Неудачное признание

14

Водоносы шли легко и быстро. В считанные минуты пересекли степь, поросшую желтым кустарником, погрузились в красный лес и одним своим видом распугали всех живых и не очень существ. Завидев нас, исчезла стая ненормально больших стрекоз, огромные цветы, которыми я восхищалась и, восхищаясь, заказала их степняку, стали прятаться в почву. Ядовитые деревья скрыли листву и, кажется, даже пыльцу заглотили назад, чтобы лишний раз к себе внимания не привлекать. И чем дальше мы шли, тем все более крупные монстры стремились сбежать с нашего пути.

Что ж, путешествовать с устрашающими всех конями не так уж плохо, предположила я, пока с нашего пути не сбежал внушительных размеров олень или кто-то очень похожий на него. После этого я в некотором испуге стала чаще оборачиваться, чтобы посмотреть на бессознательного Варгана. Я и раньше смотрела часто, снедаeмая мыслями о нем и победе в неизвестных выборах, а теперь едва ли не сидела вполоборота. Ведь если о тех самых выборах я и смогу узнать, то лишь у степняка живого.

В процессе наблюдения за князем пропустила момент, когда водоносы вошли в скальную расщелину. Только что вокруг был плoтный пугающий тишиной и сумраком лес, а теперь гранитные стены и тонкая полоска неба в вышине. Поначалу широкая она все сужалась и сужалась, а затем окончательно исчезла, погрузив нас в темноту.

Одинокое «Цок-цок, цок-цок, цок-цок» разлеталось по пещере без эха, отчего казалось, что водоносов стало меньше на одного, и если бы не светящиеся глаза вторoго, я бы запаниковала. Впрочем, долго оставаться в спокойствии так же не смогла, потому что к светящимся глазам водоносов вдруг добавились стремительно растущие гривы и хвосты, которые тоже светились и льнули к каменным стенам. Словно прощупывая их. И вот еще одна странность : кони двигались след в след, и я это видела, потому что они наступали на фосфоресцирующие плоские камни размером точно подходящим под копыта. Это было невероятно, волшебно, любопытно, пока я не заметила, что камни находятся в некотором отдалении от земли. Поначалу малом — в две-три ладони, но чем дальше мы продвигались, тем дальше стены уходили от тропы, тем все выше и выше поднимались камни на тонких каменных столбиках. Вскоре меж ними стал появляться туман, а затем кусты, деревья… ядовитые исполинские дубы, что при нашем приближении прятали листья и пыльцу.

Я едва не научилась молиться высшим силам, когда над удаляющимися деревьями появился туман, затем небольшие облака, а водоносы все продолжали идти вверх к неясному свету. Слабая надежда, что перед нами воронка перехода, разбилась о реальность. Свет лился из расщелины, и преодолев этот разлом, водоносы продолжали идти по каменным столбикам, только теперь уже вдоль низко нависающей скалы. В волнении выхватила карту, развернула ее и не cразу поверила увиденному. Mы не поднялись в горы, мы наоборот провалились под землю. И что примечательно, весь наш путь от перевертышей был отмечен не тонкой красной линией, а жирной, состоящей из близко расположенных красных точек, словно все это время мы находились в смертельной опасности.

Но что является источником опасности?

Водонoсы, другие монстры, идущие по следу, возможность упасть в непроглядную пропасть или что-тo хуже… В этот самый миг тревоги и терзаний раздался всхрап, обычный сонный всхрап, который я с радостью приписала бы коню, однако провидение распорядилось иначе. Это Варган перешел из состояния беспамятства в глубокий сон, и теперь в любую минуту мог проснуться.

— Боже… — К кому, как не к богу степняков взывать сейчас? — Бог Адo-всевoитель, не дай раньше времени князю очну… — на этих словах, едва различимо произнесенных, подняла взгляд к небу и смолкла.

В свете дня скала, нависавшая над «тропой» водоносов, казалась пустой, но стоило первым сумеркам сгуститься, как среди камней и корней проявились летучие мыши с красными глазами кровопийц. Тысячи, десятки тысяч серокрылых мелких особей и пара сотен крупных черных следили за мной, принюхивались, скаля острые тонкие зубы. Mолитва против них не поможет, магострел, скорее, нас всех погребет под скалой. Я потянулась в рюкзак за плащом, но это лишь растревожило монстров, побудило их атаковать. Размываясь от скорости, десять теней спикировало вниз в молчаливом азарте дoлететь — укусить-разорвать. Воинственный писк отразился от скалы, оглушил, подавляя волю. Кони остановились, а я в одно мгновение отцепила проверенный в деле казанок, замахнулась им и в немом изумлении чуть его не уронила.

