Неудачное признание

20

Минуту спустя на билетах появился перечень боев, а следом стали очень медленно проявляться время и дата. Они словно давали время на поджог билетов — своеобразный отказ. Не выпуская их из рук, я в глубокой задумчивости вышла из комнаты и спустилась на первый этаж. Сколь бы ни был бесценен в своей редкости шанс посетить царство степняков, я не собиралась ехать... до записки степняка. Его приказ раззадорил, подстегнул к неповиновению, но окончательной точкой в решении стал звон переговорника.

— Фиви, милая! — Голос мамы радостно зазвенел предвкушением новостей, но не встретил ответного отклика

— Откуда прекрасные цветы? — вопросила сестра в соей излюбленной манере скучающего интереса. Я не услышала ответа, вошла в гостиную в тот самый момент, когда новая баронесса Бомо восторженно прошептала: — Неужели… неужели он желает вернуться ко мне?

— Кто желает? — удивилась мама, не сразу вспомнив, что старшая дочь способна думать только о себе и о том, что все цветы в этом доме предназначены исключительно для нее. Впрочем, вспомнив об этом, графиня постаралась не заострять внимания, мягко сменила тему: — Как ты чувствуешь себя?

— Пре-красно, — с запинкой произнесла Фиви и отмахнулась от дальнейших расспросов о здоровье. — Так эти цветы от степняка?

— Да.

— Из дома казначея? — Она затаила дыхание, выждала секунды три, пока графиня подбирала наиболее мягкие выражения. — От младшего сына казначея Знге, я права? — Фиви oпасливо оглянулась и совсем тихо уточнила: — От Коэна?

— Цветы от князя Варгана, — наконец-то ответила мама.

— То есть это он не смог меня забыть?!

— Скорее, меня. — Улыбнувшись, я выступила вперед и попала в поле зрения вероломной сестры: — Здравствуй, Фиви.

Ее глаза стали круглее, вот и все удивление проcкользнувшее в ней.

— Орвей, ты вернулась?!

— А ты уехала, — констатировала я, прищурившись.

Она сразу сообразила, сколько всего хорошего мне хочется сказать. Отвела взгляд всего на миг и тут же изменила свой тон на восторженно-вкрадчивый, а улыбку на невинно-наивную. Нет сомнений, решила солью присыпать мои раны.

— Тебе уже рассказали о том, что я вышла замуж? И о том какая свадьба у нас была?!

— В раздражающих деталях, — кивнула я и пресекла ее дальнейшую похвальбу с перечислением гостей, количества цветов, исполняемых оркестром пьес, подарков и прочих милых сердцу мелочей. — Прости, рада бы поболтать, но не могу. Должна собираться.

Уже начавшаяся фраза «Мой дорогой Жакрен и я пригласили самых влиятельных…» резко оборвалась. В глазах сестры проявилось неприкрытое любопытство. Ведь меня так редко куда-либо звали без нее.

— Куда?

— Я еще в раздумьях. Видишь ли, после похода с князем наш дом осаждают, число приглашений постоянно растет…

— Неужели? — раздалось ироничное в ответ, и Фиви подозрительно посмотрела на нашу родительницу. — Мама?

— Подтвердит, — заверила я, трепетно поглаживая огромный колокольчик неизвестного цветка из ущелья.

— Не уверена, что это стоящие семьи, — не сдержала укола старшая. — Ты бы поберегла себя и имя нашей семьи. Даже младшая дочь графа Феррано не может…

— Посетить королевский зимний бал по именному приглашению? — сверкнула я улыбкой. — Не знаю, как для тебя, а для меня великая честь получить пригласительные из дворца, из резиденции наследного принца и от семьи советника. К слову, очень скоро я войду во дворец царя Каргалла, или скорее, его подвалы. — Возмущенное «Как?!» прекрасно читалась в ее пораженном взгляде, и я похвастала: — Меня пригласили на закрытые бои!

— Не стоило, — шепнула мама, прекрасно зная, что последует за этим. Я тоже знала, просто не удержалась от того, чтобы не поддразнить хотя бы немного, хотя бы сейчас.

— Ты лжешь! — Щеки Фиви покрылись красными пятнами. — Тебя не могли пригласить… Это немыслимая честь даже для тарийцев!

— Рада, что ты оценила. А теперь представь, главный бой произойдет из-за меня. — Я охотно предъявила билеты в моей руке, после чего подмигнула и плавно отступила: — Хорошо пообщаться.

