Нина

Глава 49

Михаил Колесник проснулся в прекрасном настроении. Оно не покидало его, пока он принимал душ и одевался, но уже за завтраком всё переменилось.

Нина была мрачна и задумчива. Если она и улыбалась его шуткам, то улыбка получалась вымученной. И выглядела она неважно - круги под глазами, небрежно убранные волосы… Ему очень хотелось спросить, не заболела ли она, но при Петьке затевать такой разговор было неудобно.

Колесник заподозрил самое страшное - вчера ночью он не смог удовлетворить её. Он оказался плохим любовником. Он заботился только о себе.

Именно такое обвинение когда-то бросила ему в лицо его бывшая жена. «Если мужчина в постели думает только о себе, то он вполне может обойтись без женщины», - язвительно добавила она. Конечно, у них были и другие причины для развода… Но Михаил до сих пор считал, что всё можно было исправить, если бы он удовлетворял её как мужчина. А так - она наставила ему рога, и не единожды, а потом вообще удрала в Англию со своим телепродюсером.

Да, он живо припомнил, что всё начиналось именно вот с таких утренних загадок и нестыковок. Жена сидела за столом мрачнее тучи или вообще не выходила к завтраку… Кстати, завтрак он всегда готовил сам.

Нет, нет, нет! Нина не такая. Она не может быть такой, как все. Потому что она - единственная. Всё ещё можно исправить. Они уедут к тёплому морю, и там у них всё будет хорошо.

Почти убедив себя в этом, Михаил проводил Петьку до дверей детсада и даже познакомился там с Филиппом, лучшим Петькиным другом.

Вернувшись в машину, он заметил, что Воронин смотрит на него как-то странно.

- Есть новости, командир, - сказал тот. - Не хотел при пацане.

- На тему?

- На тему Нины Ивановны.

- Отставить, - сказал Михаил. - Это не твоя тема.

- Да я ничего такого, только вот… Этот маньяк, который в неё стрелял, он ведь её знакомый. Фролов этот, Егор. Работал с её мужем, в фонде ветеранском, под Шепелем который.

- Ну, я смотрю, ты уже сам своё расследование ведёшь. Брат Воронин, кажется, у тебя слишком много свободного времени.

Михаил чувствовал, что Воронин относится к Нине с предубеждением, но не мог осуждать его за это. Во-первых, тот и не обязан любить невесту своего командира. Скорее, более естественным чувством тут была бы некоторая даже ревность. А во-вторых, у Воронина работа такая. Начальник охраны и должен относиться ко всем новым людям с предубеждением. Как говорится, подозреваются все.

Словно уловив в молчании начальника скрытое одобрение, Воронин продолжал рассуждать:

- И вот ещё что. Всё-таки странно, Михаил Анатольевич, что она так настаивала на собственной машине. На своих отдельных поездках. Куда ей ездить-то? Тем более в одиночку, бесконтрольно. То есть в нашей системе безопасности появляется проблемная зона. Вот я к чему клоню.

Колесник достал телефон, собираясь куда-нибудь позвонить. Всем своим видом он хотел показать Воронину, что этот разговор его совершенно не интересует.

Но тот не унимался:

- А может быть, тут психология бабская. Типа - кольцо получила и в силе себя почувствовала? Норов уже может показывать? Или по старым знакомым хочет прокатиться?

Михаил не выдержал:

- Знаешь, как говорят? Жена Цезаря - вне подозрений.

- Да-а, - быстро ответил Воронин, - а вот ещё говорят - на вдове жениться, что старые штаны надевать: не вошь, так гнида.

- Останови, - приказал Михаил водителю.

Не дожидаясь остановки машины, он повернулся к Воронину, сидевшему сзади.

- Открой дверь. Выходи. А теперь - пошёл вон. Чтобы духу твоего не было!

Он видел в зеркале, как Воронин ещё сделал несколько шагов, пытаясь догнать машину, как он растерянно остановился на дороге, разводя руками и что-то повторяя, а машины, сигналя, объезжали его.

Вот теперь настроение было испорчено окончательно, и, приехав в банк, Михаил первым делом отменил назначенную встречу с представителем пиар-агентства. Никаких переговоров, когда нет желания общаться.

