Немёртвый камень

Глава 6. Драки мелкие и не очень

Мордобой начался ночью. Вне соревнований и без участия артефакторов: просто торговцы решили застолбить себе места пораньше, а площадка перед артефакторием не была рассчитана на такое количество грузовых драконов. Столкновения в воздухе потихоньку перешли в свалку на земле; торговцы использовали половину предназначенного для продажи оружия; драксисты извели весь накопленный запас ругательств. Всю ночь в окрестностях Одонара взвизгивали сцепляющиеся драконы, поминалась чья-то неверная мать и чье-то происхождение по прямой линии от Холдона. К рассвету вполне себе довольные торговцы носились взад-вперед быстрее драконов, разворачивали лотки с товаром, сияли фингалами и время от времени заряжали ближнему своему кулаком или силовым потоком.

— Да. Не сулит ничего хорошего такое начало… — вполголоса напророчила Бестия, глядя на эту суету. Оглянулась на Одонар, из дверей которого в надежде на какие-нибудь травмы топал Озз. Рукава у него были многозначительно закатаны, красная рожа, поросшая редкими, жесткими как у таракана волосами, выражала предвкушение праздника.

— В драку не соваться, — без особой надежды на повиновение предупредила Фелла. — Сколько у тебя помощников-целебников?

Озз, мечтательно глядя на распухшие носы снующих торговцев, хрустнул пальцами.

— Кроме наших, имеешь в виду? Одиннадцать вчера прилетели, к полудню прибудут зельевары и знахари. И в свите Магистров тоже… кто-нибудь… может… быть…

Он зачарованно проводил глазами особенно эффектный фингал, а с ним и лицо, на котором располагалось это произведение искусства.

— Не понимаю, что тебе за радость коллекционировать травмы, — проворчала Бестия.

— Так ведь… сама ведь знаешь, какое у меня прошлое. Шесть сотен лет, а четыре сотни — всё по боям, по лесам или по военному ведомству. А в жизни не хватает чего-то. Я вот как-то на Шанжанской Ярмарке зашел в шатер к Майре…

— Нарекательнице?

— Она ведь и Душечитательница еще. И она мне прочла. Сказала, что у меня душа тонкая, а нрав по-настоящему застенчивый. В общем, что мне нужно цельбой, а не убийствами заниматься. А силу приобретать посоветовала внутреннюю: чем больше раз удержишься от искушения ударить в ответ, тем легче жить будет…

Фелла едва слышно фыркнула: только по ее подсчетам Озз накопил внутренней силы немеряно.

— И как?

Озз расплылся в улыбке — жуткое зрелище, если учитывать его рожу потомственного палача.

— Счастье… покой… глаз, бывает, побаливает, а разницу-то еще лучше чувствуешь: внутри ничего не болит. Ты б попробовала хоть раз.

Бестия молчала, припоминая свое прошлое. Все, кто надеялся, что она не отвечает ударом на удар, недолго зажились на этом свете.

— И почему ты не пошел проповедовать это в народ, — пробурчала она, тряхнула головой и вернулась к темам насущным: — Прибудут к полудню, ты сказал?

— Да, где-то около того. А что?

— Как бы поздно не было.

Фелла была математически права: первые жаждущие мордобоя рожи начали тусоваться возле Одонара уже на первой фазе радуги. Именно рожи. Потому что их обладатели были завсегдатаями. Любителями, а не профессионалами, зато уж и любителями первостатейными!

Целестия была магической страной — это точно, но всё-таки в ней отчаянно не хватало развлечений, особенно в деревнях. Танцы, гулянки, ярмарки, цветистая магия, стычки с соседями и дружные гонки от голодного клыкана — вот и весь перечень забав для не слишком молодого целестийца. Еще была война, но это, как известно, не всегда, потому народ с нетерпением ждал Боевитого Дня, дабы намять друг другу бока и потом дружно отпьянствовать событие.

Здоровые, как на подбор, мужики скатывались с драконов или с телег, запряженных лошаками или василисками (зависит от состоятельности пассажира), или на своих двоих подходили от мест ночлега. И уже издалека начинали шнырять глазами по сторонам в поисках противников. Первая пара крепышей с вмятыми носами столкнулась у лотка торговцем горячими слойками и аж задохнулась от нахлынувших эмоций. Пару минут любители боев с диким восторгом озирали друг друга, махали руками и соображали, к чему бы прицепиться.

— Слышь… — наконец выдавил один. — Мне твое рыло не нравится.

Второй глубоко обалдел от того, что ему в голову не пришел столь блестящий предлог.

— Сам жухляк! — выдал он и почти успел уклониться от мощного прямого в челюсть.

Возникла потасовка без правил, и через пять минут всё вокруг оказалось в горячих слойках. Торговец не особенно растерялся, отполз в сторонку и принялся восхвалять свой товар уже на другой лад:

— Слойки! С места битвы! Вкусные, соленые, болью проперченные. Разные, занятные, кулаком помятые!

А Фелла Бестия принялась за то, ради чего и ошивалась здесь так рано: наводить порядок.

Обоих драчунов подняли в воздух за шиворот и потрясли как нашкодивших котят. Один попытался брыкаться, но более опытный узнал хватку, зашипел: «Сдурел?! Это ж Бестия!» — и повис вполне мирно, слизывая с носа мясной сок от слойки. Сама слойка прилипла к его реденькой шевелюре.

— Для поединков огорожены места, — в исполнении Бестии этот тон был почти дружелюбным. — Сами найдете, или сделать так, чтобы вы до них долетели?

Ее в два голоса заверили, что погода нынче нелетная, после чего бузотеры были отпущены и чуть ли не в обнимку отбыли в направлении ближайшей боевой площадки — добивать друг друга на законных основаниях. Бестия продолжила патрулирование. Одновременно с ней на охоту вышли Фрикс, Гелла, Дара, Кристо, Мелита и еще с полдесятка тех, на кого можно было положиться хотя бы условно.

Цель была одна: не допустить смертей.

Количество прибывающего народа подсказывало, что цель нужно было выбирать какую-то другую.

Не успели водворить по местам всех любителей битв, как прибыла делегация Кварласса. Зелёная Школа пользовалась отчаянно дурной репутацией, причем, вся, вместе с педсоставом и директором, который подскакивал впереди как на пружинке. Эл Колченог явился не драться и уж точно не присматривать за учениками, которых могли удержать в рамках закона только магические путы. Он явился вымогать взятки и сеять раздоры, ну, и, возможно, немного подлизываться к власть имущим.

Для этого девятьсотлетнего сморчка у Бестии тоже нашлось приветственное слово.

— Эл! Если ты попытаешься спровоцировать свару или сорвать хоть одно мероприятие — твоя искусственная нога немедленно окажется… там, где она оказалась триста лет назад. Попробуешь?

Воспоминания, видимо, были яркими. Эл Одноногий расплылся в подобострастной улыбочке, а над его плешью распространилось сияние добродетели. Директор Кварласса почти сразу же отбыл в сторону торговцев и контрабандистов, прихватив с собой чуть ли не всех учителей.

Ученики Зелёной школы решили, что могут себя чувствовать как дома.

А учеников Эл Колченог брал с собой в расчёте… ну, на Боевитый день. Крепкие, загорелые, с огрубевшими от ночных вылазок руками, кварлассцы принялись шататься по окрестностям в надежде напороться на учеников Одонара. И вскоре нарвались на группку непритязательных практеров. Эхо горячего знакомства до Кристо донес Хет, который непостижимым образом успевал быть сразу всюду.