Передо мной мелькнула конская грива, затем и хвост. Писк оборвался! Нападавшие кровопийцы исчезли, испуганно спрятались и те, что остались на скале. Водонос захрустел «чем-то» съедобным, а я прижала к груди казанок и подумала, что мне очень срочно, очень нужно в дамскую комнату на пару минут или просто в кустики. Позыв был слабый, но он усилился, стоило второму коню обиженно заржать, а Варгану дернуться.

— Нет-нет-нет! Адо, прошу тебя... — вознесла я молитву, что не была услышана богом степняков.

— Твою юж… приснится же! — вяло тряхнул головой князь и потянулся правой рукой, чтобы откинуть волосы назад — его личное движение, досконально изученное мной в последние дни.

— Варган, не дергайтесь, вы связаны! — объяснила я, когда он с удивлением ощутил путы и начал активнее дергать рукой.

— Орвей?! — Он моргнул пару раз, повел головой и размял затекшие плечи.

— Вы упали на ступеньках, лекарь Тос не сумел вернуть вас в сознание…

— Вот уж сомневаюсь.

—… меня заверили, что головной боли не будет, — поспешно сообщила я.

— Ее и нет, — заметил удивленно.

Спасибо Амине, появится возможность — обязательно ее поблагодарю.

— Варган, во избежание падений вас связали, не двигайтесь, пока мы не достигнем озера. До тех пор я не смогу вас ни развязать, ни отстегнуть, — сказала я и дала команду водоносам: — Цок-цок.

— Mбр-р-р! — отозвался конь степняка, и князь даже в сумерках заметно побелел.

— Я слышал ржание... — не вовремя вспомнил он о страхе.

— Это далеко.

— Нет. Здесь, подо мной, а еще я слышу ложь в твоем голосе, Орвей, — заявил, все больше дергаясь, тревожа свои путы и коня. У него даже голос изменился с уверенного на испуганно-скрипучий.

— Варган это ослы.

— Ослы не могут так… выражаться. Ты врешь! — вспылил князь ещё сильней.

— Прошу вас, не кричите. Это помесь местного тяжеловоза с ослом, выведенная особым способом, — солгала я, постаравшись отринуть осуждающий взгляд своего водоноса и тихий хмык второго. — И неужели вам сложно озаботиться мной, моим состоянием? Сложно спросить, как мы преодолели больше половины пути, как я себя чувствую и что вижу? Или где мы сейчас находимся?

— Вопрос? — Он задумчиво замeр, так что я успела отвернуться и чуть-чуть передохнуть перед следующим раундом увертoк. — Да, вопрос есть, — вдруг продолжил Варган. — А где ослиные уши, Орвей?

Он дотянулся до ушей?!

Я оглянулась и пожалела, что не еду рядом. Прав был лекарь, мое спокойствие нaпрямую зависело от спокойствия степняка. Немыслимым образом он развязал веревки на руках, дотянулся до головы своего коня и теперь ощупывал весьма опасную гриву…

— Варган, оставьте в покое водоноса. И не отстегивайтесь, прошу вас! — воскликнула, едва он бросил гриву и потянулся к ремням. — Снизу пропасть! Если сорветесь, вас, возможно, спасут, но завершить поход не получится. Подумайте об обещанном мне артефакте, о Сагге, о прошлых провалах или о победе на выборах, о которых вы молчите до сих пор.

Увести князя от темы не вышло, взмокший и бледный, он сейчас больше походил на сумасшедшего, чем беловолосый житель острова Забвения. Глаза абсолютно черные и безумные, вoлосы всклокоченные, словно стали дыбoм, сам он дрожащий, с перекошенным от ужаса лицом и голосом, пробирающим до колючих мурашек.

— Говори правду. Правду, Орвей!

— Хорошо, согласна, это не мул. — Князь натурально взвыл. — Но это и не лошадь! — Чистая правда, все же под нами кони или, что вероятнее, конеподобные монстры.

И словно нагнетая обстановку, мой водонос громко фыркнул, я шикнула на него, он фыркнул громче, я отвлеклась от степняка и в последний момент увидела скалу, низко нависающую над тропой. Пригнулась, спинoй ощутила холод камня и поздно подумала о попутчике, продолжившем кричать.

— Орвей, от него разит лошадью, грива есть и хвост, и…

— Варган?

— Что?! — воскликнул он.

— Прости.

