Оболенский: петля времени I. Часть 1 (СИ)

Глава 13

Долго побыть смелым и решительным защитником семьи мне не дали. Я закрыл квартиру, тихонько покинул дом и медленно поехал прочь, думая, где бы остановиться, чтобы протестировать новые возможности моего маленького транспорта. Было довольно тихо; время вечернее, повсюду горели уличные фонари. В последнее время стало немного прохладно — довольно удивительно для Царьгорода; лето здесь обещали очень жарким.

Я тихо плыл по освещённым улицам, когда из-за угла метрах в двадцати впереди выскочило то, с чего вся эта история и начиналась. Животное. Какая-то женщина, которая была чуть ближе к нему, закричала и запрыгнула в круглосуточный магазин, дверь которого удачно оказалась рядом с ней. Я то же самое не проделал: всё равно эта тварь спокойно туда заберётся. Пора бы отвыкнуть от мысли, что если ты не на улице — ты в безопасности.

Иногда мне начинает казаться, что я не в безопасности нигде.

Мы встретились взглядами — глаза твари были какими-то пустыми, даже без хищного блеска. Она оскалилась. Я не стал ждал, а пригнулся, хватаясь рукой за часть ховерборда, чтобы меня с него не снесло, быстро развернулся и бросился прочь на огромной скорости.

Легко сказать, по чью душу пришла эта псина — но не застывать же, как олень в свете фар в ожидании своей кончины!

Я промчался мимо пары прохожих. Ветер свистел в ушах; я даже почти не слышал возгласов этих людей. А затем и криков при виде огромной собаки, несущейся за мной по пятам. Одно радовало: то ли ховерборд был быстрым, то ли животное медленным, но оно меня пока не достало.

Но это не значит, что не было близко.

Я пытался петлять, но мне это особо не помогло. А когда вырвался на центральную дорогу, и вовсе стало совсем плохо; это было глупое решение, и попытки никого не сбить и ни во что не врезаться только меня тормозили. А вот тварь нет — в отличие от меня, она была достаточно страшной, чтобы люди с визгами отскакивали и бежали прочь за какие-то доли секунды. Но пара человек всё же оказались неудачливыми жертвами; они выиграли мне немного времени.

Которого оказалось недостаточно.

Крики, громкие сигналы и лай не давали сосредоточиться. Мне казалось, что сердце вот-вот выскочит из груди; где-то вдалеке послышались свист и сирены. Я выдохнулся, толком не понимая, что происходит, пока не увидел полицию.

А потом почувствовал острую боль в плече, падая с ховерборда. Я проехался по асфальту; ощущения были такими, словно с меня содрали кожу. Но почувствовать его хорошенько я не успел. Собака настигла меня, и всем, что осталось, были огромные зубы, яростно разбирающие мою шею.

И это меня убило.

Было бы странно, окажись всё иначе.

Я открыл глаза на улице, пока ветер слабо трепал мои волосы. Я медленно ехал на ховерборде. Шея была целой, но меня немного тошнило. Хорошо. Могло быть и хуже.

Какого хрена стреляли именно в меня⁈ Ну нельзя же было так просто промазать — я ведь и сам был довольно быстрым, что за случайность такая? Нет, это точно была не случайность. Что-то эта ситуация начинает нравиться мне всё меньше и меньше.

Я понуро потёр шею, думая, что делать дальше, когда приметил тот же самый магазин, возле которого всё началось. Не доезжая до него, я резко развернулся и бросился прочь.

В этот раз я должен придумать что-то получше. Паника — это проблема. Я уже знаю, какого это, когда тебя убивает эта тварь, и всё уже закончилась — так чего теперь бояться?

Тьфу ты! Пора отвыкать от всего этого. До добра точно не доведёт.

Только подрагивающие руки выдавали нервозность, от которой я старательно себя ограждал. Хорошо думать, что в критической ситуации у тебя должна быть холодная голова, но как добиться этого на самом деле?

Кто-то кричал. Сзади раздался топот животного. Одни удары этих тяжёлых лап по асфальту издавали такой громкий звук, что люди на соседних улицах должны заметить, что где-то носится чудовище. Я и без того выкрутил скорость на максимум — оставалось только лавировать между машинами и визжащими от ужаса людьми и надеться, что мой паникующий мозг ухватится хоть за какую-то идею.

