Новые земли

Глава 14 (39)

Оборотни, которые, как впоследствии выяснилось, ели прямо очень много, при появлении антилоп начали истекать слюной. Все трое сейчас имели вид закодированных алкоголиков, смотрящих на то, как в баре пиво с рыбкой употребляют.

- Мы поймаем нескольких! – крикнул Крис, стягивая рубаху.

Рядом с водопадом стоял сильный шум от падающей воды и завывающего ветра, совместно создающих давящий низкочастотный гул, поэтому даже мне и оборотням, имеющим очень чуткий слух, приходилось буквально кричать, чтобы слышать друг друга.

- Вы прямо тут обратиться решили? – спросил Кристиана, понимая, зачем он снимает рубашку.

- А в чём проблема? – непонимающе посмотрел оборотень, но, поймав мой взгляд, сразу сообразил, почему это у него спрашивают.

Члены бандиты тоже поняли, зачем оборотни начали раздеваться, и сейчас все с бледными лицами отводили от этих троих взгляды.

Хлоя, которую я ранее считал и продолжал считать очень сильной как физически, так и морально, женщиной, в данный момент закрыла глаза и отвернулась точно так же, как когда наблюдала преображение Кристофера перед нашей дуэлью.

Я тоже имел не очень здоровый вид. От воспоминаний о процессе обращения в животе появлялось неприятное чувство.

- Нам отойти? – уточнил Крис, явно намекая, что охотиться они всё-таки будут.

- Нет, пусть привыкают. Этот мир жесто́к и отвратителен по своей натуре, а учитывая задачи этих людей, будет лучше, если они приготовятся к любой мерзости.

- Учитывая их задачи?

- Неважно. Давайте. С вами пойду на охоту.

Положил на землю меч и щит, а сам взял копьё у одного из моих людей и приготовился, ожидая оборотней. Я понимал, что атаковать нужно одновременно, иначе антилопы разбегутся, и потом нам по всей долине за ними бегать придётся. Животные были небольшие, на вид от двадцати до тридцати килограммов, поэтому одной или двух нам однозначно недостаточно на такую ораву людей, особенно, учитывая этих троих троглодитов, которым чтобы наесться нужно каждому по половине такой антилопы.

Я был очень воодушевлён. Ведь это моя первая в жизни охота. Причём не та охота с ружьями, к которой все привыкли, а как первобытные люди – с копьём! Жаль, что не на мамонта.

Ощущался такой эмоциональный подъём, что даже навязчивое желание покурить пропало без следа.

Через три минуты оборотни обратились. Зрелище, как и прежде, было омерзительным. Шум воды заглушал хруст ломающихся в процессе превращения костей и треск рвущейся кожи, но картина перед глазами никуда не делась.

На моё предложение присоединиться к охоте, Хлоя и ещё несколько человек отказались, с бледным видом косясь на трёх антропоморфных волков. Аббас изъявил желание поучаствовать в охоте, но бородатого я не пустил, так как он был бойцом силового, а не скоростного типа. Нам же нужно действовать крайне быстро и осторожно, чтобы не распугать добычу.

В итоге мы вчетвером направились в сторону пасущихся антилоп.

Оборотни действовали очень слаженно. Они лишь переглянусь, и потом Эдгар побежал вправо, Алан – влево, а Крис понёсся прямо в нескольких метрах от меня.

Я тоже бежал вперёд, пригнувшись к земле, чтобы обращать на себя меньше внимания, и передвигался короткими перебежками от одних редко растущих кустиков к другим.

Когда до антилоп осталось около пятидесяти метров, Крис кивнул мне и рванул вперёд. Прицелившись, я бросил копьё в ближайшую антилопу и изо всех сил помчался к остальному стаду. Когда копьё вонзилось в бок животного, буквально пробив его насквозь и пригвоздив зверушку к земле, я уже был в пятнадцати метрах от следующей добычи. Вытащил на бегу прямой клинок и, мгновенным рывком проносясь мимо антилопы, перерезал ей горло, а сам продолжил бежать к очередной жертве.