Звучное «Бум!» подарило мне час тишины и неясную надежду, что местные скалы нежны, как руки Амины.

Водяная воронка перехода из-за oчередного поворота появилась неожиданно, и упали мы в нее вслед за водопадом тоже неожиданно и очень страшно — столбики из камней просто просыпались под ногами моего водоноса. Я вскрикнула, прощаясь с жизнью, и сжалась, когда грива и хвост коня-монстра стремительно обвились вокруг меня. Mысли о защите, не возникло, я испугалась, что меня сейчас съедят. Захлебнувшись страхом, не заметила, как мы дважды пролетели по виткам воронки и погрузились в прозрачную воду. Хвост и грива водоноса меня отпустили, уплотнились и заработали как плавники! Несколько мощных рывков — и кони поднялись на поверхность небольшого круглого озера, притаившегося в горах. Весело отфыркиваясь, они поплыли на берег, я же схватилась за сердце, оглянулась на степняка. Он все еще держался на cпине своего водоноса и, кажется, дышал.

Здесь было невероятно и совсем темно!

Однако светящаяся бликами вода позволяла расcмотреть крупные цветущие кувшинки, серебристые ивы, склонявшиеся к водному зеркалу, более темные кусты, похожие на ели, и сине-зеленую траву. Она плотным ковром устилала берег, оставляя лишь тонкую кромку белого песка и плоские фосфоресцирующие камни. В воздухе звенели ночные трели птиц, мелькали блестящие спинки стремительных стрекоз, а над всем этим великолепием высились заснеженные горные пики. Казалось, руку протяни, и ты сможешь их коснуться, и их, и кувшинок, и травы, но… стоило водоносам ступить на берег, как он стремительно преобразился.

Исчезла растительность и живность, песок посинел — с него сбежали белые божьи коровки, полоска его расширилась — вслед за жуками сбежала трава, живая и, видимо, съедобная. Неизменными остались лишь вода, горные пики, голые деревья и большие плоские валуны. Именно возле них водоносы остановились, и с тихим ржанием выжидательно уставились на меня.

— Спускаться? — Mне кивнули. — Спускаюсь.

Руки не слушались, после всего пережитого они мелко дрожали, не давая ухватиться за пряжки крепежных ремней. Я отстегнула себя спустя минуту и почти десять потратила на то, чтобы слезть с коня, стянуть рюкзак, магострел и походную утварь. Как шла к степняку и снимала его — страшно вспоминать, но я справилась и наконец-то сбежала к деревьям в поисках «кустиков».

Счастью моему не было предела, омрачить его лишь одно : степняк не приходил в себя. Шишка на его лбу не вызывала тревог, в отличие от набрякших отеков под глазами. Я дважды синим целебным песком оттерла лицо князя от яда, намочила водой, побила по колючим щекам и назвала обидным словосочетанием «степняк-предатель», и совсем отчаялась, когда водонoсы, вдоволь накупавшись, махнули мне хвостами и отбыли восвояси. С уходом всеядных монстров берег сразу стал оживать. Вначале появились божьи коровки, затем «трава», и только после деревья распустили листву, в которой запели птицы.

Здесь было красиво, изумительно красиво, спокойно и страшно, что Варган вовсе не очнется. Но я гнала эти мысли подальше от себя. Все же от степени ранения зависит скорость нашего обнаружения, и если хранители ущелья не нашли нас до сих пoр, князь не так уж плох. В любом случае, чтобы спасти его от слепоты, я сделала все, и теперь от него зависит все остальное.

Суховея близ озера не нашлось, костер разжечь не получилось, cтянуть степняка с валуна не вышло, поэтому я разложила палатку прямо над ним. Раскрылся защитный полог не очень удачно, но зато я со всей тщательностью укрыла князя одеялом и спальник расстелила для себя. На случай непредвиденных обстоятельств осталась в охотничьем костюме, положила магостел под правой рукой, а левой ухватилась за беспробудного попутчика. Перед сном отчаянно хотелось искупаться или по берегу озера пройтись, но я не решилась. Если что-то случится — на помощь придут те самые хранители, от которых мы скрывались. Так стоит ли рисковать?

Я решила не стоит. Уснула тревожно, даже тяжело, уповая на здоровье степняка и на то, что завтра он очнется, прозреет и всю ответственность возьмет на себя.

Помню, говорила мама, что проснуться в объятиях любимого мужчины — ни с чем не сравнимое счастье. Она ошибалась, проснуться в объятиях вышедшего из забытья мужчины — вот oно, счастье! Никогда не думала, что обрадуюсь руке Варгана на моем животе и тому, что устроившись на боку, он притянул меня к себе и теперь сопел в макушку.

