Невероятные приключения растений-путешественников

2 Круглобокий плод, привезенный из чили одним корсаром, который за семь верст киселя хлебал

Сегодня наши вкусовые рецепторы могут насладиться клубникой только благодаря Фрезье — корсару, ботанику, первооткрывателю, архитектору и шпиону с судьбоносным именем. В 1714 году он привез из Чили несколько саженцев растения, которое изменило ход истории.

В этой книге нельзя не упомянуть о растении, которое поистине изменило мир. Ну, или по крайней мере мир гурманов. Без него наше детство имело бы другой аромат, в десертах не хватало бы основного ингредиента… Да и вся наша жизнь была бы совсем пресной.

Клубника! Представьте себе мир без клубничного варенья, шарлотки и клубничного пирога, без клубники со сливками и прелестной «Корзиночки»… Существует даже рецепт индюшачьих тестикул с карпаччо из клубники, но лично я от этой вкуснятины, пожалуй, воздержусь.

Всем, или почти всем, знакома клубника. А если вы не того поля ягода, то эта история не для вас. Для начала напомним, что клубника носит латинское название Fragaria^[7] и относится к семейству Розовые (как и шиповник, но вы, наверное, и сами видите связь). Не буду утомлять вас подробностями о том, что ее цветок имеет отделяющуюся от плода чашечку, тройчатый лист, столоны (усы), образующиеся у корневища, простое рыльце, двугнездный пыльник, естественное растрескивание плодов — продольное… Вы еще не уснули?

Ладно, если вам нужна лишь краткая справка, достаточно прочесть основные положения работы Франсуа Розье (1734–1793), опубликованной в 1796 году, в которой он сообщает, что «клубника — это лекарство почти от всех болезней». Вот так новости! Так что если вы выложили кругленькую сумму за «Корзиночку» с отборной клубникой, пусть вам послужит утешением мысль о целебных свойствах ягоды. Да будет вам также известно, что шведский натуралист Карл фон Линней был большим ценителем клубники и отнюдь не страдал от подагры. То есть, если верить Розье, клубника помогает даже при почечных коликах.

Приключения вкусного круглобокого плода связаны с незаурядной судьбой французского исследователя Фрезье (1682–1773). И вот совпадение: по воле случая этот человек носил подходящее для его судьбы имя.

Итак, фамилия Фрезье действительно исторически связана с названием этой ягоды. В 916 году один его далекий предок, Жюль де Берри, получил почетное имя Фрэз (что означает «земляника») от короля Франции Карла III Простоватого в знак благодарности за блюдо лесной земляники, которую тот любезно преподнес королю во время пира. Имя Фрэз трансформировалось во Фрезер, когда тот уехал в Англию, а затем превратилось во Фрезье, когда в конце XVI века одна из ветвей его семьи обосновалась в Савойе.

А наш герой, Амеде-Франсуа Фрезье, родился в Шамбери в 1682 году, когда во Франции уже была известна лесная земляника — мелкие ягоды вида Fragaria vesca, которые также называют дикой земляникой, или земляникой обыкновенной. Она произрастала в Европе, Северной Америке и Восточной Азии. Первые упоминания о землянике как о садовой культуре относятся к XIV веку. В 1368 году 12 тысяч кустов земляники были высажены в садах Лувра, а до этого она водилась только в лесах. Людовик XIV обожал землянику, но врач запрещал ему есть эту ягоду. Надо сказать, что король не любил полумер и потому он не просто лакомился, а всякий раз объедался.

Начиная с XVI века другая разновидность вытесняет лесную землянику в Германии и Бельгии — Fragaria moschata. Она не менее красива, но зато крупнее, и вкус у нее ярче. Ягоды ведь как люди — вся красота внутри. Речь идет о землянике мускусной, но нас интересует не она.

Чуть позже, в конце XVI века, Жак Картье привозит из Северной Америки землянику, которую назовут виргинской.

Наконец мы добрались до нашего самоотверженного исследователя Фрезье. Будучи сыном королевского прокурора, он и сам намеревался посвятить жизнь праву. Но юриспруденция его не очень увлекала — астрономия и география казались веселее. А еще он изучал архитектуру в Италии и никак не мог выбрать, в какой сфере продолжить ученую карьеру: в медицине или в богословии. В конце концов он предпочел военную стезю и стал инженером-оружейником. Его кумиром был Вобан, гений фортификации. Затем он работал в Сен-Мало, где участвовал в расширении города.

В 1711 году удача улыбнулась этому любителю приключений: его отправляют в Чили с секретным заданием — изучить фортификационные сооружения испанских портовых городов. Еще один шпион! Он должен был также привезти массу сведений о стране, ее ресурсах, географии, нравах и обычаях…

Сдается мне, путешествие было не из простых. Экипаж его корабля стал свидетелем крушения судна. Трое утонувших и разбитый в щепки корабль — итог всего одного дня плавания. 6 января 1712 года Амеде-Франсуа наконец покидает Сен-Мало. Остаток пути тоже прошел не совсем гладко, и притом на них в любой момент могли напасть пираты.