В это же самое время Крис добежал до стада и одним ударом когтистой лапы разодрал горло ближайшему парнокопытному.

Тогда же животные увидели нас, и с какой-то невероятной скоростью начали разбегаться в разные стороны, двигаясь зигзагами и периодически высоко подпрыгивая.

Из-за того, что антилопы начали двигаться, как разбитые в бильярде шары, я сбился и потерял свою цель. Попытавшись нагнать следующее животное, понял, что теперь без мгновенного рывка мне за добычей не успеть, а способность ещё в откате.

Посмотрел в сторону Криса. Он издал мощный рык, сопровождаемый выбросом маны, и две антилопы, находящиеся в непосредственной близости от оборотня, начали двигаться медленно и растерянно. Их ноги дрожали, а походка стала шатающейся. Обеим Крис разорвал глотки.

Через минуту с разных сторон подошли Эдгар и Алан.

Итоги нашей охоты вышли, на мой взгляд, впечатляющие: я прибил двух, Крис – трёх, Эдгар – четырёх и Алан – трёх. Целых двенадцать штук за минутный набег!

…

Два с половиной часа ушло на снимание шкур, разделку туш, разведение костров, готовку и сам завтрак. Мы просто пожарили мясо, без соли и специй. Но всё равно оказалось не так уж и плохо. За один присест отряд съел восемь туш. Причём оборотни съели нереально много: килограммов по пять чистого мяса каждый.

«Куда, блин, в них лезет? Столько сожрать – пузо лопнет!»

Кстати, пленного «чебурашку» тоже пришлось кормить. Когда воздух наполнил аромат жареного мяса, странный эльф на́чал клянчить еду, ломаным языком объясняя, что проголодался. Я считал, что этому жирдяю неплохо было бы посидеть на диете, но Хлоя его всё же накормила.

Оставшиеся четыре туши антилоп были обезглавлены и привязаны за задние копыта к рюкзакам самых высоких мужиков в группе, чтобы с мяса стекла вся кровь. Через некоторое время тушки «упаковали» в содранные с антилоп шкуры и плотно завязали верёвками, чтобы по ним мухи не лазили.

За день мясо сильно не испортится, а нам нужно ещё минимум раз поесть сегодня.

За первую убитую мной антилопу Крис сделал мне выговор. Оказывается, в живот целиться нельзя, потому что в этом случае разрывается кишечник, и его содержимое расходится по крови, да и, вообще, всё вываливается в брюшную полость, а это портит вкус мяса. Для обычных людей такое было бы незаметно, но лохмато-зубастые оказались гурманами, блин.

После завтрака мы двинулись налево от водопада, куда, как слышал Эдгар из разговора группы Артура, отправились наши потеряшки.

Шли по долине не торопясь, внимательно осматривая окружающую местность. Мне за вчерашний день хватило двух стычек, в результате которых отряд остался почти без оружия, всех полезных вещей и припасов, а я после встречи с орками, вообще, чуть седобородому не представился…

На удивление, за весь день мы не встретили никаких проблем. Даже несколько раз натыкались на фруктовые деревья и наедались яблоками и местной кислой хурмой.

Как только солнце стало клониться к горизонту, разбили лагерь, приготовили оставшееся мясо и поужинали.

Когда все, кроме назначенных караульных, разошлись спать, мы с Эдгаром снова разговорились:

- Слушай, Эдгар, а почему оборотней стало так мало? Ведь вы очень сильные создания.

- Ну, наши уровни довольно высокие, потому что мы живём в долине и для пропитания постоянно охотимся. Дядя Грум рассказывал, что уровни наших предков были значительно ниже, когда оборотни жили в городах, поэтому они были слабее.

- Это понятно, но всё равно, вы даже для своих уровней довольно сильны. Как так вышло, что вас почти истребили?

- Видите ли, преобразование занимает длительное время, а пока обращение не закончится, мы почти беззащитны.

