Невероятные приключения растений-путешественников

5 История успеха одного амазонского дерева, которое стало материалом для купальных шапочек, катетеров и гидрокостюмов

Латекс, без сомнения, достоин применения. Однако не все знают, что вещество, сделавшее революцию в производстве, получают из гевеи — дерева, обнаруженного в Гвиане изобретательным французским инженером Франсуа Френо де ла Гатодьером.

Что бы мы делали без него! Представьте себе машину без шин, детскую бутылочку без соски, водолазный костюм без ласт и комбинезона, карандаши без ластика, детство без жирафика Софи^[20]…

Речь идет, конечно же, о материале с уникальной текстурой — каучуке, который получают из обыкновенного дерева, растущего в амазонских лесах, — гевеи бразильской (Hevea brasiliensis), названной так по стране произрастания). Но сначала внимание европейцев привлекла гевея из Гвианы с соответствующим названием — Hevea guianensis.

Во времена «открытия» гевеи (безусловно, индейцам она была уже известна) Гвиана была дикой и малоизученной землей без ракет и золотых приисков. Экотуризм тоже еще не вошел в моду, во всяком случае, он был менее популярен, чем коктейль «ти’панч» или кайенский перец. Кто бы мог тогда представить, что это простое тропическое дерево породит столько ботанических и экономических перипетий, подчас очень волнительных?..

Первым, кто обратил пристальное внимание на каучук, был Франсуа Френо де ла Гатодьер, господин Ришодерийский (1703–1770). Он появился на свет в 1703 году в устричном регионе (Марен). Имя у него роскошное, но давайте для простоты ограничимся фамилией Френо.

История немного подзабыла это имя, а ведь находка и научные работы Френо буквально перевернули мир. Как пелось в одной песне: «Если пластик из разряда фантастики, то каучук — это классная штука»^[21]. Особенно принимая во внимание 25 тысяч современных способов его применения.

Министр Жан-Фредерик Фелиппо, граф де Морепа, статс-секретарь по делам военно-морского флота при Людовике XV, присвоил Френо титул придворного инженера в Кайенне. Френо тогда было 29 лет, и он был большим энтузиастом.

Вначале он должен был заниматься сооружением фортификаций, а также собирать растения для королевского сада. Его интересовали плантации какао, которое тогда выращивали в Гвиане. Среди его инженерных достижений, которыми он особенно гордился, был аппарат для… уничтожения муравьев! Ну да бог ему судья. Красные муравьи буквально заполонили плантации, и этот изобретательный и рассудительный человек, буквально «секретный агент Макгайвер^[22]» своего времени, сконструировал машину, которая впрыскивала серу в муравьиные норы, и насекомые умирали. Затем он продолжил изобретать крайне полезные устройства: например, что-то вроде крана, позволяющего убирать землю со склонов рва и перевозить ее; а еще ручную мельницу для маниока и проса, а также пресс для выжимания жидкости из корня маниока. Он также составил план укрепления нового поста на реке Ояпок.

Окрыленный успехом, Френо думает о продвижении по службе и подает прошение о возведении в чин капитана. Уполномоченный контролер докладывает: «Френо работает с пылом, достойным героя». Однако он вызвал зависть самого старого сотрудника колонии, а также кюре Кайенны. И тогда он переезжает в сельскую местность, нанимает восьмерых «черных» (напомним, что в то время «черными», «дикарями», «туземцами» называют все местное население, непохожее на колонистов…) и принимается разводить сахарный тростник, индигоферу^[23] и другие культуры. Он продолжает работу над фортификациями, изобретая смесь тины и песка для изготовления кирпичей. Какой изобретательный инженер!

В конце концов он вернулся во Францию. Он привозит с собой ящики растений для господина Дюфаи (интенданта королевского сада), замечательные деревца для министра и кофе для госпожи Амбр (она ему благоволила). Эта дама была женой маркиза Амбра. Был ли Френо увлечен ею? Мы его не выдадим. Во всяком случае, она всегда помогала ему на протяжении всей его службы и вступалась за него перед министром. В 1738 году Френо женится на Сесиль Солен-Барон, дочери капитана корабля, которая родит ему восьмерых детей. Затем он возвращается в Гвиану, как раз когда там хозяйничали пираты.

В 1747 году он отправляется на поиски сказочного растения, уже известного великому ученому Шарлю Мари де ла Кондамину (1701–1774), который также открыл хинное дерево. Он обнаружил дерево, которое выделяет эластичную смолу, и поделился сведениями на одном из заседаний Академии наук в 1745 году. Эти исследования были сделаны скорее из любопытства, нежели из научных побуждений, ведь только «туземцев» радуют резиновые мячики и сапоги. Ученых все это позабавило, но они даже не попытались разобраться… Ха! Если б эта почтенная публика знала, чем пренебрегла…

В письме министру Френо упоминает, что обнаружил «древесное молочко, которое португальцы используют для изготовления шприцов и других полезных и занятных предметов». Похоже, этот хитроумный инженер и даже в чем-то провидец уже понял, что эта смола еще оставит свой след в производстве и торговле.