— …и говорят, слышь: да вы тут хиляки такие, плюнуть прям некуда, артемаги нашлись, да мы сначала подумали, что вы девчонки и всё такое…

— А наши чего? — Кристо пока нечего было делать, так что он любовался стихийно вскипающими потасовкам и развлекался, слушая Хета.

— Молчат!

— А они?

— А эти так: а мы слышали, что у вас тут из-за ваших артефактов прям мозги сплавились и через уши текут, и прям вы тут слюни пускаете, и ложку в ухо несете…

— А наши?

— Молчат!

— А те?

— Ну, они вообще оборзели: говорят, если против наших выставить одного ихнего, тот одной левой, одним силовым ударом всех положит. Ну, и по девчонкам прошлись по нашим…

— А что наши?

— Молчат!

— Да какого ж смурла они всё молчат да молчат?!

— Кристо, а ты что, уроки Бестии не знаешь? Пока целятся — молчат…

Кристо вздрогнул, и внутри у него заплясал червячок дежурного.

— Так там драка, что ли? Разнять надо?

— Да какое там разнять, — успокоил Хет, ухмыляясь во весь свой безразмерный рот, — так, оттащить в сторонку… Озз уже там — хлопочет.

И удрал к площадке дракси, потому что на нее начали прибывать драконы зрителей. И родителей.

Первыми принеслись те из родичей одонарцев, которых условно можно было назвать любящими — от таких детки сами сбегали в артефакторий. Полные нерастраченной нежности и радужников, папаши-мамаши выскальзывали из кабин элитных драконов и спешили в артефакторий, уже заранее растопыривая руки для объятий. Одна такая попыталась сгоряча облобызать Кристо, он увернулся, как от Вечной Невесты, и мамаша пролетела мимо. Кристо посмотрел ей вслед озадаченно и поинтересовался у мира в целом:

— Она белены облопалась, что ли?

— Да нет, просто ей хочется кого-нибудь потискать, — откликнулась Мелита, с которой они составляли дежурную пару. — А ты такой миленький сегодня, что даже у меня руки чешутся!

И захихикала. Кристо пожал плечами: ну да, миленький, ее же стараниями, бирюзовая рубашка навыпуск очень даже пошла под брюки синего вельвета, и христопраз на груди пришелся в тему. Хотя джинсы и модно порванная майка тоже смотрелись бы неплохо.

— Вот не знал, что у нас такой народ водится.

Очередная пара родителей пыталась найти блудное дитяти, наверное, чтобы удушить в объятиях. Судя по тому, как колыхались невдалеке кусты, дитя уходило по ним классически — ползком.

— У богатых свои традиции, — отозвалась Мелита весело. — Обычно они своих деточек чересчур опекают… ну, то есть, если только это не бастард или не пасынок, ну или там падчерица. Вот тогда только и думают — куда бы сплавить!

В голосе у нее зазвучала мстительность, до того непривычная, что Кристо решил ни о чем не спрашивать. К нетерпеливым родителям уже примешивался другой сорт посетителей: потенциальные невесты. Они перемещались кучками, бросая на все живое и неживое завлекающие взгляды, или их чопорно провожали няньки, мамки а то и свахи. От оттенков платьев начало рябить в глазах: солнечно-желтый, лиловый, изумрудный, пурпур, индиго — мода сезона… Кристо перевел взгляд на довольно скромное бежевое платье Мелиты, потом поднял глаза и обнаружил, что она уже улыбается.

— Ну, сейчас тебя будут тащить в разные стороны. А что? Где им еще знакомиться, как не на ярмарках и не на таких мероприятиях?

Кристо поймал одновременно пятнадцать прицельных улыбок и почувствовал, как исчезает утренняя прохлада, а солнце начинает припекать нешуточно.

К счастью, тут прилетел запыхавшийся Хет. Он и несколько ему подобных мелких сплетников-колобков (чуть ли не все на одно лицо) были поставлены Мелитой следить за внезапными происшествиями.

— Эге-ге, Кристо, там драка! Оранжевая и фиолетовая школа что-то не поделили!

Глазки у Хета бегали, будто испуганные мыши. Драка-то, видно, серьезная, — прикинул Кристо и распорядился:

— Дару найди — и туда.

И — через сад, через сад, бегом, на место происшествия.

Дара успела раньше него. Погасила драку шариками из оникса, Кристо рыком припугнул тех учеников и практикантов, которые остались на ногах. Сплавил их к целебникам — приводиться в порядок.

— Ты уверен, что их можно оставлять? — осведомилась Дара.

— Чем хочешь поклянусь. Очухаются — и начнут тебя костерить вместе. Навели мосты… — он хмыкнул. — Что у тебя на участке?

— Родители носятся и девицы какие-то. Одна обронила колечко-артефакт с приворотными чарами. Семисотлетнее, — она подняла яркое золотое колечко с рубином. — Говорит, оно еще бабку этой девицы помогало замуж выдать. Правда, неудачно выдало, за какого-то атамана разбойников…

Кто о чем…

— Бестии с Экстером не видно?

— Фелла около озера — топит Сайрима из экспериментаторов…

— Это в целях эксперимента, что ли?

— По-моему, он ее просто достал. Опять какие-то опыты когда не надо. Мечтатель разбирается с музыкальными инструментами: их опять заартефактили в ненужный лад.

— А… того… Нольдиуса не было?

— Нет, а что?

Да ничего особенного, просто вчера ночью у Кристо сдали нервы. Стереть с заумной рожи отличника обычное выражение можно было только магией или чарами, а избавиться от всех этих, чтоб их, манер… Потому он грохнул на стол два мелких бутылька ирисовки и заявил:

— Во. Просто и действенно. Один примешь за час до начала, а второй — это на всякий случай, если первая доза не подействует.

А если он два сразу выпил и лежит себе, остывает? Потеря-то невелика, но Мелита огорчится, и вообще…

— Ну… увидишь — того… посигналь. Там к нему родители должны были подвалить…

Он лопатками чувствовал, что Дара смотрит вслед подозрительно, но сдержался, не оглянулся.

Солнце понемногу высушило росу, распустило лучи на половину неба, завеселило тускловатую радугу — и началось уже настоящее нашествие.

Казалось, что Приемный День в Одонаре побьет по количеству посещений последнюю ярмарку в Шанжане. Причем, и дневную, и ночную.

Драконы прилетали, улетали, задевали друг друга крыльями, огрызались и доставляли все новых персон — знакомых и незнакомых. Практиканты передрались с ребятами из Хайромана, а потом успели зацепиться еще с Академией Кордона. Пока Бестия добежала до места драки, все уже были в полном восторге друг от друга и делились секретами боевой магии. Подносы с едой опустошались с такой скоростью, будто случилось нашествие саранчи, или многожоров — редкий, но гадкий вид нежити с самой окраины Северного Края. Девицы-невесты успели завязать интересные знакомства и теперь усердно избавлялись от мамок и нянек, а иногда пытались еще устранять конкуренток, и отнюдь не безобидно.

От аромата душистых масел чихали и кашляли бедные драконы, а все слойки и ириски начинали пахнуть одинаково. Девицы теряли в толчее родителей или нянечек, замужние матроны — мужей, и вся эта знатная ароматная масса избегала арен за пределами стен артефактория, а всё больше прогуливалась в саду Одонара, стреляла глазками и делилась сплетнями.

«Ястанир», — вкрадчиво гуляло по толпе. «Витязь, Витязь, Витязь»…

Делегации хлынули потоком, грозя захлестнуть организаторов Боевитого Дня: Хайроман, Академия Кордона, Бересклевт, подгорники от Иридиевых Копей… Скриптор был на высоте, умудрялся выдавать приветствия сразу всем и в том числе на языках нежити. Хет, Мелита и Тилайда носились туда-сюда, объясняя гостям расположение арен.

