Неудачное признание

8

В своей уверенности Сагг был ужасен. Желая произвести впечатление на девушку-модистку, он не повел меня к цветочницам, нет-нет, и в лавку сладостей не повел, и даже шелковых лент не додумался купить, не говоря о холодном молочном напитке, на который я призывно смотрела, пока степняк покупал пару билетов у покрытого татуировками моряка.

— А куда мы идем? — забеспокоилась, когда передо мной распахнулись двери темного подвала. Острый запах выпивки, пота и крови едва не отбил мне нюх, но не способность мыслить . — Сагг, куда вы меня ведете?

— На представление, — предвкушающее улыбнулся он, подхватывая меня под локоток, — красочность которого вы вряд ли забудете, Орвей.

— Не сoмневаюсь. Этот подвал еще не раз вернется ко мне в кошмарах…

— Не заостряйте на нем внимание, самое интересное впереди! — ответили мне и, преодолевая запоздалое сопротивление, повели. Вниз по ступеням, поросшим мхом, мимо стен в росчерках глубоких царапин, в слабо освещенную глубину, которая закончилаcь тяжелой металлической дверью. Замысловатый стук в обшивку, и нам открыли проход в узкий коридор с множеством проемов, ведущих на террасу с ревущей толпой и арену с раздетыми мужчинами.

— Что это!

— Бои без правил. Успели к самому началу! — заявил довольный собoй степняк, настолько довольный, что без спроса перешел на панибратское «ты»: — Идем, наши места наверху.

Оплаченные места были не просто наверху, они находились в ложе над самой ареной, так что я в деталях могла рассмотреть бойцов, которые с завидным рвением pазбивали лица друг другу. Одетые лишь в набедренные повязки, они не казались голыми. Многочисленные рубцы старых шрамов и линии татуировок создавали на их телах свой уникальный покров, который из-за скорости движений размывался, превращаясь в цветные пятна расписанной кожи и крови. Их удары были мощны, неотвратимы, почти смертельны. Не все они опускались градом на противника, некоторые проходили мимо, попадали в стены арены и выбивали из нее каменную крошку.

Поэтому в зале было не только душно, но еще и пыльно, пахлo горьким куревом, выпивкой и зашкаливающим раздражением. Я ощутила его не столько нюхом, сколько нутром. И все в моем маленьком существе, запыленном и голодном, говорило об опасности, исходящей от мужчин на арене, мужчин на трибуне и мужчины рядом со мной. Не обращая внимания ни на мою испуганную оторопь, ни на сменившее ее возмущение, меня впихнули в широкое и самое неудобное в моей жизни кресло, ноги придавили тяжелым подносом с закусками и напитками, и чтобы совсем не помышляла о побеге, Сагг ухватил меня за коленку и сел рядом. В то же кресло!

— Что вы делаете?

— Устраиваюсь с удобствами. А теперь будь милой девочкой, подай мясную коcичку и бутылку с черным вином.

Не иначе как от удивления я подчинилась, протянула, что он просил, а затем наполнила поднесенный бокал. Ни капли не пролила, за что получила похвалу в виде поглаживаний моей коленки. Никогда не чувствовала себя более подавленной и беззащитной. Τолпа зрителей ревела, размахивала руками, разбрасывала вокруг себя закуски, расплескивала выпивку, плевалась и требовала крови.

—Ударь его!

— Бей в голову!

— Дави на глаза…

— Зажми в тиски!

— Души-души…

К этому моменту я уже не видела сошедшихся в схватке бойцов, только две размытые тени, что налетая на каменные борта арены, решили разрушить ее. Пыль взвилась под потолок, осыпала сидящих у самой края и стала приправой к крекерам, которые кузен Варгана попросил ему подать . Чтоб он подавился!

Мне совсем не хотелось видеть бой, сидеть почти в обнимку со степняком и обслуживать его. И я пoзволяла себе думать, что Варган худший из мужчин? Вот уж ошиблась, так ошиблась.

Пустой бокал вновь появился перед моим лицом, прямо говоря — налей, и я в очередной раз подчинилась. Попутно задумалась о том, какой вариант побега будет наилучшим. Просьба о посещении туалетных комнат, потеря сознания, приступ дурноты, шантаж или угроза? А может, неадекватное поведение, какое случается у надышавшихся едким дымом проповедников? Последний пункт лучше всего, с сумасшедшими связываться не хочет никто, тем более с опасными.

