Обреченный на смерть

Глава 14

После того как Альварес закончил меня расспрашивать, он сказал, что отойдет на минуту поговорить с главным криминалистом, а потом подвезет меня к моей машине.

— Хорошо, — не стала я возражать.

Я была рада этому предложению, так как меня до сих пор потряхивало от пережитого страха. Со стыдом признаю, что живущая во мне бунтарка не горела и не горит желанием разгуливать по темным окрестностям в одиночестве.

Мы молчали под уютное гудение мотора и мягкий плеск набегающих на берег волн.

Когда мы добрались до торгового района, «Тягучая ириска» уже не работала. Моя машина была единственной припаркованной поблизости.

— Как вы себя чувствуете? — спросил Альварес.

— Неловко.

— Не стоит. Почему вы должны расстраиваться из-за того, что кто-то забрался в дом, где недавно убили человека?

— Наверное, вы правы, не стоит. В таком случае со мной все в порядке.

— Вы держались молодцом, — ободрил он меня.

— Мне так не показалось. Раньше я неплохо умела держать себя в руках. А взгляните на меня теперь. Устроила истерику.

— Боже, Джози! Вы слишком многого требуете от себя.

Отец тоже мне это говорил. Говорил, чтобы я перестала судить себя слишком строго. Было что-то успокаивающее в том, что Альварес повторил его слова.

— Спасибо, — улыбнулась я. — И за поддержку, и за то, что подвезли.

— Не боитесь остаться одной?

К горлу подступили слезы, но я не позволила себе разрыдаться и придала голосу уверенный тон.

— Конечно, нет.

Помедлив, он сказал:

— Если с вами что-нибудь случится, не тяните. Сразу мне позвоните. Даже если это произойдет среди ночи. Вы меня поняли?

От столь настойчивой заботливости у меня мурашки пробежали по спине. Я пристально посмотрела на него. Но слабый лунный свет выхватывал лишь общие очертания лица, и я не сумела разглядеть выражение его глаз.

— Да.

— Вот. — Он вытащил из кармана свою визитку. — Возьмите. Это номер моего телефона. Пусть будет у вас под рукой.

Я послушно взяла карточку и спрятала ее в своей сумке. Немного помолчав, я спросила:

— Вы уже знаете, как он проник в дом?

— Похоже, он просто вскрыл дверь.

— Неужели это так легко? — недоверчиво покачала я головой.

— Ничего удивительного. Замок, кажется, не меняли с самой постройки дома. Кредитная карточка справилась бы с ним без проблем.

— Но задняя дверь была заперта на ключ.

— Да, — кивнул он. — Очевидно, мистер Грант не слишком часто ею пользовался.

— Правда? А как вы узнали, что эта дверь заперта на ключ?

— В этом и заключается моя работа, — помедлив, ответил он. — Выяснять разные факты. Вроде тех, что все посыльные из продуктового магазина по требованию мистера Гранта приходили только с парадного входа.

Я кивнула:

— Не правда ли, забавно? Мы оба занимаемся одним и тем же. Нам платят за то, чтобы мы выясняли правду.

— Тем же, да не совсем.

— Верно, — согласилась я. Потом вспомнила его слова насчет замка. — Мне следует сказать миссис Кэбот, чтобы она поменяла замок?

— Обязательно. Я и сам собирался ей об этом сказать. Мы обеспечим охрану дома до конца расследования. Но может, она захочет поставить сигнализацию. Хотя бы на то время, пока не вывезут вещи.

— Полагаю, это произойдет очень скоро. Возможно, через неделю «Добсон» отправит все вещи на склад в Нью-Йорке. Там эксперты фирмы смогут провести собственное исследование. — Я замолчала и добавила: — Ну, думаю, мне пора.

— Вы сможете доехать до дома?

— Конечно. Признаться, я рада убраться подальше от дома Гранта. — Про себя я уже решила, что никогда больше не останусь в этом доме одна. — Когда вы сказали, что собираетесь обеспечить охрану дома, вы имели в виду, что разместите там своих людей?

— А что?

— Можете считать меня сумасшедшей, но мне совсем не хочется снова оказаться там одной. А тем более оставлять там Сашу.

— Наверное, вы правы. Я позабочусь, чтобы в ближайшее время там обязательно кто-нибудь находился.

— Это хорошо. Мы планировали завтра утром приступить к оценке. Вы не возражаете?

— Конечно, нет. Специалисты почти закончили свою работу и скоро уедут из дома. Я предупрежу дежурного, что вы приедете.

— Спасибо. Что ж, тогда…

— Если я буду вам нужен, — прервал он меня, — позвоните. Хорошо?

— Я поняла, — успокоила я его, испытывая одновременно благодарность за его беспокойство и неловкость из-за своего эмоционального срыва.