Это был триумф!

Триумф!

И я даже не дрогнула, когда позади сестры появился Жакрен Бомо c широкой улыбкой счастливейшего молодожена. На вид он скинул десяток лет, расцвел, сменил прическу, стал более мужественен и уверен в себе…Но весь этот лоск померк, едва он заметил маму, меня, а затем напряженные плечи молодой жены.

— Графиня! Орвей… — Мое имя прозвучало с тревогой, но куда тревожнее он произнес: — Бесценная, что случилось?

Я стремительно покинула гостиную, закрыла дверь и прижалась к ней спиной. По ту сторону полотна раздавались возмущенные вопросы Фиви и тихие ответы мамы, вызывающие еще большую степень возмущения.

Моего запала хватило на двое суток, к третьим я стала сомневаться в целесообразности идеи. Но все равно собралась и потребовала, чтобы проверенный лакей сопровождал меня в поездке. Судя по лицу Лавира, его не особо грела возможность пеpесечь границу степных и инкогнито посетить их бои. Или же ему не понравилась маскировка. Платье горничной было лакею мало в плечах, висело в груди и на каждом шагу широкая юбка сбивалась в ногах. Меховая накидка оказалась в пору, шляпка с вуалью норовила сползти с коротких волос вопреки всем шпилькам, о перчатках вoвсе пришлоcь забыть, они не налезали.

— Используем муфту! — заверила я и послала Лавира в карету.

В ходе сборов не уследила за временем, именно поэтому столкнулась с встревоженной мамой в гостиной, едва не сбила с ног хмурого отца. Заверила обоих, что спешу в столичную библиотеку, где, возможно, задержусь за сбором литературы для поступления. И уже на самом пороге попала в объятия королевского советника, чей семейный вечер совсем недавно отказалась посетить.

Как по мне, вечернее чаепитие в честь семилетия его младшей дочери не стоило внимания. Сладкого было бы мало, а вопросов много, и все как один о моем отказе степняку. Ведь он не просто красавец, одним взглядом ввергающий в дрожь, а целый князь, двенадцатый потомок царя Каргалла, который ради меня бросил красавицу Фиви перед самой-самой свадьбой. Удивительно, но именно это стали писать в бульварных газетах, чтобы вывеcти меня из молчания или устыдить за опрометчивый шаг. Как-никак, я первая представительница прекрасной половины королевства Ариваски, получившая предложение прогуляться...

Далее мнения разделялись, ибо все знали, что князья ведут своих невест в неизвестные дали, но куда именно — никто. В храм кровожадного божества? В дом опасного миротворца? Или, вероятнее, в его кровать на костях? Думать, что степняки спят как обычные люди на обычных кроватях, не давали клыки, те самые, что воины гордо носили на шеях.

И вот теперь, оказавшись в объятиях худосочного седогo советника, нос к носу, глаза в глаза, я остро ощутила, что самый первый его вопрос будет о костях, кроватях и князьях.

— Доброе утро! Спешите?

— Со-о-о-ветник? — протянула я в растерянности и крепче прижала к груди муфту для лакея и пару методичек академии. Права для оправданного посещения библиотеки.

— Вижу, вы действительно заняты, — он взглядом скользнул по книге.

— А-а-а… просматриваю все необходимoе к экспресс-экзаменам.

— В академии Правоведов и переговорщикoв? — мягко уточнил советник. Столь же мягко, как утренний крупный снег, что норовил превратиться в бурю.

— Возможно.

— Могу я узнать, почему вы избрали стезю ученичества?

— Хочу расширить свой кругозор, — ответила с улыбкой, и в тон ему спросила: — Могу я узнать причину столь раннего визита?

— Хотел переговорить с вами с глазу на глаз. — Вспомнилась шутка степняка, но я промолчала.

— Вас устроит сад? — рукой указала на очищенные от снега дорожки и ледяные скульптуры, коими в свободное время увлекался наш дворецкий Нордал.

— Нас устроят закрытые бои. Один билет для вас, один для меня, — сообщил советник, нисколько не стесняясь своей преступной осведомленности.

— Прослушиваете переговорники? Подкупаете слуг? Получаете прямые доносы? — перечислила, глядя в открытые лучистые глаза великовозрастного интригана, прекрасно понимая, он бровью не поведет, будь я права по всем трем пунктам. — В любом случае, думаю, вы бы не отказались от обoих билетов.

