После четвертого безответного вызова Улим прекратил попытки дозвониться. То, что простой разговор обернется очередной ссорой, он не ожидал. Даже не понял причину, по которой разрыдалась его дочь. Словно у нее внезапно переключился тумблер в режим истерики.
Вместо того, чтобы сразу же направиться в спальню, мужчина остался в кабинете, дабы поразмыслить над сумбурной беседой, в частности, о последних словах Шуры. О том, что ребенка стоило хвалить, он не задумывался, полагаясь в данной сфере воспитания на нежную и любящую супругу. Как оказалось, столь нежной и любящей она была лишь с ним, а к дочери относилась с деликатностью шлифовального диска.
Попытку вылепить идеального отпрыска они обсуждали с психологом. Подробно разобрали, что стоило делать и что не стоило. Леля работала над ошибками, читая на досуге литературу по воспитанию. Все казалось таким простым и очевидным, пока не доходило до практики.
В ретроспективе последняя беседа с Шурой для Улима выглядела потоком тупости обеих сторон. Еще несколько минут назад он искренне считал, что пошел на великодушные уступки этими своими уговорами, а его овечка-собеседница была еще слишком мала и не ценила того, что ей предлагали. Сейчас же почувствовал, что бодался не меньше девчонки-подростка и, что очевидно, пробаранил все пункты, ради которых затевалась эта беседа.
— Ох, — потер он правую бровь. — И что мне теперь делать?
Сообщать супруге об очередном скандале ему очень не хотелось. Как и думать о том, что о его провале узнают Мьюнги. Без того атмосфера в доме была достаточно накаленной. Между Сон Ен и Петрой опасно было проходить, ввиду постоянных искр и высокой вероятности самовозгорания.
Оставалось как-то наладить отношения с Шурой, пока все не узнали. То есть до вечеринки. Или хотя бы восстановить шаткое равновесие. Улим надеялся, что о произошедшем не узнает языкастая Тори.
*
— М? — Леля проснулась, как только супруг коснулся кровати. — Почему ты так поздно?
— Немного увлекся, — прошептал Улим. — Засыпай.
Он надеялся, что ненаглядная не будет задавать лишние вопросы. Даже не включал свет в спальне и крался словно мышь.
— Я сплю. Ты тоже засыпай, — вяло ответила та, не отрывая голову от подушки.
— Хорошо.
Неприятного разговора повезло избежать.
*
Утром благоверная спонтанно вспомнила о своей просьбе.
— Кстати, ты узнал адрес Сандры? — без задней мысли спросила она за завтраком. И тут же замерла с круглыми глазами.
Рядом за столом сидели ее родители.
Петра в это время еще спала. Обычно она ссылалась на разницу в часовых поясах, но всем было все равно на то, что кто-то был совой. Ее своевременное отсутствие сделало ситуацию чуть менее постыдной.
— Я так правильно понимаю, что, когда мы у вас уточнили данную информацию, вы кое-чего нам не договорили? — спокойно поинтересовался Алессандр и с тихим звоном отложил вилку на тарелку.
— Уль? — одними губами произнесла Леля, с мольбой глядя на мужа.
— Да, есть такое. Аск с Сандрой недавно переехали. Хотели сделать сюрприз на новоселье и, чтобы гости не приехали раньше, решили придержать адрес в тайне, — не моргнув глазом, соврал мужчина.
— Три луны? — вытянулась лицом Сон Ен.
— Как летит время! — ахнула Леля.
— Скорее всего, не хотят никого видеть. Аск бывает нелюдим, — уверенно пояснил Улим, прикрываясь чашкой с кофе и своевольным сыном.
Беседу отягощал тот факт, что сегодня у четы был выходной и Мьюнги об этом знали. Вариант со срочным побегом на работу отпадал.
— Позвоните Сандре, — предложил Улим гостям. — Думаю, она захочет с вами встретиться.
Реакция тестя с тещей подтвердила вчерашние слова дочери. Энтузиазмом от данной идеи они не воспылали.
— Встретимся послезавтра, — мягко сказала Сон Ен после недолгих раздумий. — Зачем ребенка тревожить? У нее учеба.
— Угу, — хмыкнул под нос глава семьи.
— О! А мы вчера такой интересный проект начали, — встряла Леля.
