Нина

Глава 40

Нина никогда не могла ответить на вопрос, какие цветы она любит. Её восхищала и обычная полевая рюмашка, и мельчайший колокольчик ландыша и пышная сирень. Цветы ей дарили часто, и она была рада любому букету. Но когда Нина сама покупала себе цветы, то это всегда были мелкие тёмно-вишнёвые розы.

Именно такие, какие сейчас стояли в узкой хрустальной вазе у её изголовья. Три розы на тонких узловатых стеблях. И огромный букет на подоконнике.

Нина знала, что эти розы передал в больницу Михаил. Она терялась в догадках - как он мог так угадать? От него можно было ожидать, что палату заставят корзинами с лилиями и орхидеями. Но он почему-то выбрал именно мелкие розы… Она улыбнулась, глядя на них.

- Знаете, доктор, когда я очнулась, и увидела вокруг себя столько цветов, то подумала, что уже умерла.

Женщина-врач бережно откинула одеяло с её плеч, отлепила пластырь, крепивший марлевую салфетку, и сказала:

- Ну что вы, голубушка. От касательных пулевых ранений теперь не умирают. Так-так… прекрасно. Шовчик аккуратный… термоожог лучше. Ваш муж передал прекрасную мазь. Думаю, даже следа не будет.

- Кто передал?

- Муж. У вас очень внимательный и заботливый муж.

Врач прикрепила салфетку обратно.

- Так что сегодня после обеда мы вас будем выписывать. Вот, муж передал вам телефон, - она положила мобильник на тумбочку.

- Спасибо, доктор. Большое спасибо. Никогда не думала, что лежать в больнице… Что мне будет жаль покидать больницу, - сказала Нина совершенно искренне. - Здесь так хорошо. Знаете, мне есть с чем сравнивать…

- Не надо сравнивать. Это - госпиталь, - сказала врач.

Как только она вышла, Нина вскочила с постели и подошла к окну. Вдыхая тонкий аромат роз, она оглядывала госпитальный двор, по-военному чистый и пустой, с побеленными бордюрами и аккуратными дорожками.

Она держала в руке трубку, потому что знала - сейчас позвонит Михаил. И она не ошиблась.

- Душа моя, тебе уже всё сказали? Тебя выписывают сегодня. Всё остальное лечение ты получишь дома. Как ты себя чувствуешь?

- Чувствую, что очень хочу тебя видеть. Когда ты приедешь?

- Я приеду за тобой через час. Следователь не приходил?

- Нет.

- Я договорился. Они обещали не беспокоить нас сегодня. Но следователи, это такая настырная порода… Очень хорошо. Милая, тут возник один вопрос, нужна твоя консультация. Как ты относишься к фирме Тиффани?

- Как любая женщина, - Нина рассмеялась. - Хорошо отношусь.

- Гора с плеч, - облегчённо сказал Михаил. - Я уже послал тебе одежду, ещё не передали?

- Нет.

- Позвони мне, если тебе что-то в ней не понравится. Я очень старался угадать твой вкус, но, ты же знаешь, мужчины ничего не смыслят в дамских нарядах…

- Зато ты угадал с цветами. Милый, почему ты выбрал именно такие розы?

- Это мои любимые, - даже не видя Михаила, Нина поняла, что он улыбается. - Просто мы с тобой любим одно и то же.

- Где ты сейчас? - спросила она, чтобы хоть ещё на минуту продлить разговор. - Я слышу женские голоса.

- Сейчас я нахожусь в одном очень приличном офисе. Много компьютеров, кругом снуют курьеры, десять тысяч одних курьеров… референты в мини-юбках…

- Значит, ты не на работе?

- Сегодня работа может подождать. Сегодня… Но ты сама скоро всё узнаешь. Нина, сейчас я в пиар-агентстве, обсуждаю один проект.

- Извини, не буду тебя отвлекать…

- Ты меня не отвлекаешь. Даже наоборот. Потому что тема проекта тебе тоже будет интересна. Увидимся через час.

- Я не могу так долго ждать.

- Когда принесут одежду, у тебя появится занятие, - сказал он. - Я даже боюсь, что часа тебе будет мало.

Не успела Нина положить трубку, как в палату вошла нянечка с большими пакетами.

- Одежду принесли. Недолго ты у нас куковала. Цветы заберёшь или как?

- Только эти, - Нина показала на три розы. - А остальные - врачам.

Раскрыв пакет, Нина застыла от изумления. Сквозь полупрозрачную упаковку блестела зелёная, нет - изумрудная ткань. То было вечернее платье - длинное, до пола, с длинными обтягивающими рукавами, со скошенным вырезом, от которого по правой груди змеилась жемчужная вышивка.

Были в пакете и туфли, две одинаковые пары, отличавшиеся только размером. И была кожаная сумка с полным косметическим набором, способным обеспечить работу небольшой грим-студии в течение года.

Честно говоря, Нина предпочла бы покинуть госпиталь в той же одежде, в какой сюда попала, - в джинсах и кроссовках. Но она представила, сколько времени потратил Михаил, подбирая этот королевский набор, и подумала, что это неспроста. Значит, придётся стать королевой.

Платье сидело на ней, словно сшитое на заказ. А вот косметическим набором Нина почти не воспользовалась. Прозрачная пудра, абсолютно незаметная на лице. Губная помада «натурального» цвета. Румяна только для того, чтобы слегка оттенить линию скул. Свои светлые брови Нина чуть-чуть подвела серо-коричневым карандашом, следуя естественному изгибу.

Хорошо, что в палате было довольно большое зеркало. Нина стояла перед ним, пытаясь увидеть себя со спины, когда дверь приоткрылась, и в сопровождении медсестры в палату вошёл мужчина в накинутом на плечи халате.