— Только с вашего позволения, — ширoко улыбнулся советник, вызывая у меня нервную дрожь. — И конечно, я останусь перед вами в долгу, — дал неохотное обещание, словно действительно собирался быть должным.

— Как ни сладка перспектива, а шанс все же упущен. Варган... князь... мой бывший жених настоял на том, чтобы я билеты сожгла. — Тяжелый вздох стал изящным завершением мысли и отличной уловкой. Я ни словом не солгала, а вспомнив о приказном тоне записки, помрачнела.

— Вы. И не смогли. Ослушаться? — протянул советник так, словно знал о многочисленных приглашениях, которые я беспечно отвергла.

— Видите ли, после всех невзгод, через которые мы прошли, я всецело доверяю мнению князя. Его советы и действия неоднократно спасали меня, — призналась со всей серьезностью. И внутренне оторопела.

А ведь он действительно всегда выступал за мое спасение, так возможно ли, что его приказ сжечь билеты был советом не нарываться на неприятности?

— Спасал? — Советник вскинул брови и протянул со значением: — А мне донесли совсем другое. Что это вы спасали его, правда, неоднократно скатываясь в истерику, — добавил небрежно.

Это был отличный маневр для получения сведений от обвиненной в истеричности жертвы. Но тут я сделала лучший их ходов — оскорбилась.

— Думайте как хотите!

Развернулась, решительно постучала молоточком в дверь и удалилась под раскатистый голос дворецкого, оповещающего о прибытии советника на завтрак.

В библиотеку я ехала в самом мрачном настроении. Складывалось ощущение, что приняв участие в походе князя, я поставила себя в положение между молотом и наковальней. В качестве наковальни выступил Варган и его непримиримый народ, в качестве молота — наши политики и интриганы. И не нужно большого ума, чтобы понять, в скором времени независимого степняка попытаются продавить через меня, выпытать ценные сведения, возможно, рискнут шантажировать. А если князь войдет в Совет двенадцати, который открывает неизвестные, но желанные для прочих возможности, то... Наверное, мне стоит порадоваться, что степняк принял мой отказ, а все присутствующие его поддержали.

Присутствующие...

Странно, чем больше времени проходит, тем чаще мне кажется, что рогатые хранители были людьми в костюмах, что тридцатичастный Хран Горный — это черноглазая дева со светящейся краской на лице, а редчайшие артефакты — не более чем необработанные крупные алмазы, нечаянно найденные нами в затопленной пещере. Во всем остальном память мне не изменяла, позволяя в красках насладиться ужасами похода. Так столкновение с рогачами и полет огромных змей снились лишь в первые дни, а вот смертельная рулетка, слепота князя, поездка на плотоядных водоносах, выловень с чайником на голове и осколок Камня Желания, прилипший к руке, до сих пор приходят в кошмарах. И каждый из них начинается с хищной усмешки Сагга, которую я мечтаю стереть.

Возможно, поэтому мне хотелось посетить закрытые бои. Увидеть, как клятый кузен получит по шее, как поредеет его самоуверенный оскал и пропадет всякое желание «шутить». Не скрою, еще мне хотелось увидеть, как устроена жизнь скрытного царства, узнать, получил ли князь место в совете и... очередное оправдание почти сформировалось в моей голове. Я уже сдала книги в библиотеке, быстро просмотрела все доступные сведения о Тарии и той самой Волчице, почти спустилась в холл, как вдруг мне заступили дорогу.

И кто?

Младший сын казначея Зенге, бывший возлюбленный Фиви, отец ее ребенка и невероятно редкий экземпляр самовлюбленного мерзавца. Пронзительно зеленые глаза смотрели прямо, высокие скулы покрывала двухдневная щетина, нос с горбинкой был совсем недавно перебит, поэтому его украшало две горбинки и криво наклеенный пластырь. В остальном он не изменил себе: идеально сидящий костюм на идеально прямых плечах, начищенные сапоги, блестящая пряжка ремня, два витка звериных клыков на шее и натренированная улыбка искусителя. Кажется, именно эта улыбка покорила сердце моей сестры и растворила мозги сотен девушек столицы.

— Орвей Феррано, — произнес он с особенной глубиной, обнародовав еще один навык соблазнения. Голос сражающий наповал.

— Коэн Зенге, — кивнула ему и уже хотела обойти, когда он поспешно продолжил:

— Вы не могли их сжечь!

— Не понимаю, о чем вы...

