Ночные бродяги

31

На следующий день Грязнуля сходил в деревню и купил уголь, спички и все, что им еще могло понадобиться. Потом ласки попрощались с тетушкой Нэлли. Пожилая дама от избытка чувств все время сморкалась в носовой платок, прощаясь с молодыми ласками.

— Как замечательно, что вы приехали навестить меня, — всхлипывала она. — Как жаль, что вы так скоро уезжаете. Не забывайте одинокую старую тетушку.

— Ни за что, тетушка Нэлли, — ответил Грязнуля. — Мы еще обязательно вернемся.

— Но если мне придется дожидаться твоего визита опять столько времени, то ты вряд ли застанешь меня в живых.

Ласки уверили ее, что приедут гораздо раньше и обязательно застанут ее в живых. Грязнуля даже пообещал, что приедет весной. Похоже, это обещание немного успокоило тетушку Нэлли. Она даже отправилась в сад, чтобы прополоть цветы, — в доме не осталось ни одного пятнышка, которым она могла бы заняться. Так что наши друзья ушли спокойно — тетушка Нэлли снова вернулась к привычным занятиям.

Возле сарая их ждал профессор Джайд, он уже вытащил наружу шар и корзину. Выхватив из лап Грязнули уголь и спички, он разжег горелку и принялся наполнять шар теплым воздухом. Через некоторое время шар стал выглядеть намного приятнее, чем когда они впервые увидели его. Теперь он напоминал огромную грушу, колыхавшуюся в воздухе. Поскольку стало ясно, что вскоре он сможет взлететь, ласки подошли к корзине поближе, а профессор объяснил им, как обращаться с горелкой и куда направлять струю теплого воздуха.

Профессор вытащил из кармана маленький флюгер, поднял его над головой, посмотрел и сказал:

— Ветер благоприятный, — сказал он. — Юго-юго-западный. Домчит вас прямо до Туманного. Единственное, о чем я беспокоюсь, так это о посадке. Там, где есть высокие дома, это может быть небезопасно. А в городе случайно нет какого-нибудь большого парка?

— Ничего, мы отыщем какой-нибудь свободный клочок земли, — уверил его Грязнуля. — Правда, Плакса?

— Ты думаешь? — с некоторым сомнением протянул тот.

— Ну конечно найдем. Давай, Плакса, нам уже пора.

Действительно, шар уже качался в воздухе. Плакса перелез через борт, вслед за ним туда вскарабкался и Грязнуля. Профессор отвязал одну из веревок, удерживающих шар. Вдруг из сарая раздался непонятный звук, больше всего похожий на громкий зевок. Профессор Джайд беспокойно глянул в том направлении.

— Что это? — спросил Грязнуля. — Похоже, там кто-то проснулся.

— Очнулся от долгого сна, — пробормотал профессор. — Нужно пойти к нему, пока он не вышел сам.

— Кто? — испуганно спросил Плакса.

— Ну, понимаете, я сделал его из разных кусков, какие только нашлись на нашем кладбище, — пояснил профессор Джайд, отвязывая вторую веревку. — По крайней мере, тело. А мозг я нашел в одной из старых лавчонок. Дама, которая продала его мне, уверяла, что этому мозгу не меньше сотни лет. Говорят, что он принадлежал какому-то маньяку-убийце и попал в лавку из музея криминальной полиции. Лично я думаю, что там он оказался после того, как его владелец скончался в сумасшедшем доме. У этого мозга странный серовато-зеленый цвет с красными прожилками и пузырями.

Раздался новый стон и треск, как будто в сарае что-то ломали.

— Ушам своим не верю! — воскликнул Плакса, с ужасом глядя на сарай. — Вы все-таки сделали это! Вы оживили мертвеца! И кто же этот маньяк? Горностай?

Шар начал рваться вверх, но Грязнуля держался за последнюю веревку, удерживающую корзину на земле.