- Добрый день, я следователь Никитин, - торопливо представился он. - Нина Ивановна, я отниму у вас буквально две минуты. Только вы никому не говорите, что я к вам прорвался. Мне так неудобно перед Михаилом Анатольевичем, я ему обещал, что не буду беспокоить в такой день, но мне потребовалось уточнить одну очень важную деталь…, если вы не возражаете, можно я присяду?

Он был молодой, со стильной трёхдневной щетиной и в чёрной майке от Хуго Босса под просторным твидовым пиджаком. Больше похож на студента или менеджера, чем на сыщика. В руках Никитин вертел кожаную папку.

«И это - следователь? - Нина едва не расхохоталась. - Этот заискивающий тон, это робкое переступание на пороге с ноги на ногу - это следователь?»

- Присаживайтесь, - разрешила она, придирчиво поправляя рукава.

«Наверно, Михаил вспомнил, как я жаловалась на свою бледную кожу. Поэтому выбрал такое закрытое платье», - подумала она, улыбнувшись.

- Личность стрелявшего в вас установлена, - начал следователь, раскрыв папку и щёлкнув авторучкой. - Некий Егор Фролов. В памяти его трубки обнаружен номер, который раньше принадлежал вам. Вы подтверждаете факт знакомства?

- Подтверждаю.

- Где, когда и при каких обстоятельствах вы познакомились с Фроловым?

- Не помню. Он был приятелем моего покойного мужа.

- Когда вы видели Фролова в последний раз?

Нина нахмурилась, и устало опустилась на кровать. Ей было страшно вспоминать об этом. Она старалась как можно быстрее забыть обо всём, что случилось в тот день, выбросить из памяти навсегда, и тут вдруг этот следователь…

- Извините, - спохватился Никитин, вскакивая со стула. - Всё-всё, молчу. Больше никаких вопросов. Остановимся пока на этом. Когда вам будет удобно со мной встретиться? Дня через три, устроит?

- Позвоните мне послезавтра, - разрешила Нина.

- До свидания, Нина Ивановна. Кажется, я должен поздравить вас с выздоровлением? Поздравляю. Просто не знаю, что говорить в таких ситуациях.

- Спасибо. Одну минуту, - Нина остановила его на пороге. - Скажите, а тому человеку, который убил… убил этого Фролова - ему ничего не будет? Не будет проблем?

- Вы про Воронина? Что вы, да какие могут быть проблемы? Он находился при исполнении, действовал строго по инструкции. Применение оружия признано правомерным. Вот если бы он выстрелил раньше, пока Фролов только целился, вот тогда расследование могло и затянуться. А так… Нет, никаких проблем.

«Если бы он выстрелил раньше, Бобровский остался бы жив», - подумала Нина со странным чувством. Теперь она знала, что Иван не был виновен в гибели Саши. Но, к стыду своему, она не чувствовала никакой скорби.

За окном послышались короткие автомобильные гудки. Никитин отодвинул шторы и сказал:

- Ой, я пропал. За вами приехали. Это машина Михаила Анатольевича. Нина Ивановна, не выдавайте меня, договорились? Я исчезаю!

Он выскочил за дверь, едва успев разминуться с телохранителями Михаила.

- Нина Ивановна, вы готовы?

- Секундочку!

Она последний раз повертелась перед зеркалом и вручила телохранителям пакеты со своими вещами.

Нина легко сбежала по лестнице. Она уже отвыкла ходить, не держа в руке ни сумки, ни пакета, и в первые секунды просто не знала, куда деть руки. Но стоило ей оказаться в вестибюле и увидеть за стеклянной дверью чёрные машины и скопление людей, как сразу к Нине вернулась её летящая походка. Она спустилась по широким ступеням и направилась к «Гелендвагену» возле которого стоял Михаил.

Откуда ни возьмись, появился фотограф. Он с профессиональной бесцеремонностью вертелся вокруг Нины, снимая её на ходу, то припадая на колено, то вскакивая на парковую скамейку.

- Что здесь происходит? - спросила Нина, когда Михаил взял её за руки и поцеловал ей кончики пальцев.

- Ничего особенного. Пресса должна зафиксировать триумфальное возвращение модели Нины Силаковой в мир высокой моды.

- Это и есть тот самый проект?

- Только одна его часть.

- А где другая часть?

- Здесь недалеко, - загадочно улыбнулся Михаил. - Сейчас сама всё увидишь.

Машины пронеслись по улицам, как всегда, словно не замечая светофоров, и остановились на площадке перед административным особняком. Поездка была такой короткой, что Нина не успела даже ни о чём поговорить с Михаилом, который сидел рядом и не сводил с неё восхищённого взгляда.

- Мы приехали. - Он вышел из машины и подал руку Нине. - Вот - вторая часть моего проекта.

Она не сразу поняла, что её привезли прямо к загсу. А когда поняла, в замешательстве остановилась.

Михаил взял её под руку и повёл за собой.

- Не волнуйся. Все документы в порядке. Твой паспорт у меня. И на размышление нам дадут две недели.

- Две недели? Раньше давали больше.

- Тебе надо больше? Я, например, всё про нас понял и уже всё решил.

Приподняв подол, Нина вступила на крыльцо загса и остановилась перед дверями.

- Ну что, страшно? - тихо спросил Михаил. - Мне тоже.

- Не страшно. Непривычно, - призналась она. - Наверно, для женщины - это счастье, когда рядом есть кто-то, кто принимает решение за неё. Наверно, я просто отвыкла, что за меня принимают решения.

Она зажмурилась от неожиданной фотовспышки и первой перешагнула порог загса.

- Не пускай сюда этих папарацци, - попросила она.

- Тебе придётся снова к ним привыкать, - предупредил Михаил. - Тебе ко многому придётся привыкать заново.