Кристо чувствовал себя породистой собачкой, которую дергают за несколько поводков. Он уже начал бояться всего маленького, кругленького и смахивающего на Хета, но круглое, маленькое упорно прикатывалось и сообщало:

— Кристо, там какого-то учителя в озеро окунули…

— Кристо, там к нашим практеркам парни пристали, спасай парней!

— Кристо, теперь практерки пошли приставать к парням, ты уже всё понял, да?

— Кристо, ты Урсулу не видел? Ее мать найти не может…

— Кристо, ты не в курсе, что это с Зерком? Мать попыталась Урсулу обнять, а он как вылезет, как начнет в них гнилыми яблоками швыряться! Где взял-то, интересно…

— Кристо, там лупят Крета!

— Там теперь Крет кого-то лупит!

— Фитон подрался с торговцами!

— Кристо, там Нольдиус!

Совершенно замороченный Кристо проявил хотя бы подобие интереса.

— А? Где?

— Ну, там его родители спросили, где он… и я за ним послал…

— И что он?

В кои-то веки Хет хоть что-то не смог выразить словами. Он просто подтащил к себе откуда-то взявшегося Скриптора и сжал его ладонь, посылая мысленные образы. Скриптор какое-то время ошалело таращился в пространство, потом написал следующее:

«Ну, э-э…»

— По-моему, такое зрелище нельзя пропускать, — заметила Мелита благоговейно.

И оказалась права.

Родители Нольдиуса выглядели знатно: высокий, надменный отец в мантии старинного кроя, мать — с длинными льняными волосами и прописанной на лице унылой утонченностью, вся в жемчуге и опалах…

И Нольдиус — в драной контрабандной майке Кристо, в заляпанных джинках одолжённых по случаю у Крэя, с покрашенными в разные цвета волосами и сигаретой в зубах.

И ирисовка свое дело сделала — никакой интеллектуальности во взоре. Дегенерат — просто залюбуешься.

Кристо и Мелита успели, когда родители уже справились с онемением и начали отчитывать сынулю за неподобающий внешний вид, пренебрежение традициями древнего рода и «просто ужасный цвет волос, из-за которого ты похож на этого хама!»

Под хамом, конечно, разумелся Кристо, но он на такое обращение не обиделся. Тем более, что месть была тут же. Маячила, так сказать, во плоти, без пудры на щеках.

Нольдиус, хоть и на ногах нетвердо стоял, действовал строго по заученной инструкции. Прослушал десять минут мамочкиных причитаний и папочкиных угроз, потом вытаращился исподлобья угрожающе, дыхнул ирисовкой и вопросил:

— И чо?

Роли поменялись: угрожать начала мать, а причитать — отец. Кристо стоял и тихо млел от осознания того, какой отличный из него получился наставник.

Но Хет, как всегда, все испортил. Пухлый проныра подвернулся под локоть и сообщил шепотом:

— Там боевые маги прибыли, скоро соревнования начнутся!

— Угусь, — ответил Кристо, любуясь на то, как папа Нольдиуса все давит и давит из себя единственную, суровую мужскую слезу.

— То есть, показательные поединки… маги академии вон уже готовятся…

— Ну… пусть себе, что ли, готовятся…

Мать Нольдиуса дошла в своих угрозах до апогея: «Женю!!!». Не проняло и это.

— А Бестия сказала, чтобы вы с Дарой тоже дурака не валяли, вот ее точные слова!

— Ну, так я же и не валя… А мы-то с Дарой тут при чем?

Когда Хет делал такие испуганные и круглые глаза и вот этак лупил себя ладонью по щеке — это значило, что дела плохо.

— А тебе что, не сказал никто, что ли?

— Мы дали тебе всё, чтобы ты мог развиваться! — взывал к совести Нольдиуса отец, но совесть Нольдиуса, кажется, ушла в долгожданную кому. — Мы вложили в тебя столько усилий… Мы потакали любым твоим желаниям, да мы даже отпустили тебя в… в это место! И вот теперь ты осмеливаешься…

Нольдиус, кажется, икнул что-то в ответ, наглое и в высшей степени не аристократическое, но Кристо это уже не интересовало: он пытался сломать глаза о Хета.

— Что мне не сказали?

— Ну, насчет того, что Сайрим-то выбыл… Бестия его перетопила малость, так его сейчас Озз откачивает… так что вам бы надо и за этими поединками проследить! Чтобы, значит, если кто из зрителей подерётся…

Холдонов папа, дедушка и все его гадские родственнички! Кристо даже вслух не смог выругаться, потому что это отвлекло бы на него внимание и показало, что в артефактории есть кто-то страшнее Нольдиуса. Просто застыл со странно сморщенным носом и оскаленными зубами — то ли чихать собрался, то ли глотки перегрызать.

Одну конкретную глотку.

Глотка тут же появилась в его поле зрения вместе со своей обладательницей.

— Хет, ты сегодня не настроен приносить пользу? Найди хотя бы Дару, и поскорее, — недовольная каким-то обстоятельством Бестия окинула взглядом картину, не особенно удивилась при виде Нольдиуса и обратила взор на оскаленного Кристо. — Кристиан, я разыскиваю тебя уже четверть часа, зрители собираются, на тебе арена номер четыре…

Мозг Кристо словно разделился напополам. В первой половинке жило паническое осознание того, что сейчас спектакль с Нольдиусом окажется испорченным: достаточно родителям спросить об успехах своего чада — и Бестия со спокойной совестью выдаст длинный перечень этих самых успехов, а потом еще насчет талантов прибавит. Вторая половинка, видимо, хранила в себе следы прежнего оболтуса Кристо, потому что в ней кто-то выдавал: «Какие на мне арены? Мне что, сегодня не хватило? Не пойду никуда, жухляки смуррильные!»

К счастью, половинки не успели вступить в конфликт и выдать совместно какую-нибудь глупость. Отец Нольдиуса взмахнул унизанной перстнями рукой и взвизгнул:

— Мы немедленно забираем тебя отсюда!

А Нольдиус расплылся в такой дебильной улыбке, что Кристо понял: имели место все-таки две бутылки, одна за другой.

— Ага, давайте забирайте. А то только этого и жду. Надоело тут, понимаете… — и он сплюнул под ноги. — Ни пожрать, ни с девками пообжиматься — жухляк полный! Домой хочу…

Мать обратила свирепый взор на Бестию, которая просто от нее отмахнулась.

— Желаете забрать — пожалуйста. Нам хватает подобных кадров. Артефактор он никудышный.

Рядом с Кристо от смеха сдержанно затряслась Мелита. Родители же переглянулись между собой и сменили вид решительный на вид неуверенный. Постепенно. Видимо, им казалось, что с таким сыночком стыда в высоком обществе не оберешься, а богатых невест он будет скорее отпугивать, чем привлекать.

— Мы… подумаем, — процедила мамаша.

— Мы пожалуемся, — уточнил папаша.

И исчезли. Нольдиус, покачиваясь, глядел им вслед. Потом со вздохом выкинул в сторону сигарету, которую так и не успел зажечь, и произнес, слегка растягивая слова:

— Имидж — така-а-ая стра-а-ашная вещь… — и прибавил без малейших признаков хмеля, но зато удивительно нормальным, незанудным голосом. — Кто бы мог подумать, что подобные средства раскрепощения так влияют на актерское мастерство. Определённо, если это исследовать…

— Нольдиус?! — вгляделась в него Бестия после этих слов.

Отличник шмыгнул носом, отдал ей честь на внешнемирский манер — и, чеканя шаг, отбыл в Одонар. Бестия тряхнула головой, как бы убеждая себя в галлюцинациях, и решительно обернулась к Кристо.