Бывали минуты, когда Михаил старался держаться подальше от людей. В его положении это было не так и трудно. Всегда найдётся другая работа - просмотр переписки, анализ информации, изучение новых предложений. А на обязательные мероприятия всегда можно отослать специально подготовленных заместителей. У Михаила Колесника был даже особый заместитель по пьянкам. Сам-то он почти не употреблял алкоголя, но с некоторыми партнёрами невозможно было разговаривать без двух-трёх литров «Немирова». Вот тут-то и появлялся «зам по водке», который мог пить хоть всю ночь, и при этом не засыпал, не дрался и не нёс околесицу. Бесценный кадр.

«А не пора ли мне обзавестись замом по сексу?» - мрачно усмехнулся Колесник, вспомнив свои утренние страхи.

Отставить фрейдизм. Начинаем работать с документами.

Закрывшись в своём кабинете, он долго просматривал электронную почту. Обменялся парой звонков с Таллинном и Тобольском. Потом погрузился в чтение сводки новостей. Михаил уже почти позабыл обо всех своих личных проблемах, но телефонный звонок Нины снова вывел его из равновесия.

«Что она там вытворяет, в этом своём агентстве? - с раздражением подумал он. - К чему эти дешёвые приёмы? Демонстрация силы? Ну да, а чему удивляться. Она сама предупреждала, что модельный бизнес - не самое чистое место на свете».

Не успел он положить трубку, как Изольда сообщила, что в приёмной сидит Вазген, его партнёр по экспортным операциям. Такого человека не следовало мариновать у порога, и Михаил сам вышел ему навстречу.

- Садись, дорогой, извини, что задержал.

- Ничего, дорогой, о чём разговор? - благодушно улыбаясь, вальяжный армянин устроился в кресле. - Таллинн тебе звонил? С таможней уладили?

- Ты сначала проект договора покажи, потом о таможне поговорим.

Вазген открыл свой серебристый кейс, но тут у него зазвонил мобильник. Он поднял трубку, свободной рукой перебирая в кейсе бумаги. Выбрал глянцевую папочку и положил её на стол перед Колесником, а сам всё кивал и кивал, не произнося ни звука, участвуя в разговоре исключительно в роли слушателя.

Михаил просмотрел проект договора и спросил:

- Что, жена звонила?

- Нет, дорогой, хуже.

- Значит, тёща?

- Ещё хуже. Слушай, мы свои люди, да. Вот скажи, что мне делать. Как ты скажешь, так и будет.

Что-то в голосе партнёра насторожило Михаила, и он рассмеялся, чтобы скрыть тревогу.

- У тебя есть вообще знакомые манекенщицы? - смущённо улыбаясь, начал Вазген.

- Есть пара десятков, не больше.

- Тогда ты знаешь, какие они капризные, эти фифочки. Вот звонит мне директор модельного агентства, жалуется, что одна её манекенщица опять капризничает, права качает, большим человеком прикрывается… Понимаешь, Миша, я бы не стал с тобой об этом разговаривать. Бабы, то-сё…

Но я знаю директора этого агентства сорок пять лет. Она слова зря никогда не скажет.

- Как это «сорок пять лет»?

- Она моя сестра.

- И ты бы не стал со мной об этом разговаривать.

- Не стал бы.

- Вот и не разговаривай, - спокойно сказал Михаил, просматривая текст договора. - Ты пункт три-семь видел? Откуда взялись такие цифры? Они же нам всю малину испортят.

Он вернул бумагу Вазгену, и они занялись тем, что в школе называется «подгонять под ответ». Конечная сумма договора была согласована со всеми участниками, теперь оставалось вывести её из многочисленных параметров сделки. В самый разгар их арифметических изысканий Михаила снова отвлекла секретарша:

- Михаил Анатольевич, в приёмной сидит Воронин…

- Пусть не сидит. Он уволен. Пусть идёт в кадры, решает свои вопросы. Это всё?

- Нет, на линии Никитин.

- Какой ещё Никитин?

- Следователь по особо важным делам.

- Соедини.

Михаил поднял трубку, а Вазген сосредоточенно разглядывал свой калькулятор.

- Слушаю вас, товарищ следователь. Жив-здоров. И в семье всё нормально. Так. Так. Вот как? Я этого тоже не ожидал. Нет, вы знаете, повесткой всё же не надо. Наверно, она заболела. Я с ней поговорю. Завтра она будет у вас. Не беспокойтесь. И вам всех благ.

Положив трубку, Михаил долго не мог вспомнить, о чём он только что спорил с Вазгеном.

- Миша, я всё понял, - тактичный армянин собрал бумаги со стола. - Пускай мои юристы ещё прошлифуют бумагу, им за это деньги платят.

Протягивая руку для прощания, Вазген добавил:

- Еще одно хочу сказать. У нас, знаешь, как говорят? Женские болезни догадками лечат.

