Да, да, я бы схватил ту тварь за челюсть и оторвал бы ей подбородок, помяни мое слово.

Больше всего в нашей дружбе я ценю твой животный инстинкт, потому что я никак не думал, что это путешествие в один конец, и не оставлял хлебных крошек, чтобы найти путь домой. Я сейчас был бы уже мертв. Совсем мертв. Мной бы закусывали волки, а лесные обезьяны раскидали бы мою одежду по округе. Так что спасибо тебе, Оуэн, за твое врожденное умение ориентироваться.

Да.

— Черт, ну до чего же ты интересный собеседник! Пора менять бинты.

— Знаешь, что тебе нужно? Фамилия. Думаю, ты заслужил. Оуэн Смит? Оуэн Уайт? Оуэн Джонс? Оуэн Смертоносный Кусака? Когда придем домой... если придем, мы направимся прямо в городскую администрацию и потребуем необходимые бумаги, чтобы дать тебе фамилию. Что думаешь?

— Еще не пришли?

Нет.

— Точно?

Да.

— Еще не пришли?

Нет.

— Точно?

Да.

Термос уже давно опустел, а они со вчерашнего дня не находили ни ручьев, ни прудов, ни любых других водоемов. Тоби уже не был так уверен, что Оуэн вел его тем же путем. И это могло на самом деле плохо кончиться.

Раздался звук проезжающей мимо машины.

Тоби рванул вперед и выскочил из леса возле шоссе. Он узнал граффити на знаке «Впереди изгиб дороги» и вернулся к Оуэну.

— Мы в пятнадцати милях, — сообщил он. — Эх, если бы ты мог голосовать на дороге. Забираю назад свои слова по поводу твоего умения ориентироваться.

Они пошли вместе, двигаясь параллельно дороге, но углубившись в лес так, чтобы проезжающие мимо не увидели человека и его монстра.

Пещера, конечно же, не испускала потустороннее золотое свечение, но на мгновение так показалось. Тоби снова сменил бинты Оуэну, обнял монстра, а затем ушел, чтобы наконец-то отдохнуть.

Придя домой и взглянув на себя в зеркало, он едва не убежал с криками. Да уж. Так, наверное, выглядят одичавшие люди, воспитанные волками.

Он стоял в душе до тех пор, пока не кончилась горячая вода.

Затем он спал.

А потом пытался придумать, как будет объяснять недельное отсутствие на работе.

— Не верю, — произнес мистер Зак, скрестив на груди руки.

— Что?

— Извини, Тоби, но я тебе не верю.

— Как не верите? Я же весь исцарапанный!

— Когда люди попадают в автомобильную аварию, они звонят. Не обязательно в первый день, но к седьмому дню они уже подумывают поднять трубку.

— Так я же в Мэне был!

— В Мэне тоже есть телефоны. Я их видел. Если принесешь мне справку от доктора из Мэна, что ты был в таком плохом состоянии и не мог даже позвонить или попросить кого-нибудь позвонить за тебя, тогда я пересмотрю свое решение. А пока что я должен прислушиваться к своему чутью, которое говорит мне, что ты врешь. Я готов делать тебе поблажки, но я не могу работать с людьми, на которых нельзя положиться. Ты можешь филонить, переговариваться, чпокать свою подружку на складе, но... — Он осекся. — Извини, не стоило приплетать ее. Это было ужасно с моей стороны.

— Да все в порядке.

— Но ты же меня понимаешь, да? Нельзя пропасть на неделю и ожидать, что работа тебя дождется.

Тоби кивнул.

— Понимаю, мне жаль.

— И мне тоже.

Тоби сидел на диване с открытой на частных объявлениях газетой. Он обвел пару рекламных сообщений, но тут и близко не было того, что его бы привлекало.

Тоби еще раз пробежался по объявлениям на случай, если пропустил что-то невероятно интересное.

Нет.

Он вернулся на страничку юмора. Да уж, комиксы были гораздо интереснее объявлений. Даже те, что без панчлайнов[5], типа «Бензиновой Аллеи».

Он любил рисовать. По крайней мере, раньше.

Может, пора было возобновить хобби...