После чего начала заваливать родителей подробностями, которые находились под грифом корпоративной тайны.
*
К своему немалому удивлению Тори с утра не застала Шуру на кухне.
Вместо нее завтраком для гостьи занимался ее опекун. Точнее, упрощенной версией сервировки. Парень не заморачивался, разогревая готовые вафли в микроволновой печи с куском сыра сверху.
— Спасибо. Я сегодня немного проспала, — блондинка стояла у кофейного автомата, ожидая, пока тот наполнит ее чашку порцией бодрости. — Шура куда-то успела убежать?
— А? — оглянулся Аск. — Угу. Ей что-то срочно понадобилось в школе. Сорвалась, как из пушки.
О том, что с сестрой он связался после того, как обнаружил пропажу, парень умолчал. Как и о том, что у той начался очередной приступ эскапизма. Оставалось только скрестить пальцы и надеяться, что на этот раз Шура не начнет нечто глобальное. Вроде воплощения очередной безумной идеи на Земле или исследовательского проекта в каком-нибудь высшем мире. Прошлые разы заканчивались в лучшем случае на полпути и особой пользы не принесли. Разве что добавили новую мороку, усложняя жизнь.
— Ты не боишься отпускать ее одну?
— Аля может о себе позаботиться.
— Ты уверен? Она хрупкая молодая девушка.
— Тетя Тори, я не хочу быть для нее надзирателем строгого режима. Аля самостоятельна. Это хорошее качество.
— Мне кажется, что чрезмерно самостоятельна. Часто она просит у тебя помощи? — осторожно намекнула блондинка.
— Сейчас ей нужна не помощь, а возможность отвлечься и побыть в одиночестве. Аля вчера разговаривала с Улимом и была очень раздраженной. Как пить дать, они опять посрались.
— Ох.
— Думаю, она хочет поскорее восстановить баланс, иначе дала бы мне возможность вмешаться.
— Аск, ты ошибаешься. Ей нужна поддержка.
— Кому сейчас нужна поддержка, так это Вам, — уверенно возразил парень, глядя на собеседницу. — Аля оставила несколько банок с сушкой и домашней консервацией. Я отвезу Вас домой и помогу с вещами.
— Я позвоню ей.
— Попробуйте, — пожал плечами Аск.
Несколько минут назад он тоже пытался, но наткнулся на автоответчик. После короткой мысленной беседы парень выяснил, что Шура сидела в школе и очень не хотела, чтобы ее отвлекали. На этом приставания закончились.
После неудачной попытки дозвониться Тори напомнила Аску об ответственности за подопечную.
— Я бы сошла с ума, если бы моя дочь не отвечала на звонки, — добавила она.
— Дети растут и развиваются. Аля прекратила хвататься за мамкину юбку.
После этих слов оба надолго задумались.
***
Как и ожидалось от городской школы, сдача экзаменов не задерживалась подтверждением всяких заявок. Меня впустили в самый страшный для школьников кабинет сразу же после начала работы заведения.
Ладно, приврала. Мое утреннее заявление задержало процесс на несколько минут. Зато я успела заварить горячий чай и перекинуться парой слов с господином О'Карти.
На эту сессию моя задача была одновременно сложнее и проще, чем в предыдущих классах. Сложность составляли основные дисциплины, а упрощали дело дополнительные. Причем настолько, что со вторыми я могла разобраться без подготовки, используя только интуицию.
Об этом я узнала после того, как приступила ко второму непрофильному предмету. И испытала небольшую досаду от того, что потратила время на их изучение. Не то чтобы на Циане оно не растягивалось в несколько раз. Скорее жаль было потраченные усилия.
За прошедшую в другом мире декаду я успела остыть после бурной беседы с отцом, переварить эту самую беседу и разобрать в голове по полочкам, а также признать свою неправоту, грубость и излишнюю истеричность.
Выходило так, что, как минимум, один из моих биологических родителей действительно пытался исправиться и наладить контакт. Ранее отец даже не думал о том, чтобы быть со мной мягким, предлагать компромиссы или, упаси Глоб, идти на уступки. Возможно, он даже мог обратить внимание на мои старания и успешность в учебе. Например, сданные на отлично экзамены. А? Да, я дура.