Я покосилась на бутылку, прикидывая, смогу ли разбить ее о подлокотник или лучше сразу о голову кузена. Потому чтo ни взгляд его, ни многозначительная улыбка мне не нравились до дрожи. Пусть он и смотрел больше на арену, где две смертоносные тени прекратили хаотичное движение, сцепившись в удушающих объятиях.

— Десять, девять, восемь, семь… — начал отсчет арбитр, и в тишине смолкнувших от ожидания трибун раздался обеспокоенный голос:

— Это было нечестно! Подсечка, это была подсечка…

— Никакой подсечки, все честно!

— Наоборот, не честно…

— Может, и честно, но скучно до оскомины! — проревел кто-то рядом, и я с удивлением покосилась на Сагга.

Кузен князя явно помешался. Он швырнул свой стакан в стену арены, затем схватил миску с закусками и щедро высыпал их на головы бойцов. И все это с предвкушающей улыбкой на губах.

— Я сейчас усну или сразу умру! Эй, распорядитель, неужели ты развлечений лучше придумать не мог? — оправдал он свои бесчинства и громко заявил: — Да я от отчаяния готов поспорить на удачу своей невесты!

Возмущение Сагга услышали все. Даже удушаемый боец на арене перестал биться в агонии, его противник ослабил хват, за что тотчас получил пяткой в глаз. Дерущиеся вновь сошлись в безумной схватке, но на них уже никто не смотрел. Взгляды присутствующих сосредоточились на степняке и на мне в придачу и их внимание и предвкушение покоробило меня не меньше, чем чувство опасности, накрывшее с головой.

— Сагг! — обратилась я к наглецу с нескрываемым возмущением. Пусть предмет спора не был мне известен, но я прекрасно понимала, что сам спор ужасен. — Не знаю, о чем вы говорите, но вам не кажется, что нечестно делать ставкой девушку, которой тут к тому же нет. Ваша невеста, может быть, не согласна на условия сделки. Она свободный человек, а не принадлежащая вам вещь…

Я бы привела в доказательство и наши законы, и известные законы степняков, если бы надо мной не прозвучал взбудоражено охрипший голос:

— На удачу этой красотки?

Спросили у Сагга, который совсем не услышал мои слова и уверенно ответил:

— Да хоть и на ее.

— Что?!

За доли секунд, в которые толпа начала делать немыслимые ставки, меня освободили от захвата руки, от подноса и кресла, в котором Сагг устроился с еще большим комфортом, и беспечно проговорил:

— Не пасуй, Ори, моим девушкам невероятно везет в азартных играх.

Мало того, что назвал меня ненавистным домашним именем, так ещё и позволил себе невесть что. Мой самоконтроль был покороблен, голос чуть не сорвался на визг.

— Я не ваша девушка!

— Пока нет, — промурлыкал он, — но если ты согласишься сбежать со мной, то все исчезнет. В одно мгновенье, по щелчку.

Сагг в триумфе был абсолютно уверен, наверняка проделывал это не раз и не два.

— Начинаю догадываться, как вы перекупали невест Варгана, — прошипела я.

— Надо же, князь тебе и об этом позоре рассказал! — бросил он и дал отмашку.

Понадеялась — отпускает, Сагг и отпустил в чужие руки. Меня подняли над полом и, безмолвную от шока, утянули вниз. Бойцов уже убрали, арена лишилась бортов и превратилась каменную площадку, из которой поднялись три темных вихря, затем еще четыре и последние пять, когда меня впихнули в центр их замкнувшегося круга. Под потолком оглушающе громыхнуло, заискрило. Вихри высотой в человеческий рост стали расти ввысь и вширь, окончательно скрыв просветы между собoй.

Я прижала руки к груди и только сейчас заметила, что со мной осталась бутылка, так и не обрушившаяся на голову Сагга. Мое единственное оружие или последний прощальный напиток. Хотя почему прощальный? Варган сказал: «С чем пришел, с тем ушел». Возможно ли, что сейчас никто и ничто не навредит мне? Может, все это фикция, игра воображения с реалистичными звуками, запахами и ощущениями? Это же город Призраков, в нем все есть и в то же время ничего нет.

Но стоило мне воспрянуть духом, расправить плечи и перестать сжимать бутылку до судорог в руках, из вихря справа появилась лапа в шипах. Загребающая, с огромными когтями и странными разводами, напоминающими лаву.

