Обещай мне эту ночь

Глава 21

Декабрь 1798 г.

День прошел относительно мирно. Изабелла осваивалась на новом месте, исследуя свой незнакомый дом — по крайней мере ту его половину, которую она объявила своей. Джеймса она не видела, но решила, что он, должно быть, заперся в своем кабинете, занимаясь теми неотложными делами поместья, которые потребовали их скорейшего возвращения из Шотландии. Даже Бриджет вела себя тихо, хотя это скорее всего объяснялось соской из сахара, которую сделала для нее миссис Бентон, а не чем-то иным. Но как и все хорошее в нашем мире, это не могло продолжаться долго. Тишина и спокойствие испарились на следующее же утро, когда с восходом солнца в дом нахлынула целая армия торговцев.

Изабелла вышла в центральный холл, чтобы посмотреть, что случилось, и увидела только, как миссис Бентон указывает рукой последнему из пришедших в направлений покоев Джеймса. Поскольку Иззи заявила, что дела Джеймса ее не интересуют, она послала служанку покрутиться среди слуг и выведать, что происходит.

— Ремонт, миледи, и кое-какие переделки, — сообщила ей Беки, излагая скудные сведения, которые ей удалось раздобыть. — Вот и все, о чем там говорят. Здешний народ не слишком-то разговорчив. — Она осуждающе покачала головой.

Изабелла вполне разделяла ее чувства. Не то чтобы ее очень уж волновало, чем занимается Джеймс, но ведь переделку и обустройство дома и в самом деле следовало бы согласовывать с его госпожой. Нельзя сказать, что ей нечем было заняться. Ведь Шеффилд-Парк обходился без хозяйки с тех самых пор, как умерла бабушка Джеймса, а это, по подсчетам Иззи, случилось самое меньшее полсотни лет назад. И дом действительно нуждался в женской руке. Миссис Бентон в свое время была опытной экономкой, но с годами сильно сдала.

Настроение Иззи значительно улучшилось к Полудню, когда появился Дэвис с подарками. Трудно сохранять недовольный вид, если нужно открывать подарки, и, еще труднее оставаться сердитой, когда видишь сверкающее ожерелье из бриллиантов с аквамаринами. Вместе с украшением в бархатном футляре лежала записка от Джеймса с просьбой отобедать с ним этим вечером.

— Могу я передать лорду ваш ответ, миледи? — спросил Дэвис.

— Передайте ему, что я с удовольствием пообедаю с ним сегодня.

Изабелла тщательно оделась, выбрав бледно-голубое платье, к которому прекрасно подходили ее новые драгоценности. Она вошла в гостиную ровно в семь и увидела там ожидавшего ее Джеймса, великолепно выглядевшего в своем строгом вечернем костюме.

Прежде чем смелость покинула ее, Иззи быстро поцеловала его в щеку.

— Благодарю тебя за ожерелье. Оно восхитительно.

— Как и ты.

Иззи покраснела, чувствуя себя скорее молоденькой девушкой, чем замужней леди. С другой стороны, размышляла она, пока Джеймс вел ее в столовую, во многих отношениях она оставалась ближе к невинной мисс, чем к опытной женщине.

Они насладились изысканной трапезой, и Джеймс показал себя искусным собеседником. Он поддерживал непринужденный разговор все время обеда, избегая любых потенциально неловких тем. Они вспоминали свои детские забавы, и Джеймс развлекал ее рассказами о том, в каких переделках им с Генри довелось побывать во время учебы в Оксфорде. А Иззи потчевала его забавными историями из времен своего пребывания в Лондоне и в Бате, и Джеймс покатывался со смеху. Она оставалась за столом, пока он пил свой портвейн, и их разговор постепенно сменился доверительным молчанием. Когда одна из свечей зашипела и погасла, Изабелла заставила себя встать. Вечер оказался таким приятным, что ей хотелось, чтобы он никогда не кончался.

