Невидимое зло

27

— Если она хочет ехать с нами, то ей уже пора появиться, — сказал Корнелиус, бросив взгляд на часы. — Самолет вылетает через пятнадцать минут.

Кальдер, Корнелиус и Бентон сидели в небольшом, но уютном зале ожидания чартерной компании, которая должна была их доставить в Купугани. За соседним столиком пила пиво группа из четырех немецких туристов: им предстояло лететь на восемьдесят километров дальше. Напряжение между Бентоном и Корнелиусом было очевидным, но они сохраняли своего рода перемирие, подчинив эмоции общей цели найти дневник и выяснить причину смерти Марты.

— Мы будем задерживать вылет? — спросил Бентон.

— Нет! — резко ответил Корнелиус. — Мы должны оказаться там как можно раньше, чтобы успеть все осмотреть, пока не стемнело.

— Вы не часто видитесь с Зан, верно? — спросил Кальдер Корнелиуса.

— Верно, а точнее — вообще не видимся. После смерти Марты у меня сложилось четкое ощущение, что она не может простить мне решения уехать из Южной Африки. Она очень волевая женщина. — Корнелиус улыбнулся. — Думаю, в меня. Мы оба были слишком упрямы, чтобы дать друг другу шанс наладить отношения. Такое случается в семьях.

Кальдер подумал, что для семьи ван Зейлов в этом нет ничего удивительного. Он увидел, как к самолету направились два молодых пилота — парень и девушка, которые залезли в кабину и начали предполетную проверку. Оборудованный двумя двигателями и бравший на борт десять пассажиров самолет был идеальным для полетов при коротких взлетно-посадочных полосах.

Бентон вышел в туалет, а Корнелиус проглядывал одну из национальных газет.

— Знаете, а хорошо снова оказаться на родине. Со смерти Марты я здесь так и не был.

— Это, конечно, чудесная страна… — отозвался Кальдер.

— Но? В вашей фразе было «но», которое вы не произнесли.

— Но здесь по-прежнему много неладно, даже после десяти лет без апартеида.

— Интересно, что бы сказала о ней сейчас Марта?

— Думаю, она была бы довольна, так ведь?

— Да, была бы. — Корнелиус помолчал, размышляя над вопросом. — Мне кажется, что права была она, а не я. В Южной Африке по-прежнему много насилия, но нет той анархии и беззакония, которые я ожидал.

— Вы жалеете, что уехали?

— Нет, не жалею, — твердо заявил Корнелиус. — Я горжусь «Зейл ньюс» и тем, что удалось сделать. Однако…

— Однако что?

Корнелиус посмотрел на Кальдера:

— Вы знаете все наши семейные тайны. Вы знаете о Тодде и Эдвине. Если мне удастся заполучить «Таймс», что будет дальше? Сейчас мне семьдесят два года. Я могу еще поработать пару лет и поставить газету на ноги, но кто возглавит «Зейл ньюс» потом? Тодду это не надо, а о том, чтобы Эдвин не смог прибрать дело к рукам, я уж позабочусь. Будьте уверены! — Кальдер улыбнулся, и Корнелиус это заметил. — Я слишком долго закрывал глаза на то, что он вытворяет.

— Но должны же быть в вашей компании управленцы, которым вы можете доверить продолжение своего дела. Или можно нанять кого-то.

— Да, возможно, я так и поступлю. Вам нужна работа?

Кальдер ухмыльнулся:

— В шестнадцать лет у меня был период увлечения журналистикой, но через пару месяцев он закончился. По натуре я не газетчик.

Корнелиус тоже улыбнулся:

— Интересно, что бы посоветовала Марта.

Кальдер вытащил из кармана визитную карточку и передал Корнелиусу.

— Знаете что? Когда все это кончится, позвоните Джорджу Филду.

— Джорджу? Он не захочет со мной говорить.

Кальдер пожал плечами:

— Кто знает?

Бентон вернулся из туалета, и работник авиакомпании объявил, что начинается посадка. Они вышли на улицу, и в этот момент появилась запыхавшаяся Зан.

— Вы успели, — заметил Кальдер.

— Чуть не опоздала!