Эдгар сидел и смотрел на костёр, но мыслями своими он был явно где-то далеко и рассказывал всё даже не мне, а просто кому-то в воздух.

- В человеческом облике мы слабы, даже слабее простых людей, – всё с таким же отсутствующим видом продолжил парень – а в облике зверя долго находиться нельзя.

- Почему?

- Э-э-э… Во-первых, когтистые лапы не очень-то годятся, чтобы собирать урожай или строить дома, или шить одежду… А, во-вторых, если слишком долго находиться в виде зверя, можно забыть, что ты разумное создание, а не дикое животное.

- Когда вы обращаетесь, это на вас как-то влияет? – удивлённо поинтересовался у парня.

- Да. Однажды я целых два дня пробыл на охоте… – Эдгар грустно улыбнулся. – Вот никак добыча не шла, а я всё пытался кого-нибудь выследить. Так, потом даже после преобразования в человеческий облик меня тянуло рычать, а также агрессия, повадки…

Эдгар сделал паузу, после чего продолжил.

- Если мы слишком долго находимся в обличии зверя, мы перестаём быть разумными… чем дольше, тем сложнее вернуться в норму.

- Понятно.

- Извините.

- За что ты извиняешься?

- За то, что жалуюсь тут Вам.

- Не переживай, всё нормально. Кстати, Эдгар, как ты смотришь на то, чтобы узнать об этом мире что-то новое?

- Что Вы имеете в виду?

- Ну, после возвращения в вашу деревушку не хочешь дальше пойти со мной?

- Куда?

- В Азур. Это мой город. Ты ведь никогда нигде не был, кроме своей деревни и этой долины, правильно? Посмотришь, что такое город, как в нём живут. Твоему отцу и Груму скажем, что ты пойдёшь, чтобы встретить караван и сопроводить его назад в деревню.

Парень сидел с горящими глазами. По нему было видно, что он очень хочет согласиться.

- Если будет возможность, возьми свою семью. Думаю, твоей жене тоже будет интересно. Можешь взять друзей. Вашу защиту полностью беру на себя. Груму и старостам я докажу, что смогу обеспечить вашу безопасность и вернуть вместе с караваном домой. Всё, что я обещал твоему дяде в качестве платы за вашу помощь нужно будет собирать четыре или пять дней. Это время поживёте в моём замке, погуляете по городу.

- А если люди узнают, кто мы? – опасливо спросил парень.

- Не переживай, не узнают. Сейчас не весна, поэтому с вашими женщинами проблем не будет, ведь так? Кроме того, о вас только слухи ходят. Большинство людей даже не знают, как определить оборотня.

«Тёмных очков у меня нет, чтобы им всем выдать. Думаю, если учесть огромное количество разных культур в местном обществе, что-то вроде фаты или паранджи из тонкого шёлка на них будет смотреться не слишком странно, а глаза в таком головном уборе не видно. Блин, нужно посоветоваться с кем-нибудь, как поступить».

Мы разговаривали ещё около часа о разных вещах, после чего пришёл Алан, отправил Эдгара спать, а сам начал медленно обходить лагерь вместе с караульными.

Ночь прошла без приключений, а утром мы вновь двинулись дальше вдоль гор в выбранном направлении.

Через четыре часа пути вдалеке стал виден огромный обелиск. А ещё через некоторое время показалась деревня, расположившаяся рядом с этим обелиском.

…

Я дал напутствие, чтобы все члены банды вели себя очень осторожно и внимательно осматривали окружение.

Тому было две причины.

Первая: В этой долбанной долине, как и сказал Кристофер, с которым я сражался в деревне оборотней, нет ничего радужного. Долина опасна, а если кто-то в ней поселился, то либо знает, как справляться с этой опасностью, либо сам является частью этой опасности, либо всё вместе.

Вторая: Группа, в поисках которой мы тут бродим, попала в переделку. Люди шли к обелиску. Вот он обелиск, а рядом с ним деревня, в которую иномиряне, скорее всего, и зашли. Связь местных обитателей и проблем очевидна.