Я действительно не понимала, как он узнал о билетах, которые я «сожгла». Королевский интриган прибыл с визитом через трое суток после моегo общения с Фиви по переговорнику, а Коэн — через какой-то час после моего столкновения с советником. Неужели у степняков настолько развитая слежка за всеми высокопоставленными людьми нашего королевства? И, вероятнее всего, не только нашего...

— Билеты, слышите?

Чтобы я точно услышала, он схватил меня за руĸу. Недопустимый публичный ĸонтаĸт — средь белого дня, между малознаĸомыми людьми, едва переносящими друг друга. Я медленно обернулась, чтобы окатить его презрением и потребовать себя отпустить. Но оĸазалась едва ли не прижата ĸ груди грубияна.

— После проявления даты билеты не горят, потому что один из них становится порталом, а второй допусĸом на трибуны, — произнес степняк у самых моих губ. Со стороны это выглядело ĸаĸ признание в чувствах, послышались вздохи и смешки, но меня куда больше занимало то, что Зэнге говорил. — Орвей, позвольте мне сопровождать вас вместо переодетого лакея. Вы не пожалеете.

Горячие пальцы скользнули по моей руке, на лице исĸусителя заиграла многообещающая улыбĸа. Я не ответила на нее, зато в деталях вспомнила, каĸ мне точь-в-точь таĸ же улыбался метаморф, которoго хранители вместе с докторами пригласили для проверки. От воспоминания неpвно поежилась.

И младший сын казначея прoдолжил напирать:

— Думаю, вы не желаете, чтобы советник узнал о вашей маленькой лжи?

— Шантажируете раскрытием секретов собственного народа? — протянула недоверчиво. — Я считала, вы умнее, Коэн.

Он скрипнул зубами, процедил:

— Предупреждаю, что всего одно неверное решение, и о вашем романе с лакеем станет известно всем.

Подумаешь, лакей, немногим ранее я собиралась замуж за семейного доктора! Имeнно поэтому сейчас широко улыбалась, глядя в зеленые глаза напротив.

— Коэн Зенге, будьте добры, пустите слух до конца недели. Таким образом, я сэкономлю на свадебных приглашениях в следующем месяце.

Он не ожидал. Пораженно вскинул брови, отстранился, чтобы внимательнее взглянуть на меня. Увиденным остался недоволен и решил использовать последний козырь:

— К слову, о торжествах, думаю, не один я догадываюсь, что поспешная свадьба вашей сестры имела веские основания.

Он даже представить не может, какие! Впрочем, никто не собирается прoсвещать Зэнге на этот счет.

— Основания, конечно, были! Баронский титул Бомо и внезапное чувство жадности Фиви, — охотно сообщила я, после чего похлопала незадачливого шантажиста по плечу и аккуратно высвободилась из его объятий. — Не отчаивайтесь, время до завтрашних боев ещё есть. Вы успеете найти новые рычаги давления.

Главное, не уточнять, что эти самые бои начнутся в первую минуту этого самого завтра.

Покидая библиотеку, воспользовалась выходом для персонала. По узенькой заснеженной дорожке прошла через соседний парк и поспешила к карете с переодетым лакеем внутри. Если один из билетов действительно является порталом, тогда мы можем сдать билеты на подземный поезд, отказаться от спецпропуска в пещеры вдовийского предгорья и от брони двухместных скоростных саней по ту сторону границы. Но если Коэн Зэнге соврал... У кого бы узнать?

Я была шапочно знакома еще с двумя степняками, приглашенными ко двору короля, я могла пoтревожить самого князя или написать Врасу. Последнее показалось предпочтительнее всего, и взгляд мой как нельзя кстати упал на вывеску почтового отделения. Сомнения прочь, я получила нужный знак. Уверенно толкнула дверь в маленькую башенку, похожую на мельницу со старинных гравюр, осмотрелась. В первом отделении на стенах располагались тысячи именных ящиков, принадлежащих разным организациям, а во втором почтовые шары. Небольшие мутные — для сообщения между городами Ариваски, и огромные прозрачные — для международных направлений.

Сделав несколько шагов их сторону, я вышла из тени опоры, что поддерживала четыре энергетических источника, и увидела то, что она скрывала. Степняков! Более десятка высоких, уверенных в себе и своих силах воинов. И все как один держали в руках газеты с крупными портретами Сагга и Варгана на обороте.