Джеймс поднялся вслед за ней. Взяв ее за руку, он перешел опять в гостиную. Без предупреждения он крепко прижал ее к себе и нежно поцеловал в губы. У нее подогнулись колени.

— Пригласи меня в свои покои, — попросил он, игриво куснув ее нижнюю губу.

— Нет. Не сегодня. — Изабелла неохотно отстранилась.

— Тогда приятных снов, Иззи. До завтра, — со вздохом произнес Джеймс.

— Спокойной ночи, — ответила она и поспешила в свою комнату.

С тех пор так и повелось. Все дни до самого вечера Джеймс оставался в своем крыле особняка, а Иззи у себя по утрам играла с Бриджет и занималась хозяйственными делами. Каждый день после полудня приходил Дэвис и приносил различные подарки: шляпку, украшенную желтыми и белыми шелковыми розами; красивые эмалевые шкатулки; черепаховые гребни для волос; изысканный веер; пару маленьких попугайчиков; несколько кусков ароматного мыла, масла для ванн… И каждый подарок сопровождался запиской от Джеймса с приглашением отобедать с ним.

Каждая встреча оказывалась приятнее, чем предыдущая. Изабелла все больше узнавала о своем муже. Она получала огромное удовольствие от общения с ним и уже начала тосковать по нему даже днем. Каждый раз после обеда он провожал ее в гостиную и целовал. Иногда он действовал неторопливо и нежно, иногда бывал требователен и нетерпелив.

Он каждый раз просил ее, чтобы она пригласила его к себе в спальню, но Иззи помнила совет своей матери. Им предстояло еще обсудить некоторые весьма серьезные вопросы, и пока они этого не сделают, она не подпустит его к себе. Однако Иззи чувствовала, что долго не выдержит.

Каждую ночь Изабелла ворочалась и металась в кровати, а когда наконец засыпала, то видела во сне Джеймса, Излишне говорить, что эти сны не приносили ей облегчения. Она просыпалась возбужденная, вся в поту, с одеялом, скомканным в ногах. Иззи пыталась сама ласкать себя, но эта разрядка была слишком кратковременна и мимолетна и исчезала так же неотвратимо, как любовник в ее снах.

После двух недель такой жизни, нервы Иззи были напряжены до предела. Джеймс занимал все ее мысли днем и продолжал преследовать во сне. Она поняла, что ей самой придется заводить разговор обо всех щекотливых моментах, но на обедах царила такая волшебная, непередаваемо чарующая душевная атмосфера, что Иззи жаль было ее разрушить.

Этим вечером Джеймс не ограничился поцелуями. Он обхватил ладонью ее груди через платье, и эта простая ласка, воспламеняя кровь, едва не подвела ее к вершине блаженства. Джеймс привлек ее к себе и, обхватив ее ягодицы, крепко прижал к своей возбужденной плоти. Иззи обезумела от желания, и Джеймс это почувствовал.

— Позволь мне отвести тебя в твою комнату, — сказал он между жаркими поцелуями, которыми покрывал ее шею. — Сегодня, Иззи, пока мы оба не сошли с ума.

Разве она способна была мыслить, когда он продолжал ее ласкать?

— Я…

— Да, — произнес он, подбадривая ее. — Скажи: да.

— Не могу. — Она высвободилась из его объятий и заметила в его глазах разочарование и досаду. — Извини, — прошептала она и убежала.

Позже, в своей комнате, Изабелла задумалась: правильно ли она поступила? Так ли на самом деле ужасно было бы уступить ему и сказать «да»? Что она выигрывает, отказывая ему — и себе — в удовольствии, которого они оба жаждут?

«Ничего! — кричало ее тело. — Иди к нему». Она обдумала эту мысль. Он, без сомнения, с радостью встретит ее в своей постели.

Иззи позвала Беки, чтобы та помогла ей раздеться, легла в постель, но уснуть не могла.

Обольщение — вот что ей нужно!