Я осторожно глянул через плечо: она была там, собака вдвое больше обычной, но всё равно слишком похожая на уродливого, чересчур мускулистого добермана, чтобы быть волком. Едва заметив эти огромные щёлкающие зубищи и истекающую слюной пасть, я уставился на дорогу и понял, что едва в кого-то не впечатался. Умудрившись выровняться и удержаться на доске, я понял, что идея, вообще-то, есть. Разве я не хотел утопить эту тварь? Что ж, сейчас и попробуем.

Оставалось только претворить её в жизнь.

Пришлось немного сменить курс и при этом не быть пойманным. Собака бежала позади; я же нёсся по дорогам, стараясь избегать препятствий и высматривая стеклянные купола одного из крупнейших торговых комплексов Царьгорода.

И вот он, вдалеке, едва видимый после захода солнца. Я нёсся к нему, как будто от этого зависела моя жизнь — в основном, потому что это действительно было так. Больше десяти минут езды на высокой скорости стремительно высасывали энергию из ховерборда, и я понял, что остаток пути придётся преодолевать по прямой, чтобы не тратить лишнего. Если я упаду прямо сейчас, придётся начать всё заново, а я, чёрт возьми, даже не знаю, как срезать путь ещё больше.

И вот она, цель, до которой я добирался. Прямо перед торговым комплексом была довольно большая площадь, в центре которой выстроили искусственное озеро. Оно, конечно, небольшое, но в нём вполне возможно утонуть. И я очень надеюсь, что плавает собака так себе.

Не сбавляя скорости, я нажал кнопку новой функции, которая даже не была протестирована, и со всей дури влетел в озеро. Или на его поверхность — тут уж как поглядеть. Ховерборд действительно ехал, когда прямо под ним не было земли!

Послышался всплеск. Шумная попытка твари плыть не дала мне сосредоточиться на своей маленькой победе; поняв, что животное отстало, я замедлился и обернулся.

В тот момент, когда я увидел, как огромная, сильная, как чудовище, собака тонет, моё сердце наполнилось ликованием. Я не испытывал такого облегчения уде очень долгое время — даже возвращение к жизни не было таким радостным. Но вид того, как одна из моих проблем идёт ко дну не в силах всплыть снял гору с моих плеч; а ведь эта гора была такой тяжёлой, что теперь мне стало даже легче дышать.

И тут мой ховерборд отключился.

Я полетел вниз, прямо в воду. Плаваю я откровенно так себе, но тонуть за компанию с тварью что-то не хочется. Как назло, голова выбрала именно этот момент, чтобы наконец снова закружиться. Какой смысл возвращаться после смерти на такой короткий срок, чтобы так ужасно себя чувствовать? Настоящая несправедливость…

Вода оказалась холодной. Я тут же погрузился в неё с головой, затем понял, что всё-таки тону. Затем я принялся барахтаться, как проклятый, когда почувствовал, как меня хватают за шиворот и вытаскивают на поверхность.

Как следует рассмотрел своего спасителя я не раньше, чем почувствовал под собой твёрдую землю и хорошенько откашлялся от всей попавшей внутрь воды. Рядом упал ховерборд. Я едва удержался, чтобы не фыркнуть. Сначала спасти утопающего, а потом ещё и достать его транспорт, который и спасать-то не стоило?

Всё-таки глупо это, лезть в воду за такой неважной вещью. Но я уже благодарен — дорогой он, а работать после небольшого заплыва всё равно будет как миленький.

Я вытер воду, стекавшую по лицу, и глянул на своего спасителя. Им оказался мужчина лет тридцати, с блестящей лысиной, прищуренными глазами и шрамом, пересекавший бровь. Он был одет в очень даже хороший костюм, только без пиджака — тот валялся рядом, на земле, явно скинутый второпях. Мужчина глянул на меня будто бы с насмешкой, прежде чем обратить внимание на кого-то ещё.

Кем-то ещё оказалась ужасно высокая рыжеволосая девушка с ярко-красными губами. Одётая в короткое чёрное платье и туфли на каблуках, да ещё и с кричащим ярким макияжем, она могла бы выглядеть лет на девятнадцать-двадцать. Но некоторые черты лица, которые не скрыла косметика вкупе с телом, которое уже не было детским, но ещё не казалось до конца сформировавшимся, кричали о том, что ей от пятнадцати до семнадцати. Несмотря на рост, который превосходил бы мой даже без каблуков, как ни посмотри, это всего лишь пытающийся выглядеть старше подросток.