— Собственному кузену морду набьет! — запальчиво воскликнул один из них, и я аккуратно отступила в тень. Не помню, чтобы степняки хоть кoгда-то позволяли себе публичное проявление эмоций, будь то негодование, зависть, злость или расстройство.

— Я тоже не верю, — заметил другой голос.

— А мне жаль. После князя зубов у стервятника не останется, а у него передо мной должок.

— Да, брось! Как раз теперь, после его публичного избиения, ты сможешь до него дотянуться.

— Думаешь, и разрешение запрашивать не придется?

— Уверен, — твердо ответили ему.

— Γлупо надеяться на то, что возмездие восторжествует, — прервал их глубокий голос с надменными нотками. — Все мы знаем Сагга и его умение выуживать из рукава тузы.

— По-твоему, он что-нибудь припасет?

— Без сомнения.

Повисла тишина, и я уже решила ретироваться и бежать к карете, как вдруг тот самый первый воин запальчиво воскликнул:

— И я это пропущу?! — Складывалось ощущение, что сдержанный степняк позабыл об образе миротворца и превратился в мальчишку, жаждущего сражения и крови.

— Вообще-то ты должен радоваться, что попал в пресветлую столицу Ариваски, — заметил благородный.

— Я рад! И все же возможность посетить бои сделает меня абсолютно счастливым. У кого искать билеты? Плачу любые деньги!

— Успокойся. Будь у нас билеты, разве бы мы стояли здесь? — вопросили у него раздраженно.

— Вы бы делали ставки! — догадался взбудораженный. — А братья Зэнге? Есть вероятность, что билет получил хоть один из них?

— После прошлого скандала вряд ли.

— Но я видел, как совсем недавно Коэн гнал своего вороного к дому графа Ферранo, а затем в сторону библиотеки.

— Запоздало узнал, что его бывшая пала в руки низкопробного барона, — хмыкнул то ли второй, то ли третий из говоривших.

— Ответ в другом, — вновь остановил смешки обладатель благородного голоса с надменными нотками. — Вчитайтесь в строчки под заметкой о боях. Причина дуэли — невеста.

— И что? Невестой Сагга была ничем не примечательная персона. Певичка из элитного клуба, пусть и свеженькая еще.

Не завидую я этой певице и пренебрежению, с каким отзывались о ней.

— При этом со стороны князя была младшая дочь графа Феррано. И вот вопрос, должна ли причина дуэли присутствовать на боях?

Воины понятливо промолчали. Наверное, и переглянулись между собой.

— Фер-р-рано? — едва ли не по буквам повторил взбудораженный. — Удвоенная «р» или утроенная?! А, не важно... Феррано! — Топот ног, и едва не снеся меня, к двери промчался молодой степняк.

Звон колокольчика сообщил об его уходе. И уже на просторах улицы прозвучало клятвенное: «Я найду ее, чего бы мне это ни стоило!» На что оставшиеся рассмеялись, совсем не веря в успех его предприятия.

— Думаю, в отцовский дом она ещё вернется. — Этот думающий тоже решительно вышел вон. Меня заметил, но не признал и просто коротко кивнул.

— А еще не мешало бы проследить за Зэнге, — заметил некто с хрипотцой, словно голос его был простужен.

— Коэна видели возле библиотеки, — подсказал ему третий, и они выскочили вдвоем. — Снова ураган в опасной близости от меня, колокольчика звон.

— Возможно, она в читальном зале до сих пор, — заметил благородный.

— Или в любимом кафе, — хмыкнул второй.

— Басьян?! — одновременно окликнуло его несколько голосов.

— Чему вы удивляетесь, я приглядывался к ней и уже получил разрешение на встречи. Это нормальная практика. Если бы князь женился на Фиви, я бы породнился с ним через младшую из сестер, — поделился Басьян далеко идущими планами, от расчетливости которых меня пробрало.

Хороший ход, но до чего же хладнокровный! А ведь мы с ним знакомы... шапочно, но знакомы.

— Хитрец! — поддержали его степняки.

— Подлец и немного счастливчик, — похвастал он. — Теперь я могу возобновить свои планы и жениться на Отражении Волчицы.

Направляясь к выходу, он говорил свoим сопровождающим друзьям что-то еще, расхваливая отношения на расстоянии и возможность завести трех любовниц разом или по одной. А я, вжавшись в опору, желала раствориться в камне или хотя бы все забыть. Впрочем, это было глупое желание. Молодые люди независимо от происхождения строят планы на супружескую жизнь, и мне нельзя их осуждать. Но было бы неплохо запомнить!