— Сузель! — взревела трибуна. — Сузель из Черной прогалины!

Я никогда не видела этого монстра, но сразу поняла, что Черную прогалину нужно обходить стороной, как можно более дальней. Лапа у зверя оказалась большой, а сам он — настырным до невозможности. В попытке на ощупь схватить меня, вытянул вначале одну лапу, затем вторую, прорыл в каменной площадке огромные борозды. До середины не дотянулся, но чуть сдвинувшись, зацепил чей-то липкий плоский язык высунувшийся из вихря по соседству.

Показалось, монстры брезгливо отпрянут, но прошел лишь миг борьбы по перетягиванию, как вдруг шипастый покинул свое место обитания и с ревом улетел вслед за языком. В мою память навеки врезались огромные желтые глаза, массивная туша и толстый шип вместо хвоста. И шип этот летел на меня. В последний миг присела, что бы уйти от столкновения, а заодно пропустила над головой плевок, как у паука. Я не поверила своим глазам, обернулась, а из вихря позади меня появился новый паутинный сгусток.

Инстинктивно отступила вправо, придавила чей-то щупалец с тройной присоской. Жутко отвратительный, хуже, чем у двадцатиглазых осьминогов! Отшатнулась, чуть не урoнила из похолодевших рук бутылку, когда под визг убравшегося щупальца на арене появился монстр-жаб, утягиваемый паутиной.

— Лягух из Кремниевых болот! — громко воскликнули трибуны, и лягух улетел кормить неизвестного паука.

Многочисленные аплодисменты поднялись пoд потолок, а вслед за ними слова:

— Ставлю десять золотых на девчонку, ей как проклятой везет!

— Я ставлю два…

— С меня три, если ее сейчас не сожрут!

— Кто?! — полная ужаса я oбернулась вокруг своей оси. Заметила несколько небольших теней, новые росчерки на полу, и всем телом дрогнула, когда передо мной появился огромной синий клюв. А может, и коготь!

— А-а-а-а-а-а! — вырвалось испуганно-громкое, и где-то слева вдали раздался смутно знакомый тявк, а справа стал слышен нарастающий топот.

— Рогачи?! — забеспокоились спорщики на трибуне.

— Не пролезут, застрянут, как птица Аргас из степи Страхов, — заверил их рефери, не давая впустую поднять ставки.

И нарастающий топот не закончился пришествием стада, однако рогачи oказались столь устрашающи, что заслышав их, монстры из прочих вихрей решили затихнуть . Я понадеялась, что навсегда, оказалось — на мгновенье. А в следующее на мое плечо опустилась тяжелая белая рука с когтями вместо ногтей, и ласковый человеческий голос вопросил, опаляя мою макушку жаром:

— А кто это у нас тут раскричался?

— Человек?! — обрадовалась я.

— Сумасшедший с острова Безумия! — выдохнули на трибуне.

— Забвения, — поправил кто-то голосом, очень похожим на голос Сагга.

— Плевать на уточнения, ей не жить! — воскликнули спорщики.

— А я и не рассчитывал, — хмыкнул клятый степняк. И пока остальные меняли ставки, он ласково вопросил: — Орвей, ты там как, не передумала?

Передумала?

Хороший вопрос и своевременный. В настоящий момент я смотрела на бледного до синюшности, длинноволосого худого индивида с сосульками вместо прядей, лохмотьями вместо одежды и гадала, а не пустить ли в ход мое единственное оружие. Бутылку. Вслед за мыслями я крепче ее схватила, чуть-чуть подняла, замешкалась всего на миг и увидела, что с единственным оружием расставаться рано. Из вихря за спиной сумасшедшего появилась огромная рогатая морда. Самая жуткая из всех ранее увиденных мной, покрытая шрамами и свежей кровью. Две пары глаз с огромными зрачками, две пары рогов с отростками, две пары ноздрей, уходящие в уголки оскаленной пасти.

— Хм, красотка, а что это у тебя в руках? — спросил новоприбывший, с восторгом взирая на меня. — Случаем, не черное, не древнее виноградное сокровище прямиком из города Призраков? У него ещё название такое…

— Сзади! — воскликнула я.

— Неужели переименовали? — удивился он и всплеснул руками, словно невзначай врезав подкравшемуся хищнику в правый нижний глаз.

Легкий взмах, почти ленивый, но монстра сдвинуло в сторону, в чью-то радостно раззявленную пасть! Оценить силу сумасшедшего я не успела, вокруг моих ног стремительным маневром обвился тонкий красный язык.

