Нелюдим

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ДЕВЯТАЯ

Одно из самых тонких наблюдений по поводу старения, которые слышал Тоби, заключалось в том, что время ускоряется, когда становишься старше. В восемь лето длится бесконечно и кажется, что Рождество никогда не наступит. В пятьдесят говоришь что-то вроде: «Как, уже август?» — и удивляешься, как такое возможно, что пора уже праздновать следующий Новый год, когда ты только что отметил наступивший.

Но момент, когда Сара в ужасе смотрела на монстра, а Оуэн, в свою очередь, смотрел на нее, длился как предыдущие пятьдесят два года жизни Тоби, и в то же время каким-то образом у него не было времени представить себе, как все это может закончиться.

Оуэн, по всей видимости, был в замешательстве, но при этом рад. Сара, казалось, была в ужасе.

— Не беги, — проговорил Тоби. — Он не причинит тебе вреда.

Сара не произносила ни слова. Он видел, как она напряжена, видел, что она вот-вот готова сбежать — так же, как с собрания группы поддержки, но в тысячу раз сильнее. Однако он не мог ей этого позволить. Оуэн догонит ее, если она побежит.

— Он не причинит тебе вреда, — повторил Тоби.

Оуэн показал знаками: кто?

— Это Сара. Ты знаешь Сару. Я тебе показывал фотографии.

Оуэн заговорил:

— Тоби.

Ужас, исказивший лицо Сары, причинил Тоби боль сильнее, чем если бы коготь монстра вонзился ему в сердце и, разбрызгивая кровь, вырвал его из груди. Она закрыла рот рукой и учащенно задышала.

Оуэн показал знаками: друг?

— Да, друг, — сказал Тоби, призывая все свои силы, чтобы голос звучал твердо. — Скажи ей, что не причинишь вреда своему другу.

Не причиню вреда другу.

— Тоби, уведи меня отсюда, — проговорила Сара. — Уведи меня от этой твари.

Она теряла контроль. Тоби положил руку ей на плечо, пытаясь успокоить, но она ее стряхнула.

— Я сказала, уведи меня на хер отсюда!

Оуэн нахмурился, явно задетый ее реакцией.

— Все хорошо, хорошо. Мы идем. Оуэн, не иди за нами. Гэррет в порядке, у него все хорошо, так что о нем не беспокойся, у всех все хорошо.

Он вывел Сару, каждые две секунды оглядываясь через плечо, чтобы убедиться, что Оуэн за ними не следует. Он не следовал. Оуэн просто стоял там, расстроенный и одинокий.

Когда хижина исчезла из поля зрения, они побежали.

Они вышли из леса на задний двор, и Сара развернулась к Тоби; ужас сошел с ее лица, уступив место чистейшей злобе.

— Что это была за херня?

— Его зовут Оуэн, он...

— Какого хера ты делаешь с нашим сыном?!

— Дай мне объяснить.

Сара дала ему пощечину — такую сильную, что Тоби почувствовал, как на глазах наворачиваются слезы.

— Твою бывшую девушку съело огромное животное — ты что, думаешь, я не сложу два и два? Ты думаешь, я чертова идиотка?

Дверь открылась, и на заднее крыльцо вышла Бекки с Ханной на руках.

— Нет, это не так. Дай мне возможность, и я помогу тебе все понять.

— Что понять, Тоби? В чем ты меня хочешь убедить? Что творится в твоей сумасшедшей башке? Я даже описать не могу, насколько все это ненормально, сукин ты сын.

— Бекки, тебе лучше зайти внутрь, — сказал Тоби.

— Может, вы, ребята, потом этим позанимаетесь?

— Бекки, зайди внутрь! — закричал Тоби.

Бекки поколебалась, но затем зашла внутрь, закрыв за собой дверь.

Сара сделала несколько глубоких вдохов.

— Хорошо. Объясняй.

— Оуэн никогда бы не причинил вреда Гэррету.

— Ты еще и назвал его? Ты назвал эту тварь?

— Да! Потому что он не какой-нибудь там дикий зверь! Знаю, что звучит безумно...

— Ты даже не представляешь себе насколько.

— Дай мне сказать, хорошо? Клянусь тебе, я бы никогда не подверг нашего ребенка опасности. Оуэн ничего ему не сделал. Это был несчастный случай, который мог произойти где угодно.

— Гэррет сказал, что эта тварь лизала его кровь.

Эту часть сегодняшних событий было сложно обойти вниманием, и Тоби планировал принять меры — возможно, даже никогда не приводить Гэррета в лес, как бы он ни умолял его позволить увидеться с другом.

— Не было такого, — сказал Тоби. — Не знаю, с чего он это взял. Ты же видела Гэррета — он потерял много крови и едва осознавал, где находится.

— Как давно ты его туда водишь?

— Не знаю. Давно.

— Как давно?

— Это не важно!

— Почему эта чертова тварь произнесла твое имя?! — завопила Сара.

— Потому что он мой друг. Мы с ним дружим со школы. Я не знал тебя, не знал мистера Линча, не знал Бекки, а Оуэна знал! Он через все со мной прошел! Знаешь, когда я нашел его в пещере? В шестидесятом! Вот почему я знаю, что он не собирался причинить вред Гэррету! Вот почему я знаю, что он не собирался причинить вред тебе! Потому что он мой лучший друг!

Сара уставилась на него ледяными от ненависти глазами.

— Зато он причинил вред Мелиссе.

— Ты не знаешь, что там произошло.

— Если ты собираешься так жить, прекрасно. — Сара больше не кричала, и ее спокойный голос тревожил еще больше. — Можешь ошиваться в лесу со своим волшебным дружком и получать удовольствие. Делай, что тебе заблагорассудится. Но жизнями детей ты рисковать не будешь.