Мы осторожно двинулись в сторону поселения.

Пока приближались к деревне, внимательно рассматривал жилища аборигенов.

Это были не дома, а нечто похожее на индейские вигвамы.

Когда мы приблизились, стало понятно, что жителей в поселении немало. Домиков было чуть меньше двух сотен, при этом по само́й деревне бегали детишки, а между вигвамами перемещалось множество людей, занимаясь своими делами.

После того как до деревни оставалось около двухсот метров, местные нас заметили и засуетились. Приблизившись на расстояние ста метров, я скомандовал банде остановиться.

В сторону деревни на переговоры отправились я, Хлоя, Аббас и Алейна, которая стала уже постоянной любовницей Хлои в этом походе. Хотел, чтобы с нами пошёл ещё и Крис, но оборотни опять упёрлись, заявив, что они только наши сопровождающие, и остались с бойцами.

Подходя к деревне, я внимательно рассматривал обелиск.

Он был огромным и представлял собой прямоугольный гранитный брусок со стороной пять метров и высотой двадцать метров. На всех гранях обелиска были высечены изображения разных лягушек или жаб. То лягушка на кувшинке, то в траве, то на человеческой руке. И таких изображений было много сотен, полностью покрывающих все грани обелиска до самого верха.

Из деревни нам навстречу вышли пятеро мужчин.

Первым шёл старик лет семидесяти, остальные четверо двигались на шаг позади него.

«Может, это показывает, кто главный парламентёр?»

Тихо сказал своим сопровождающим, чтобы шли так же на шаг позади меня.

Когда между нами осталось около десяти метров, местные остановились. Мы поступили аналогично.

Все присутствующие были людьми. Чёрные волосы, смуглая кожа, карие глаза. Одевались деревенские, как в фильмах про индейцев: сапоги из мягкой кожи, похоже, тех самых антилоп, на которых мы вчера охотились, широкие коричневые штаны, коричневые рубашки. На всём этом цветными нитками были вышиты разнообразные узоры, а швы декорированы множеством висящих верёвочек. По виду селяне очень напоминали индейцев, только перьев не носили. На груди и спине каждого мужчины зелёными нитками были вышиты изображения лягушек.

«Блин, что это у них за лягушачий культ такой?»

Старик молча достал из-за пазухи курительную трубку, мундштук которой был целых сорок сантиметров, и начал медленно набивать её табаком.

У меня от этого зрелища появилось ощущение, что лёгкие заполнились ватой, а желание курить вспыхнуло с новой силой.

«Ёлки моталки, у меня сейчас уши в трубочку свернутся, как курить хочется… Бросать, что ли? Не, на фиг, уже несколько раз пробовал, не получилось. Да и, если уж быть честным с собой, нравится мне это…»

Все молчали.

Я тоже не стал ничего говорить. Решил, что индейцы сами начнут беседу, когда сочтут нужным, а нарушать их традиции или какие-то другие правила не хотелось. Только боги знают, как они на это отреагируют, а мне новых проблем не нужно.

Главный парламентёр забил трубку, достал прикуриватель, ну, то есть огниво, раскурил табак, выдохнув вверх густое облако дыма. Пока длился процесс раскуривания, индейцы нас изучали, внимательно разглядывая и наблюдая за реакцией «пришельцев».

Старик улыбнулся и обратился ко мне.

- งีล ล รยวตว นลน ฌแมง – сказал он на неизвестном языке.

- Вот же ж, твою мать… Хлоя, что это за язык?

- Я не знаю! – ответила рыжая.

- Мне кажется, это язык людей с южных островов. – высказал своё мнение Аббас – Точнее, не так, он похож на язык островитян, но сильно отличается. Я могу разобрать лишь отдельные слова.

Наблюдая за нашими переговорами, дед повернулся за спину и посмотрел на одного из своих сопровождающих.

Этот мужчина сделал шаг вперёд и встал рядом со стариком.