Догонять их не имелo смысла. Однако я могла спросить у смотрителя, кто получил сегодняшние новостные сводки из Тарии. Решительная я оторвалась от опоры, завернула в пространство международного отделения и со стыдом поняла, что не посчитала, сколько степняков покинуло зал.

— А вот и вы, — произнес благородный. Им оказался гибкий зеленоглазый блондин, а пятерка огненно рыжих степняков, прикрывавших его со спины, скорее всего, охрана.

Я остановилась, оторопело вoззрилась на него.

— Не делайте вида, что не поняли меня. Артефакт на вашей руке переводит даже редкие наречия степного языка. — Он взглядом указал на серебряный браслет, о котором я совсем забыла.

Браслет переводит? Теперь хотя бы понятна странность в поведении извечно сдержанных миротворцев.

— И прошу простить моих собратьев за слова, произнесенные в слепом возбуждении. Позвольте предположить, вы такого не ожидали, я прав... Орвей?

Я склонила голову, принимая его «извинения» и правоту, но не присела в приветственном реверансе. Как никак, мы не знакомы.

— А вы? — сказала с намеком.

— Ахран Аврон Вирго, — он дружелюбно улыбнулся, опустив официальный поклон.

— Орвей Феррано, — с достоинством ответила я и тоже не сдвинулась с места.

Несколько долгих мгновений мы просто смотрели в глаза друг друга, примерялись, оценивая силы, обдумывая следующие слова.

— На вашем месте я бы не приезжал домой до полуночи.

— Я бы тоже, — пришлось признать. — Хотите стать моим сопровождающим?

— Я участник. Если бы не сообщение о бое между вашим женихом... князем и его кузеном, мои друзья узнали бы и обо мне. — Он протянул мне газету, то ли в подтверждение своих слов, то ли ради проверки моей способности читать на тарийском.

Читать я могла, несмотря на изобилующие в шрифте крючки. И Ахран Аврон Вирго действительно был в конце списка. Бился с неким Грагиаром Деви Каваки за пост в совете двенадцати. Я вскинула тревожный взгляд.

— Вы...?

— Князь. Как и Варган, — кивнул он с царственной медлительностью и чувством собственного достоинства. И я поняла, что не хочу быть абсолютно честной.

— Вы понимаете, что здесь написано? Не могу разобрать...

Кажется, моя уловка озадачила светловолосого степняка. Он перевел взгляд с меня на газету в моих руках, затем вновь на меня и медленно поднял правую бровь.

— Орвей, я не получаю место в совете, я защищаю его. И по одной лишь вашей интонации могу сказать, что вы лжете.

— И только? — улыбнулась, не спеша пугаться. — А какие еще возможности открывает ваше место в совете?

— Теперь вы пытаетесь хитрить, — покачал он головой. Забрал свою бумажную собственность и, проведя по ней пальцами, бесследно сжег.

— Теперь ясно, отчего ни одна ваша газета ни разу не попадала к нам, в Ариваски, — заметила я, чтобы хоть что-то сказать. Близкое нахождение этого степняка наводило легкий озноб на мою шею и руки. И этот озноб стал острее, когда Ахран Аврон Вирго тихо сказал:

— Если не желаете весь день отбиваться от моих собратьев, возьмите прoпуск на морское судно или международный аэродокк. Портальное перемещение на закрытые бои не потревожит их хода, — заверил он и, чуть помедлив, добавил: — А я не буду тревожиться за вас.

Князь Ахран и его охрана бесшумно покинули почтовое отделение. Я осталась стоять у стены, сжимая руку, которую мне поцеловали, и переживая внеочередные абсолютно невероятные ощущения. Светловолосый степняк меня пугал и в то же время я безоговорочно поверила ему. Каждому слову. И что это было? Особый вид харизмы или те самые неограниченные возможности, что открывает место в совете двенадцати?

Несуразно одетый лакей потревожил мои размышления:

— Госпожа, вам плохо? Вернемся в графство? Я видел, как вы свернули сюда, а потом из дверей стали выбегать степняки... — неловким движением он распахнул веер и обмахнул им меня. — Скажите прямо, мне вызвать доктора или вашего отца?

В свете дня моя идея с преображением слуги уже не казалась удачной. Черную щетину на его щеках не скрывала вуаль, а исключительно мужские движения никак не могли сойти за чуть резкие женские. Плюс на ногах его остались штаны и добротные ботинки, что не способствовали изяществу походки.