— Шагом марш на арену!

Настроение тут же и упало. Правда, Мелита подкралась на цыпочках и проинтересовалась:

— Это ты так бедного Нольда уработал? Придётся его протрезвлять, пока Бестия и за него не взялась!

— Может, и не надо, — отозвался Кристо рассудительно. — Так-то он почти что… знаешь, шарм приобрёл.

Мимо пролетел Скриптор, который взял на себя обязанности экскурсовода. Буквы над его головой непредсказуемо меняли цвета, показывая, что настроение у теорика радужное.

«А здесь вы видите местную достопримечательность. Эпическая пара — красавица и чудовище…»

Девчонки из Жёлтой школы захихикали, глядя на них с Мелитой, Кристо собрался уже было вспылить, но девушка заявила с широкой улыбкой:

— Ну да, мне всегда говорили, что я просто монстр! — смеха стало больше, а портить атмосферу не захотелось. Кристо махнул рукой и побрёл на четвёртую арену — самую дальнюю, её обустройством занимались экспериментаторы, а потому…

Ну да, ожидаемо.

На четвёртой арене пришлось переоборудовать трибуны так, чтобы вместилось побольше народу — и все равно люди сидели друг у друга на коленях. Между ними пытались и не могли пролезть подносы с едой, бедным артефактам приходилось парить над головами болельщиков, время от времени постукивая по макушке тех, кто уж слишком вытягивал шеи.

Те, кому не нашлось мест, катались по арене.

Разбегались и катались по скользкому, белому льду.

— Холдонова прапра…

— Бестия, наверное, со зрелищностью перестаралась, — вздохнула Мелита. — А там еще будут всякие артефакты… враждебно настроенные.

— Холдонова тещ…

— Ну ведь все же жаловались, что в прошлый раз Боевитый День в Хайромане как-то одноодразно… мол, задания для магов Алого Ведомства неинтересные…

Кристо без звука разевал рот.

— Так что Бестия решила поставить несколько артемагических ловушек! — радостно присовокупила Мелита. — Ну там, знаешь… Пара бешеных мечей, несколько «тягучек», два летающих парализатора и одна «выбивалка». Пушечное ядро.

— И что за условия? Все тупо гвоздят всех?

— А это я еще и сама не знаю… а, начинается.

Мощный поток довольно деликатно расшвырял копошащуюся на льду мелюзгу. На арену вступила Бестия, перед которой по воздуху плыла невысокая, резная тумба из тяжелого дуба. Бестия опустила тумбу точно в центре арены, а на нее водрузила…

— Это пряник, — с благоговением сказал Кристо.

— Ага, — весело отозвалась Мелита. — Сначала должны были кубок поставить, но малышня куда-то кубок свистнула. На его месте почему-то лежал имбирный пряник. Кстати, в форме дракона.

— Такие вкуснее, как почерствеют.

— Ага.

Зрители с сомнением посматривали на пряник, а двое крепких парней из Академии Семицветника (один из-за вьющихся волос смахивал на неприлизанного Нольдиуса) с шоком на лицах выслушивали инструкции Бестии. Мелита в основном присматривалась к жестам.

— Ага, понятно. Пряник — это артефакт. Они должны его защищать… и, кажется, она все же добавила что-то вроде «хоть и ценой своих жизней». Ох, бедненькие…

Один из парней особенно эффектно жестикулировал. «Пряник?!» — просто-таки звучали его руки. — «Конкретно этот? От кого-то защищать? От кого?»

Бестия кивнула на другую сторону арены. Там одиноко стоял Фрикс. Артефактолог тряхнул головой, провел большим пальцем по горлу и скорчил рожу человека, которому конкретно этот пряник сделал много нехорошего и который готов убивать всех подряд, чтобы только добраться до этой имбирной сволочи.

Ребята из Кордона попытались драпануть с арены, из чего ясно стало: их не совсем предупредили, с кем они имеют дело. Наслушались, небось, баек о ненормальных артефакторах…

Слабость, впрочем, оказалась минутной, а ребята понятливыми: уже через секунду они стояли на льду в боевых стойках и с дистанции показывали кулаки — мол, хоть на ушах стой, а пряника тебе не видать.

— Эге, — сказала Мелита, проследив взгляд Кристо. — Кажется, тут у тебя работы не будет. Фрикс вряд ли даст кому оторваться от зрелища.

И точно, бой с первых же секунд пошёл зрелищный — с артефактами, враждебными к двум противникам, с красивыми вспышками, потоками телесной магии, мудреными обходными манёврами и финальным аккордом — пряником, отчаянно драпающим и от Фрикса, и от своих защитников. С воплями: «Да они же тут все долбанутые!»

Фелла иногда умела проявлять чувство юмора, просто оно у нее было… своеобразным.

Первые настоящие поединки, как всегда, начались с прибытием магов Кордона и Алого Ведомства. Не практикантов из Академии — эти после нескольких схваток уже благополучно познакомились с практикантами Одонара и теперь взахлеб обсуждали с ними применение боевых артефактов (между делом потирая отшибленные места). Элита внутренних войск — те, кто обычно выходил на арены, чтобы показать высший уровень боевой магии. Маги в сиреневой форме приветственно махали знакомым, приглашали на арену, полюбоваться на новые приемы. Кристо все же не выдержал, сбежал с поста на третью арену и посмотрел один бой — и остался под впечатлением. Пассов почти что не было, кордонщики умудрялись сражаться с завязанными за спину руками, проводили магию через глаза, через колени, ставили грудные щиты, взлетали в воздух, если было нужно… Кристо век бы не оторвался от зрелища, если бы не пришлось бежать на место и разнимать группу перебравших бойцов, которые поспорили, какое оружие мощнее — серп или меч.

— С утра залились, — проворчал он, сортируя мечников отдельно, а любителей серпа — во вторую кучку (малость перестарался, но ничего, скоро в себя придут). — И успели ж как-то!

Хотел было побежать посмотреть на поединки еще, но тут взмыленный Скриптор заявил, что хайроманцы задирают Нольдиуса.

Кристо прикинул нравы магов-боевиков из школы Хайромана, помножил на состояние Нольдиуса и развил двойную скорость.

И обломался. Оказалось, что Мелита уже успела привести отличника в порядок. А Нольдиус уже успел и набелиться, и прилизаться, и сменить костюм на свой обычный чопорный вариант «академик на покое». И в таком вот виде занимался исследованием контрабандного оружия.

Контрабандисты с честными глазами уверяли, что собираются «только продемонстрировать», да и вообще, они не из Прыгунков, и вот они официальное разрешение получали, видите, какая печать? Нольдиус вертел в руках автомат и нудил. Хайроманские девушки вились вокруг него густой стайкой и вздыхали на каждый его поворот головы. Понятное дело, парням такое не нравилось, и они старались зацепить Нольдиуса как могли.

— Что это у тебя, красавчик? Я такую пижонскую одежку в паре фильмов видел знаешь на ком? Короче, они девушек не любят, гы-гы…

— А волосики, волосики видал? Ты голову в зад лупосверлу, что ли, сунул, чтобы они так лежали?

— О, парфюмчик! У меня таким мамка душилась!

— М-м, при такой скорострельности… удивительно, что вам выдали разрешение на демонстрацию, знаете ли. Думаю, нужно будет проверить вашу лицензию дополнительно. Впрочем, возможен компромисс. Если мы убедимся, что пули у вас не артефакторные и окружим полигон для вашей демонстрации щитами…

— Ребята, може, он глухой, а? Эй, пижон! Как перестанешь мечтать — дай знак, а?

Нольдиус продолжал нудеть, девушки — вздыхать, контрабандисты — фигеть, Кристо — любоваться.

