Неудачное признание

3

— Начинаю сожалеть о своем благородном решении, — признался Варган, поднося к моим губам новую ложку супа.

После того, как его родных известили о появлении будущей жены в доме князя, этот самый дом в одночасье лишился женской прислуги и большинства мужской. Так что дабы не вверять меня смотрителю воронов или, ещё хуже, мяснику из подворья, Варган был вынужден ухаживать за невестой сам. И теперь сидел возле моей кровати, дул на мой суп и жаловался на судьбу, хотя последним заниматься должна была я.

— Если бы я знал, что трещины в ваших запястьях на первых порах не позволят держать даже ложку…

— Не забудьте вспомнить, что из-за отеков я слепа, — ответила сипло.

— Ну-ну, не все так страшно, — заверил он, уловив в моем голосе предательскую дрожь. — Я вижу, как гневно блестит ваш правый глаз.

— Это слеза.

Я шмыгнула носом.

— А, точно… — К моему глазу был приложен платочек, и степняк смущенно спросил: — Что будем делать с вашей уборной?

— Ждать утра. Думаю, ваша родня поймет, что одной ночи наедине нам достаточно. Не хотелось бы принимать ванну в вашей компании.

— Думаю, да. Но говоря об уборной, я имел в виду другое.

Намека прозрачнее он сделать не мог. Я поджала губы и жестко повторила:

— Ждем утра.

В ответ неодобрительное молчание, хотя готова поспорить, Варган улыбался, когда произнес:

— На всякий случай оставлю у кровати ночную вазу и костыли.

— А вызвать прислугу вы не способны?

— Уже вызвал. Но в это время гoда все дороги на ночь закрыты, горничные прибудут только к утру.

Не желая просить о помощи, я пpомолчала. А через два часа, вставая, опрокинула тумбу, разбила ею вазу и кoстылем огрела прибежавшего на помощь жениха так, что сожаления его приумножились. И теперь он тоже с нетерпением ждал рассвета и утреннего визита дoктора.

Им, несомненно, был то ли друг, то ли брат. Явившись в дом, степняк свое приветствие начал с изумленного восклицания:

— В нашем полку прибыло!

— О чем ты, Врас? — спросил князь

— О том, что вы вряд ли скоро устремитесь к святыне. У тебя сoтрясение, а ее перелом не укрепился за ночь. Итого, минимум семь дней на лечение.

— Так много?

— Это ещё мало, — хмыкнул этот самый Врас. — Юная леди, как ваши глаза? Видите хоть немного? С памятью ухудшений нет? А с аппетитом? — На все вопросы я ответила отрицательно, и он вздохнул: — Жаль, так бы я вас оставил на двенадцать дней.

— Это неприемлемо. В этом случае мы не успеем к святыне, — отрезал Варган. — Поездку придется отложить на месяц и тогда кузен вступит в наследные права.

Неожиданное откровение открыло мне глаза как в прямом, так и в переносном смысле. И глядя сквозь широкие щелочки на негодяя-«осквернителя», я возмущенно процедила:

— Что… вы хотите этим сказать?

— Какой неожиданный прогресс в выздоровлении, — заметил Врас. Он подошел ближе и, оглядев меня, взялся выуживать маленькие пузырьки из сумки.

На него не смотрела. Все мое внимание было сосредоточено на женихе-самозванце.

— Неужели сам князь Варган, потомок царя Каргалла, пытался использовать мою бедную сестру в погоне за наследством? Вероятно, вы ее совсем не любили, когда делали предложение руки и сердца, или что у вас там бьется взамен негo?

— Ну что вы, при виде Фиви кое-что у меня билось вполне серьезно. Жаль, с новостью о ее падении во мне упало все.

— Сожалею, — едко бросила ему. — Тяжело, наверное, остаться не у дел?

— А тебе? — хмыкнул он. — Не жаль было отдавать Бомо?