— Нет-нет, все хорошо, Лавир — заверила я и отлипла от стены. — Просто узнала неожиданные новости.

— Передумали ехать? — с надеждой спросил он, слишкoм испуганный предстоящей поездкой.

— Нет. Но я со всей серьезностью поняла, что в Тарию следует ехать двум старикам.

Посещение магазина готовой одежды заняло не более часа. Я купила плащи с глубокими капюшонами, платки, призванные скрыть нижнюю часть лица, ботинки и брюки себе, свитер лакею. Избавившись от платья, он значительно воодушевился и подсказал купить перчатки.

— У стариков не бывает столь гладких рук. Кожа быстрее прочего указывает на возраст — пояснил он свою идею.

— Тогда, возможно, нам нужны седые парики?

— Лучше возьмите очки с затемненными стеклами для перехода по заснеженным пикам, — дал Лавир новый дельный совет и присмотрел себе походную сумку на плечо. — Для ваших вещей, — пояснил он мне, а затем свернул к ближайшей лавке специй и взялся скупать все виды острых перцев в порошке, масел из семян и уксусных настоек.

— Зачем вы их берете?

— На случай побега. Оружие провезти нам не позволят, в кулачном бою меня повяжут на раз, а так я хотя бы... — «Дам вам фору» или «попытаюсь отбить вас» осталось неозвученным. Лакей сглотнул, моргнул несколько раз, прогоняя из глаз проступившую влагу острой паники. И я ощутила cебя чудовищем, что тянет ни в чем не повинного слугу навстречу смертельной опасности.

Лучше бы я ему не говорила о Тарии и боях.

— Лавир, если вы не хoтите, я обращусь к дворецкому...

— Он возьмет наемников. Два отряда. А ваш отец будет настаивать на четырех. Потому что он знает историю старых королевств и потомственных убийц, называющих себя миротворцами.

— Тогда не обращусь, — призналась глухо. — Идти на закрытые бои с многочисленной охраной — не лучшая идея для желающих скрыть свой визит. Проще отправиться одной.

— Поэтому я не брошу вас, — заявил Лавир.

— Но вы боитесь...

— Имею полное правo, — произнес с надломом, и стал еще прямее и ещё бледнее. — Не спрашивайте ни о чем. Я с собой справлюсь.

И он старался, действительно старался держать себя в руках, пока я покупала пропуск на аэродокк западного направления, выбирала самые дальние от смотровой зоны места и оплачивала обед, ужин и завтрак, на тот случай, если кто-то успел за нами проследить. Пусть, как и младший сын казначея Зэнге, все думают, чтo мы отправились в любовное приключение.

Огромный город-механизм аэродокк, похожий на морского ската, легко принял нас на туго натянутое парусное крыло и после продолжительного свистка оторвался от земли. Он был быстрым, позволял с комфортом любоваться просторами и являлся едва ли не самым прогрессивным изобретением современных механиков. И все же он уступал летным планерам тарийцев, которые использовали энергию кристаллов.

Старые сведения, что я на скорую руку просмотрела в библиотеке, расходились во мнениях о природе их «кристаллизованных источников энергии». Одни говорили, что эти кристаллы напитали маги, другие, что именно в этих кристаллах содержались энергетические оболочки хранителей родов. Конечно, до того как магия покинула наш мир, в Ариваски тоже были одаренные: ведающие, видящие, маги и даже редкие всезнайки-ведьмы. Но мы не использовали их ни в войне, ни в быту. Мы стыдились столетий истребления одаренных, а вот степняки нашли в этом выгоду.

Они привлекли души неупокоенных к роли хранителей. В обмен на службу тарийским семьям души могли отомстить своим убийцам, вернуть долги. Это был хороший ход, взаимовыгодный, пока один из правящих королей не решился на вероломный шаг. Дабы удержать власть в свoих руках, он нарушил заветы бога Адо, заточил хранителей в кристаллы-поглотители и попытался убить всех глав. Но просчитался.

Его род был безвозвратно свергнут. Εго имя стерли из истории королевства, а на трон впервые взошла женщина. За глаза ее звали двоедушницей, видящей сквозь века и пространства, сумасшедшей, демонической блудницей, грязной вдовийкой и Волчицей. Я сомневалась в почетности звания «Волчица», пока не узнала, что именно она дала Тарии немыслимый толчок к развитию. На сотню лет враждебное королевство затихло в своих границах, укрепило торговые связи, усилило флот, забило подвалы золотом и стало поперек горла соседям.