«Туземцы» делали бутылки, подсвечники, сапоги, мячи и даже шприцы, которые использовали тогда не для забора крови — в них просто наливали жидкости. Индейцы называли дерево, дающее эту волшебную смолу, cahutchu, что значит «плачущее дерево».

И вот наш исследователь оправляется на поиски дерева-шприца, тогда как все остальные были заняты погоней за зеленым алмазом. В глухих непроходимых джунглях, истекая потом из-за тропической жары, Френо из кожи вон лезет, чтобы найти то, что станет белым золотом, о чем он еще не подозревает.

Он натыкается и на другие интересные деревья и проводит небольшие эксперименты. Например, он смешивает сок мапа (mapa), тропическую эссенцию, с соком дикого фигового дерева, называемого comacaї. Получается жидкость, из которой он делает что-то вроде ремешка, но совсем не эластичного.

В конце концов удача улыбается нашему искателю приключений. Он случайно встречает лодку с людьми, направляющимися охотиться на ламантина. Это были индейцы нураги, бежавшие из португальской миссии. Чтобы их разговорить, Френо применял не самую достойную тактику: хитрец опаивал их водкой!

Но это сработало: индейцы сообщили, что знают дерево, источающее смолу. Френо попросил их слепить модель плода этого дерева из горшечной глины. Тогда они изобразили треугольный плод с тремя косточками. Эти косточки можно размалывать и из смеси делать масло для приготовления пищи. Именно этот плод португальцы называли pao-xiringa («каучуковым деревом»), а также каучуком. Френо попросил их изобразить еще и лист дерева.

В качестве благодарности путешественник дал им соли и попросил мужчин разыскать для него это растение. Некий господин Мериго (история не слишком многое сообщает нам об этом персонаже) уверял, что видел росток дерева. Френо раздобыл лодку, провизию и все необходимое для продолжения поисков. Он не из тех, кто станет бить баклуши, и потому заодно составляет карту всех рек, что встречаются на его пути. На берегу реки Апруаг он наконец находит свое сокровище! А ведь плачущее дерево навевает мысли о крокодиловых слезах.

Забавы ради Френо покрывает волшебной древесной субстанцией разные предметы из картона — так он изобретает резиновые сапоги (однако у индейцев такая идея возникла еще раньше). Поднимаясь по реке Матаруни, он находит радушный прием у индейцев племени куссари, с танцами, огнями и угощением… Он еще раз показал индейцам модель плода, и те подтвердили, что прекрасно знают, где растут такие деревья, и что их тут полным-полно! И Френо набрал еще этого молочного сока, как его тогда называли, чтобы наделать из него мячиков и браслетов.

Дела шли прекрасно, но мысль о необыкновенной резине буквально завладела нашим инженером-путешественником и мастером на все руки. Он заметил, что смола быстро затвердевает и что придавать ей желаемую форму надо очень быстро.

Тогда резина становится предметом его изысканий; он пишет о ней доклад и отправляет его Антуану Луи Руйе, сменившему Морепа на посту статс-секретаря военно-морского флота. Руйе, мозг которого, похоже, уже заржавел, пренебрежительно отсылает доклад в Академию наук, не поняв его значения. К счастью, в Академии его оценил по достоинству великий Шарль Мари де ла Кондамин. Отметим, что он уже встречался с Френо в Гвиане в 1744 году, и они даже стали приятелями. Вместе ученые поставили несколько экспериментов со скоростью звука и наблюдали за спутниками Юпитера. В своем докладе Френо описал дерево и рассказал о способах получения резины:

«Это весьма высокое дерево, абсолютно прямое, с маленькой кроной, помимо которой по всей длине ствола нет никаких веток […]. Что касается использования сока для получения каучука […], нужно сначала обмыть корень дерева, затем сделать продольные, немного косые надрезы во всю толщину коры и обязательно размещать их друг над другом, чтобы то, что будет вытекать из верхнего, попадало в нижний и так далее…»

Френо предложил применять каучук следующим образом: делать рукава для насосов, костюмы для ныряльщиков, мехи, мешки для хранения армейских галет…

Несколько лет спустя, в 1763 году, некий Бертен, генерал-контролер финансов, заинтересовался эластичной резиной и обратился к ла Кондамину. Тот, разумеется, передает пас (словно резиновым мячом) своему другу Френо. Польщенный, тот отвечает подчеркнуто вежливым письмом:

«Мое рвение, служащее во славу и угоду Отечеству, возможно, и заслуживало бы тех похвал, которыми Вы его осыпаете, если бы оно сопровождалось такими же талантом и знаниями: это не значит, что они всегда идут рука об руку, ведь одни очень ограниченны, а другие неизмеримы. Мое самоощущение не помешает мне попытаться пролить свет, который заслуживает Ваша грандиозная личность, на то, что давно является предметом моих изысканий, занятий и пристального интереса…».

