Нина

Глава 39

Выйдя на балкон, Нина сразу почувствовала себя лучше. Лёгкий невидимый дождь осторожно шуршал в листве, прохладный воздух ласково гладил её разгорячённые щёки.

Наваждение отпустило её, исчезло, испарилось. Теперь Бобровский не казался ей чем-то ужасным. Он был смешон и гадок. Как она могла подчиниться ему? Гипноз, да и только…

Снова послышался голос Ивана. Он поднимался по лестнице, с пьяной бравадой выкрикивая:

- Да ты просто не знаешь, с кем связался! Да я вас урою!

- Тише, пожалуйста, ребёнок спит, - спокойно попросил Михаил.

- Да я и тебя, и эту бандитскую подстилку, и выблядка её…

Его голос оборвался, и Нина поняла, что Михаил ударил Ивана. Через минуту Бобровский вышел к ней на балкон, держась за челюсть.

- Шладкая парочка, - прошепелявил он сквозь разбитые губы. - Нечего шкажать, приглашили в гошти…

Михаил выглянул из-за двери:

- Ниночка, извини, пусть он постоит тут, остынет. Иди вниз. Сейчас его увезут, я схожу за ребятами.

- Я присмотрю за ним, - спокойно ответила Нина.

Наверное, по её голосу Михаил понял, что она уже полностью овладела собой. Он ободряюще улыбнулся и сбежал вниз по лестнице.

Бобровский смочил носовой платок, проведя им по мокрым перилам балкона, и приложил к челюсти. Он пошатывался и выглядел присмиревшим.

- Сразу драться, - буркнул он. - А ещё культурный человек, финансист. Солдафон останется солдафоном.

- А ты не лезь, - насмешливо посоветовала Нина.

- Вы оба - психи. Я вас обоих упеку в дурдом. На людей кидаетесь. Вы опасны для общества.

- Это ты опасен для общества. Таких, как ты, надо не бить, а убивать.

- Дура, - равнодушно ответил Бобровский, - да что ты знаешь обо мне, чтобы так судить?

- Я знаю, что из-за тебя убили моего мужа. Ты привёл милицию, и они застрелили Сашу. А он был даже без оружия.

- Что за чушь! Дура ты набитая. Я привёл милицию? Вот ведь дура! Да кто я такой? Хочешь знать, как было?

Нина отвернулась от него. Она хотела знать. Но она была уверена, что Бобровский никогда не скажет ей правды.

- А было так, - он зашёл с другого бока, чтобы видеть её лицо, и она почувствовала, как сильно от него несёт перегаром. - В тот день, когда мы отвезли твои шмотки, ты меня высадила у метро. И я сразу рванул к этой курочке нетоптаной, которую ты поселила у себя. Покувыркались мы с ней, со всем моим удовольствием. Приятно вспомнить, даже сейчас. Ты слушай, слушай, нос-то не вороти. Хотела знать правду, так слушай. Потом я поехал в убойный отдел. Просто так, с кондачка подкатился. Думал, что-нибудь новенькое разнюхаю. А у них там аврал. Раздача патронов и подгонка бронежилетов. Идут брать матёрого киллера. Вот-вот должны получить точную наводку. Я и подумать не мог, что это про Сашку твоего! Ну вот, затесался я в славные ряды группы захвата. Начальство налетело, автоматчики в касках. Круто. Мы с оператором тихонько жмёмся в углу, чтоб не прогнали. Вдруг кричат: «Есть сигнал! Летим в адрес!» Мне по дружбе объясняют, что киллера сдал человек из его команды. Нашёл место, где киллер прячется, и тут же позвонил в отдел. Команда - «По коням!», все - по машинам, и мы под шумок прыгаем в автобус. Темно, бардак, на нас ноль внимания. Прилетаем. Стрельба, море крови, ты в углу ревёшь… Вот как оно всё было. Так что я тут вообще не при делах. А ты, дура, накрутила детектив, невинного человека чуть не угробила…

«Что у трезвого на уме, у пьяного на языке, - подумала Нина. - «Да он врёт и в пьяном виде, и в трезвом. Он и во сне, наверно, врёт. Вся жизнь - сплошное враньё. Ну а если…? Тогда получается, что Сашу выдал Егор? Этого не может быть. Он же не знал адреса… Нет, знал. Саша сам ему продиктовал дорогу. Егор приехал. Потом как-то скомкано попрощался. Не захотел нас подвезти до аэропорта… Неужели Егор? Нет, не может такого быть!»

- Я тебе не верю. - устало сказала она. - Ты не умеешь говорить правду. Просто не так устроен.

- Да чтоб я сдох, если вру! - в сердцах выкрикнул Бобровский.

Он стоял в одном шаге от Нины. Она отвернулась и вдруг услышала странный звук. Словно кто-то хлестнул по спине Ивана мокрой тряпкой. Горячие капли брызнули на щеку Нины, и она испуганно отшатнулась. Краем глаза она видела, что Бобровский падает, как после толчка в спину. В следующую секунду что-то грубо и резко ударило её в плечо, и Нина провалилась в черноту…

Её окружали яркие расплывчатые огни - жёлтые и голубые, зелёные и красные… Они сияли и кружились вокруг неё… На миг она увидела себя в высоких зеркалах в самом начале подиума… шагнула вперёд своей летящей походкой, и чудесное белое платье развевал ось под тёплым ветром… Аплодисменты заглушили музыку… Голоса, множество голосов, они сливаются в рокот моря… И снова чей-то голос, он настойчиво обращается к ней…

- Нина… Нина… Ты меня слышишь?

Она открыла глаза и увидела над собой склонённые лица незнакомых людей.

- Пришла в сознание… Подняли… Быстрее в машину…

Нина почувствовала, что её невесомое тело оторвалось от земли и полетело куда-то.

Чья-то тёплая сильная рука обхватила её запястье.

- Нина, Петя останется со мной, пока ты будешь в больнице… Не беспокойся ни о чём…

- Миша! - она вдруг вспомнила всё. - Миша! С тобой всё в порядке? Где Петя?

- Здесь я, мам, - совсем рядом прозвучал Петькин голосок, и Нина попыталась повернуть к нему лицо, но это у неё почему-то не получилось. - Мам, я здесь, ты не шевелись, у тебя вся голова замотана, как мумия.

- Миша! - Нина увидела над собой его лицо. - Миша, это всё Егор…

- Нет больше никакого Егора, - сказал он. - Не волнуйся, всё будет хорошо.

- Всё будет хорошо, - повторила она, снова впадая в забытьё.

Неимоверное напряжение вдруг пропало куда-то, словно разжались страшные тиски, давившие на Нину в течение всего этого бесконечного дня. Всё будет хорошо.