Корнелиус повернулся, чтобы разглядеть ее получше. В нескольких футах громко ревели двигатели.

Зан, поколебавшись, шагнула к нему.

— Привет, папа, — сказала она и поцеловала в щеку.

Он улыбнулся, и они обнялись.

— Я рад, что ты с нами. — Корнелиус старался перекричать рев двигателей.

— Ты хорошо выглядишь, папа, — улыбнулась она. — Лучше, чем на фотографиях в газетах.

Корнелиус довольно ухмыльнулся:

— Ты тоже.

Они поднялись в салон самолета и начали занимать места ближе к кабине пилотов. Зан помедлила у пустого кресла возле отца, но решила сесть рядом с Кальдером. Они пристегнулись, и самолет стал выруливать на взлетную полосу.

— Не думал, что вы успеете, — сказал Кальдер.

— Я тоже.

— Вы сказали, что встречаетесь с кем-то утром по поводу «Лагербонда». Удалось что-нибудь выяснить?

— Да. Этим ублюдкам доверять нельзя. — Зан рассказала, как ей позвонили и предложили встретиться с Дэрком дю Туа, известным банкиром и, судя по всему, членом «Лагербонда», в уединенном месте неподалеку от Франсхука. Она описала свою встречу с полковником Молманом, как ее жизнь спас предусмотрительно надетый бронежилет и как ей пришлось застрелить полковника, пытавшегося убить ее. Уточнять, как именно она покончила с ним, Зан не стала.

Кальдер был поражен хладнокровием, с которым она все рассказала.

— Он мертв?

— Боюсь, что да, — ответила она.

— И вы все равно решили лететь с нами? А как же полиция?

— Я уверена, что они во всем разберутся сами. Я свяжусь с ними, когда мы все закончим. Меня не так просто выбить из колеи.

— В самообладании вам точно не откажешь.

— Я прошла хорошую школу АНК в Мозамбике, — ответила Зан. — Молман проявил самонадеянность и слишком расслабился. Возможно, потому, что я женщина. Его ошибка.

По крайней мере на одного убийцу у «Лагербонда» стало меньше, подумал Кальдер. Но он наверняка не был единственным, а покушение на Зан свидетельствовало о том, что «Лагербонд» чувствовал себя загнанным в угол и предпринимал отчаянные шаги, чтобы обезопасить себя.

— А что удалось узнать о «Лагербонде» от знакомых из Национального разведывательного агентства?

— У меня есть некоторые имена. Точнее, восемь имен.

— Отлично! Есть кто-то важный?

— Два бывших члена кабинета министров и генерал. Но сейчас их нет в живых. Потом Дэрк дю Туа, Андрис Виссер, Дэниел Хавенга и еще двое, о которых я ничего не знаю. С Молманом становится девять. Я сделала записи — они у меня в сумке.

— Замечательно! — одобрил Кальдер, хотя и был слегка разочарован. От умерших толку было мало, а о Виссере и Хавенге он уже знал. Но Дэрк дю Туа мог оказаться важной ниточкой.

— А теперь расскажите, как удалось узнать, что дневник спрятан в Купугани, — попросила Зан.

Кальдер все объяснил.

Они летели на восток, оставляя за собой широкий коричневатый вельд, а после вершин Драконовых гор под ними появились бескрайние равнины, покрытые деревьями и низкорослым кустарником, напоминавшими беспорядочно разбросанные редкие леса. Вскоре самолет стал снижаться и, сделав круг, зашел на посадку на покрытую щебенкой полосу. Примерно в миле к югу Кальдер заметил группу строений, судя по всему, — основной лагерь. При подлете пилот показал на небольшое стадо из пяти слонов, кормившихся у деревьев, и через несколько секунд шасси коснулись земли. Они вышли из самолета, и тот снова взлетел, увозя немецких туристов.

К ним подъехал «лендровер» с молодым рейнджером за рулем, который представился Дарреном. Они забрались в машину и на ней добрались до главного лагеря.

— Чьи это самолеты? — поинтересовалась Зан, показывая на три одномоторных машины, стоявших под навесом. Два самолета были «пайпер-уорриор», а третий — «Сессна-172».