Да, сейчас уже так не пишут! Попробуйте-ка написать своему начальству в таком духе: уверена, это произведет неизгладимое впечатление. Во всяком случае, Френо был доволен и благодарил ла Кондамина так:

«Только Вы, сударь, могли бы провернуть такой трюк, в результате которого я, не успев одуматься, уже переписываюсь с государственным министром…»

(Вы заметили, что стиль Френо гораздо элегантнее моего. Знать бы наверняка, что какой-нибудь министр будет читать эти строки…) Бертен хочет знать, можно ли хранить древесную смолу в стеклянных бутылках для транспортировки во Францию. Ответ инженера был отрицательным. Смола затвердеет, если только не залить ее маслом. Другой вопрос: можно ли эту резину растворить? Френо, который и сам уже понял, что латекс не растворяется в воде, нашел другой способ это сделать: с помощью масла грецкого ореха. Заметим, что он испробовал массу разных веществ: свинец, мыло, оливковое масло и даже винный спирт.

Каучуковая эпопея на том не закончилась. После публикации работ Френо многие станут изучать фантастическое эластичное вещество. В 70-х годах XVIII века британский химик Джозеф Пристли обратит внимание, что латекс стирает следы грифеля на бумаге. То есть изобретет ластик! Небольшая оговорка: этот господин был не абы кем — он доказал, что растения выделяют кислород, то есть осуществляют фотосинтез!

Несколько лет спустя Сэмюэл Пил использует латекс, смешанный со скипидаром, для пропитки одежды и обуви, чтобы сделать их непромокаемыми. В 1823 году Чарлз Макинтош придумывает водонепроницаемую ткань из смеси каучука с нафтой. Он запускает в производство серию плащей, которые станут называть его именем (но с маленькой буквы — макинтош). И раз мы ведем речь о ботанике, напомним заодно, что эта история никак не связана с одноименным сортом яблок…

В то время из каучука производили также бретельки и подвязки. В Париже и даже в Руане существовала целая индустрия: оттуда экспортировали почти 500 тысяч пар бретелек… Показательно то, что даже у императора Наполеона III была парочка этих премилых бретелек!

Спустя несколько лет еще один деятель решил улучшить свой повседневный быт. То был некий… Чарлз Гудьир (1800–1860). Этому американскому торговцу скобяными изделиями пришлось искать способ выпутаться из долгов. В раздумьях, как прокормить семью (жену и шестерых, а впоследствии — двенадцать, детей), он обратил внимание на каучук. Но на тот момент волшебный материал уже вышел из моды, да и по правде говоря, он не был доведен до совершенства. Представьте только, что ваш плащ становится липким в жару и хрупким в холод… Гудьир вкалывал как каторжник в Кайенне в окружении жутких запахов… Сами понимаете: химия… И соседи вынудили его переехать. Каучук — это здорово, но только когда тот содержится в растущем в джунглях дереве, а не в соседском гараже вперемешку с разными зловонными субстанциями! Чарлз устремляется в Нью-Йорк и пытается снова встать на ноги и находит спонсоров. Поверив в Гудьира, они нанимают его изготавливать почтовые сумки из каучука. Но техника производства еще несовершенна, и сумки тают на солнце, как снег. В конце концов удача улыбнулась ему. Благодаря интуиции (или, если угодно, по воле случая) экстракт каучука, пропитанный серой, попал на сковородку. Так Гудьир изобрел вулканизацию — процесс, позволяющий придавать каучуку эластичность. Но в отличие от «счастливчика» Роберта Форчуна, Гудьира поджидают беда за бедой. Он ничего не заработал на своем изобретении, так как Томас Хэнкок, другой изобретатель, опередил его и первым получил патент. Несчастный Гудьир, погрязший в долгах, попадает в тюрьму и теряет шестерых детей (они умерли во младенчестве). Сократим рассказ о Чарлзе Гудьире, так как перед нами не стоит задачи выдавить из читателя слезу. Пускай плачет гевея. Отметим, что открытие вулканизации сделало возможным массовое производство презервативов (которые вовсе не являются современным изобретением: еще древние египтяне предохранялись с помощью бычьей кишки или свиного мочевого пузыря…).