— Нет, мозг принадлежал кунице. Ну, то есть я так думаю, что кунице. Хотя мозг больше похож на старый орех…

Тут дверь распахнулась, и на пороге оказался зверь, похожий непонятно на что. Он был составлен из разных кусков — передние лапы когда-то принадлежали норке, задние — барсуку, голова — выдре, а траченный молью хвост — белке. Кто знает, чье у него было сердце, но мозг, как уже говорилось, принадлежал сумасшедшему кунице.

Угрожающе размахивая лапами, монстр направился к ним. Профессор Хайд подбежал к нему и, размахивая палочкой, принялся кричать:

— А ну-ка назад, Станкенштейн! Возвращайся обратно! Назад! Зачем ты опять порвал цепи? Фу! Плохой мальчик! Сколько раз я тебе говорил…

Наши ласки увидели, как маленький профессор своей маленькой и совершенно не опасной палочкой пытается загнать обратно в сарай свое страшное творение.

И тут шар взлетел.

— Не уверен, что мы снова когда-нибудь увидимся с профессором, — сказал Плакса, глядя вниз. — Этот монстр только что перекусил его палочку.

Но у ласок хватало забот и помимо оживленных чудовищ. Воздушный шар уносил их, а под ними простирались поля, похожие на залатанное одеяло. К счастью, они уже взлетели выше деревьев, так что можно было не опасаться того, что шар напорется на острый сук. К тому же тут не было гор, о которые они могли разбиться. Поэтому им оставалось только сидеть и любоваться проплывающими внизу видами. Плакса попытался так и сделать, но у него закружилась голова, и он предпочел устроиться на дне корзины — он боялся высоты. А вот Грязнуле все было нипочем.

Вокруг воздушного шара летали птицы, но они вовсе не собирались нападать на путешественников — они удивленно смотрели на огромный нелепый предмет, который двигался по территории, которую птицы издавна привыкли считать своей. А в корзине спокойно горел огонь, Грязнуля иногда подкладывал уголь, чтобы пламя не потухло. Вообще-то огонь еще и согревал ласок, потому что чем выше они поднимались, тем холоднее становилось. Теперь, с высоты птичьего полета, земля казалась совершенно не такой, какой они привыкли ее видеть.

Ласки пролетали над деревнями и городами, и все бросали дела, чтобы посмотреть на невиданное доселе зрелище. Люди и животные останавливались и глазели на чудо. Фермеры на полях провожали путешественников взглядами — наверное, им тоже хотелось улететь. Несколько раз отважные ласки снижались, и тогда целые стада мышей, которые замечали, что на них сверху летит что-то непонятное, пускались наутек. Один раз шар едва не врезался в водонапорную башню, но Грязнуля сумел быстро разжечь огонь, и шар взмыл вверх, едва не коснувшись крыши строения.

Поздно вечером на горизонте показались дома и башни Туманного. Солнце уже коснулось горизонта одним краешком, но было еще довольно светло, и ласки отлично видели знакомые места. По улицам сновали экипажи, тележки и просто прохожие. Сверху был виден фруктовый и мясной рынок, магазинчики и лавчонки, в которых продавались всякие мелочи.

— Прямо сердце щемит, — сказал Грязнуля при виде города. — Как же я скучал по этим улицам!

— А вот я — нисколько! — заявил Плакса. — Думаю, я вполне мог бы жить в деревне.

— Нет, Плакса, тебе бы там не понравилось. Туда хорошо приехать в гости, но жить все время… Нет, ты бы не смог.

— А вот и смог бы!

— Нет, не смог.

— Смог!

— Ну хорошо-хорошо, не надо так кричать, но могу поспорить, ты бы не смог жить в деревне.

Плакса вздохнул и замолчал. Сейчас не время для споров — гораздо важнее найти место, где они смогут приземлиться.

— Грязнуля, как ты думаешь, нельзя ли приземлиться за Истминстерским дворцом? — предложил он. — Там ведь большущий парк.