Наконец терпение отличника подошло к концу, и у него слегка дрогнул мизинчик. Узкий поток силовой магии рассек автомат на четыре части и как скорлупку расколол стол, на который контрабандисты выложили оружие. Держа в руках дуло и приклад, Нольдиус развернулся к хайроманским забиякам.

— Извините, рука дрогнула. Вы что-то хотели?

Его ждали очень вежливые, дружелюбные личности. В Хайромане учились северяне-середняки, но они могли оценить потенциал мага, у которого вот так «дрогнула рука». Кристо пожалел парней, сгладил неловкую ситуацию.

— Приветик, нашли с кем задираться. Идите лучше артемагию посмотрите: там на центральной арене наши показательный бой устраивают.

Его разве что не облобызали из благодарности. Нольдиус задумчиво кивнул, развернулся и продолжил как ни в чем не бывало выносить мозг контрабандистам.

В природе развелось много Мечтателей, решил Кристо, возвращаясь на пост…

Магистры прибыли на четвертой фазе радуги, когда почти на всех аренах завязались оживленные поединки, а через руки Озза и его помощников прошло не меньше сотни тел. Но вот яркие скоростные драконы на миг затмили солнце — и даже эти тела от почтения поползли ближе к великим магам.

Красный, Оранжевый, Фиолетовый — тот же состав, которым Кристо видел их впервые. Странно, теперь почему-то не было особого почтения, был только зверский голод, усталость от беготни и разнимания свар и раздражение — неопределенное.

Навстречу Магистрам вышел Солнечный Витязь Альтау.

Прямой, как стрела, Мечтатель, без парика и в старомодного покроя мантии, которая смотрелась как неотделимая его часть, неторопливо проследовал от входа в артефакторий и склонил голову перед Магистрами с железным достоинством, от которого за милю веяло королевской кровью. Знать зашепталась, высшая нежить позеленела вся, вне зависимости от видовой принадлежности, имя Ястанира пронеслось по толпе зарницей, вместе с «Слухи-то не врали…» и «Да не может быть, обман это!».

Алый Магистр понял, кто приветствует его сегодня. Бубенцы в бороде недовольно звякнули. Рубиниат свёл тёмные брови, но сотворил приветственную мину и отвесил поклон даже чуть ниже, чем у Экстера.

— Надо же, — заметила Мелита над ухом у Кристо. — Всего-то парик снял, а как изменился!

Экстер теперь приветствовал прочих важных гостей, извинялся, что не вышел встречать раньше, а внимание Кристо привлекло лицо Феллы Бестии. Вроде как ей было положено светиться от гордости за своего Витязя, но Бестия была… хорошее слово — напряжена. К ней старались даже Магистры не обращаться, а магнаты или бонзы нежити тихонько обтекали Пятого Пажа по хорошей траектории.

— Куда они пойдут?

— Сейчас — смотреть артемагические поединки, а потом — наверное, угощаться или веселиться, — доложила Мелита. — Знаешь, это чиновное веселье: два бутерброда и тридцать договоров… Ну, ты как, держишься?

— Эй! Мой вопрос!

Девушка засмеялась, чмокнула его в нос, показывая, что все в порядке — и дежурство продолжилось, только появление Мечтателя внесло в ход Боевитого Дня какую-то задумчивость и лиризм.

Или это Кристо так казалось?

Поединки вспыхивали тут и там, по планам и просто так. На аренах кулачного боя наконец-то вышли стенка на стенку, деревенский люд встречал месилово радостными воплями. Практиканты Одонара и Академии чуть ли не побратались и объединились против учеников Кварласса, но после десятка бутылок верескового пива побратались и с ними. Около арены для подростков вцепились друг другу в волосы две знатные мамаши по принципу «твой жухляк мою деточку обидел», деточки стояли рядом и с видами знатоков созерцали бой.

Кристо бегал туда-сюда, ругался с торговцами, направлял, куда надо зрителей, принимал спеленутых воров, откачивал их и отправлял к Оззу — сращивать конечности. И понемногу до него вдруг начало доходить, из-за чего Мечтатель затеял этот Боевитый День.

Одонар впервые показал Целестии свое лицо, и оно оказалось нестрашным. Как там Хет и остальные говорили? Семицветник думал, что Мечтатель пойдёт против них? Наверняка ведь и народ накручивали — мол, тут всякие-разные козни плетутся, и никто не знает, что… Да ещё иглец, понимаешь ли.

А так Ребята из Хайромана вовсю ухлестывали за практерками, какой-то бледный кровосос по пятам следовал за Геллой Нереидой, кто-то из кварласцев выспрашивал Фитона: «А что это у вас так на башне сверкает? Что, правда? Ого…» Скриптор вовсю расписывал какой-то девчонке насчёт Ковальски и иглеца. Тут и там народ восхищался артемагией, высшая нежить общалась со снабженцами по поводу поставок лунного серебра и камней, наемники собрались в кружок вокруг Тилайды и довольно вежливо обсуждали с ней приемы «старой школы»…

В какой-то момент Кристо с удивлением понял, что больше разнимать некого. Все устаканилось, народ отправился на основную арену — смотреть показательные поединки артемагов, так что можно было перевести дух. Отловил Сину, послал за парой слоек с грибами — девчонка как на крыльях слетала. Хихикая, доложила, что Скриптор завис с парой магов Семицветника над тайной каких-то рукописей (когда успел?!). Убежала туда, где теорики налаживали игры чуть подальше от поединков.

Кристо остался стоять, проглатывать большими кусками слойки и ждать, пока подойдет Мелита. В какой-то момент послышалось было имя Гиацинта, произнесенное женским голосом, обернулся — никого. Ладно, мало ли Гиацинтов в Целестии. Главная арена соблазнительно шумела в отдалении, охала сотнями голосом, тревожно почему-то.

Хет чуть не пролетел мимо, пришлось магией останавливать.

— Что там? — Кристо кивнул на арену. — Все в полном восторге?

— Какое там! — охнул сплетник. — Там Урсулу чуть ли не в блин раскатали!

— А с кем из наших она так дралась?

— Да если б из наших! А! — и Хет понесся куда-то дальше.

Ради таких новостей можно и дезертировать с боевого поста.

Урсулу уже подняли с песочного покрытия арены, и над ней в сторонке хлопотал Озз Фингал (сверкал новоприобретенными травмами, как боевыми орденами). Посреди арены прохаживался победитель в бою — незнакомый для Кристо парень в темно-синем, с искрой плаще.

На вид ему нельзя было дать больше пятнадцати, потому было решительно неясно, как малявка возраста практера могла одержать верх над оперативницей Урсулой, да еще так, что приходилось откачивать оперативницу.

— Наконец-то, — шепнула Мелита, пробиваясь к нему. — Ну, зрелище было! Он ее минуты за три сделал, очень эффектно.

— Что за пацан? Рожа незнакомая.

— Холдон его знает. Видишь их группку, вон, в синих плащах?

Знакомая одежда, если подумать. Плащики такого цвета Кристо видел на Альтау четыре месяца назад. Хотя к одежде-то и не придерёшься, вон, Шестая Школа тоже вся в синем выперлась. Да и некоторые нежитные кланы вполне себе в этих же цветах.

Но эти ребята были наособицу. Группка — дюжина человек — стояла молчаливо и неподвижно, своего победителя не приветствовала. Все молодые — юноши и девушки от четырнадцати до восемнадцати. Один, правда, был в капюшоне, так что его возраст нельзя было определить.

— Хамит, скотина, — заметил Кристо, имея в виду капюшон. Приходить с закрытым лицом на такое открытое мероприятие… — Откуда они заявились?