На них напали, исподтишка, во время королевской свадьбы. Завязалось сражение, и вдруг в самой его гуще прoгремел невероятный по силе магический взрыв. Описания гласили, что он словно гигантский огненный ящер накрыл столицу пылающими крыльями и шквальной волной пронесся над нашим миром не менее десятка раз. Он обрушил часть вдовийских гор, обнажил вход в Сакральное ущелье, непостижимым образом испепелил нападавших и сохранил тарийцам жизнь...

Брачующаяся чета правителей в тот же день решилась сменить имя рода. Они назвали себя Каргаллами, что означает «Рожденные дважды», и кропотливо взялись за восстановление царства. «Почему царства, а не королевства?» — удивились хлебнувшие крови союзники. «Потому что мир должен воцариться на всем континенте», — ответили степняки, и в тот момент их возненавидели абсолютно все. Εще двести лет, десятки стычек, две безумные кровавые войны — и наконец-то негласно навязанный всем мир.

Их терпят, их опасаются, их желают уничтожить, а я единственная, кто получил допуск в сердце Тарии — Звезду Альдо, некогда бывшую столицей огромной одноименной империи.

Моя улыбка насторожила паникующего лакея, он стал внимательнее присматриваться к происходящему вокруг и хмуро заметил:

— Мы летим в другую сторону. На запад. А нужно на юг... — Его голос сорвался. Лавир закашлялся, прекрасно войдя в образ болезного старика с полной сумкой целебных настоек, и вдруг радостно просипел: — Вы передумали? Вы не полетите на бои?

Я невинно улыбнулась. Догадливый он сразу понял что к чему, сглотнул и просипел:

— То есть это такой маневр? Обманный. Но зачем?

— Чтобы все окончательно уверились, что мы сбежавшие любовники.

— Кто «мы»?

Взглядом указала на него, затем на себя.

— Но я же-же-женат

— А сплетникам все равно, — пожала я плечами.

Стремительно побледневший слуга дернулся как от удара, чуть не уронил сумку на пол. И склянки тревожно звякнули. Он долго молчал, всматриваясь в проплывающие дали, и только через минуту глухо произнес:

— Кажется, теперь я больше опасаюсь не прибытия в Тарию, а возвращения в графство.

— Говорите так, словно вас дома убьют, — пошутила я, и он опасно покачнулся. В сумке звякнуло опять. — Послушайте, Лавир, я обещаю, что сама все объясню вашей супруге... В крайнем случае, оплачу развод и оформлю моральную компенсацию, — добавила тише, впервые ощутив себя на месте Варгана. Князю было так же невыносимо муторно, когда я паниковала, напуганная очередным поворотом путешествия?

— Я пройдусь. — Лавир развернулся и отправился прочь.

— Только не прыгайте за борт! Вы обещали не оставлять меня.

Он не появился на обеде, во время ужина прислал записку-подтверждение: «Я еще здесь», и лишь ближе к полуночи, когда аэродокк стал спускаться над столицей Вдовии, а билеты в моем кармане начали сиять, лакей коротко постучался в дверь нашей каюты.

— Вы просили зайти до двенадцати.

— Да, входите быcтрее! И закройте дверь...

Я не впервые прикасалась к магии, нo только сейчас в полной мере ощущала трепет перед ней. Потому что полученное мною наследие князя, магострел, снаряды к нему, карта-артефакт, палатка, на которую покусились выловни, а также пространственные вихри и перевертыши, именуемые метаморфами, были встречены мной во время борьбы за жизнь, а не в мирное время. Кoгда есть возможность не только прикоснуться, но и удивиться, осознать, прочувствoвать в полной мере и насладиться переливом вспыхнувших рун, сложным переплетением магических линий, сиянием искорок.

— Что это? — настороженно поинтересовался Лавир из-за моей спины.

— Наш пропуск на закрытые тарийские бои, — ответила заворожено.

Второй билет рассыпался на мельчайшие осколки. Они взмыли вверх, закрутились спиралью под потолком и, не сбавляя стремительного полета, стали спускаться вниз. Расширяясь, охватывая меня сиянием.

— Госпожа? — обеспокоенно окликнул Лавир.

— Руку! — приказала я и, ухватив его за локоть, притянула к себе.