*
За час с хвостиком я как-то, не заметив, прощелкала три непрофильных экзамена.
Даже математика не вызвала затруднений. Не так давно по меркам этого мира я начала разбирать ее, как профильный предмет. После чего забросила. Та же судьба постигла физику. История с географией после всех этих мучений казались расслабляющей художественной литературой.
Благо в старших классах больше не было повальной зубрежки языков. Минусом такого учебного плана оставалась частичная безграмотность населения. Не думаю, что из-под палки можно заставить человека писать правильно.
С четырьмя предметами было покончено. Остались два основных и несколько дополнительных.
После недолгих споров сначала с дежурным экзаменатором, затем с завучем, и наконец с привлечением опекуна мне наконец разрешили сдать еще один экзамен. Но этого мне хватило с головой.
Не зная себя от радости и волнения, я приступила к страху последних дней — химии. Да, я ее учила. Старательно, подробно, как положено. Не гнушалась использовать Запоминайку и наглядные примеры с синтезированными веществами.
Последние дни на Циане были насыщенными не только учебой, но и маленькими приятными открытиями. Например, я поддалась любопытству и излишне углубилась в органику, которую предстояло изучать в следующем семестре. Зато научилась синтезировать метамфетамин в мире грез.
Попробовать не решилась. Еще успеется.
Химия была сложна за счет количества точной информации, которую нужно запомнить. Тогда как биология по большей части была наполнена интуитивно понятными процессами и явлениями. Поэтому-то более сложную для себя дисциплину я решила сдать раньше. Чтобы меньше переживать.
Экзамен оказался изматывающим и нервным. Некоторые вопросы упорно сопротивлялись. Изначально казалось, что я знала так много. Пусть не все, что было в дополнительных списках. Наверное, я переоценила свои знания. После предыдущих безупречных парными нулями результатов оценка данного теста выглядела провалом.
— Твою же за ногу, — расстроенно вздохнула я, глядя на результат двухчасового труда.
— Молодец! — восторженно улыбнулся господин О'Карти.
Мда. Наверное, он прав. Возможно, вечное недовольство родителей въелось в меня настолько глубоко, что я сама себя критиковала. Получить 97,8 % за столь сложную профильную дисциплину — это очень хороший результат. Да что там! Выше 90 % — превосходный.
Я молодец. Да, я молодец. Нужно чаще повторять самой себе.
— Почему ты плачешь? — охнул экзаменатор.
— Не знаю, — всхлипнула я и поспешила вытащить из сумки пачку бумажных салфеток, пока не залила подбородок соплями.
— Солнышко, это потрясающий результат. Поступление в любой ВУЗ тебе гарантировано, — уверил меня тучный дяденька. — Или ты перенервничала?
— Угу.
— Все хорошо, — он осторожно погладил меня по плечу. — Я не часто такое говорю. Большинство учеников безответственно относятся к учебе. Так сильно переживать тоже не стоит. Ты пришла за три луны до конца семестра, у тебя есть еще минимум две попытки сдать на более высокую оценку. Хотя, как по мне, результат выше всяких ожиданий. Я не могу поверить в то, что вижу. Такая юная леди достигла столь высокого уровня в сложной дисциплине.
Его слова совсем не успокаивали. Скорее были топливом для новых слез.
Наверное, это все из-за гормональных процессов в организме. Иначе, почему я ревела второй день подряд из-за каких-то дурацких поводов, вроде слов отца и оценки чего-то, что даже не имело значения в сравнении с духовным развитием. Это лишь пара капель в моем экзистенциальном опыте. Всего лишь пара волн в Океане Событий.
Данные размышления отрезвили и привели меня в относительную норму.
Тем временем господин О'Карти принес стакан освежающей воды и шоколадку.
— Спасибо, — поблагодарила я, стараясь придать лицу менее отрешенный вид.
— Все хорошо. Ты молодец. Я горжусь тобой, — сказал он, присаживаясь на соседнее место.
Услышать бы эти слова от родителей. Хоть раз.
Это было моим краеугольным камнем. Точнее, то, что они в меня заложили, и то, что не давало развиваться дальше. Я буквально не была способна вознестись, если продолжала считать себя ущербной. Наверное, поэтому так истерила.