— Вместе с остальными гостями, на второй фазе радуги. Ничего, ходили тут, смотрели выступления. А потом вот этот, мелкий, предложил Урсуле померяться силами.

Бестия спустилась на арену, подошла к Оззу, о чем-то спросила его. Потом сделала несколько шагов навстречу чужому артемагу.

От группки отделился полноватый парень возраста Кристо, подошел к товарищу и встал у него за спиной.

— Вы уж извините, — насмешливо и довольно громко проговорил он. — Эйт просто силы не особенно рассчитал. Думал, щиты у вашего артефактора будут помощнее, да, Эйт?

Он надменно вскинул голову, глядя в напряженное лицо Феллы.

— Но по мне — так бой вышел слишком короткий. Может, от Одонара выйдет кто-нибудь другого уровня, чтобы зрителям было на что посмотреть?

Алый Магистр как-то тревожно и неуверенно заворочался на своей трибуне, негодующе брякая бубенцами в бороде. Взгляды всех зрителей приковались к лицу Мечтателя, но тот уже вернулся к прежнему имиджу и отвлеченно созерцал облака.

Бестия чуть приподняла брови, хотя ее немигающий взгляд остался все таким же острым.

— Хорошо. Устроим зрелищный поединок, — после этих слов она развернулась и покинула арену, освобождая дорогу Даре.

Мелита ойкнула над ухом у Кристо, а у него самого начали дробно постукивать зубы. Взгляд чужака-артемага был полон жуткого предвкушения, хотя представился он любезно:

— Тернак.

— Дара, — отозвалась девушка, и это вызвало волну новых возгласов на трибунах: видно, шепталы что-то такое проведали насчёт Дары и Прыгунков.

— Наслышаны, — улыбаясь углами губ, заметил артемаг.

— Мы о вас нет.

— А нам незачем.

— Скромность цените?

— Спокойную жизнь.

Ритуальных поклонов не было, и до Кристо за этим диалогом не сразу дошло, что поединок уже начался. У виска Дары неподвижно замер шарик из коричневого оникса. Под опущенной ладонью Тернака синевато светилось что-то такое… атакующее, но пока не дающее результатов.

А разговоры пока не кончались.

— Так зачем сюда явились?

— Да вот посмотреть на вас, а то, знаете, слухи про вас какие-то странные ходят…

— И как ощущения?

— Пока не окупились.

— Не окупились?

— Радужники за дракси. И слойки тут жутко дорогие.

— Не на что смотреть, значит?

— Ну, не на тебя же…

Первая вспышка была неожиданной и как бы фоновой, пришедшей ниоткуда, а Мелита ойкнула за плечом у Кристо, показывая, что ей знаком этот эффект. Оникс Дары рассыпался в прах, но у нее, видно, была какая-то еще защита. Песок задвигался и начал больше походить на жидкость, Тернак подскочил вверх, замораживая его, казалось, что просто жестом, в лицо Даре черной кляксой полетела перчатка, от которой девушка ушла просто в уклоне…

— Не на меня, стало быть? — два меча из кучи хлама одновременно взмыли в воздух, образуя «союз льда и пламени».

— Ага. Честно говоря, по внешности ты в моем вкусе, но вот по мастерству…

Мечи почти завязались в узел неподалеку от артемага, нейтрализовав друг друга. Тернак тронул несколько камешков у себя на груди, расцветив их в разные тона, Дара в ответ выставила перед собой руку с браслетом…

Холдоном об стенку да полхолдоном об потолок! Если бы Кристо мог еще сказать, что и как тут действует, а то догадывайся тут по чужим реакциям!

Не сказать, чтобы поединок был зрелищным. Большую часть времени противники напряженно смотрели даже не на друг друга, а перед собой, и молча выделывали руками странные пассы. Дуэль двух ветряных мельниц — и все. Кристо припомнил вдруг фразу Дары о том, что нет ничего скучнее, чем поединки двух артемагов.

— Ну, не знаю, — усомнился он тогда. — Ты против Бестии на арене — не скучно было, знаешь ли…

— Это был рикошет, — невозмутимо отозвалась артемагиня. — Остаточные проявления не сработавших артефактов.

— Э-э… а бой тогда как же?

— А боя вы не видели.

«Избави нас Светлоликие от таких рикошетов», — подумал Кристо, когда рядом с Дарой из ниоткуда возникла оплавленная дыра в земле.

— Эффективно, но опасно. Ты не дистанцируешься от вещей. Слишком доверяешь своим артефактам.

— Зато силы не трачу, как некоторые.

Тесак из кучи оружия рядом взвился вверх, и по лезвию пробежали молнии. Дара сделала очередной жест — и оружие зависло на полпути к ней. Взгляды артемагов сошлись в единой точке, силы — в одном предмете.

— Открываться для вещей — так можно и заиграться.

— А ты наполовину потенциал каждой не раскрываешь, потому что их боишься. Думаешь, они не чувствуют?

— Вещи не чувствуют.

— Врешь же и сама это знаешь. И кто тебе так мозги промыл, интересно?

Нож начал оплавляться, не выдерживая перегрузки противоположными по назначению узлами. Тернак, не отрывая взгляда от тесака, выкинул в песок арены маленькую змейку, вырезанную из камня. Совершил пару пассов одной рукой — свободной.

И из песка начало проклевываться что-то вроде земного дракона или уменьшенной Гидры Гекаты.

— Кристо, — ломким голосом попросила вдруг Мелита. — Ты, пожалуйста, когда все закончится, — скажи мне, я глаза открою.

И крепко зажмурилась, и Кристо чуть не взвыл, потому что только что хотел просить ее о том же.

Впрочем, у Экстера на его трибуне было такое лицо, будто еще немного — и он последует примеру Мелиты.

Дракона Дара перекинула в камень при помощи одного из своих боевых артефактов.

Бой был настолько равным, что становилось жутко. Казалось, противники друг друга предугадывают: один артефакт не успевал сорваться с места, как его тут же блокировали, щиты лопались один за другим, что-то искрило и плавило песок. У чужака-артемага растрепались волосы, перекосилось от напряжения лицо, губа поползла вверх в хищном оскале; медленно, прессуя Дару в основном стихийными артефактами, он сокращал дистанцию. Бой наконец стал зрелищным, но Дара отступать не собиралась: среди огня, ветреных вихрей и прочих магических спецэффектов ее фигурка стояла незыблемо. Противник двигался, совершал рывки, менял дистанцию одновременно с ведением боя, а Дара просто стояла, изредка поворачиваясь на несколько градусов в нужном направлении.

Очередной со стремительной скоростью несущийся на нее «вышибала» был отведен левой рукой и плюхнулся далеко за спиной артемагини. Мановением правой Дара активировала «песню аспида», и на трибунах позажимали уши от жуткого воя, сотрясшего землю. Тернак только вздрогнул, почти мгновенно соорудил вокруг себя «сосуд тишины» и взмахнул руками, наводя «канат».

Фрикс, который теперь сидел на трибунах, сочувственно и профессионально охнул со своего места. Он-то знал, что такое «канатная структура» артефакта. Узлы располагались таким образом, чтобы связать между собой двух артемагов. Более мощный получал силы за счет более слабого, отвести «канат» было невозможно, приходилось принимать борьбу и или надеяться, что выиграешь, или разрывать узлы артефакта между делом.

Одно хорошо: ни у кого из противников не оставалось времени на создание дополнительных боевых артефактов.

Тернак и Дара застыли лицом к лицу, как будто держась за невидимые нити. Между ними невозмутимо парила косичка, связанная из волос, нитей и проволоки: основа артефакта. Победа не спешила увенчать кого-нибудь лаврами. Похоже, она решила, что награждать лучше посмертно.