- Зачем вы к нам пришли? – задал он вопрос, произнося слова с сильным акцентом.

- Так, вы всё-таки говорите на общем? – спросила Хлоя.

Индейцы нахмурились, а наш переговорщик опять заговорил.

- Почему женщина смеет отвечать на вопрос, который ей не задавали?

- Эй ты… – начала возмущаться Хлоя, но завершить грубую речь я ей не дал.

«Видимо, взять Хлою и Алейну в данном случае было неудачной идеей. Знакомы мне такие культуры, где женщины в статусе, мягко говоря, ниже мужчин…»

Повернулся к Хлое и сказал.

- Забирай Алейну и топайте к нашим. Пришли ко мне троих мужчин. Не возмущайся. У них свои традиции. Мы в это не лезем, мирно проходим мимо и всё. Поняла?

Рыжая с недовольным видом пошла к банде, а я повернулся к индейцам.

Хоть и разговаривал со мной переводчик, но обращался я всё равно к их главному.

- Мы ищем наших знакомых. Несколько недель назад они проходили здесь и где-то потерялись. Это была группа из шести мужчин и четырёх женщин. Вы их не видели?

Мужик начал негромко переводить старику заданный вопрос.

- งก ๓๗ง บคล ต ฌฌ จล มยะ น็ งับบ็ ดย ลับ ไ มย้ แมย งลี งีนิ น นฌ น งน้?

Дед повернулся ко мне, улыбнулся, покивал головой несколько раз и, глядя в глаза, что-то долго говорил. Когда он закончил, сказанное перевёл помощник.

- Твои друзья были здесь, но уже давно. Они пошли на испытание Кнаха, но пока не вернулись. Обычно оно занимает около месяца, или даже больше. Возможно, они скоро вернутся.

- А они на этом испытании не погибнут?

- Нет, на испытании никто не гибнет. Они или пройдут его и получат награду, или не смогут и вернутся домой ни с чем.

«Вот и думай теперь, правду они говорят или нет? Или сейчас эти чингачгуки свистят про безопасность, или группа, разыскиваемая мной, оказалась кончеными неудачниками, которые вляпались в передрягу на простеньком испытании… Нет, всё равно верить сказанному не стоит, нужно убедиться».

- Вы можете показать, куда пошли те люди? Мы направимся на их поиски.

Мужик в очередной раз перевёл старику сказанные мной слова. Тот снова добродушно улыбнулся, покивал несколько раз и что-то ответил.

- Мы отведём вас, но завтра. Сегодня останьтесь с нами.

- Зачем?

- Сегодня большой праздник. Наша вера запрещает в этот день работать или делать что-то важное. Раз вы пришли, то можете принять участие, как наши гости.

- Что я вам буду должен за помощь?

Переводчик снова поговорил со стариком и далее обратился ко мне.

- Если у вас есть соль и специи, поделитесь с нами. Больше нам ничего не нужно.

- Эм… – вид у меня стал неприглядный. – У нас были специи, но мы нарвались на пикси, и мелкие твари всё украли.

- Кто такие пикси?

- Ну, это феи… Как бы объяснить? Вот такие маленькие крылатые девочки. – я изобразил двумя пальцами размер этих пикси.

- งนง ท็ งีลี ยนยน!

Лицо старого индейца наполнилось таким отвращением, какого я раньше за всю свою жизнь не видел.

- Ах, эти маленькие пищащие су… самки… Мы понимаем. Хорошо, от вас ничего не нужно. Мы покажем вам путь просто так.

«Хм, видимо, карликовые потаскушки и этим индейцам тоже подгадили. А судя по роже старика, ещё как подгадили. Мне кажется, у него от одной мысли о мелких дрянях морщин больше стало…»

…

Всю банду пригласили в поселение.

Здесь было примерно поровну женщин и мужчин, также немало детей разных возрастов. Жителей оказалось около пяти сотен.