16 июня того же года, после пяти месяцев засекреченного плавания, корабль причалил в порту Консепсьона. Фрезье, словно капитан Харлок от ботаники, знакомится с губернатором, и эта встреча принесет ему настоящий успех.

В начале своих заметок о путешествии Фрезье пишет о любви к исследованиям и открытиям:

«Устройство Вселенной, неизменно вызывающее наше восхищение, всегда меня интересовало. С детства наибольшее удовольствие я получал от того, что могло дать мне новые познания, а глобусы, карты и отчеты путешественников всегда особенно сильно манили меня».

Там же он упоминает некое клубневое растение — чудесное создание природы, ведь без него — «что свадьба без гармошки»:

«Повседневной пищей чилийских индейцев в районе Консепсьона является картофель, или топинамбурс, который они называют papas. На вкус он довольно пресный».

Таким образом, Фрезье впервые употребляет наименование «картофель». Простим ему авторское написание слова «топинамбур», ведь реформа орфографии была проведена позже. Но то, что он путает топинамбур и картофель, непростительно: между ними ничего общего!

Картофель относится к роду Паслен (Solanum), а топинамбур — к роду Подсолнечник (Helianthus). Это же всем известно! Разве нет? Ну что ж…

Фрезье между тем опередил своего товарища Антуана Пармантье, первым отметившись в истории этого волшебного клубня, и если бы обыкновенная запеканка не носила имя Пармантье, вряд ли он стал бы известнее коллеги. Ну и заварили же они кашу… Хотя Пармантье вообще-то спасал жизни, борясь с голодом с помощью картофеля. О Фрезье такого не скажешь. Попробуй накормить голодного земляничкой!

Но вернемся к нашим баранам. Залогом успеха Фрезье окажется земляника. Увидев впервые чилийскую ягоду, он подивился ее огромным размерам (во всяком случае в сравнении с крохотной французской земляникой). Чилийские ягоды, по его словам, были «величиной с куриное яйцо и красивы, как грецкий орех». Он говорит также, что «листья у них более округлые, плотные и бархатистые», а сами плоды «красно-белые и с менее тонким вкусом, нежели у нашей лесной земляники».

Спустя два года после прибытия Фрезье в Южную Америку положение дел ухудшается. Утрехтский мирный договор 1713 года положил конец миссии. Фрезье вынужден бежать. Наш корсар-ботаник-исследователь-архитектор-шпион теперь проходит по разряду контрабандистов.

Фрезье возвращается во Францию не с пустыми руками: он привозит несколько земляничных кустов. Путь неблизкий, плавание длилось полгода, что не оставило шансов растениям — большинство погибло, за исключением пяти саженцев. Фрезье дарит три экземпляра ботанику Антуану де Жюссье для королевского сада и один — главе Министерства фортификаций в Бресте. И еще один приберегает для себя. Небольшая загвоздка: он набрал растений без тычинок, которые сами по себе не могут плодоносить. Фрезье думал, что лучше всего будет выбрать красивые образцы, но оказалось, что все они были женского пола. Какая жалость…

Эта история могла бы обернуться трагедией для наших вкусовых рецепторов, но в итоге все обошлось. Новая земляника и старая виргинская заключили брачный союз (скрестились, если желаете), и появилась земляника ананасная^[8], названная так за легкий привкус ананаса.

Итак, наша широко известная садовая земляника — это один из первых гибридов данной культуры. Вполне вероятно, что скрещивание произошло само собой: просто два вида росли рядом.

Название новому виду дал Антуан Николя Дюшен (1747–1827), который одинаково любил есть, выращивать и изучать землянику. Существует гипотеза, что именно Дюшен скрестил растения. Это сложно проверить, но какая разница, если результат всем известен!

В 1766 году этот самый Дюшен в возрасте всего лишь 19 лет публикует книгу, которая могла бы стать бестселлером при такой заманчивой тематике: «Естественная история земляники». Он работал в королевском саду в Версале и любовно взращивал землянику, привезенную савойским шпионом. Судя по тому, что Дюшен написал одиннадцать томов, ботаника не была для него простым хобби. Он станет историком науки, будет учиться у Бернара де Жюссье и опубликует «Очерк о естественной истории тыквенных». Так как существовала некая путаница в классификации названий земляники, он решил привести ее в порядок. Так, например, зеленая земляника — это общее название мускусной и виргинской, а также клубники луговой.

Ну, вы поняли, что юный Дюшен, знаток земляники и тыквы, не был простым любителем покопаться в огороде. Он даже вступил в научную дискуссию с Карлом фон Линнеем.