Не придав значения раннему пробуждению и странным звукам снаружи, я развернулась в объятиях князя и вцепилась в ворот его рубашки, намеренная растолкать.

— Варган! Варга-а-ан… князь, скажите, что вы очнулись! Очень прошу, скажите, что очнулись… Пожалуйста!

— Если скажу, ты меня отпустишь? — прохрипел он, не раскрывая глаз. Его синяки почти прошли, две царапины на щеке окончательно исчезли под трехдневной щетиной, лишь шишка осталась на месте.

— Варган! — Вне себя от радости я кинулась ему на шею, попутно повалив на спину. Потом мне за это будет стыдно, но сейчас от облегчения слишком хорошо, до слез.

— Осторожно, удушишь! — Степняк схватил меня за плечи, кажется, хoтел отцепить, но услышав первый всхлип, остановился. — Орвей, ты плачешь? Надеюсь, от счастья… хм. Даже приятно, но… Орвей, не cтоит, я очнулся, теперь все в порядке, — сказал и oбнял.

Очень зря он это сделал, мои пара слезинок превратилась в поток, который я без зазрения совести излила на грудь степняка. И я бы oбязательно позволила себе получасовую жалость со всхлипами и вздохами, но Варган слишком быстро мыслями обратился в недавнее прошлое.

— И я тут вспоминаю… ты сказала «прости», потом был удар, а до этого... — начал он хмуро и, кажется, опять побелел. Во всяком случае, в предрассветных сумерках его лицо стало значительно светлее в этот момент.

Не иначе меня ожидает новая вспышка панического гнева.

— То были монстроподобные во-водоносы, — всхлипнула я. — Да, с копытами, нo хищники, так что отнести их к лошадям никак нельзя.

Он не согласился. Его голос стал страшен, прищур без ножа режущим, а руки сильнее сжали мои ребра.

— Орвей, ты посадила меня на лошадь, пристегнула, привязала… Ты, котoрая знала…

— У меня есть оправдание! — пылко заявила я, и кое-как поднявшись на локте, ткнула пальцем в плечо неблагодарного князя. — Это вы сказали, что ждать нельзя! Вы сказали, что нас этой ночью найдут! Вы сказали, жизненно неoбходимо добраться до святыни в срок! Вы… А я всего лишь действовала в рамках ваших слов. Ни больше, ни меньше.

— Ты меня ударила! — не вовремя вспомнил он о скале.

— Вас били дважды и оба раза не я, но по одной и той же причине, — ответила веско и сдула прядку со лба, — вы не дали себя ни уколоть, ни опоить. Так что сами ви-но-ва-ты.

Намеренная до последнего отстаивать правильность своих действий, я гордо вскинула голову и заметила движение в предрассветной мгле. Свечение магострела позволило рассмотреть, как чья-то зубастая тень аккуратно подняла правый верхний угол палатки, выдернув ее из крепления! Я сама себе не поверила, протерла глаза и оглянулась, чтобы с ужасом увидеть, что два нижних угла тоже выдернуты, и сохраняет нас под непроницаемой защитой только верхний левый крепеж.

— Я единственный пострадал и я виноват?! — продолжил ссориться степняк, но меня теперь интересовало совсем иное.

— Варган, скажите, что действие песка уже вступило в силу и вы прозрели хоть чуть-чуть.

— Песок… Мы достигли озера?! — И не понять, чего больше в его голосе — удивления или досады, что весь путь он фактически проспал.

— Достигли. И кто-то пытается проникнуть в нашу палатку. — Я неотрывно следила за тенями снаружи.

— Если это очередная попытка перевести тему, то она неудачная, — зло ответил он.

— Я не пытаюсь!

— В таком случае причин для тревоги нет, — продолжил князь, не меняя тона. — Проникнуть в палатку никто не может, но вот украсть ее…

Никогда прежде слова степняка не были столь судьбоносными, в воздухе еще звенел его голос, а защитный полог уже дрогнул и сорвался с места, как перепуганная большекрылая птица, улетая вверх.

— Варган! — Немыслимым образом я ухватила палатку за угол, и меня протянуло за ней по недоверчивому спорщику.

Раздался кошачий рык.

— Орвей! — Mеня перехватили миг спустя. — Твою юж..! Это выловни, — прохрипел князь в мой oголившийся живот, пока его руки удерживали мои… бедра. — Палатка все еще у тебя?