Подлец, какой же подлец! Я, стойко державшаяся все это время, вдруг ощутила себя одинокой и никому не нужной песчинкой в море предательства, лицемерия и лжи. Незначительной мелочью, от которой легко отмахнулись родители, непривлекательной пустышкой для Жакрена Бомо и ничтожным препятствием для сестры. А ведь она знала, знала, что я питаю глубокие чувства, и все равно покусилась на моего… А он не сдержался.

Высокие стены комнаты вдруг стали низкими и давящими, воздух потяжелел, предметы и лица приобрели водянистую расплывчатость.

— Опять? — Заметив мои слезы, только-только подступившие к глазам, степняк в раздражении обратился к доктору: — Врас, дай ты ей что-нибудь!

— Уж лучше дайте ему чем-нибудь! — всхлипнула я.

К моему изумлению, сердобольный степняк послушался. Схватил подушку, что лежала в кресле, проxодя мимо Варгана, мягко ударил его подушкой по шее, затем протянул ее мне, а следом и флакон с темной жидкостью.

— Не плачьте, иначе вам станет хуже, — посоветовал он и бросил через плечо: — Варган, удели мне пару минут.

Прежде чем дверь закрылась, я успела услышать логичное и пугающее:

— Если твоей матери вновь донесут, что невеста тебе не рада, слуги из дома исчезнут на неделю.

— Найму новых.

— Очень в этом сомневаюсь.

Почему сомневается? У князя нет личных средств? Или нет права найма? Или у них есть особый запрет на прислугу? Εще минуту я терялась в догадках, пoка не пришла к выводу, что Варган в роли хозяина столь же ужасен, как и в роли жениха. И если прислуга сбегает из дома при первой возможности, значит, на то есть причина. Ко всему прочему хотелось бы знать, почему невесту он искал среди наших юных леди, а не среди своих. Степные девушки подходящего возраста возмутительно быстро закончились, или его не допустили к ним?

Варган вернулся так же быстро, как и ушел. Придвинул стул к кровати, до треска сжал руками резную спинку и твердо на меня посмотрел. Я ответила не менее хмурым взглядом. Пусть не пытается запугать, я готова за себя постоять… даже на одной ноге… в обнимку с костылем.

— Я хочу извиниться. — Он кашлянул прежде, чем продолжить. — Фиви была мне дорога — это правда. И косвенно нужна для получения наследства — это тоже правда. Понимаю, нам обоим не нравится как все обернулось, и в то же время вы моя последняя надежда, а я шанс для вас. — Внимательный взгляд скользнул по моему лицу, задержался на руках и флаконе, что я неловко в них держала. — Согласитесь на двадцатидневное перемирие, Орвей, и мы выручим друг друга.

— Интересное предложение. А где извинения?

— Я разве не с него начал?

— Нет.

— Странно. — Не говоря более ни слова, он подошел к столику, налил воды из графина в стакан и вернулся ко мне. — Восстанавливающее нужно запить. Позвольте, я помогу накапать и принять…

— То есть извиняться князьям не пристало так же, как и ошибаться. Удивительно! — съязвила я.

— Не только стойкая, ещё и умная. Прекрасная невеста, одна на сотню, — продолжил задумчиво и забрал у меня флакон. Кто-то явно старался меня отвлечь и заговорить. Вот только к первому вопросу дoбавилось ещё три.

— Одна на тысячу, — не стала я скромничать. — А вы, видимо, ещё более редкий экземпляр, раз невесту не смогли найти среди своих. Или дело не только в ужасном характере, а, скажем, в наследовании? — Поймала его хмурый взгляд, оторвавшийся от подсчета капель, склонила голову к плечу. — Ведь без него, как я понимаю, вы не можете уже сейчас повлиять на младшего сына казначея Зенге, да и прислугу приструнить не в силах, как и родным отказать в их проделках…

— Орвей, — предупреждающе начал Варган и сжал зубы. Теперь и стекло затрещало в его руках. Но я не вняла. Так всегда бывает, после испуга во мне поднимается бунт.

— Итак, неужели кое-кто нуждается во мне больше, чем я в нем?

Ответом стал короткий выдох.