Я обратил внимание на кое-какую особенность: в одни и те же вигвамы редко заходили и женщины, и мужчины. Преимущественно, в одни заходили и выходили женщины, в другие также заходили и выходили мужчины. Дети до определённого возраста забегали в вигвамы, которыми пользовались женщины, но мальчики примерно лет с тринадцати на вид, начинали ходить только в мужские вигвамы.

«Хм, интересно у них всё как-то… Ладно, любопытство хоть и гложет, но спрашивать не буду, вдруг обижу кого-то этим».

Всю нашу довольно большую группу легко распределили по домам. Женщин к женщинам, мужчин к мужчинам. Меня и Аббаса пригласил к себе старик, который вёл переговоры. Он оказался вождём племени. Все вигвамы в поселении были полностью идентичны, за исключением вигвама вождя. Он оказался больше, и его покрывали изображения лягушек, вышитых разноцветными нитками.

Индейцы активно готовились к празднику. На улице выставляли множество столов, которые разделили на две группы: одна – для женщин и детей, другая – для мужчин и мальчиков старше тринадцати лет.

На столах расставляли блюда с фруктами, варёными овощами, мясом, разную рыбу, кувшины с водой и ягодным вином. В общем, готовили неплохой банкет.

Как моей банде, так и мне, собственно, спокойно за всем этим наблюдать было нелегко, потому что мы сегодня ещё вообще ничего не ели.

В поселении довольно многие могли говорить на общем языке, хоть и с сильным акцентом. Трудности с языком не создавали препятствий в общении, все друг друга без проблем понимали.

Пока женщины подготавливали банкет, мужчины постоянно куда-то ходили и приносили огромные невысокие глиняные горшки, или кувшины с широким горлышком, или что-то среднее – непонятно. Горшки закрывались сверху куском кожи, который был закреплён верёвкой вокруг горлышка.

Я некоторое время наблюдал за всем этим процессом, сидя в стороне и высматривая хоть какие-то признаки, говорящие о подготовке к нападению на нас, но ничего подобного не заметил.

На наших людей не косились взглядами, не было никаких намёков на агрессию или неприязнь. Наоборот, все спокойно и мило общались с гостями. Когда мои бойцы обращались к кому-то, кто не понимал нашу речь, те подзывали переводчиков.

За это время я успел пообщаться с мужиком, который выступал в роли переводчика между мной и вождём. В разговоре с ним выяснил, что у этих индейцев нет понятия семья. Вернее, не так… все они – одна большая семья.

У них нет жён. Женщины с мужчинами просто договариваются, с кем хотят провести ночь, ну и, собственно, идут заниматься любовью. Причём строго ночью, днём этим заниматься нельзя, почему – бес его знает. Для такого времяпрепровождения на противоположной стороне деревни построены вигвамы для уединения.

Дети все считаются общими. Никто не говорит, что это мой сын или дочь, а это – мой. Все они для детей отцы и матери, и, соответственно, ребёнок может обратиться за помощью к любому взрослому, как к родителю. Женщины сами между собой договариваются, кто учит детей, нянчится с малышами или занимается готовкой.

Работами по хозяйству: строительством домов, возделыванием земли, собиранием фруктов и овощей, рыбалкой и охотой и даже шитьём одежды занимались исключительно мужчины. Жёны у них не должны работать, только готовить еду, убираться и воспитывать детей – никакого физического труда.

Община показалась очень интересной.

Я выпросил у переводчика трубку и табак.

Индейцы курили обычный табак, без добавления разных цветочных лепестков и ароматных трав.

Хоть мне и больше нравился табак с добавками, который курил в последнее время, но этот вызвал какое-то приятное чувство ностальгии.

…

Солнце уже село за горизонт, а веселье было в самом разгаре.

Пространство вокруг освещалось горящими кострами и факелами, закреплёнными на деревянных треногах.

До са́мого заката я был крайне подозрительным, опасаясь, что нас могут отравить, но ни еда, ни вино не были отравлены, а все присутствующие, как жители деревни, так и гости, если и пили одно и то же. Мои опасения не оправдались. Притом даже в поведении индейцев не читалось никакого негатива по отношению к нам, поэтому уже в середине праздника мне удалось расслабиться.