Он обошел машину и придержал дверцу, помогая мне выбраться из салона. Заведя мотор, я махнула ему рукой. Он, кивнув, отошел в сторону. Уже отъехав и повернув на север, я бросила взгляд в зеркало заднего вида — он продолжал стоять и смотреть мне вслед.

По дороге домой я заехала в магазин и накупила продуктов на полсотни долларов. Дома я поставила диск с «Временами года» Вивальди и приготовила себе мартини. Потом поджарила бифштекс и съела его с ломтиками помидора прямо у кухонной стойки.

Поужинав, я почувствовала себя намного лучше. Несмотря на то что время приближалось к десяти вечера, я решила взяться за цыпленка по-монтерейски. Спать мне определенно еще не хотелось, а цыпленок гораздо вкуснее, если перед отправкой в духовку всю ночь промаринуется в холодильнике. Когда позвонил Уэс, я как раз терла пармезан в сухари.

— Привет, — сказал Уэс. — Согласны встретиться завтра на том же месте и в то же время?

— И что вы для меня приготовили?

— Новую коробку с пончиками.

— О, только не пончики! — театрально взмолилась я и уточнила: — В семь? На пляже?

— Ага.

— В этот раз за руль сяду я.

— Ха-ха-ха!

— До встречи.

Я вернулась к разделанным куриным грудкам, но уже без прежнего азарта, его место заняло желание узнать, что на сей раз откопал Уэс. Я перебрала в голове все, что мне было известно об убийстве мистера Гранта и пропавших картинах. Куда же он мог спрятать полотна? Не удивлюсь, если окажется, что я не раз проходила мимо них, даже не подозревая об их существовании.

Я ополоснула руки от жидкого теста, которым обмазала куриные грудки, и плотно накрыла сотейник целлофаном. Когда я ставила плоды своих стараний в холодильник, мне на глаза попалась коробка с яйцами, и я улыбнулась. Завтра я продемонстрирую Уэсу, что питаться можно не только пончиками.

Через двадцать минут сваренные вкрутую яйца и фруктовый салат, предназначенные для завтрашнего пикника на пляже, были уложены в пластиковые контейнеры. Наведя порядок на кухне и включив посудомоечную машину, я отправилась в кровать, продолжая мысленно перебирать места, которые могли бы послужить тайником.

Несмотря на усталость, быстро мне уснуть не удалось. Во мне все кипело от нетерпения что-то сделать и желания что-то узнать. В конце концов, проворочавшись с боку на бок, я запуталась в простыне и оставила попытки уснуть.

Включив ночник и полежав немного, я решила почитать. Моей настольной книгой является «Вдова поневоле» Джорджетт Хейер. Раскрыв любимый роман на середине, я углубилась в чтение и через некоторое время поймала себя на том, что думаю совсем не о сюжете, а о пропавших полотнах. Так повторилось не раз и не два. Лишь в два часа ночи меня осенила долгожданная разгадка.

Отложив книгу, я поудобней устроилась на кровати и тщательно все обмозговала. Наконец я одобрительно кивнула. Я действительно поняла, где и как были спрятаны картины.

А еще я разработала план, как их защитить.

Довольная собой, я улыбнулась и под унылое совиное уханье провалилась в глубокий сон.

Разбудило меня противное пиканье будильника. Мне пришлось несколько раз его утихомиривать, прежде чем я сумела вытащить себя из постели. Бледный рассвет осторожно пробирался сквозь занавески. Я взглянула на часы. Они показывали начало шестого. Я в панике понеслась под душ.

До встречи с Уэсом я хотела успеть найти картины, перепрятать их в надежное место и оформить протокол, чтобы использовать его в процессе оценки. Для этого мне следовало попасть в дом Гранта в половине шестого.

Но как я ни торопилась, выдержать график мне не удалось. Было без пятнадцати шесть, когда я подъехала к дому. На крыльцо вышел полицейский, которого я встречала раньше в участке. Он выглядел усталым.

Я улыбнулась ему и поздоровалась.

— Я Джози.

— Да, я знаю. Шеф Альварес предупредил о вашем приходе.

— А вы?..

— Офицер О'Хара.

— Могу я войти?

— Да, разумеется. — Он отошел в сторону, пропуская меня в дом.

— Знаете, — оглянулась я на него с улыбкой, — я рада, что вы здесь.

На мгновение на его лице отразилось удивление. Вероятно, ему была привычнее людская неприязнь, чем слова благодарности. Или он считал меня коварной преступницей, решившей убедить честного стража порядка в своей невиновности.

— Я не стану вам мешать, но буду поблизости, — сухо предупредил он.

— Хорошо.

Я прикрыла за собой дверь и глянула ради любопытства в окно. О'Хара уселся на скамейку и с удовольствием вытянул ноги.

