Нина

Глава 4

Журналист Бобровский сам собирался позвонить Нине. Собирался с самого утра. Но не успел. Едва добравшись до телестудии, он сразу же был вызван на ковер к шефу.

Не нужно было прибегать к услугам астролога, чтобы предсказать, о чем пойдет речь. Иван знал, что шеф недоволен его работой. В глубине души он признавал, что у шефа были для этого причины. Криминальная хроника, которой заведовал Бобровский, в последнее время стала самым слабым звеном во всем пакете программ. Чтобы делать действительно громкие репортажи о преступлениях, нужно обладать связями в милиции. Те менты, с которыми контактировал Бобровский в начале своей карьеры, за последнее время перестали снабжать его информацией. Одни пошли на повышение и стали недоступны. Другие, их было большинство, спились и уволились, подавшись на коммерческие хлеба. А установить новые связи в угрозыске или РУБОПе сегодня было гораздо сложнее, чем в прежние времена. Раньше менты по-детски радовались тому, что их показывают по телевизору. В них еще жило чисто совковое преклонение перед журналистами, которые казались посланцами иных миров, и чей голос мог дойти до самых верхних этажей власти. Новое поколение смотрело на жизнь практичнее. Новое поколение понимало, что информация - это товар. Его можно либо продать за деньги, либо обменять на другой товар, равноценный.

Но у Ивана Бобровского не было возможности платить своим информаторам, потому что его передача имела низкий рейтинг и не приносила много денег. А рейтинг был низкий, оттого что он не мог платить своим информаторам.

Из этого замкнутого круга можно было вырваться, если бы Иван снабжал своих друзей в погонах какими-то полезными для них сведениями. Но, замкнувшись в своем телевизионном мирке, Бобровский не мог вырваться в свет, в большую тусовку, где его уловом могли бы стать авторитетные слухи и сенсационные сплетни. Его не пускали наверх, потому что у его передачи был низкий рейтинг. А рейтинг был низкий потому, что Бобровский не бывал наверху.

Не далее как вчера Иван увидел репортаж с очередного показа мод. Он не сразу узнал в царственной красавице, улыбающейся с подиума, свою старую знакомую Нину Силакову. Но, узнав, тут же подумал, что Нина может помочь ему. Например, через нее он мог бы попасть на какую-нибудь презентацию. Почему бы и нет? На этот раз он побежит туда не только ради бесплатной выпивки и жратвы. Нет, теперь-то он постарается, он в лепешку разобьется, он пустит в ход все свое обаяние и обязательно познакомится с нужными людьми.

Но до презентации было еще далеко, а шеф - вот он, рядом, по ту сторону дубовой двери.

И теперь Иван стоял на пороге кабинета, прекрасно зная все, что скажет ему шеф. "Это будет бессмысленный разговор. Но пока с тобой говорят, а не бьют сразу в морду - значит, еще не все потеряно", - утешил себя Иван и, подмигнув секретарше, вошел в кабинет.

Босс - огромный, толстый, шумный, курил сигару и ходил по кабинету из угла в угол, как рассерженный лев по клетке.

- Здравствуйте, о всемогущий повелитель телеэфира, - Бобровский смиренно сложил ладони у подбородка.

Но его шутливое приветствие не смягчило начальственного гнева. Наоборот. Рассерженный лев чуть не подавился своей сигарой. Босс откашлялся и спросил:

- Вазелин принес?

- Я его всегда беру на встречу с вами. На всякий случай.

- Ну и как, Бобровский, ты что предлагаешь - сначала тебя употребить, а потом выгнать или сразу выгнать?

- Других вариантов нет?

- А откуда им взяться?

Босс решительно направился к своему креслу и опустился в него с видом человека, принявшего эпохальное решение.

- Так вот, Бобровский. Есть новость, которая тебя заинтересует. Мы закрываем твою передачу. Все. Всем надоели твои мелкие уголовники и всякая шантрапа. Ты один просрал три последних громких скандала. С прокуратурой, с Верховным судом и с Министерством обороны! Они прошли по всем каналам!

Иван кивнул, сохраняя спокойное выражение лица. Хотя ему и хотелось заорать в ответ, но он проговорил веско и сдержанно.

- Да, все каналы там потоптались. А информации - ноль. Одни сопли и вопли. Потому-то я и не делал…

- Чушь! Ты не делал, потому что у тебя нет концов. Все твои хваленые ментовские связи - не круче вшивого мусорка с земли, в звании капитана.

- Мои капитаны уже носят генеральские лампасы. Ничего не поделать, в команде информаторов идет смена поколений.

- Пока идет смена поколений, ты вместе с командой можешь вылететь из высшей лиги! Да ты уже вылетел! Мы опять в жопе, и все из-за тебя. Где передача? Где настоящая передача с настоящим криминалом? Мы тебе платим не за карманников и лохотронщиков! Сегодня убили Дерюгина! Много ты об этом знаешь?

- Чуть меньше, чем убийца.

- Блефуешь, Бобровский. Откуда ты можешь что-то знать?