Хотя часть готических романов Иззи — к ужасу своей матери — подарила на день рождения близнецам, у нее осталось еще вполне достаточное количество книг «Минерва-Пресс». Она накинула пеньюар и поплелась в библиотеку. Раз уж она не может позволить себе интимные отношения, придется искать утешения в чужой жизни какой-нибудь предприимчивой героини… и, может быть, даже почерпнуть что-нибудь полезное для себя!

Подойдя к библиотеке, Изабелла обнаружила, что не ей одной не спится. Она удивленно уставилась на сидевшего там мужчину, чей силуэт отчетливо вырисовывался в свете угасающего пламени камина. Это был ее муж, Джеймс, и все же в некотором смысле он оставался для нее незнакомцем. Иззи необходимо было понять, что он здесь делает. Не именно в этой комнате, а вообще в ее жизни. Почему он вернулся? Все было бы намного проще, если бы он находился где-нибудь далеко.

— Потому что ты нужна мне, — сказал он, и Иззи поняла, что произнесла свои мысли вслух. Удивительно, как ему удалось так поразить ее этими простыми словами. Сколько же она ждала, сколько раз за эти долгие годы молилась, чтобы услышать от него эти слова!.. А теперь, наконец услышав их, вместо ликования и торжества ощутила боль и пустоту.

Когда-то она очень нуждалась в нем. Но теперь Изабелла не была уверена, что он все еще нужен ей. И правда состояла в том, что на самом деле она и не хотела этого знать. Для этого ей нужно было бы заглянуть в такие потаенные глубины своего сердца, которые она давно заперла. Она научилась справляться без него, обрела душевное равновесие, которым не хотела рисковать. Кроме того, у нее была Бриджет, заполнявшая ее сердце.

Этот ее мятежный орган тревожно забился, когда Джеймс поднялся на нош и подошел к ней. Он нежно поправил выбившийся локон на ее виске. Это было уже слишком. Иззи отвернулась от него, но успела заметить вспышку боли в его глазах.

— Неужели я совсем тебе не нужен, Иззи? — тихо спросил он.

— Перестань. Пожалуйста, перестань, — взмолилась она, пытаясь сдержать дрожь в голосе. С другой стороны, она пролила уже столько слез по этому мужчине, что изменит еще некоторое их количество?

— Знаешь, о чем я думал, перед тем как ты вошла? Я вспоминал то утро в Шотландии, когда нашел тебя и Бриджет уснувшими вместе в детской. Ты была похожа на ангела — такая же прекрасная и добрая, а Бриджет выглядела как истинный дар небес. Мне очень жаль, что меня не было здесь, когда она родилась.

Изабелла всхлипнула.

— Миссис Драммонд наверняка отослала бы тебя прочь с бутылкой бренди и указанием держаться подальше.

— Я бы оставался рядом с тобой все время, — торжественно уверил он ее, повернув Иззи лицом к себе и вытирая ей слезы. Искреннее сожаление, которое она увидела в его глазах, невозможно было игнорировать.

— Ты был со мной, — прошептала она, на мгновение накрыв его ладонь своей, в безмолвной просьбе не прерывать контакт, не убирать руку с ее щеки. — Когда у меня уже не было сил тужиться, я услышала твой голос, почувствовала, как твои руки обнимают меня, передавая мне твою силу.

— Когда меня подстрелили, когда я думал, что умираю, я чувствовал, будто ты рядом, облегчаешь мне боль, И я мог думать только о том, что так никогда и не сказал тебе, как сильно я тебя люблю. Ты должна понять…

— Ты меня любишь? — воскликнула она, потрясенная до глубины души.

Джеймс был так поражен ее изумленным возгласом, что отступил назад, споткнулся об оттоманку и тяжело шлепнулся на пол, смущенно улыбаясь жене.

— Хочешь сказать, что я все еще не говорил тебе об этом?

Иззи покачала головой. Сердце ее бешено колотилось, наполнившись такой радостной надеждой, что она боялась вздохнуть.