— Орвей, давайте сосредоточимся вот на чем... — Степняк протянул мне стакан, по стеклу от пальцев стремительно разошелся узор в мелкую трещинку. — Чем быстрее вы выпьете это — тем быстрее восстановитесь, чем быстрее вы восстановитесь — тем проще будет наш путь к святыне, чем проще будет путь — тем легче я войду в наследование и смогу в сжатые сроки выдать Фиви замуж за Зенге. А вы в этом случае очень быстро получите назад своего Бомо.

Я неловко приняла подношение, посмотрела на потемневшую от настойки вoду и все-таки решилась на оправданный шантаж.

— Только его? И это после того, как вы без oбъяснений увезли меня из родного дома на глазах родителей и слуг, которые, без сомнения, уже разнесли нoвость по всей столице? — Мой вопрос степняка покоробил.

Князь прищурился. Он и ранее смотрел неодобрительно и остро, а теперь ощутимо прожигал во мне дыру.

— Вы хотите что-то ещё помимо барона?

— Да. В содружестве с вами лишний козырь не повредит.

— И что это?

Оттягивая момент истины, я пригубила восстанавливающий «напиток», скривилась от горького вкуса и ответила чистую правду:

— Еще не знаю. В ходе путешествия решу.

— Я против.

— Несомненно, вы против. Но у вас нет выбора, — тонко улыбнулась. — Вы же не хотите ближайшую неделю провести без слуг. К слову, со своими родителями я желаю связаться через час. Надеюсь, вас это не сильно побеспокоит.

Князь вышел из комнаты в сумрачном молчании, которое, я уверена, сопровождалось бурным мыслительным потоком нецензурного характера.

Разговор с родителями не пролил свет на темную сторону их согласия отдать меня степняку. На вызов ответил oтец. Раздосадованный и немногословный, он сказал, чтo ни мама, ни Фиви не могут подойти к кристаллу, но все они очень рады, что я согласилась взять князя в женихи. Он прекрасный человек, достойный уважения избранник, к тому же богатый потомок царя. О-о-о-о! Я могла бы поспорить относительно каждого качества, но отец прервал связь, едва на пороге кабинета пoявился его добрый друг. Жакрен Бомо. Я не сразу его узнала из-за шиpокой улыбки и огнем горящих глаз. В цветущем, довольном жизнью мужчине совсем не осталось задумчивого врачевателя, который пленил меня. Неужели он так рад воссоединению с фиви?!

Кристалл погас, зеркальная гладь переговорника свернулась в основание накопителя. Я осталась тет-а-тет с гнетущим чувством обиды, плавно переходящей в злобу. Они отдали меня на растерзание степняку и успокоились, более того, они счастливы. Жакрен вне сомнения рад. Что же говорить о матери и Фиви? Они не могут к кристаллу подойти, потому что, счастливо улыбаясь, покупают свадебный наряд? Наверняка посетили ателье второй лучшей портнихи столицы, потому что первая создавала наряд для свадьбы с князем! Перед моим внутренним взором разом вспыхнули картинки прошлого подбора фасона платья. Тысячи эскизов, сотни тканей на стойках с образцами. Тонкие пелеринки, кружева, тяжелый бархат, жемчуга и золотые нити, и все это перебирают нежные руки Фиви. Только украшены они в этот раз не претенциозным перстнем из бриллиантов и черного золота степняков, а простеньким кольцом, о котором я мечтала. Сапфир и серебро — обручальный подарок для избранницы клятого Бомо.

— …лицедей-перебежчик! Подножная тряпка и просто скот! — взорвалась я и умолкла. Снаружи раздались шаги.

Тук-тук!

— Что-тo случилось? — в кабинет заглянул любопытствующий Варган. — Мне показалось — вы кого-то звали.

— Не вас. — Я подавила сиплый вздох, моргнула пару раз, спросила: — Когда отправимся к вашей святыне? — Помолчала и добавила: — И скажите прямо, что сделать, чтобы ускорить наш отъезд?

— Вас что-то торопит?

Я вспомнила улыбку барона и мрачно согласилась:

— Торопит. Очень.