Банкет прошёл очень весело. Все сидели, ели, выпивали ягодное вино, которое оказалось довольно неплохим, и много общались. Парочка моих бандитов даже совратили местных девиц и ушли после захода солнца в домики для уединения. Сначала я напрягся, но потом понял, что местные мужики на это никак негативно не отреагировали, поэтому не стал препятствовать такому отдыху.

Деревенские тоже подкатывали к нашим дамам. Их попытки оказались менее успешными. Только одна девица ушла с очень мускулистым молодым индейцем, вызвав этим приступ ревности у Хлои. Поведение рыжей меня сильно удивило, ведь она никогда с этой девочкой даже не заигрывала. Ну да ладно, как я и говорил, у атаманши свои тараканы в голове.

Удивительным на самом банкете было то, что не напился никто. Вообще никто – ни один! Тем, кто уже был в состоянии кондиции просто переставали наливать. Это относилось как к местным, так и к моим бандитам. Даже тем, кто пытался самостоятельно налить себе кружку вина, препятствовали остальные.

«Интересные у них всё-таки традиции».

Когда пиршество закончилось, вокруг костров начали́сь танцы, к которым мои подчинённые с огромным удовольствием присоединились.

А ко мне и Аббасу подошёл наш переводчик и сказал, что вождь ждёт нас «в своей инипи».

…

Я, Аббас, вождь и переводчик сидели в одних набедренных повязках в этой инипи.

До этого мы долго разговаривали о каких-то бесполезных вещах вроде погоды, охоты в горах, сборе урожая и тому подобном. На протяжении всей беседы в вигвам заходили девушки и заносили фрукты, вино, а после принесли разожжённые угли и разложили их на каменном основании в центре вигвама. Затем прямо на угли положили широкий плоский камень с выемкой посередине.

В следующий миг, когда вождь и переводчик начали раздеваться, я напрягся. Мой извращённый мозг не рисовал никаких картин, которые бы меня устраивали в подобной ситуации. Однако, они надели набедренные повязки и дали мне и Аббасу такие же.

Когда вождь увидел, что мы не понимаем, чего от нас хотят, то даже не стал обращаться к переводчику. Он просто сел возле раскалённого на углях камня и полил его водой, в результате чего всю палатку заволокло густым горячим паром.

«Ё-моё, да это же сауна!»

Мы разделись, аккуратно сложив у стенки нашу одежду и снаряжение, и присоединились к вождю.

Было очень приятно париться, потягивая вино, куря трубку и ни о чём не разговаривая.

Минут через двадцать наших посиделок шум за пределами вигвама прекратился. Я решил, что все пошли спать.

В тот же момент в сауну вождя зашла девушка и протянула ему и переводчику какие-то тряпки. Лицо девушки ниже глаз было обвязано мокрым платком.

Пока вождь и переводчик разворачивали поданные им тряпки, в сауну зашёл молодой мужчина, лицо которого также было замотано банданой. Парень занёс один из тех больших горшков, которые мужчины носили перед банкетом.

Вождь и переводчик развернули тряпки и завязали их вокруг своих лиц так же, как и вошедшие парень с девушкой.

Ситуация казалась странной, но я уже насмотрелся много странных традиций у этих аборигенов, поэтому ожидал, что за ритуал они покажут нам дальше.

Вошедший парень развязал принесённый кувшин. Когда он снял закрывающую горлышко шкуру, оттуда выпрыгнула гигантская жаба, весом, наверное, килограмма два.

Как только земноводное выпрыгнуло из кувшина, Аббас, не издав ни звука, упал лицом на пол. Я сразу понял, что что-то не так, поэтому резким прыжком рванул к месту, где были сложены мои вещи, и схватил клинки.

И вот я с клинками наготове, стоял напротив индейцев, а они смотрели на меня шокированными глазами.