— Я не...

— Я ухожу. Гэррет и Ханна идут со мной. Мне не нужны тут твои психические расстройства. Не приходи к нам, не звони нам, вообще, черт возьми, тебя не должно для нас существовать, понял?

— Ты не можешь забрать детей.

— Когда ты взял Гэррета туда и позволил ему находиться рядом с той тварью, ты лишился своих родительских прав. Ты исчез из нашей жизни. Я тебя люблю, но в твоей голове сидит что-то омерзительное, и я хочу увести от этого детей.

Тоби покачал головой:

— Нет. Я тебе не позволю. Хочешь развода? Прекрасно! Неси бумаги. Я подпишу, что нужно. Но Гэррета и Ханну у меня не забирай.

— Ты уже тут ничего не выбираешь.

— Я буду оспаривать.

— Ни хера ты не будешь. Только попробуй меня остановить, и я всем расскажу о твоем драгоценном дружке. Я соберу целую чертову пресс-конференцию. Они весь лес перероют в поисках этого урода и пристрелят его. Я не блефую.

В ее голосе появились жестокие, почти садистские нотки.

— Пожалуйста, не забирай их, — тихим голосом произнес он.

— Тебе еще повезло, что я прямо сейчас не вызвала полицию. Тебе стоит пойти прямо в лес, пустить пулю в лоб той твари и привести свою жизнь в порядок. Это там ты был все это время? Сколько? Сотни? Тысячи раз? Да что с тобой? Ты разве не видишь, что это безумие?

— Вижу.

— Тогда какого хрена ты потащил туда нашего сына?

— Потому что он наш друг!

— Уже нет. Мы разделим деньги и имущество, как цивилизованные люди, и распрощаемся, но, если ты хоть когда-нибудь попытаешься приблизиться к нашим детям, это конец.

— Если бы ты провела с ним какое-то время, ты бы поняла.

— Тебе лечиться надо, Тоби. Иди в отель.

Я позвоню, когда мы будем готовы съезжать.

— Убей ее, — сказал Лэрри. — Устрой вакханалию!

— Никого я не буду убивать.

— Ты что, поменял свои убеждения? Ты убил меня. А я всего-навсего ударил тебя пару раз. Эта сука украла твоих детей.

— Я это заслужил.

— Никто такого не заслуживает! Ты видел, какая она была самодовольная? Иди возьми ружье и выстрели ей в затылок, пока она упаковывает вещи. Сколько Оуэн уже не отведывал сочного человеческого мяска, а?

— Уйди.

— То есть ты позволишь ей одержать верх? Ну ты и лузер. Как был лузером в старших классах, так им и остался. Представляешь, как бы было классно, если бы ты нажал на спусковой крючок, а ее черепушка разлетелась в клочья?

— Было бы ужасно.

— Включи свою фантазию. Давай вместе себе это представим. Пуля пробивает ей череп, раскалывает его, серое вещество брызжет на стену. Посмотрели бы мы, как она украдет у тебя Гэррета, превратившись в окровавленный труп. Я бы поаплодировал, когда Оуэн принялся бы зубами отрывать сухожилия от костей.

— Да пошел ты в жопу, — сказал Тоби. — Я никогда не причиню ей вреда.

— Не надо будет постоянно прятаться. Помнишь, как было классно, когда ты съехал от родителей? Ты мог видеться с Оуэном сколько заблагорассудится. Зачем ты женился? Только лишился всей этой свободы. Ради чего?

— Я люблю ее.

— А она тебя, да? Наверное, поэтому она все у тебя забирает? Она хоть попробовала понять? Она думает, что гораздо лучше тебя и может украсть твоих детей, не дав тебе возможности рассказать свою историю?

— Да история-то херовая.

— Согласен. Тут я не спорю. Но твоя история херовая, потому что такое не часто услышишь. Знаешь, когда вы двенадцать лет в отношениях, нужно быть готовым иметь дело с херовыми ситуациями.

— Я подвергал Гэррета опасности.

— Сколько раз ты заковывал Оуэна в цепи? Сколько ты подстраховывался? И Оуэн ничего ему не сделал!

— Но мог.

— Даже если бы тебя там не было, Оуэн вынес бы его оттуда. И на всех газетах на первых страницах были бы заголовки о том, что героический монстр спас жизнь невинного мальчика. Убей эту суку.

— Нет.

— Пристрели ее.

— Нет.

— Реши разом все свои проблемы.

— Я не причиню ей вреда. Это я во всем виноват. Может... может, она свыкнется с этим и позволит мне иногда с ними видеться. Не часто. Лишь иногда.

— Ага, ну да, постоял за себя. Если передумаешь, ты знаешь, где меня искать.

В конце концов Сара сжалилась. Она позволила поцеловать Гэррета. Тоби прошептал, что все будет в порядке и он позаботится об Оуэне.

Он провел рукой по волосам Ханны в последний раз. Она была слишком маленькой, чтобы понимать, что происходит, но, когда дочь обняла его на прощание, Тоби показалось, будто она осознает непоправимость происходящего.

Когда они ушли, Тоби не плакал. Он просто сидел в гостиной в оцепенении. И смотрел в пустоту.

Не надо было вести туда Гэррета.

Но это же было очевидно с самого начала, разве нет?

Потом, когда Тоби нашел в себе силы встать, он пошел в лес к Оуэну и там наконец заплакал.

— Я был прав, — сказал Тоби. — Неважно, что происходит в моей жизни, неважно, через что я прохожу, ты — мой единственный настоящий друг.

Да.