- Еще не время раскрывать свои карты.

- Так поделись с людьми! Выдай материал! Сделай передачу, чтоб не стыдно было пустить в эфир!

- Дайте мне неделю.

Босс прищурился, разглядывая Ивана. Наверно, на него все-таки подействовал спокойный и уверенный тон журналиста. И он вынес вердикт:

- Два дня. Сделаешь Дерюгина - пойдешь в гору. Обещаю. Не сделаешь, пойдешь в жопу. Свободен.

- Слушаю и повинуюсь, - Иван снова сложил ладони и поклонился.

Он вышел в приемную, закрыл за собой дверь и несколько секунд стоял, медленно втягивая воздух и шумно его выдыхая.

- Что, йогой занимаешься? - не без ехидства спросила секретарша.

- Устраняю пробои в ауре, - интимно понизив голос, ответил Бобровский и присел на край ее стола. - Но это не йога. Это Тантра. Искусство магического секса.

- Так вот чем ты с шефом занимался, - протянула секретарша. - Кстати, тебе тут девушка звонила. Я просила перезвонить через десять минут. Не думала, что вы так быстро кончите.

- Я кончаю строго по расписанию, как "Восточный Экспресс", промурлыкал Бобровский, откровенно заглядывая в вырез ее кофточки.

- Ой, кто бы говорил.

Зазвонил телефон, и секретарша, подняв трубку, глянула на Ивана.

- Не знаю, освободился ли он. Сейчас посмотрю…

Бобровский прошептал ей в ухо: "Узнай, кто спрашивает".

- Что-то не видно его поблизости… Вы не могли бы представиться? Силакова?

Иван спрыгнул со стола и закивал головой, показывая пальцем на параллельный аппарат.

- Слушаю, Бобровский.

- Ванька, привет! Я наконец-то сняла дом! Тот самый, в Архангельском.

- А-а… поздравляю, - озабоченно ответил он.

- Ты что такой унылый? Что у тебя случилось?

Иван устроился в кресле поудобнее, закурил и заговорил еще более печально:

- Да так… ничего. Думаю вот, подождать, пока уволят, или самому написать, "по собственному"?

- Вот те раз! У тебя же так хорошо все шло.

- Ну, старуха, знаешь… Шло, шло, а потом как встало! Интриги. Им же все время рейтинг поднимать надо. Погоня за дешевой сенсацией.

- Подожди, Вань! Ты знаешь, ты приезжай. Все расскажешь. И заодно поможешь. Мне как раз нужна твоя помощь. Твоя грубая физическая сила.

- А что такое? - удивился Бобровский.

- Ванька, так я же сегодня переезжаю в этот дом! А ты бы мне помог сумки снести. Ванечка, помоги, а? В Архангельское съездим. Наш новый дом посмотришь. А по дороге расскажешь все. Может, что-нибудь придумаем.

- Да? А Саши что, нету?

- Нет, он в Питере.

- Что ты говоришь? В Питере?

- Да.

"Все уже в Питере, а я тут торчу!" - подумал Бобровский. Его охватила досада при мысли о том, что вместо работы над блистательным репортажем с места происшествия он сидит тут в Москве, смотрит на соблазнительные коленки секретарши - о, да она не в колготках, а в чулках! - и нанимается в грузчики к деревенской красотке, жене криминального авторитета… Стоп!

То, что Нина Силакова была женой криминального авторитета - это была мимолетная фантазия. Бобровский знал, что Саша работает в каком-то фонде ветеранов. Да все эти фонды часто оказывались замешанными в какую-нибудь темную историю. Но почему-то Ивану никогда и в голову не приходило, что Нина и Саша, его старинные приятели, могут быть связаны с криминалом… "Саша. Вот кто может быть моим новым информатором, - подумал Иван. - К нему подкатимся через супругу. Самый надежный подход. Так-так, уже теплее".

- А когда Саша вернется, Нина?

- Не знаю… А что? Почему ты все это спрашиваешь?

- А он не будет ревновать? Все-таки таскать сумки - это как бы супружеские обязанности.

- Дурак. Ты едешь или нет?

- Я не еду, я лечу!

Он действительно добрался до Марьина как на крыльях. Таксист попался толковый, обошел все пробки, словно Марадона. Иван даже почти не торговался с ним, и заплатил всего на десятку меньше, чем требовал извозчик.

Он взлетел на площадку, позвонил и увидел за открытой дверью Нину и еще какую-то красотку-малолетку.

- Грузчика из Быстроупака вызывали? Чай пить не будем, там попьем. Это кто, что за дитя природы? Здорово, дитя. Я прогрессивный журналист Бобровский, а ты кто?

Девчушка залилась краской, и Нина осадила Ивана:

- Это Варя, но ты к ней не приставай. Побереги свои силы вот для этих чемоданчиков.

Она отвела волосы со лба, оглядывая квартиру.