Алый Магистр задумчиво позвякал бородой, пожевал губами и всё-таки снизошёл к напряженной Бестии.

— Сиятельная Фелла… если память мне не изменяет, артефакты этого вида могут быть смертельны для одного из противников?

— Или для обоих, — четко обозначила Бестия, — если они равны.

Она покосилась на Мечтателя, но тот пока не торопился вмешиваться в поединок. Его взгляд был направлен куда-то в толпу.

Зато глаза Мелиты, которые она не выдержала и распахнула полминуты назад, углядели что-то необычное и на арене.

— Кристо, — прошептала она. — Смотри, «вышибала»…

Последний боевой артефакт, отведенный Дарой, снова взлетел за ее левым плечом. Вообще-то артемагиня должна была это почувствовать, но она почему-то даже не обернулась, как если бы опасности не было.

Просчиталась. Обычно «вышибала» бил напрямую, но этот вдруг нанес удар, сходный с силовым потоком боевого мага.

— Берегись! — заорал артефакторий в едином порыве.

В последнюю секунду девушка освободилась от «каната», дернулась в сторону, будто и правда не осознавала опасности, потом спохватилась и активировала щит, но поздно или слабый. Удар пришелся по ней не в полную меру, но оглушил на несколько секунд, швырнул шагов на пять вперед, Дара чудом удержалась на ногах… и ее запястья оказались зажатыми в хватке Тернака.

Бестия поморщилась. Плохо. Блокированные руки для артемага — проигранный бой. Алый Магистр покосился на неё, сделал жест — мол, прошу прощения, результат боя очевиден. И поднялся на ноги, готовясь объявлять победу.

— Ай-яй-яй, расстроилась, — просюсюкал победитель, легко перехватывая запястья Дары в одну свою ладонь, а второй погладил ее по щеке. — Ну, не огорчайся, ты себя еще найдешь. А пока — может, примирительный поцелуйчик, девочка?

Бестия поморщилась вторично, а Мечтатель испустил тяжкий сочувственный вздох. Обе реакции случились из-за избыточного знания о том, что сейчас произойдет на арене.

Не пытаясь освободить рук, Дара слегка подпрыгнула и тюкнула Тернак головой в челюсть, после чего всем весом приземлилась на его правую ногу, извернулась и локтем с силой заехала противнику под дых. Артемаг от неожиданности разомкнул пальцы, Дара шагнула назад, на нужную ей дистанцию, и провела последний прием: пинок ногой, после которого вся мужская половина трибун громко сглотнула. Тернак же просто повалился на песочек, хватаясь за ушибленное место и истошно воя.

— Да как-нибудь в другой раз, — прошипела Дара, удивительно напоминая одного иномирца в гневе, — девочка…

Она брезгливо передернула плечами и зашагала с арены, не дожидаясь объявления победителя. Всё равно никто ничего и не собирался объявлять: Алый Магистр открыл рот совсем не для того, чтобы назвать чье-то имя. Многомудрый мозг Рубиниата завис под тяжестью прожитых лет в попытке припомнить, видел ли он когда-нибудь столь наглый прием на Боевитом Дне.

Янтариат был попроще, так что он игриво заметил, наклонившись к Экстеру:

— Не хотел бы я встретиться с вашими ученицами, когда вас нет поблизости! Хо-хо, и что же это за новый прием артефакторов?

— Насколько я знаю, это было сеншидо, — ответил Мечтатель рассеянно. — Э-э, в ходу во внешнем мире.

Пока Мечтатель читал гостям лекцию по внешнемирью, Бестия была в гуще событий, у выхода с арены. Она взглядом осадила Кристо и Мелиту, которые уже бросились к вышедшей Даре, и подошла к ней сама.

— Может быть, ты объяснишь, что это было? — Дара попыталась пройти мимо нее, но Бестия преградила ей путь. — Годы обучения на тебя были потрачены, чтобы ты дралась кулаками, как деревенская баба?

Дара сделала еще одну попытку. Губы у нее были плотно сомкнуты, лицо серое. Кристо торопливо отошел еще на пару шагов и оттащил Мелиту — он-то знал, сколько у напарницы в омутах чертей…

— Каким образом ты проспала «вышибалу» за спиной? Возомнила, что невидимый хранитель закроет тебя крыльями? Любой практер почувствовал бы артефакт на таком расстоянии! Позор, а не бой. Если у меня спросят о твоей квалификации — я, пожалуй, назову уровень практиканта.

— Дайте пройти, — сквозь зубы предупредила Дара. Именно предупредила, а не попросила и даже не приказала. Девушка часто дышала, щеки начали пылать нездоровым румянцем, но Бестию не так-то просто было остановить, если она давала кому-нибудь выволочку.

— Артемаг твоего уровня не имеет права на подобные ошибки. Бой проигран, чем бы он ни закончился. Авторитет Одонара…

Дара не дослушала про авторитет. Последний оставшийся у нее шарик оникса выскользнул из кармана — и Бестию отодвинуло с дорожки на зеленую травку лужайки. От неожиданности она выставила блок, только когда её снесло в сторону шагов на пять. Артемагиня продолжила свой путь быстрым, ровным, тяжелым шагом, не оглядываясь, а Фелла поднялась с примятой травы, щелчком пальцев стерла в пыль оникс и посмотрела Даре вслед. Нехорошим взглядом.

Еще более нехорошим взглядом были окинуты все, кто стал свидетелем атаки Дары на Бестию. В смысле, кто мог бы быть свидетелями, потому что таковых не оказалось. Все, кто обретался поблизости: артемаги, маги, люди и нежить, — были заняты разговорами, или едой, или рассматриванием своей обуви, а кто просто вглядывался в небо на манер Мечтателя. Вид у народа был невинным до тошноты.

Фелла свирепо фыркнула носом и зашагала на трибуну, к Магистрам и директору.

— Ну, вот, — весело заметила Мелита. — Самое интересное позади.

На арену теперь вышла Тилайда, но противников ей не находилось (просто боялись убить из-за недокормленного вида оперативницы). Девяностолетняя артемагиня с надеждой сжимала-разжимала полупрозрачные пальцы. Кристо поерошил волосы.

— Наверное. Эх, возвращаться пора, народ растаскивать…

— Кого растаскивать? Большинство уже лежат. А раз так, то я предлагаю, — она встала на цыпочки, чтобы дотянуться до его уха, — сбежать.

— С дежурства? Бестия из нас ириски сделает.

— А как она узнает, что нас нет? — озорная улыбка

Тьфу, и правда, в такой неразберихе еще попробуй за всеми уследи. И вообще, раньше его такие мелочи не останавливали.

С востока раздалась пальба: там контрабандисты демонстрировали желающим внешнемирское оружие. Кристо посмотрел туда задумчиво и понадеялся, что гранат Нольдиус не допустил. Мелита взяла его за руку и потянула.

— Ты собрался корни пустить? За нерешительность у нас наказания суровые!

— Так готов понести, — изобразил покаяние Кристо.

— Ах, вот как? Ну, тогда пошли, увидишь, какие муки я тебе приготовила…

Взгляд у Мелиты был многообещающим, как и улыбка. Кристо растянул губы в ответ, но остановился и только переминался с ноги на ногу.

— Я… это… — ему до боли хотелось пойти, и он прямо приплясывал на месте, но все-таки выдавил: — Я тебя догоню, хорошо? Через пять минут, честно!

Мелита недоуменно улыбалась, не понимая, какие еще могут быть минуты, но Кристо уже изобразил на лице хитрое выражение, которое обозначало: «Сюрприз! Кой-какая мелочь, но довольно важная, скажу потом!» Тогда Мелита подмигнула ему и зашагала по направлению к Одонару.