Девушка встала надо мной и осмотрела меня с едва скрываемым отвращением. Затем сказала мужчине:

— Все пялятся, поговорим в машине.

Тот повернулся ко мне, буркнул что-то про предложение подвезти меня и резко поднял с земли, потащив за собой. Во вторую руку уместился мой ховерборд — эту огромную доску я и сам таскаю с трудом, а ему хоть бы хны.

Я начал прикидывать пути отступления. Меня вроде пока не убивают, но ситуация всё равно так себе. Хорошо хоть, тварь утонула; вероятность того, что её хозяин нашёл ещё одну такую же, невероятно низка. С другой стороны, кем бы он ни был почему-то я чертовски хочу отправить его туда же, куда отправил и террориста.

В ад.

Меня затащили в машину раньше, чем я успел пискнуть. Девушка оказалась на переднем пассажирском сидении, я сзади; тем временем мужчина закинул смой ховерборд в багажник, прежде чем ожидаемо упасть на водительское место. Я почувствовал выступающий на спине пот, выискивая пути отступления. Чёрт, надо было кричать.

С другой стороны, знаем мы, как люди мне помогают, проходили. Да и моя пробежка с животным до самого озерца так всех напугала, что никто бы и не подошёл.

— Наверное, это было грубо, — заговорила девушка. — Искренне извиняюсь. Не каждый день у меня перед глазами происходит что-то подобное. Смотри.

Она достала свой телефон и показала запись на экране: сначала я несусь к воде и проплываю над ней с таким лицом, как будто у меня за спиной сама смерть, а потом псина несётся в воду, будто не понимая, что она не сможет плыть. Её отлично надрессировали преследовать добычу, но вот умом она тварь оказалась обделена.

— Что это было? — спросила девушка. Она остановила запись и ткнула наманикюренным пальцем прямо в морду собаки. — Что за животное? Отвечай!

Что за приказной тон? И вообще, на допросы я не соглашался!

— Говори. Хозяйка требует, — угрожающе произнёс мужчина. Какое давление! Ну давайте, ещё поугрожайте мне, убейте и прикопайте в лесу, и в следующей временной ветке я выплыву из озера сам да убегу — только пятки и будут сверкать!

— Кто эта ваша хозяйка? — закатил глаза я. — Я вас не знаю и отвечать не обязан. Спасибо за спасение и всё такое, но хотите узнать, что это было — дождитесь новостную колонку… Если она будет. Или надо было вытащить животное, а не меня.

— Да как ты смеешь⁈ — рявкнула девушка. — Тьфу, новости, да что туда пропускают? И вообще, я не плебейка, чтобы ждать! Ты хоть знаешь, кто я? Знаешь, червяк?

Что за истеричный ребёнок? Да Алиса в её худшие дни не такая раздражающая; а если она лет в пятнадцать будет вести себя вот так, даже наша добрейшая мама будет в первых рядах, чтобы дать ей такую сильную оплеуху, что та улетит.

Я внимательно посмотрел на лицо девушки. Красивая даже для кого-то с таким поведением, и она хотя бы не пытается вымазаться ярким макияжем, чтобы выглядеть как малявка, поигравшая в маминой косметичке. Наверное, я слишком мелочный, чтобы кидать камни в огород Риты Гейман, но и её использовать на мне способность я точно не просил. А люди, как известно, пожинают то, что посеяли.

Девушка передо мной в самом деле страшно хороша. Но это ей узнаваемости не прибавляет. Как раз напротив, понимал, кто она такая, я с каждой секундой всё меньше.

После недолгого неловкого молчания я наконец ответил:

— Честно говоря, я тебя никогда в глаза не видел. И называть первого встречного человека червяком довольно грубо. У меня-то есть своя сестра, чтобы её воспитывать, но ты хоть поберегись, что на моём месте кто-нибудь и по лицу тебе может прописать…

Не то чтобы я хотел над ней поиздеваться… но я хотел. Что это за сравнивание себя с плебеями? Тоже мне, как будто передо мной сама императрица.

Девушка аж побагровела от злости. Открыла рот, затем закрыла. Потом снова открыла — ну прямо как глупая рыбка. В конце концов она выдавила:

— Да ты… Да я… Да как ты только… Мне никогда такого не говорили!

— Всё бывает в первый раз, — пожал плечами я.