— Они принадлежат одному из гостей, — пояснил рейнджер.

— Ты могла бы прилететь сюда сама, Зан, — заметил Корнелиус.

— Так бы и сделала, будь у меня время.

— Вы умеете летать? — спросил Кальдер.

— Да, и летаю, когда есть возможность, — ответила она. — У меня есть «пайпер-саратога», который стоит в Стелленбоше. Но чтобы добраться на нем из Кейптауна сюда, ушло бы два дня.

На неровной дороге «лендровер» бросало из стороны в сторону, они спугнули бородавочника, неспешно пробиравшегося через кусты. Вскоре они уже были в лагере, представлявшем собой с дюжину деревянных строений с соломенной крышей, окружавших старый фермерский дом. Когда они вылезали из машины, из двери с надписью «Контора» показалась худощавая загорелая женщина с короткими седыми волосами и обветренным лицом. Одета она была, как и рейнджер, в жилет цвета хаки и брюки.

Она подошла сначала к Корнелиусу и протянула ему руку:

— Добро пожаловать в Купугани. Я Филлис Делахай, а вы, должно быть, мистер ван Зейл.

— Совершенно верно. Спасибо, что согласились принять нас, — сказал Корнелиус.

— Не за что. Должна признаться, что рассчитывала вас увидеть еще восемнадцать лет назад. А теперь представьте, пожалуйста, ваших спутников.

Немного опешив от того, как быстро его поставили на место, Корнелиус представил Зан, Кальдера и Бентона.

— Да, конечно, я помню вас, — сказала Филлис, обращаясь к Бентону. — Надеюсь, полиция не слишком на вас давила?

Бентон улыбнулся:

— Они со мной отнюдь не церемонились, миссис Делахай, но в конце концов отпустили. С тех пор это мой первый приезд в Южную Африку.

— Она изменилась. К лучшему. А вы? — Женщина повернулась к Кальдеру. Ее глаза смотрели испытующе — она хотела знать, с кем имеет дело.

— Я старый друг жены Тодда ван Зейла, — сказал он. — Тодда — сына Марты.

— Это тот самый человек, который не устает задавать неудобные вопросы о ее смерти, — пояснил Корнелиус.

Филлис тут же улыбнулась:

— А-а, Либби мне рассказывала о встрече с вами. А вы дочь Марты? — Она повернулась к Зан.

— Падчерица, — поправила та.

— Понятно. — В голосе Филлис послышались нотки неодобрения. — Не хотите выпить чаю? — Она показала на стоявшие на веранде неподалеку от ямы с водой, устроенной для водопоя, ротанговые кресла. В кронах деревьев копошились обезьяны. На кресла падали теплые лучи солнца, которое в это время года еще не было жарким. Из кустов, окружавших лагерь, доносились непривычные трели и резкие крики птиц. Кальдер вспомнил о слонах, которых они видели с самолета, и подумал, где они могут быть теперь. Из дома вышел официант в униформе с чайником в руках, за ним шла официантка с печением.

— У вас здесь замечательное место, миссис Делахай, — одобрительно произнес Корнелиус.

— Спасибо. Мой отец купил его в 1930-х годах. Сначала мы использовали его как ферму только для себя и своих гостей, а со временем стали принимать туристов. Теперь Купугани превратился в серьезный бизнес. С финансовой точки зрения это, конечно, хорошо, но иногда я об этом жалею. — Она отпила из чашки. — Все остальные гости уехали на прогулку и вернутся не раньше, чем стемнеет.

— Как я уже говорил вам по телефону, — начал Корнелиус, — мы приехали узнать как можно больше об обстоятельствах смерти моей жены.

— Да, я понимаю, — отозвалась Филлис. — Но если честно, меня немного удивляет, что вы приехали все вместе. — Она вопросительно взглянула на Бентона.

— Смерть Марты стала ударом для всех нас, — сказал тот. — Мы с Корнелиусом разговаривали, и он знает, зачем мы с Мартой сюда приезжали. Я хочу ему помочь.

— У вас есть соображения, кто мог убить ее? — спросила Зан.