— О Боже, какое ужасное упущение с моей стороны, — пробормотал он.

Вздохнув, Изабелла опустилась рядом с ним на колени.

— Джеймс Шеффилд, если ты сейчас же не скажешь мне…

Он привлек ее к себе на колени и крепко прижал к груди.

— Я люблю тебя, — хрипло произнес он, уткнувшись ей в волосы.

Слегка отклонившись назад, он встретился с ней взглядом. Буря чувств, бушевавших в его душе — Иззи прочла это в его глазах, — потрясла ее.

— Я люблю тебя, — повторил он. — Люблю тебя так сильно, как никогда никого не любил. Люблю сильнее, чем можно себе представить.

— А Бриджет? — спросила Иззи.

— Не буду отрицать, что мне нелегко было привыкнуть к мысли, что я стал отцом, но как я могу не любить ее?

Изабелла отстранилась от него, спустившись на пол.

— А что, если бы это был мальчик? Ты испытывал бы к нему точно такие же чувства?

— Разве я мог бы не любить нашего ребенка? Но может, следует это проверить, чтобы убедиться? Бриджет нужен братик, чтобы она могла играть с ним, не так ли?

— Но ты же намеревался раз и навсегда покончить с родом Шеффилдов!..

— Любовь моя, мой дед слишком долго управлял моей жизнью. Даже из могилы он умудрился достать меня своими когтями. Больше я не позволю ему сохранять прежнюю власть надо мной. — Джеймс встал, взяв ладони Иззи в свои, помог ей подняться на ноги. — Когда я тебя снова увидел, когда взял на руки свою дочь, все изменилось.

Изабелла так резко высвободилась из его объятий, что он снова шлепнулся на пол.

— Что, во имя Господа, случилось на этот раз? — обиженно спросил он, поднимаясь на ноги и пота рая ушибленный зад.

И какой великолепный зад, надо сказать!.. Нет, нет и нет! Ей нужно сосредоточиться.

— Должна ли я поверить, что тебе свыше было ниспослано некое чудесное откровение? Что ты больше не помышляешь о мести и уничтожении графства?

— Э-э-э, хмм, ну… да?

Изабелла сердито смотрела на него.

— Ты знаешь, почему я уехал?

Она вздохнула. Ей казалось, что с этим уже покончено.

— Ты разозлился на меня за то, что я обманом заставила тебя жениться. А также за то, что вынудила тебя подчиниться замыслам твоего деда.

— Я уехал совсем не из-за этого. Ну, это тоже сыграло свою роль, но главная причина была совершенно в другом.

— В чем тогда?

— Я испугался. Частично за себя, но главным образом я боялся за тебя.

Вот это определенно было совсем не то, что Изабелла ожидала услышать. У нее подкосились колени, и она кое-как добралась до ближайшей кушетки.

— Ты боялся за меня?

Джеймс кивнул и, охваченный волнением, стал мерить шагами комнату.

— Когда я объяснил тебе, отчего женщины беременеют, у меня было видение. Не знаю, что это было на самом деле, но теперь это уже не имеет значения. А в тот момент я искренне верил, что это предзнаменование, а во мне достаточно ирландской крови, чтобы быть суеверным.

— Что ты видел?

Джеймс повернулся и посмотрел на нее. Во взгляде его было столько боли и муки, что Иззи с трудом могла это вынести. Она похлопала ладонью рядом с собой, приглашая его сесть, и подвинулась, освобождая ему место, черпая утешение в его близости и надеясь, что он чувствует то же самое.

Медленно, запинаясь, он начал объяснять свои страхи, а затем слова хлынули, как из рога изобилия.