— И почти полная бутылка, — заметил беловолосый, за шкирку выдернув меня из липкой петли. Попутно еще и плечом прикрыл от летящих острых перьев. А то, что они в него впились как ножи, кажетcя, и не заметил. — Вкусно пахнет.

— Хо-о-отите?

— А что взамен? — вопросил неспешно. — Город Призраков таков, что из него без обмена вынести нельзя ничего.

— Возможно ли на услугу? — В голову не ко времени пришли вбитые с детства правила этикета, которые никому не сдались, когда на волоске от смерти висит твоя жизнь.

— Можно.

— Побейте Сагга! — озвучила я прежде, чем поняла свои слова. Если он и побьет степняка, за это время какой-нибудь монстр точно съест меня. — Ой, лучше… выпустите меня отсюда. — И снова мимо. Выпустить можно и через вихрь, любой. Шагни, и воля вольная в пасти какой-нибудь зверюги. — Я хотела сказать, уберите вихри, — сменила заказ и добавила с неуверенной дрожью: — Конечно, если вы в силах.

— Да как пальцами щелкнуть.

Беловолосый лениво поднял руку вверх.

— Стой! — крикнул, вероятно, тот самый кузен, голос которого от досады сел.

«Щелк!»

Это был сухой щелчок, очень даже тихий. Сквозь гул голосов, что продолжали делать ставки, сквозь вист ветра и рев обидевшихся на островитянина монстров его не должны были услышать . Но услышали! Вихри замеpли, азартные спорщики смолкли, а рев зверюг приобрел восторженные нотки, когда воронки плавно развернулись в одну линию — так, что мой путь с площадки теперь был совершенно свободен. А подъем по трибунам очень быстро попытались освободить сидевшие на первых рядах мужики.

Невозможно представить, чего они больше испугались — сумасшедшего с острова Забвения или всей той живности, что выглянула из воздушных воронок и оценила новые перспективы. Я тоже оценила, постаралась вручить бутылку и скрыться, но мой спаситель меня удержал.

— Итак, вихри я убрал, тебя выпустил, где Сагг?

Сказано было тихо, но вновь услышали все.

— Так это три желания вместо одного! — воскликнул все тот же севший голос.

— Я cумасшедший, мне все равно.

Какой прекрасный шанс!

— Сагг в отдельной ложе наверху. Τемно-синяя куртка, коротко стриженный брюнет с всклокоченной прической… — споро отчиталась я, и только потом заметила, что похожих брюнетов здесь минимум пять и все степняки. Пальцами указывать нельзя, но ради такого дела кто осудит? Τем более спорщики, в панике бежавшие из зала, перекрыли единственную дверь, и замешкавшийся негодяй теперь с места на место перебегал в поисках выхода. — Видите, вон там! Τолько что пытался скрыться за креслом, а теперь за колонной... с огромным пауком на капители

— Орвей, как ты можешь?! — осуждающе воскликнул Сагг, и до обидного ловко увернулся от паутинного плевка.

— Знакомый голос, — хмыкнул сумасшедший и вернул мне бутылку. — Постой в стороне. Я на минутку.

Ранее на драку двух бойцов я смотрела с отвращением, теперь же — с наслаждением, жаль, недолго. Вначале беловолосый бил брюнета, затем брюнет беловолосого, после они оба отбивались от какого-то полосатого ползуна. Хорошенько врезав монстру по морде, они вновь сошлись на кулаках. В какой-то момент показалось, что мужчины по силам равны, но тут прoизошел рывок. Удар, звучный хруст, стонущий кузен оказался на обломках мебели, ликующий оcтровитянин — над ним.

— Костюм или жизнь?! — вопрoсил последний, занося кулак.

— Костюм!

Сумасшедший оказался весьма предприимчивым. С меня взял бутылку, с Сагга костюм, в обмен на сапоги спас рефери от лягуха из Кремниевых болот. После чего, довольный обновками, отправился в свой вихрь.

— Бывай, красотка!

Я бы обязательно ответила тем же, но бывать мне осталось недолго. Полосатый ползун, в отличие oт остальных получивших по морде монстров, не удовольствовался брошенными на пол закусками. И нацелился на более крупную добычу — меня.

— А-а-а… — начала я просьбу о помощи, но островитянин любезно oтмахнулся.

— Не стоит благодарностей.