Филлис покачала головой:

— Нет. Я знаю, что это не были повстанцы, как утверждала полиция. Мои охотники нашли следы только одного человека, причем в дорогой обуви. Судя по размерам ноги, он должен был быть ниже среднего роста. Конечно, я сообщила об этом полиции, но они и слушать не стали, и я решила не вмешиваться. Я знала, что вы влиятельный человек, мистер ван Зейл, и думала, что вы приедете. Когда этого не произошло, я пришла к выводу, что вы в сговоре с полицией и пытаетесь замять это дело.

— Этот вывод напрашивался, но был ошибочным, — возразил Корнелиус.

Бентон откашлялся.

— Марта вела дневник. Черный блокнот примерно такой величины. — Он показал руками какой. — Мы почти уверены, что в нем есть важные сведения, которые помогут выйти на убийцу. Я схватил его, когда убегал, и спрятал. Мы хотели бы посмотреть — вдруг он еще на старом месте.

— Господи! — воскликнула Филлис. — И где вы его спрятали?

— В сарае возле коттеджа.

— Сарай еще стоит на старом месте? — спросил Корнелиус.

— Да, — подтвердила Филлис.

— В нем не наводили порядок в последние двадцать лет?

— Нет, — подумав, ответила Филлис. — Туда постоянно что-то заносили или забирали оттуда. Но его ни разу не красили и даже не ремонтировали, насколько я помню.

Корнелиус обменялся взглядом с Кальдером. Похоже, им повезло.

— А мы можем его посмотреть?

— Ну конечно! — Филлис поставила чашку и взяла одну из трех винтовок, висевших на стене. Зарядив ее пятью патронами, она подхватила маленький черный рюкзак и направилась в сторону кустов. — Идите за мной.

Она уверенно повела их по песчаной тропе в самую чащу. По обеим сторонам угрожающе возвышались термитники, некоторые из которых достигали десяти футов в высоту. Несмотря на свой возраст и кажущуюся хрупкость, среди этой дикой природы Филлис чувствовала себя как дома.

— А зачем вы прихватили винтовку? — спросил Кальдер.

— Лагерь не огорожен, — объяснила она. — Никогда не знаешь, на кого можно натолкнуться. Видите это? — Филлис показала на следы на песке. — Это леопард. — Она внимательно их оглядела. — Похоже, приходил сюда прошлой ночью. Днем опасности нет, но когда стемнеет, надо быть очень осторожным.

— И вы выстрелите, если мы на кого-нибудь натолкнемся?

— Нет, конечно, — ответила Филлис. — Только в самом крайнем случае. Главное, что вы должны запомнить, — ни в коем случае нельзя бежать. Если останетесь на месте, то все будет в порядке. А винтовка эта очень мощная. Мне говорили, что она может остановить нападающего слона, хотя мне бы не хотелось проверять это на практике.

Они шли между деревьями еще пару минут и наконец добрались до отдельно стоявшего у пересохшего русла реки коттеджа, напоминавшего все остальные. При их приближении с дерева вспорхнули две птицы-носорога, которые подняли недовольный крик и распустили раструбом хвостовые перья, балансируя огромными клювами в неуклюжем полете. Далеко на западе виднелись вершины Драконовых гор.

— Мы останавливались в этом месте, — сказал Бентон.

— Здесь удивительно красиво, — заметил Кальдер.

— Как вы сами видите, здесь очень уединенно, — подтвердила Филлис. — И по руслу проходит много животных. — Она показала на сухой песок с многочисленными следами. — Убийца стрелял оттуда. — Она кивнула на другой берег. — Из-за этого мопане.[34] Здесь ярдов шестьдесят — для приличного стрелка это не расстояние, чтобы точно выстрелить.

Кальдер взглянул на Бентона. Тот стоял, погрузившись в свои мысли. Все молча смотрели на него.

Он печально улыбнулся и глубоко вздохнул:

— Извините, просто это место навевает воспоминания. Я сломал окно в ванной и выбрался через него. Пойдемте покажу.

Бентон быстро обошел дом, легко обогнав остальных. С места, где находился убийца, окна ванной видно не было.