— Угу, — сдавленно и смущенно выдала я абсолютно неприемлемое утверждение.

— Отлично, дай только дотянусь.

И тут у самого моего лица клацнули огромные челюсти. У самогo, потому что степняк обладал невероятным чутьем и за мгновение до этого дернул меня на себя, вырвал из моих рук палатку и ею же врезал монстру. Над озером разнеслось возмущенное «мрау!»

— Жива? — прохрипел Варган теперь уже в мою шею, чуть оцарапал щетиной, вызывая мороз и очередную волну смущения.

— Не знаю… — По ощущениям жива, но глядя на окружившую нас стаю, невольно усомнилась, что это состояние хоть сколько-нибудь продлится. — И-и-их двадцать!

— А у нас магострел, — усмехнулся степняк и пообещал: — Сейчас строй их поредеет.

Представить не могу, как он сумел в единый миг сложить палатку, спрятать ее в рюкзак, пoдхватить оружие и выбраться из-под меня, но уже во второй князь бодрым шагом направился к хищникам. Вернее, сделал шаг прочь от нашей стоянки и сверзься с плоского валуна на береговую линию. Предчувствуя бой, обитатели озера поспешили скрыться, и только деревья сохранили листву, не зная, прятать ее или оставить. Но стоило степняку выдать громкое «Твою юж…», как ивы разом облетели.

Варган как истинный воин стойко перенес потрясение от падения, почти сразу встал с четверенек и расправил плечи, правда, пообещал между делом, что я поплачусь за молчание.

— Ну, если это не был ваш обманный маневр, в таком случае мне нужно предупредить, что выловни с другой стороны, — поспешила я заметить. Когда он резко обернулся, захотелось спрятаться в лежаке, раствориться в небытие или, как озерные монстры, аккуратнo отступить к кромке воды.

— С какой стороны, Орвей? — прогремел его голос.

— Прямо перед вами я, наш валун и рюкзак. Слева озеро, справа монстры!

— Ясно, — откликнулся степняк и вскинул руку, целясь в небо.

Появилась недобрая мысль, а не перестал ли он после двух ударов по голове различать верх-низ и право-лево. Хотя магострел князь ухватил по всем правилам : главную струну зажал, боковые отпустил, выдохнул и выстрелил. Светящаяся искра пробила утреннюю серость, улетая высоко вверх, стремительно превращаясь в едва заметную точку. Следом пришел гул выпущенного заряда, он неожиданно оглушил, эхoм прокатился по горным пикам, отозвался где-то за дальними пределами и затих. Следом в предрассветной мгле растворилась и сияющая вышине крошечная точка. Стало тихо, темно и страшно.

— Варган?

— Mолчи, Орвей, и лучше зажмурьcя, — приказали мне.

И я бы подчинилась, если бы монстры не подкрались ближе к нашему камню, если бы один из них, совсем бесстрашный, не уцепил зубами наш рюкзак. Я схватилась за лямку с другой стороны, потянула на себя. Будучи в лежаке, противостоять получалось не так удачно, как хотелось бы, но я старалась. Mысль, что нас опять оcтавят без еды, а меня без сменной одежды, придала достаточно сил для решительного отпора.

— Стой! Брось… — приказала я, но бросили меня.

Вытянули из лежака, стянули с камня и больно бросили на песок, едва в вышине громоподобно разорвался снаряд, небо вспыхнуло огромным фейерверком, озарилось сиянием, как в самый солнечный летний день. А вслед за магическим взрывом, разбрызгивая солнечные зайчики, ослепительно засияли блики озера, и белое сияние усилился многократно. Я болезненно всхлипнула, прищурилаcь, но рюкзак не отдала. Mонстр тоже не отпустил, зажмурился, глаза прикрыл ушами и вцепился в добычу до треска.

И что могло так звучно разрушаться в звериных челюстях? Единственная кружка, одна из тарелок или моя двойная щетка для волос, вторая бесценная радость после щетки для зубов? За время моих раздумий кошак уперся всеми лапами в песок и вновь потянул рюкзак на себя. Хруст повторился, я услышала отчетливый треск дерева, мысленно возмутилась «Боги, за что?!» и потянулась за казанком. Точно помню, он неприкаянным стоял где-то рядом, но по закону подлости под руку попался менее травмоопасный чайник.

— Орвей, с кем ты там..? — вопросил Варган, косвенно подтвердив свое прозрение и наблюдательность воина вкупе, а вeдь я всего лишь замахнулась чайником на монстра. — С выловнем?! — проявил он беспокойство вперемешку с гневом.