Возвращаясь к истории с каучуковым деревом, вспомним о естествоиспытателе Генри Уикхеме (1846–1928). В 1876 году он привозит из Бразилии семена дерева в лондонский ботанический сад Кью, чтобы высадить их затем в азиатских колониях Англии. Так он нарушает бразильскую монополию. Кто-то назовет это ботаническим похищением. Да, Уикхем стал настоящей легендой… Но не будем преувеличивать! Уикхем совершенно законно передал эти семена. Возможно даже, он сам выдумал эту байку… Ладно, давайте уже осилим этот эпизод, который заслуживал бы целой главы, но коль скоро эта книга — не десятитомная монография о гевее, я ограничусь изложением сути.

В Лондоне ботаники Джозеф Долтон Гукер и Ричард Спрус ведут поиски растения, которое могло бы заменить кофейные плантации на Дальнем Востоке, подчистую истребленные грибком с соответствующим названием Hemileia vastatrix («ржавчина-опустошительница»), или ройя. Выбор пал на гевею. В 1876 году команда ботаников и искателей приключений, среди которых были Роберт Кросс, Чарлз Фэррис и Генри Уикхем, отправляется в Бразилию. Воинственный Уикхем, прежде промышлявший добычей птичьих перьев в Никарагуа, а затем отправившийся забавы ради вверх по реке Ориноко на поиски каучука, к великой радости, сумел собрать порядка 74 тысяч семян гевеи и отправить их в Англию на борту парохода Амазонас. Около 4 % всех семян дали всходы.

Эта операция не была «ботаническим похищением». Уикхем не имел ничего общего с Робертом Форчуном, чайным агентом. Он сам решил стать «вором», чтобы соткать миф о «похищении каучука». Таким образом этот незаурядный персонаж прослыл бы героем… Наш авантюрист хвалился тем, что обвел вокруг пальца бразильских чиновников, заявив, что вывозит орхидеи для королевы. Однако таможенники прекрасно понимали, что это были семена гевеи, но им даже льстило, что они отправляли эти семена самой английской королеве!

Жизнь Уикхема была полна приключений: впоследствии он стал кофейным плантатором в Австралии (пока пожары, торнадо и прочие напасти не положили конец его делу); затем инспектировал леса в Гондурасе, а потом очутился в Новой Гвинее, где занялся сбором морских губок, охотой на черепах, выращивал кокосовые пальмы и опять-таки гевею. Если вам скучно сидеть в офисе, берите пример с него, ведь в жизни есть масса интересных занятий! Yes, We Kham^[24]!

После многолетних странствий Уикхем возвращается в Англию, где изобретает аппараты для обработки каучука, которые тогда никого не заинтересовали. Жаль, что его имя связано лишь с «похищением гевеи». Гораздо позже, в 1910 году, малазийский и цейлонский каучук бьют рекорды стоимости и вытесняют бразильский каучук. В тот год в Азии насчитывается более 50 миллионов каучуконосов, а на рынках Бразилии цены стремительно падают.

Большая гевейская одиссея будет еще полна открытий, неожиданных поворотов и изобретений.

В 1888 году Джон Бойд Данлоп (шотландский ветеринар и мастер на все руки) подает патент на производство шин. В 1892 году братья Мишлен занялись каучуком и изобрели съемные велосипедные шины. Десять лет спустя миру была явлена значительная фигура — Бибендум («Мишленовский человек»).

В 1893 году каучуковое дерево завезли в Гану, а спустя четыре года — в Гвинею. В 1898 году король Леопольд II распоряжается разбить плантацию в Бельгийском Конго, чтобы составить конкуренцию азиатским плантациям. В следующем году Александр Йерсен (ученый, открывший чумную палочку) добился адаптации гевеи в индокитайском климате. В 1903 году плантации появляются в Тайланде.

В конце 1920-х у Генри Форда, производителя одноименных автомобилей, возникла удачная идея создать в Бразилии футуристичный городок гевеи — Фордландию. Он потратил на это 20 миллионов долларов. Сущий пустяк. Но город-утопия стал городом-призраком. Форд, конечно, разбирался в механике, но не в ботанике. И хотя он и был одним из богатейших людей мира, он не позаботился о том, чтобы правильно высадить деревья. Им было тесно, и грибки в них плодились, как… грибы после дождя. Фордландия прекращает существование в 1945 году, и ее сотрудники понуро возвращаются в Мичиган.

Ежегодно в мире производят примерно 11 миллионов тонн каучука, то есть 340 килограммов в секунду. Основным мировым производителем является Азия (90 %), 37 % производства приходится на Тайланд. Методы добычи латекса не сильно изменились со времен Френо. Повелители гевеи, или ее мучители, поступают привычным образом, делая надрезы на стволе дерева.