- Так, ладно. Дайте мне собраться с мыслями… Это я взяла, зубные щетки взяла, жидкость для посуды взяла… вроде бы все взяла. Теперь с тобой разберемся. - Она повернулась к Варе, подвела ее к столу и что-то черкнула на странице календаря. - Это - мой мобильный. Это - телефон Макса, фотографа. Сейчас поедешь к нему, он тебя отснимет. Вот ключи. До поступления поживешь у меня. Нечего ментов баловать, у них и так морды кирпича просят.

Бобровский, уже стоя на пороге с двумя чемоданами, оглянулся:

- Что это, старуха, ты такие серьезные заявления делаешь?

- Ты знаешь, теперь на вокзале, оказывается, переночевать нельзя, чтобы под мента не лечь.

- Почему? Я - могу. А кто не может?

- Вот она.

- А почему она ночует на вокзале? Дитя! В чем дело?

- Я приехала поступать в модели. А мне говорят…..

- Так, понятно, - кивнул Иван. - Нина, ты решила поселить это дитя у себя?

- Да. Мы все равно переезжаем.

- Ну хорошо. Не запирайся, дитя, я еще вернусь. Нин, ты машину-то открой.

Нина все не могла закончить инструктаж:

- Замок простой. В холодильнике можно брать все. В квартире не курить. Вечером позвони мне на мобильный. Все, Варя-Варвара. Выше нос. Все у тебя получится. Пока!

Иван спустился вместе с Ниной, погрузил чемоданы в багажник и сказал:

- Заводи свой агрегат, пока я сбегаю за коробкой.

Вернувшись наверх, он увидел, что Варя уже подтащила тяжелую коробку к самому порогу.

- Вот что, дитя курятника. Не надрывайся, а то искривление ног заработаешь, - сказал он. - А паспорт у тебя есть? Ну-ка, предъяви.

- А что, не похоже? Мне шестнадцать уже давно исполнилось. А почему дитя курятника?

- Потому что курочка ты нетоптаная, вот почему. - Иван перелистал паспорт и опустил его в карман своей куртки. - Пусть пока у меня побудет. На всякий случай. Я к тебе заеду. Не прощаемся, цыпочка.

Погрузив коробку на заднее сиденье, он уселся рядом с Ниной. Машина дернулась, трогаясь с места, и Бобровский не удержался от замечания:

- Кто тебя учил ездить? Не бросай сцепление. Поворотник включи.

- Не нравится, иди пешком, - отрезала Нина, дерзко выруливая в левый ряд и не обращая внимания на возмущенный гудок притормозившего "Москвича".

Иван прикусил язык. Каждый водитель считает себя асом. А женщина за рулем - не просто ас, а королева автострады. Спорить с Ниной не стоило, особенно сейчас. Но все же, как только они выбрались на кольцевую, Иван сказал:

- Скажи мне, пожалуйста, Ниночка, ты окончательно рехнулась или как? Что эта за девица?

- Я бы все-таки назвала ее девочкой. Приехала из какой-то Николаевки поступать в модели.

- Из Николаевки Волгоградской области. Это я понял по ее паспорту. Это все, что тебе о ней известно?

- Ну, в общем-то, да. У нас Маркиза умотала на неделю в Прагу, и все просмотры перенеслись. Девчонке жить негде.

- И ты решила поселить ее у себя. Чтобы она там обдолбилась наркотой, сожгла квартиру или в лучшем случае все бы оттуда вынесла.

- Да что она оттуда вынесет? Шкаф? Старый холодильник? Брось, Ванька, ерунду говорить. Разве ты не видишь, что это - нормальная девочка!

- Не вижу. Я вижу, что она проныра и уже научилась ловко устраиваться.

- А я вижу, что она несчастная, бедная деревенская девочка. И я хочу ей помочь.

- Таких девочек - пол-Москвы. Всех у себя селить будешь?

- Ко мне за помощью обратились не все, а только она. Ты, может быть, забыл, я тоже из деревни.

- Ладно, старуха, не заводись, - Бобровский понял, что зашел слишком далеко. - В конце концов, Москва - та же самая деревня, только с асфальтом.

Он замолчал, обдумывая, как бы перейти к разговору о своих грандиозных планах по повышению рейтинга. По радио начался очередной выпуск новостей, и опять его открывала информация о заказном убийстве депутата Дерюгина.

- Саша-то когда приедет? - спросил Иван.

- Не знаю.

- А что за дела у него в Питере?

- Ой, Вань, спроси что-нибудь полегче. Он туда по два раза в неделю последнее время мотается. Какие-то шведы, какие-то металлы… Уехал ночью, не предупредил… я спала. Проснулась, его нет. Надоел мне этот его бизнес хуже горькой редьки. Не желаю о нем даже говорить.

- Да ты хоть знаешь, что за бизнес?

- Ну, так, в общих чертах. Цветные металлы, недвижимость, лес. Все, что приносит деньги.

- Деньги много что приносит, - задумчиво произнес Иван, все больше склоняясь к мысли, что он попал на золотую жилу.

"Нет, Ниночка, плохо ты знаешь своего мужа, - думал Бобровский. - И поговорить о его бизнесе очень даже интересно. И мы обязательно с ним поговорим".