— Но мы не можем приземлиться на этой стороне реки, она — для людей! И потом нам придется перебираться на свою сторону по мосту или на лодке. Нет, надо приземляться на нашей стороне. У нас тоже есть парки.

— Но они намного меньше.

— Ничего страшного. И смотри, что я придумал: я сейчас потяну за веревку, чтобы немного выпустить из шара воздух, а ты тем временем скинешь за борт уголь.

— Бросать горящий уголь на город? Так нельзя!

Грязнуля кивнул:

— Да, ты прав. Мы скинем его над рекой. Гляди, ветер несет нас прямо на башню. Бросаю!

И он вышвырнул за борт угли, которые, как метеоры, полетели вниз и с шипением коснулись поверхности воды. Шар начал снижаться. Внезапно он развернулся и понесся прямо над частью города, где жили животные.

— Ура! — завопил Грязнуля. — Кричи «ура!». Я доставил нас прямо по месту назначения!

— Но нас относит прямо на башню с часами! — в ужасе заверещал Плакса.

И правда, башня надвигалась на них — четырехугольная и очень большая. Циферблат часов поблескивал в лучах заходящего солнца, стрелки застыли на четверти десятого. Внизу проплывали парки, в которых мог бы приземлиться их шар, если бы ласкам удалось хоть как-то заставить его спуститься. Впрочем, у них не было времени на то, чтобы выкинуть лишний уголь, даже если не думать о том, что они выкидывают его на город.

— Похоже, мы просто слегка заденем башню! — жизнерадостно прокричал Грязнуля. — И пролетим мимо!

— Нет, мы влетим прямо в середину!

— Если только мне удастся немного отвернуть в сторону! — еще немножко! Нет, не вышло!

— Сейчас мы разобьемся! — заорал Плакса. — Я лучше выпрыгну!

— Успокойся! Все будет хорошо!

Но ничего хорошего быть не могло. Животные внизу останавливались и смотрели на воздушный шар, который, того и гляди, врежется в башню. Как раз в тот миг, когда они проплывали над городской ратушей, Грязнуля заметил нечто в саду позади фабрики, которой владел мэр Недоум.

— Ты только посмотри! — прошептал он. — За всем этим все время стоял именно он.

— Да что ты там бормочешь? — заорал Плакса. — Мы сейчас разобьемся насмерть!

— А…

И тут воздушный шар со всей силы налетел на шпиль. Тонкая ткань порвалась, из шара мгновенно вышел горячий воздух, и корзина рухнула вниз. Ласок выбросило из корзины, какую-то секунду они летели вперед, а потом вцепились во что-то на циферблате. Корзина еще кувыркалась, а потом зацепилась за одну из фигур, украшавших башню, и застряла там.

Четверть десятого. Девять часов пятнадцать минут.

— С тобой все в порядке, Плакса? — поинтересовался Грязнуля.

Он висел, вцепившись в часовую стрелку.

— Разумеется нет, — прохныкал Плакса.

Он повис на минутной стрелке, которая, как известно, двигается куда быстрее, чем часовая.

— Все будет в порядке, — попытался подбодрить его Грязнуля.

— С тобой, может, и будет. Твоя-то стрелка пойдет вверх, а моя вот — вниз.

— Ну да, так и есть. А ты не мог бы подтянуться и попробовать перебраться на мою?

— Ты что, серьезно?

— Если бы я был на твоем месте, Плакса, я бы постарался сделать это как можно быстрее. Иначе ровно в половину десятого ты свалишься со своей стрелки прямо на копье короля Красноуса — его статуя находится прямо под нами. Так что продвигайся-ка лучше понемногу к середине, а потом перелезай ко мне. Иначе…

— Я и так все понял, — прорычал Плакса. С каждой секундой он злился на своего друга все сильнее. Впрочем, он понимал, что Грязнуля абсолютно прав.