С догадками-то у Михаила было всё в порядке. Догадок было даже больше, чем хотелось бы. Он ходил по кабинету, нервно покусывая кончик карандаша. Вот и Нина, возможно, рассчитывает, что он сам обо всём догадается. А он - всего лишь мужчина. Грубое недогадливое существо. А она - женщина. Она, как лошадь, пуглива и спасается бегством. Нина, Нина, чего ты испугалась, от чего бежишь? Что ты делаешь со мной, Нина?

В поисках ответа он не придумал ничего лучше, как позвонить на дачу. Старшина был немногословен.

- Уехала в девять тридцать с Володей. Вернулась в одиннадцать сорок. На красном «форде». Забрала бельё и снова уехала.

- На красном «форде»? Ты номер записал?

- Ясное дело.

- Диктуй… Так, спасибо, старшина.

Карандаш в его пальцах переломился, и Михаил в ярости швырнул обломки на пол. Она хотела машину? Она нашла себе машину. Сама, без него. Что дальше?

Он нажал кнопку селектора:

- Воронин там?

- Ждёт, Михаил Анатольевич.

- Пусть заходит.

Воронин не зашёл - вбежал в кабинет, чуть ли не падая на колени:

- Михаил Анатольевич! Прости!

- Ладно. Прощаю. Иди, пробей мне этот номер.

- Есть! - Воронин молодцевато щёлкнул каблуками.

«Что ты делаешь со мной, Нина, - с горечью думал Михаил. - Ты заставила меня натравить на тебя ищейку. Теперь каждый твой шаг будет известен. Ты будешь под колпаком у Воронина…»

Он вдруг вспомнил, как Бобровский говорил ему незадолго до смерти: «Вы у нас под колпаком, господин Колесник». Кажется, так. И ещё что-то про женщин, которых они ему подкладывают. Кто это - они? Неужели это был не блеф, не пьяный бред? Неужели Нина может быть связана с его врагами? Допустить такое даже на миг казалось равносильным самоубийству.

Воронин вернулся быстро.

- Установил владельца. Семенинов. Хозяин ночного клуба и туристической фирмы. Кличка Дядя Сэм. Известный посредник между антикварами. Сам ничего не покупает, но все контакты идут через него. Серьёзный человек.

- То есть бандит?

- Наоборот. Имеет хорошую крышу. Очень хорошую.

- Твои соображения?

Воронин почесал затылок.

- Э-э… Ну… Э-э…

- Понятно. - Михаил сел за свой стол и кивком пригласил Воронина присесть напротив, в кресло, которое только что занимал Вазген.

Теперь его партнёром будет Воронин. Они связаны общим делом. Дело это грязное, но кто-то же должен разобраться со всей этой грязью…

Он взял новый карандаш и принялся чертить на листе бумаге кружочки, стрелочки и волнистые линии. Они ничего не обозначали, но помогали сосредоточиться.

- Итак, давай посмотрим, что мы имеем. Последние факты. Нина захотела поехать в город. Я дал ей водителя. Но она стала настаивать на собственной машине. Зачем, если с водителем удобнее и спокойнее? Ответ один - Нина хотела ездить одна, без человека, связанного со мной. Значит, она хотела сделать что-то или увидеться с кем-то, о чём я не должен был знать. Это первый факт.

Факт второй. Она оказалась близко знакома с этим Сэмом. Настолько, что взяла у него машину. Она не поехала к следователю, хотя мы договаривались об этом. Сослалась на нездоровье. Однако нездоровье не помешало ей поехать домой на машине этого Дяди Сэма. Хотя она знала, что мне это станет известно. Значит, была какая-то очень веская причина. Из дома она вынесла пледы и одеяла - якобы в химчистку. Слабовато для таких сложных действий. И почему нельзя было сделать это с водителем?

- А может, она ещё что-то вынесла? - предположил бдительный Воронин. - Что-нибудь ценное, антикварное?

- Ну, это ты загнул… Предположить-то можно всякое. Например, наоборот. Не вывезла из дома, а привезла что-нибудь, а?

- Точно! - Воронин уважительно поцокал языком. - Ну, командир, вы насквозь видите. Надо срочно всё проверить.

- Займись этим, но чтоб никто ничего не знал, - распорядился Михаил. - Дальше. Организуй сбор информации. Досье на Дядю Сэма. Все связи, финансовая история, конкретика по его крыше. И вот ещё что. За Ниной - плотный контроль. С этой минуты я должен знать о каждом её шаге.