Предтеча великого Чарлза Дарвина, Дюшен высказал сомнение в неизменности видов, поставив этот эксперимент с разнополыми кустами земляники. Сейчас для нас очевидно, что растения различаются по признаку пола, но в то время об этом еще не знали. И даже если Линней признал это и составил классификацию половых органов растений, механизмы скрещивания оставались загадкой. Спор Дюшена с Линнеем начался с открытия, сделанного в версальском огороде, когда Дюшен обнаружил землянику с единственным одинарным листом вместо тройчатого и задался вопросом в своей «Естественной истории»:

«Как я должен расценивать этот экземпляр? — спросил я себя. — Как новый вид?.. Но если он сам сформировался из новых видов, не является ли он лишь другим сортом? Так сколько же в других родах есть таких сортов, которые мы рассматриваем как отдельные виды? Я долго не мог определиться. […] Мне казалось, что я мог внести какую-то ясность в устоявшуюся точку зрения и что путаница происходила в основном оттого, что авторы применяли одни и те же термины к противоположным по смыслу понятиям».

И ведь очень правильно рассуждает Антуан наш Николя! А чуть ниже он выскажет мысль, которая, должно быть, пощекотала нервы Линнею:

«И здесь нам представляется необходимым сделать несколько общих выводов о том, что надлежит различать постоянный и неизменный характер видов и небольшие переменные отклонения в рамках породы, неизменность одних и способность к мутации других видов».

Да-да, вы не ослышались: способность к мутации! Только не надо фантазировать на тему нападения гигантской клубники-мутанта. Просто у Дюшена уже в 19 лет был очень просветленный ум (напомним, что речь идет об эпохе Просвещения). И да, он был провидцем, так как считал, что виды не являются неизменными. Товарищи креационисты, мозг которых не превышает по размерам чилийскую землянику! Вот вы и убедились, что эта очевидная на сегодня идея не столь нова.

Дюшен отправил Линнею образцы, которые тот окрестил Fragaria monophylla, или земляника однолистная, так как отнес ее к отдельному виду. Конечно, нужно простить великому шведскому натуралисту эту небольшую ошибку в определении, который, кстати, очень хвалил юного Дюшена.

Когда Фрезье возвращается из своего полного приключений путешествия, его встречает с почестями Людовик XIV и даже вручает ему небольшое вознаграждение. Если бы только наш старый добрый Король-Солнце знал, что он награждает человека, который ступил на скользкую дорожку! В 1719 году Фрезье в качестве инженера отправляется в Сан-Доминго, затем в Германию, затем возвращается в Бретань, где с 1740 года руководит строительством фортификационных сооружений.

Выйдя на пенсию, он обосновался в Плугастеле и занялся написанием трудов по архитектуре, напичканных неологизмами, вполне заслуживающими некоторой критики. Он придумывает «томотехнику», «икнографию», от которых не в восторге и сами ученые. Он также поссорился с другим ботаником с говорящим именем Луи Фелье^[9] (1660–1732). Если Фрезье и лучший инженер, чем Фелье, то вероятно, он менее силен в ботанике. Каждому свое. Но нападки Фелье были вызваны завистью, потому как его книга о путешествии продавалась хуже, чем книга соперника. И к тому же он первым попал в Чили, но не догадался привезти саженцы земляники. Фрезье также обвинялся в неправильном определении долготы. Когда тот или другой были чем-то недовольны, их спор принимал космические масштабы. Фелье основательно полил грязью Фрезье в одном своем труде: он дал ему хорошенький нагоняй на сорока убийственных страницах предисловия.

Наш ботаник-корсар скончался в возрасте 91 года, что по тем временам неплохо. Земляника же обогатила Плугастель: оттуда ее импортировали в Лондон, где она имела грандиозный успех.

Но на том приключения маленькой круглобокой ягоды не заканчиваются. Она продолжает завоевывать мировые рынки. Но это настоящая атака клонов! Говорю это, чтобы напомнить вам: основной способ размножения земляники — вегетативный, при помощи так называемых усов — стелющихся побегов. В результате этого бесполого размножения получаются клоны.

На сегодняшний день насчитывается порядка двадцати видов земляники и не менее шестисот гибридов. Все они носят очень незаурядные названия.

Есть среди них милые и ласковые имена вроде «фаветта» и «сифлуретта», а есть элегантные, как «царица долин»; роскошные, как «маэстро»; калифорнийские, вызывающие трепет, — «Сан Андреас». Старые сорта тоже носили симпатичные и отчасти говорящие имена: например, «виконтесса Эрикар де Тюри». Эффект обеспечен! Или вот еще лучше: «четыре времени года повышенной урожайности». Ну просто Вивальди!

А что до белой чилийской земляники Фрезье, она напомнила о себе 300 лет спустя. Можно только поприветствовать инициативу нескольких увлеченных садоводством специалистов, которые захотели вернуть белую чилийскую на наши столы в 2003 году. Сейчас она вызвала новую волну интереса, даже несмотря на высокую цену. Но это же диковинка! И если вы полагаете, что земляника должна быть красной, а белой она стала в результате подозрительных генетических манипуляций, можете быть спокойны: это просто наша старая чилийская знакомая вернулась!