— Отсюда я побежал по тропинке, а потом нырнул сюда. — Здесь от основной тропинки отделялась еще одна, поменьше, и уходила в рощу. Ярдов через двадцать она упиралась в небольшой сарай. — А тут я прятался.

— Мы можем посмотреть, что внутри? — спросил Кальдер у Филлис.

— Разумеется! — Она вытащила ключ. — Сейчас дверь заперта, но тогда она не запиралась. Давайте я вам покажу.

Она включила свет, и зажглась единственная лампочка. Сарай был маленьким, размером примерно с гараж. Там было полно старых инструментов и хозяйственной утвари: лопаты, грабли, топор, несколько банок с керосином, масляные лампы, деревянные доски, сломанный стол, сетка от насекомых.

— Когда я залез сюда, здесь стояли листы кровельного железа. — Бентон показал на одну из стен. — Я и пролез под них.

Корнелиус посмотрел наверх, где на высоте восьми-девяти футов были проложены деревянные балки.

— И где ты спрятал дневник?

— Вот там.

Балки были старые и некрашеные. На одной из них Кальдер заметил край кирпича.

— Это там? — спросил он.

— Думаю, да, — подтвердил Бентон и стал подыскивать, на что можно встать. Решив, что деревянный ящик из-под чая вполне сгодится, он подтащил его поближе и взобрался на него. Ящик скрипел и шатался, но Бентону удалось дотянуться до балки, приподнять одной рукой кирпич и провести под ним второй. — Здесь его нет!

— Надо проверить всю балку, — предложил Корнелиус.

С помощью остальных он расчистил место под балкой, и Бентон, передвигая ящик, исследовал всю ее поверхность. Ничего.

— Вы уверены, что никто не находил дневника? — набросился Корнелиус на Филлис, не в силах смириться с неудачей.

Филлис покачала головой.

— Мне очень жаль, мистер ван Зейл, — сухо ответила она. — Боюсь, что ваш приезд сюда оказался потерей времени.

Кальдер чувствовал ужасное разочарование. Слабая надежда найти дневник постепенно переросла почти в уверенность, которая, как теперь выяснилось, оказалась беспочвенной. Он видел, что Корнелиус и Бентон расстроены не меньше. Только Зан восприняла все с невозмутимым спокойствием, хотя, конечно, для нее все это было не так важно, как для них.

— Мы можем вернуться обратно и увидеть место, где стоял убийца? — спросил Корнелиус.

— Хорошо, — согласилась Филлис и повела их обратно к коттеджу и руслу реки.

По дороге она о чем-то тихо переговаривалась с Бентоном — это явно были слова сочувствия по поводу того, что ему пришлось пережить восемнадцать лет назад. Когда они добрались до русла, она остановилась.

— Это место — сразу за тем деревом, которое я вам уже показывала, — сказала она. — Бентон хочет побыть немного один в коттедже. Я провожу его.

Кальдер и Корнелиус перешли на другой берег и пробрались сквозь кустарник к дереву. Отсюда был отлично виден коттедж, стоявший напротив. Они видели в нем Бентона и Филлис. И вдруг заметили, как туда по сухому руслу со всех ног несется Зан.

— Что с ней? — спросил Кальдер. — Она испугалась? — Внезапно он сам почувствовал себя совсем беззащитным в этой дикой чаще, а винтовку Филлис забрала с собой.

— Чтобы Зан испугалась? — переспросил Корнелиус. — Это невозможно!

Целеустремленность, с которой действовала Зан, встревожила Кальдера. Он бросился за ней, и Корнелиус последовал его примеру. Они вскарабкались на берег и добрались до коттеджа. Дверь была открыта. Они вошли вместе и увидели Бентона и Филлис возле кровати, на которой лежал раскрытый рюкзак хозяйки. В руках у Бентона была черная тетрадка. Оба смотрели на что-то поверх плеча Кальдера.

Он повернул голову.

— Входите! — приказала Зан. Она стояла в углу комнаты с винтовкой Филлис в руках, направив ствол на Кальдера и Корнелиуса. Она махнула в сторону, где находились Бентон и Филлис, и ногой захлопнула дверь. — А теперь… очень медленно, Бентон… передай мне дневник.