— Я думал, что потеряю тебя, — произнес Джеймс, — и очень испугался. Боялся любить и боялся потерять. Я говорил себе, что это всего лишь похоть, а с твоей стороны всего лишь увлечение. Я думал, что если буду держаться вдали от тебя, мне удастся избежать любви, и тогда мне не придется снова страдать. Все тесно переплелось: и гнев, и страх, и связанное с ними уныние, и я не хотел разбираться в этом. Так мне было удобнее и легче.

Когда мой отец умер и я плыл на корабле в Англию, даже в самые мрачные моменты в душе моей теплилась искра надежды. А после минутного пребывания в обществе деда надежда превратилась в ненависть. Я был так зол на всех — не только на моего деда, но также на мою мать, за то что умерла, а больше всего на моего отца, за то что не любил меня достаточно сильно, чтобы обрести мужество жить. Но затем, когда мне явилось это видение, я наконец понял отца. Понял, что он чувствовал, когда решил, что жизнь без моей матери не имеет смысла. Потому что именно такие чувства я испытал по отношению к тебе. Это привело меня в ужас. Я был уверен, что ты умрешь, если забеременеешь от меня. Но я знал, что не смогу, держаться в стороне от тебя, если останусь… Поэтому я уехал. Я мог вынести разлуку с тобой, мог вынести твою ненависть, но твоя смерть меня бы убила.

— О, Джеймс! — Иззи вытерла слезы, струившиеся по ее щекам. — Точно то же чувствовала я, когда пробиралась в твою спальню. Я думала, что если ты пойдешь в армию, то погибнешь. Думала, что если ты женишься на мне, это тебя спасет. Я знала, что ты возненавидишь меня, но я смогу вынести это, раз ты останешься жив. Я так испугалась, когда мистер Марбли сказал мне, что ты служишь на флоте. — Она накрыла его ладонь своей в отчаянной жажде прикоснуться к нему, ощутить теплоту его кожи под своими пальцами.

— Прости меня, Иззи, — сказал он, повернув руку так, что их ладони встретились, а пальцы сплелись.

Ей неожиданно показалось необычайно чувственным это легкое движение пальцев. Иззи задумалась, почувствовал ли Джеймс то же самое? Она запрокинула голову, чтобы взглянуть на него, и отметила легкие перебои в дыхании, еле заметное раздувание ноздрей и настороженный взгляд из-под густых ресниц — обжигающий взгляд зеленых глаз, наблюдавших за ней с тревожной напряженностью.

Не отрывая от нее взгляда, Джеймс поднял их сплетенные руки к своим губам и осторожно куснул за палец, коснувшись языком нежной кожи. Прикосновение его влажных губ словно включило некий механизм внутри ее. Не думая, не в силах владеть собой, Иззи вцепилась свободной рукой ему в волосы и, притянув его голову к себе, впилась ему в губы жарким поцелуем.

Это был поцелуй, выстраданный в тоске и отчаянии одиноких ночей, выплавленный в горниле гнева. Поцелуй, рожденный насущной необходимостью утешить и утешиться. Но главным образом это был поцелуй любовников, чьи тела слишком долго были разлучены. Пламя страсти вспыхнуло неудержимо, зажигая кровь, отдавая их во власть непреоборимого желания.

Крошечная разумная частичка сознания Изабеллы, которая еще была способна работать, попыталась вмешаться. Еще слишком рано. Еще слишком много неясностей оставалось между ними. Секс — не выход. Он не поможет разрешить их проблемы. Он может только еще больше взбаламутить и без того уже мутную воду. Но ее телу это было безразлично. После горьких слез и страданий прошедших месяцев она, безусловно, заслуживала хотя бы краткого мига наслаждения.

Решившись, Изабелла неспешно провела пальцами по волосам Джеймса, а второй рукой развязала ему галстук. Прежде ей не доводилось его раздевать, поэтому она немного замешкалась. Ей пришлось повозиться с галстуком, пробежавшись кончиками пальцев вдоль твердой линии его подбородка, осыпая легкими мимолетными поцелуями его лоб, щеки, нос, а затем надолго припав к его губам.