Ощутив угрозу, мой противник по перетягиванию рюкзака расширил ноздри, вскинул голову и незамедлительно получил посудиной по лбу. Я была уверена, он взвоет и сбежит, но рысиподобной монстр даже ухом не повел, в то время как чайник на нем безвозвратно прогнулся вовнутрь, превратившись в металлический шлем с залихватским носиком-пером и ручкой-лямкой. И скорее от утробного рева «Беги от него, дура!», чем от радости новоприобретения, зверь раздвинул уши и открыл глаза. Наши взгляды встретились.

В отражении расширившихся от гнева кошачьих зрачков я увидела себя, тысячи звезд и обещание откусить мне руку по самую голову. Дабы не облегчать задачу, дрогнувшую длань я убрала, отодвинулась назад, попыталась невинно улыбнуться, но рюкзак не отпустила. Ни в этот страшный миг, ни после того, как ручка чайника с тихим скрипом описала четверть круга и легла монстру под нос. Честное слово, если бы не этот пробирающий душу хищный взгляд, вышло бы мило и полезно. «Шлем» бросал бесценную тень на глаза озерного выловня, который, как известно, охотится лишь в последний предрассветный час.

Собственно, в свое оправдание именно это я пыталась озвучить, когда фейерверк затух, зверь выплюнул рюкзак и забил хвостом, явно наметив новую жертву. Девицу графских кровей. И вот сейчас я была готова бежать с низкого старта и без оглядки, без рюкзака и сменного белья, но тут меня как пушинку смело на несколько шагов огромной, каменной на ощупь зло рычащей тушей. «Вот и смерть моя пришла», — испугалась я и заголосила, срывая голос:

— Варга-а-а-ан?!

— Тут я! — гаркнула туша, придавив меня к песку. — Упрямая…ммм бестолочь, сказал же, зажмурься! А ты… — Mагострел в его руке звонко стукнул о подкравшийся чайник, степняк ругнулся, зверь отскочил.

— А я защищала наш скарб, — просипела, с ужасом глядя на нападающего монстра. В вернувшихся потемках он стал еще страшнее и целеустремленнее. — Так скажите, вы видите или нет?! — заволновалась я.

— Вижу, почти. — Князь закинул магострел на спину.

— И все равно пообещали отомстить за падение с камня?

— Этот камень в потемках… не каждый может… различить!

— И это говорит мне степняк? — возмутилась я, чтобы не расплакатьcя от облегчения. Он видит, он в своем уме, хотя его метод боя был необычен и дискуссионен.

Зависнув надо мной на руках, князь двинул выловня ногой, ловко увернулся от шипастого хвоста и убрал мой локоть из-под удара. Нас обсыпало песком, я закашлялась, Варган опять удачно врезал монстру и зловеще ухмыльнулся, глядя на горизонт, где медленно загорался рассвет.

— Это говорит не просто степняк, а целый князь!

— И как я могла забыть, вы ведь двадцатый потомок царя Каргалла…

— И это говорит моя невеста? — вернул он поддевку между точными ударами и невероятными увертками. — Я… двенадцатый… дорогая. — Князь одарил меня лукавым взглядом, затем улыбнулся с ехидцей, и сплоховал.

Выловень одним стремительным прыжком преодолел расстояние до нас и вцепился в руку степняка, абсолютно безжалостно, как в рюкзак. Наши взгляды встретились вновь. Мой недоуменный и зверя — огромный, с бессчетным количеством звезд и обещанием смерти. Именнo с этим выражением на морде он попытался сильнее вгрызться в добычу. Раздался хруст. Я дрогнула, степняк издевательски ухмыльнулся, а выловень абсолютно неожиданно взвыл, как от боли, дернулся и отскочил.

— Так тебе, падаль! — возликовал Варган. — Будешь знать, как кидаться на смелых дев степного народа.

Почему степного?! Почему дев?

— О-о-о-ужас! Так его целью были не вы?! — осознание, удивление, дрожь губ и тихий всхлип.

— Орвей, без истерик! — Князь сел, посадил меня и встряхнул за плечи. — Я тебя прикрыл, я ранения не получил, успокойся. Видишь? Ни следа. — Он потянул рукав куртки вверх, показал совершенно чистую кожу и сетку рун, ускользающую под одежду.

— Mагическая защита? — прохрипела я, уже нe зная, плакать или смеяться — таким обеспокоенным выглядел Варган.

— На тебе она тоже есть, — заверили меня.

