Несколько поцелуев

XIX

В пыли и обливаясь потом, прикатил как раз к обеденному часу Михаил Петрович откуда-то с сенокоса. Он был очень доволен, что успел заставить при себе сметать в стога скошенное сено.

-- А гроза-то, гроза-то какая собирается! -- говорил он, указывая из окна столовой на небо. -- Ну и жарко же было сегодня. А что значит старость-то-с: к погоде-то, к дождю-то -- чувствую -- все кости ломит. Вы вот как? Чувствуете погоду-с?

-- Да, и мне тоже как-то не совсем хорошо, -- ответил я, чтоб поддержать его.

-- Вы говорили вот, ночью не спалось -- это наверное перед погодой-с. Уж вы поверьте-с. Животные -- и те все чувствуют. Однако, что же это не подают? Где же Варенька? -- засуетился он и пошел разыскивать Варю.

Чрез несколько минут появилась маленькая Надя, с миской в руках, и за ней Михаил Петрович, несколько смущенный, а Вари не было.

-- У Вареньки-то голова болит и нервы расстроились, -- сконфуженно произнес он, покачивая головой.

-- Да? -- спросил я сочувственно.

-- Погода-то, что значит-с! Повлияла-с, -- с чувством глубокого убеждения говорил старик. -- Не бывало с Варенькой этого, а и на нее должно быть подействовало. Да гроза-то уж очень большая должно быть собирается. Облака, облака кругом -- Боже мой какие! Одна красота! -- восторженно размахивал он руками. -- Вот после обеда сейчас возьму палитру-с, кисти и писать, писать -- натура-матушка, сама красота!

Мы сели вдвоем за стол.

-- А я ведь все-таки сейчас после обеда ехать хочу, Михаил Петрович, -- сказал я ему под конец обеда.

-- Не может быть? -- воскликнул он удивленно. -- Помилуйте, в этакую грозу! Да кто вас гонит? Да я вас не пущу-с!

Я улыбнулся.

-- Да что ж гроза, -- ответил я. -- Я езжал не раз и под дождем и в грозу, тарантас у меня крытый, с фартуком... А может быть гроза еще и мимо пройдет, и я успею доехать до дождя.

-- Нет-с, не успеть. Лучше переждите-с и тогда поезжайте.

-- Нет, я уж лучше поеду, -- настаивал я. -- Выжиданьем я могу ничего не выиграть, а только прогадать. Теперь я во всяком случае засветло доеду до своей усадьбы. Дорога пока сухая. Если же ехать после грозы, позднее, могу все-таки попасть под дождь и вдобавок в темень.

-- Дождитесь утра-с! -- предлагал Михаил Петрович.

-- А завтра как с утра опять дождь пойдет! Тогда я и тащись все время в невылазной грязи. Нет, уж как-нибудь да доеду сегодня. Ведь и мне надо о своем сенокосе справиться.

-- Да это все верно-с. Ну, уж воля ваша. Не смею уговаривать. Надо хоть чайку после обеда на дорожку-то выпить, -- сказал он, желая хоть чем-нибудь еще раз проявить свое расположение ко мне, -- пока запрягать будут -- успеете еще. Я сейчас всем распоряжусь.

И он пошел отдать приказание запрягать лошадей и подавать самовар.

А я, оставшись один, с грустью окинул прощальным взглядом эти так радушно принявшие меня стены. Мне живо представилось, как в первый день моего приезда мы сидели с Варей вдвоем за этим столом и какую чинную беседу вели мы тогда. И как многое переменилось в это короткое время!

Я пошел в гостиную, чтоб еще раз взглянуть на висевший там написанный Варей пейзаж. Увы, он уж не произвел на меня того приятного впечатления, как тогда, когда мы с Варей вместе рассматривали его в первый вечер нашего знакомства. Берег и речка, изображенные на пейзаже, были мне теперь хорошо знакомы, и я не мог не заметить, что копия с натуры была очень слаба.

Грустный, я вернулся опять в столовую и стал смотреть в окно, любуясь нараставшей над полями грозовой тучей. Мне невольно пришлось подумать о неудобстве выезжать в дорогу под такой дождь, какой сулили эти плывшие по небу тяжелые, черно-пурпуровые громады; но то, что давило на меня в стенах этого дома, казалось, было еще тяжелее, и я бы ни за что не решился остаться.