Джеймс сидел, замерев как изваяние, так неподвижно, что ей почти не было видно, как поднимается и опадает его грудь. Как будто он боялся шевельнуться, опасаясь, что все это сон. Но она чувствовала, как лихорадочно бьется пульс у основания его шеи. Швырнув галстук на пол, Иззи наклонилась вперед и прижалась губами к этой бешено пульсирующей жилке, вдыхая терпкий мужской запах. Приложив ладонь к его груди, она с волнением ощутила, как колотится его сердце.

— Иззи, — простонал Джеймс, берясь за тесемки ее пеньюара. Затем неожиданно остановился и, отдернув руки, прижал их к бокам. — Ты должна мне сказать, действительно ли ты этого хочешь, — устало произнес он. — Если я прикоснусь к тебе, то не знаю, смогу ли остановиться.

— Я хочу тебя.

Он с шумом выдохнул воздух.

— Это приглашение в твою комнату?

Изабелла кивнула, и Джеймс, подхватив ее на руки, почти бегом выскочил из библиотеки. Он не собирался давать ей время припомнить все соображения, почему это не слишком удачная идея. Слава Богу!..

Словно прочитав ее мысли, Джеймс запечатлел на ее губах краткий властный поцелуй.

— Не надо, — сказал он. — Не надо размышлять, Иззи.

И она не стала. Они добрались до ее спальни, и как только Иззи услышала, как звякнула задвижка, она закрыла глаза, полностью отдаваясь ему и тем чувствам, которые он в ней возбуждал.

Джеймс медленно опустил ее, прижимая к себе, пока ее ноги не коснулись пола, и она ощутила всю длину его крепкого тела. Она потянулась к нему. Но он отстранился на расстояние вытянутой руки и начал медленно развязывать тесемки ее пеньюара, дразня ее, как она поступила с ним. Он поцеловал ее в шею, осторожно прихватив зубами нежную кожу, отчего все волоски на ее теле встали дыбом. И тут он спустил с ее плеч пеньюар, который свалился на пол.

— Боже мой, Иззи, — прошептал Джеймс, изумленно глядя на отделанную кружевами батистовую сорочку, которую она надевала по настоянию тетушки, считавшей ее наиболее подходящим ночным нарядом для замужней женщины. Взгляд его устремился к ее груди, соски ее набухли и затвердели в ответ, выпирая сквозь тонкое полотно, требуя ласки, взывая к нему.

Иззи повела плечами, и сорочка соскользнула к ее ногам. В радостном ожидании Изабелла откинула покрывало и взобралась на кровать, предвкушая, что Джеймс тут же набросится на нее. Когда же она в конце концов обернулась, чтобы взглянуть на него, он стоял, словно застыв, возле кровати.

Иззи подвинулась к нему и поднялась на колени, так что они оказались лицом к лицу. Сбросив камзол с его широких плеч, она потянулась к вороту его рубашки и расстегнула пуговицу.

— Твоя рубашка, — хрипло сказала она. — Сними ее.

Он выдернул белый муслин из-под брюк и начал стаскивать рубашку, дюйм за дюймом открывая ее взору изумительно золотистую кожу. У Иззи перехватило дыхание, когда она увидела ужасный шрам на его торсе — след от раны. И невольный крик вырвался из ее горла, когда он обнажил плечо.

Силы небесные, она была так близка к тому, чтобы навсегда потерять его! Слишком близка!.. Иззи не хотела об этом думать. Она вообще не хотела думать. Бросившись к нему на шею, она тесно прижалась к его крепкому мускулистому телу. Ей было необходимо ощутить надежное биение сердца в его груди, необходимо было, чтобы он заставил ее забыть обо всем.

Словно прочитав ее мысли, Джеймс снова спросил:

— Я нужен тебе, Иззи?

На этот раз она не могла этого отрицать. Она не могла отказать ему, да и не хотела.

— Да! — пылко прошептала она, целуя его в шею. — О Господи, да!