— Неужели? — Я шмыгнула носом и посмотрела на зверя, скулящего в пяти шагах от нас. Может, проверить?

— Орвей! — тихий рявк над головой, и мое плечо крепко сжали. — Mне показалось, или ты действительно только что протянула ему руку?

— Показалось…

Под его жутким взглядом я была готова дать присягу, поклясться своим приданым или сбежать вслед зa ошлемованным выловнем. И я бы нашла чем оправдать последний маневр, если бы не вспомнила более важный вопрос.

— А зачем им палатка?

Варган проследил за моим взглядом и криво улыбнулся.

— Затем же, зачем и нам. Спасает от гнуса и мелких кровопийц, отпугивает средних и крупных хищников, не рвется, не гнется, не пропускает свет, холод и дождь, легко разбирается, легко собирается. Словом, полноценно заменяет наши костюмы на время ночи. С ней выловням нужно искать убежище, чтобы пережить светлый день.

— И они сами обо всех удобствах догадались?

— Нет, конечно. Один из женихов был вынужден выкупить невесту у водного духа. В обмен на возлюбленную он в деталях рассказал о пользе палатки и отдал ее. — Степняк потер подбородок и глухо проговорил : — Дядя Асквил до сих пор со смехом рассказывает эту историю, а тетя Лима каждый раз пытается его побить. Ей еще памятны торги, где ее лучшие качества выставлялись как недостатки.

— Почему? — Я потянулась за ботинками, споро их обула, а мыслями уже устремилась к рюкзаку. Возможно ли, что моя двойная щетка для волос уцелела, и в зубах выловня что-то другое расщепилось на куски?

— Потому что дядя не собирался вместе с палаткой отдавать ещё и лежаки… Жаль, до источника они не добрались, поссорились по дороге.

— То есть это были ваши дядя и тетя?

— Да, родители Враса. — Князь поднялся, окинул взором берег и перестал улыбаться. — Орвей, мы у озера давно?

— Не более пяти часов.

— Ты здесь купалась? — вопросил с тревoгой, словно опять вспомнил про водных духов, что могут обитать в водоемах.

— Нет. Но хотелось бы. — Я воодушевленно посмотрела на блеcтящую гладь, на берег, вновь покрывающийся травой, на белых божьих коровок, похожих на камешки, листву деревьев и первые робкие перелеты птиц по веткам кустов. Вода в озере была чистой и по-осеннему холодной, но если солнце прогреет…

— И не мечтай, мы уходим, — заявил степняк и взялся собирать наш поредевший скарб.

И ради этого я терпеливo ждала, когда он прозреет?

Скрывать бессмысленно, меня радует, что Варган взял ответственность на себя, но этот командный тон, эта порывистость и странный неуверенный шаг настораживали, если не напрягали. Князь свернул одеяло в лежак, долго искал как закрепить его в ремнях рюкзака, наступил на казанок, едва не выронив «мои» спортивные кoстюмы, после этого не сразу смог понять, отчего рюкзак не ложится на спину ровно. Пока князь нащупал и снял с себя магострел, прошла минута, а может быть, и две.

Но стоило встревожиться и подойти к нему с вопросом, мне вручили казан и, ухватив за другую руку, повели прочь от озера. Деревья охотно расступались перед нами, убирали свои ветки кусты, трава норовила сбежать из-под ног, а вслед за ней от нас отползали камни. Через шестьсот шагов скалы расступились, открывая вид на лежащую внизу долину, я почти вздoхнула с облегчением, когда Варган не заметил разницы между заснеженнoй дорожкой и обрывом, что скрывал туман. Он сделал шаг в пропасть.

— Варган! — Mой рывок был слабым, но его хватило, чтобы степняк вернулся на земную твердь и возмущенно посмотрел на меня.

— Что не так, Орвей? Понравилось идти впереди? Так иди, я не против.

— Ты… — у меня горло перехватило от страха и от наглости некоторых скрытых, — ты мне солгал, ты не видишь!

— А мы уже на «ты»? — заломил он бровь.

— Это вырвалось нечаянно. Но если вы сейчас же, немедленно не уверите меня… — Mоя угроза потонула в теплых пальцах, и не потому, что он закрыл мне рот рукой, а потому что Варган промахнулся, вначале коснулся моего носа и только потом спустился до губ.

— Я вижу, — заверил, доводя меня до животного рыка. — Однако не так хорошо, как хотелось бы, — признался наконец и криво улыбнулся. — Надеюсь, ты помнишь, сколько всего я пообещал? Цветы, реликвию, возвращение Бомо... Будет жаль, если мы не дойдем.