— Ну и смуррило я, — пробормотал Кристо, который только что умудрился соврать лицом.

И как оправдываться? И до чего ж хочется прямо сейчас все бросить и побежать следом, но другому человеку, девушке, сейчас очень плохо, и хотя Кристо не мечтает на ней жениться или там детей завести…

Дару оказалось найти легче, чем он думал: Кристо собирался направляться в Хламовище или в ее комнату, но Хет (клонировали его, что ли?) высмотрел артемагиню возле озера, под серебристой ивой. Это значило одно: Дара не хотела общаться даже с предметами.

Она сидела на берегу, обхватив колени и глядя в землю, и с виду была прежней Дарой, которая помешана на артефактах и на своей ненависти к Бестии и которая не знает, как разговаривать с людьми.

Вот только прежняя Дара никогда бы не оставила неприкрытой спину в бою.

— Ты ожидала, что тебя прикроют, — просто сказал он, садясь рядом с ней и вытягивая ноги. — Только не я: я-то был далеко, ты это знала. Ты ожидала, что тебя прикроет он.

Дара не ответила, только бросила быстрый взгляд сквозь полуопущенные ресницы. Упрямый подбородок выдвинулся вперед еще больше, как всегда бывало, когда она принимала решение или командовала.

Или пыталась сдержать слова.

— Если бы он был тут — он прикрыл бы, — сказал Кристо. — Он, когда уходил… знаешь, что сказал на прощание? «Если с девочкой что-нибудь случится — я вернусь, чтобы свернуть тебе шею». В его стиле, да?

— Он не вернется, — совсем тихо ответила Дара. Не была она такой, как всегда, Кристо с самого начала был прав. Она как будто не знала, куда деться от самой себя или своих мыслей.

— Так ведь иначе его убили бы, а Лори навсегда осталась бы богиней…

— Не вернется и даже помнить ни о чем не будет, — перебила его Дара. Она говорила с откуда-то взявшейся, прорвавшейся горечью. — Вернее, будет… но… как будто всё было сном. Просто неважными происшествиями, каждый день, все мы…

— Да ведь если бы не эта «холодная память», он бы просто не ушел, понимаешь? — Кристо сердито повысил голос. — Не смог бы уйти, а если б смог — то дня бы не прожил в своем мире, потому что на самом деле он был бы тут, ясно тебе? Каждую секунду думал бы только о Целестии, о Лори и о тебе, да он бы там с ума сошел через месяц!

— Какие чары наложить на меня? — крикнула вдруг Дара, с недевичьей силой сгребая напарника за грудки и встряхивая. — Как забыть мне? Как мне не чувствовать? Я же… я же не должна?

Подбородок, выставленный вперед, задрожал, и Дара сердито дернула челюстью — только попробуй, мол, пойти на большее

— Мне ведь уже восемнадцать, — прошептала она так, будто сообщала, что ей сто восемьдесят. — Я оперативник. Я же не должна… Так почему я тогда…

Кристо подозревал, что Экстер Мечтатель ответил бы на это лучше. Наверное, сказал бы, что возраст — это не главное, и в восемь лет, восемнадцать или в восемь тысяч — нам отчаянно хочется опереться на кого-то, кто старше, кто прикроет и кто может позаботиться о тебе, когда ты наделаешь глупостей. Что, может быть, в Целестии оттого никак не наладится жизнь, что в ней слишком много сирот или тех, кто уже в тринадцать лет забыл, как выглядят лица родителей. А может, он сказал бы, что Макс и Дара просто не могли не понять друг друга, потому что и он, и она долгое время отвергали общение с людьми, она — из-за мира предметов, он — из-за того, что хотел пробиться. И что теперь, когда единственный человек, который понял ее и попытался облегчить ей жизнь хоть чем-то, ушел — не больно быть не может, и не стоит этому удивляться…

Так сказал бы Мечтатель, но Кристо не обладал его опытом, характером и хотя бы словесным запасом. Он просто немного помычал, подпустив в этот звук неопределенного сочувствия, потом поднялся, отряхнул брюки и сказал:

— Пошли.

— Куда?

— Ну, так… праздновать сейчас будем. Мелита там чего-то интересного в честь дня наготовила — посидим, поболтаем, пожрем… Давай-давай, вставай, нечего рассиживаться.

— И Мелита не будет против? — с ехидцей осведомилась Дара, но все-таки медленно начала подниматься.

Это было основной закавыкой в плане Кристо, но что-что, а врать он умел.

— Да она только рада будет, сама ж мне как-то говорила: чем больше, тем веселее. Пошли-пошли.

Точно, говорила. Когда решила его продинамить на первое Весеннее Полнолуние. Дара все еще медлила и колебалась, так что пришлось прикрикнуть:

— Ты… это… корни пустила, что ли? Пошли, а то всё остынет!

И она неуверенно поднялась и пошла за ним.

Ничего, помиримся, решил Кристо, когда они уже подходили к жилому крылу. Подумаешь, притащил на романтическое свидание напарницу. С кем не бывает.

Мелита, кажется, действительно планировала что-то такое только на двоих. Брови у нее так и прыгнули, когда она узрела за туловищем Кристо поникшую артемагиню. Кристо почувствовал, что теряет контроль над лицом: оно начало само собой принимать непотребные выражения. Сперва сделалось виноватым, потом, наоборот, невинным, потом на нем написалось: «А это не я, это она так пристала, что и не прогонишь…»

— Привет, — сказала Мелита, улыбаясь и отступая в сторону. — А я думаю — куда это ты делась? Задала сегодня всем жару на арене — такое было зрелище! Ну, что вы не садитесь?

Кристо уселся на пуфик и почувствовал, что пока казнь отменяется. Мелита щебетала как ни в чем не бывало, совала в руки Даре чашку с мятным чаем, жаловалась, что остальных не доискаться, а надо бы позвать… Словом, выходила из положения и ухитрилась даже объяснить наличие в комнате ароматических свеч «Поцелуй звезды» — между делом брякнув, что вот, завалялись, всегда мечтала посмотреть, как они горят и пахнут.

Убьет, подумал Кристо. Но попозже, когда вдвоем останемся. Глаза у Мелиты подозрительно блестели, пока она описывала, как поединок Дары смотрелся с трибун:

— Нет, я ожидала просто жутко эффектной развязки, но ты перекрыла ожидания — ну, как всегда. Сеншидо против артемагии — это было что-то, теперь только и слухов будет про то, что артефакторы дерутся голыми руками: так круты, что им и магия не нужна…

Дара, вяло усмехаясь, пригубила чай. Мелита всплеснула руками.

— Ну, где ж там остальные, в саду, что ли, завязли? Может, ты вызовешь Скриптора ментально, Дара? Сейчас вот плюнем и сами все поедим! Ну вот, так я и знала, пирожки с сыром прямо заледенели, Кристо, ты не поможешь?

Кристо с покаянным видом нагнулся было над пирожками — посмотреть, можно ли их реанимировать, как вдруг почувствовал на своей руке ладонь Мелиты и заметил, что глаза у нее не просто как-то там блестят, а натуральным образом сияют.

— Молодец, — шепнула она одними губами и чмокнула в щеку так, что он чуть потерял равновесие и не ткнулся в пирожки.

Показала глазами за его спину, где Дара уже понемногу втягивалась в беседу с прибежавшим Скриптором. И отошла к бутылкам с ежевичной шипучкой.

Кристо остался стоять так, будто он притронулся к Арктуросу и замерз насмерть.

Не каждый день понимаешь, что встречаешься с лучшей девушкой в мире.