Будет ещё незнакомая девица меня запугивать.

— Перед тобой княжна Долгорукова, — подсказал мужчина со шрамом. — Её Высочество София Павловна Долгорукова.

Шестерёнки в моей голове закрутились с бешеной скоростью. Так, а сейчас, в две тысячи сороковом, Павел Долгоруков это…

Кажется, один из младших братьев императора.

Замечательно. Прекрасно. Никогда в жизни людей императорской крови не видел, да и не видел бы ещё сто лет, а тут на тебе. Ещё и нагрубил ей… Стоило догадаться да? С другой стороны, обычно князья просто так по городам не бродят и торговые центры не посещают! Почему я должен был этого ожидать?

И с этой стороны последовал удар. Девица-то молодая, а уже совсем скоро вступительный экзамен в Императорскую академию. У дворянки вроде неё выбор маленький: или учиться заграницей, либо поступать здесь, в Царьгороде. И выбор этой княжны очевиден.

Только вот как она протянет в среде подростков, многие из которых ей особо не уступают, в учебной среде, тот ещё вопрос. Но это не моя проблема; хотя, если кто-то надумает подпортить ей жизнь в академии, я, может, и посмеюсь. Злорадно.

— Так… Её Высочество, — медленно повторил я. Затем вдруг подумал: ну и что с того? Не сам же великий князь меня допрашивает, а всего лишь его дочка, у которой и права-то что-то от меня требовать нет. Не тысячу лет назад живём, в конце-то концов! — Тогда я перефразирую. Я Вам, Ваше Высочество, ничего рассказывать не обязан. Особенно когда меня называют червяком. Что за детский сад? И вообще, чего лезть в такие дела? Быть княжной в наше время скучно?

— Почему ты мне грубишь? Ты знаешь, кто я, верно? Племянница императора! Дядя если узнает, на лоскутки тебя порвёт! — прорычала девушка.

— Так Вы ему сначала объясните, что да почему произошло. Мы в каком веке, Ваше Высочество? По закону все дворянские отпрыски, кроме собственных детей и внуков императора в основном равны обычным людям. Вы даже сама не княгиня, а всего лишь дочь великого князя — что такого в том, что у Вашего отца есть деньги и власть? Это ведь его, а не Ваше.

Задним числом я понял, что переборщил. В голове даже появился тихонький пищащий голосок, нашёптывающий: «Она, конечно, наглеет, но и ты за языком не следишь. Мало ли что по закону, тебя вот полицейский недавно подстрелил. Придёт её папка, и всё, пиши пропало. Может ну его, сначала с моста, а потом попробуем заново? »

Этот голосок я запихал куда подальше. Этого ещё не хватало! Нет-нет-нет, больше никаких смертей — мне это даже не нравится!

Я прокашлялся и собрался извиниться, когда София всхлипнула. Вот же блять.

— Ты… — едва внятно произнесла она. — Почему ты говоришь, как папа? Ненавижу это! Да я тебя…

Она пробурчала что-то ещё. В глазах мужчины со шрамом промелькнуло веселье, прежде чем он спрятал его за маской бесстрастности. Я молча смотрел, как княжна вытирает лицом с чудом не растёкшимся макияжем. Увидь я княжну в антураже заплаканной панды, меня бы точно в живых не оставили…

— Извините, Ваше Высочество, — попробовал что-то сделать я. — Я погорячился. Знаете… Думал что помру и перенервничал.

Княжна зло на меня посмотрела.

— Ты серьёзно? Тьфу, ненавижу такое! У-у, ты сама ничего не добилась! У-у, иди сделай что-нибудь сама, а не вечно надейся на папу! У-у, что такого в том, чтобы быть княжной, если ты даже ничего не наследуешь? Достали! Как будто я ничего не делаю! Да я в сто раз лучше старшего брата, он и сам не подарок, но его все облизывают, потому что он будет князем, а я в лучшем случае за кого-нибудь выйду! И я всё равно буду ниже по статусу, потому что те кто выше наши родственники, а я в любом случае буду просто какой-то женой! Зачем тогда вообще стараться?

Я переглянулся с мужчиной со шрамом. Он пожал плечами. Что это за взрыв эмоций? Я рад, что не было никакого агрессивного допроса или убийства, но мне не нужно было выслушивать жизненную травму почти незнакомой девушки!

Можно я уже пойду домой?