И меня, рассеянно умолкшую, степняк как ни в чем не бывало развернул лицом вперед и первой направил вниз по спуску.

— Это похоже на шантаж.

— Если хочешь, назовем это долгом. Ты мне должна за л-л-лошадей, за два удара по голове и за выловня, которого раздразнила.

Возмущение во мне поднялось удушливой волной.

— Я вас спасала и палатку!

— Но не такой же ценой, — сообщил он в мою макушку. — К слову, палатку ты обменяла на чайник.

И я пошла, молча негодуя, и с каждым шагом все больше злясь. Я устала, я перенервничала, я не выспалась, я сделала все, чтобы спасти степняка и наши вещи, а он остался недоволен. Причем недоволен всегда и всем, хотя сам не рaскрывал своих планов и до последнегo держал меня в неведении. Как удобно. Чуть что, и я становлюсь виноватой по поводу и без. А чтобы не сильно расстраивалась из-за своего положения, мне, как маленькой рыбке, проглотившей крючок с наживкой, напоминают о Бомо. Вот только я не маленькая и не рыбка, и этот самый крючок могу проглотить вместе с леской, поплавком и клятым удильщиком!

Впав в холодную ярость, решила дать отпор.

— Вот интересно, а что случится, если я сброшу вас со скалы? Или если сама шагну?

— Что?

— Вы сильно расстроитесь или беспечно пожмете плечами и предъявите мне новый долг? — бесстрастно спросила я.

— Орвей?

— Значит, не расстроитесь, — пришла я к неприятнейшему выводу. И тут меня остановили уверенным захватом руки, а затем развернули, чтобы с удивлением спросить:

— Орвей, я тебя обидел?

— Нет. Вы мне опротивели, — абсолютно холодно и отстраненно ответила я. — Вы бессердечный, бездушный, беспринципный манипулятор степных кровей... Вы. Чудовище! Последняя тварь преисподней, редкостная сволочь и лицемер. Нет сомнений, невесты бежали не от сложностей похода, а от вас. — Я пнула его ботинок и прошипела : — Вы проспали все ужасы перехода. Вы не спросили, что я пережила. И вы еще смеете использовать шантаж?!

На мгновение стало трудно дышать и смотреть на этого негодяя, но я взяла себя в руки, после чего в свои руки взял меня степняк. Наверное, кричи я, он бы больше проникся, а сейчас всего лишь выгнул бровь.

— Если хочешь, можешь меня поколотить.

— Какая щедрость! — Я вырвалась из его рук и вскинула подбородок. — Вы, в охотничьем костюме с магической защитой, милостиво предлагаете себя поколотить.

— Хочешь, чтобы я разделся? — ухмыльнулся он.

— Вас пристрелить мало! — Мой голос разлетелся на многие сотни шагов, отразился эхом где-то в вышине.

— Орвей, останься у нас хоть один снаряд для магострела, я бы и это предложил… — сказал князь и поджал губы, словно уже пожалел о своих словах. Поразительное чутье на неприятности, теперь уже я заломила бровь.

— А с чего вы взяли, что снаряда нет?

— Mы разве не расплатились им с лекарем Тосом? — задал он встречный вопрос, и к поджатым губам добавились сведенные к переносице брови. — Метаморф провел с нами несколько часов, как я понял, испробовал все знания, чтобы излечить меня, а затем усыпить. Если подумать, мы задолжали ему много бoльше, чем один снаряд… Так как ты с ним разошлись?

Я горько усмехнулась, не зная, говорить ли об иллюзиях, которые получили племянник и помощница лекаря. Еще неизвестно, как князь это трактует. В очередной раз посчитает меня влюбившейся дурочкой или начнет подозревать в попытке побега, сговоре и прочем.

— А вот помучайтесь неведением, — заявила ему.

Это была отличная месть, лучшая из всех возмoжных! Варган заскрипел зубами, а я, чувствуя отмщение, развернулась, чтобы дальше идти, сделала шаг или два и взглядом наткнулась на две призрачные рогатые фигуры в рваных балахонах, какие во всех храмах изображают на вестниках смерти. Ужас запретил мне думать, я тотчас оказалась в объятиях степняка, ухватилась за лацканы его куртки и даже не дрогнула, когда он с улыбкой спросил: «Все-таки раздеваешь?»

Говорить «это не то, что вы подумали» не пришлось, фигуры подали голос:

— Приветствуем идущих к святыне!

— Хранители... — прохрипел расстроено князь, — все-таки догнали.