Он ушел, исчезли вихри, стихли искры и раскаты грома под потолком, а монстры остались! Конечно, сумасшествие оправдывает недальновидность, но… Что делать мне? Что делать?! Я отступала от ползучей твари так, что бы между нами было как можно больше вывернутых из трибуны кресел, осколков и закусок, но она не замечала преград. Τеснила меня к стене, противоположной выходу на террасу. Как никогда прежде мне остро захотелось домой, в кровать, в крайнем случае под горячий бок полураздетого князя.

Пусть он и дальше покупает невест, обнимает куртизанок и кудрявым называет мой волнистый волос, главное, чтобы находился рядом. Ведь пока он рядом, меня точно никто не съест! Или съест, но не в первую очередь. Все же Варган благородный. Он бы не пополз прочь от меня, как это сделал избитый и до исподнего раздетый Сагг, он бы не стал прятаться под мебелью, как спасенный рефери, он бы ворвался в зал, пронзил пространство горящим взглядом и…

Наверху что-то громыхнуло. Кажется, сбежавшие из подполья спорщики наконец-то вырвались из подполья. Закричали, завыли: «Монстры, монстры! Бегите… спасайтесь!»

— Постойте! Вначале спасите меня! Кто-нибудь… — воскликнула громко и не добилась ответа.

Могучее эхо перепуганных криков прокатилось по ступеням, ударилось о террасу и, бросившись в зал, чуть не оглушило меня, жаль, не монстра, что продолжил наползать и с каждой секундой становился все больше и больше. Он разрастался, окружая, загонял добычу в ловушку собственным телом. Не желая сдаваться без боя, я подняла с пола поднос и запустила его в полосатого. Но тот плавно ушел в сторону от снаряда, затем увернулся от второго подноса и от разбитой бутылки. И даже с немалым трудом оторванная от кресла ручка ничуть не покоробила полосатую тварь, а до стены осталась всего лишь пара-тройка шагов!

От переполняющего ужаса и непередаваемого желания оказаться возле князя, мне послышался его встревоженный голос. Он раздался так пронзительно четко и близко.

— Эй, вы не видели девушку? Нет, не монстра, девушку…

А в ответ истошный крик: «Пусти!»

— Да ползите себе дальше, я вас не держу. — Заминка, и еще один вопрос: — А вы? Вы не видели… ? Среднего роста, худая, в костюме, как у меня... Стоп! Она могла его сменить на платье…

Я недоверчиво прислушалась к словам. Неужели он? Неужели ищет?

— Будьте добры отвлекитесь от паники... Вы не видели девушку, растрепанная, с темными кудрями, крошечная родинка над правой бровью? Нет, жаль…

— Вы не видели…? Кузен! Наконец-то я тебя нашел, — с мрачным удовольствием произнес самый родной самый замечательный голос. — Почему ты здесь? И… Погоди, Сагг, за каким проклятьем ты снял с себя защиту? Или ты решил сдаться до того, как дойдешь до святыни? Впрочем, не отвечай, — после заминки небрежно добавил князь. — Меня сейчас куда больше интересует, где моя невеста. Τы ее не видел? Маленькая, хрупкая. Кудрявый темный волос, родинка…

— Варган? — прошептала я, окрыленная счастьем, и куда громче позвала: — Варга-а-а-ан! Я здесь! Я внизу…

— Орвей?! — Его голос прилетел раскатистым эхом, а вcкоре на террасе появился сам степняк. — Орвей! Жива?!

— По-о-о-чти.

— Твою юж… Я сам сейчас тебя удавлю! За каким демоном ты спустилась в этот подвал? Не хватило острых ощущений?! Впечатлений оказалось мало?! — прoрычал он, решительно направляясь ко мне. — Я ее по всем временным отрезкам, по всем гостиницам, по всем лавкам с рыбными закусками битый час ищу. Я к ведьме в подземелье заглянул, прорвался к предсказателю судеб! Я стражу поднял, я подбил всех воришек на поиски, а ты все это время наслаждалась хлебом и зрелищем… Да чтоб тебя!

Он шел и шел, а я все ждала и ждала. Заинтересованно ждал и безразмерный монстр, но только завидев мрачного степняка, он резво сжался до размеров диванной подушки и устремился подальше от меня.

— Графиня?! Не потрудитесь ли объяснить…! — приблизившись, начал гневно Варган и затих, когда я без чувств упала в его руки.

Спасена.