Не теряя более секунды даром, я поспешила в кабинет, включила свет и, захватив стул, подошла к картинам Тавернье. Встав на стул, я сняла полотно, которое ближе всех висело к дверям, и осторожно опустила его на ковер. Спустившись со стула, я зажгла фонарик и принялась изучать раму с обеих сторон. В ней не было ничего необычного, кроме толщины. Второй Тавернье имел точно такую же оправу. И третий. Единственная разница между рамами заключалась в их весе. Третья картина была значительно легче предыдущих.

Идея, подсказанная путешествием в подвал, оказалась верна. Теперь я знала, где находился Ренуар до того, как его подкинули мне на склад.

Я вернулась к первой картине и попыталась вытащить полотно, спрятанное за Тавернье. Напрасно. Рама казалась несокрушимым монолитом.

Я села на колени и начала ощупывать раму миллиметр за миллиметром. Наконец пальцы набрели на пластмассовый квадратик. Я посветила фонариком и увидела кнопку. Черную кнопку на черной раме. Я испытала такую гордость, словно посрамила всю китайскую философию.

Я нажала кнопку, и фанерный задник рамы выдвинулся. Я потянула за него и ахнула:

— Сезанн.

Сочетание синего кобальта и приглушенных оттенков оранжевого кадмия и зеленой краски было нереально красивым. Мне пришлось встряхнуть головой, чтобы очнуться от душевного потрясения.

С улицы послышались шаркающие шаги, напомнив, что офицер О'Хара может в любой момент войти в дом. Я положила Сезанна на ковер и достала из другой картины Матисса. Это полотно тоже было прекрасно — сложная перспектива, яркие цвета.

Мне не составило труда отделить холсты от фанеры и скатать их. Заправив картонные задники, я повесила Тавернье на место. Определенно, снимать эти картины было гораздо проще.

Проходя через холл, я снова глянула в окно. О'Хара на скамейке курил, любуясь океаном. Я быстро направилась к подвалу, прижимая к груди драгоценные рулоны.

В подвале меня охватила легкая дрожь то ли из-за резкой смены температуры, то ли из-за радостного возбуждения.

Положив рулоны на пол, я присела возле дорожного сундука и выдвинула нижнее отделение. Затем я развернула полотна и стопкой положила их на днище, забранное тиком в мелкий цветочек. После этого я задвинула ящик и проверила, чтобы ручки полностью утопали в кожаной обивке сундука.

Поднявшись на ноги, я почувствовала головокружение и несколько раз медленно вздохнула и выдохнула. Все. Теперь нужно было срочно ехать в офис.

Я двинулась на выход, гадая, сам ли мистер Грант сколачивал хитроумные рамы или заказывал у кого-нибудь. Во всяком случае, судя по мастерской, прятать краденое ему никто не помогал. Не удивлюсь, если в чулане или на чердаке обнаружатся три обычные позолоченные рамы, подумала я.

И тут меня бросило в жар. Я вспомнила про Ренуара, найденного на моем складе. Мысль лихорадочно заработала.

Мистер Грант вел переговоры о продаже «Девушек». Очевидно, его не устроили предложенные условия, и он отказал покупателю. Тогда покупатель с досады убил его и забрал полотно.

Убийца был уверен, что о Ренуаре, кроме него, никто не знает и что он сможет безнаказанно наслаждаться плодом преступления. Наверняка для него стало ударом известие, что вторично украденное полотно не составляет тайну тайн. Ренуар превратился в чрезвычайно опасную улику, и убийца решил ловко от нее избавиться, подкинув на мой склад и тем самым переложив на меня всю вину.

Меня затошнило от допущения, что кто-то обошелся со мной таким образом. А когда я сообразила, что человек, убивший из-за одной картины, способен убить и из-за другой, мне стало просто страшно.

Если мистер Грант упоминал о Сезанне или Матиссе во время переговоров, если убийца не знает, что полиция заглянула в бухгалтерские книги миссис Грант, то он до сих пор считает, что можно безнаказанно поживиться чужим добром.

Разумеется, он не осмелится заняться поисками, пока дом находится под охраной. Но стоит полиции уйти, и он проникнет в дом, как сделал это вчера. И чем тогда закончится наша с Сашей экспертиза, большой вопрос.

Было почти половина седьмого, когда я подъехала к складу. Набрав код, я отключила сигнализацию и помчалась в свой кабинет.

Наилучший способ определить стоимость произведения искусства — провести тщательное исследование, ибо решение, основанное на поверхностном осмотре, на голой теории, может оказаться ошибочным. Следует сделать сравнительный анализ состояния вещи, выяснить, пользуется ли она спросом на рынке сейчас и каков был спрос на похожие раньше, ознакомиться с ее историей и так далее, и так далее. А потом — самое главное — выбрать из этих факторов наиболее важный.

Две стены моего кабинета были заняты стеллажами, забитыми разными руководствами и каталогами. Кроме того, мы подписались на несколько сайтов в Интернете, которые отслеживают и сообщают о результатах аукционов по всему миру.

В качестве теста я выбрала напольные часы в стиле «Королева Анна». Мне хотелось увидеть, сколько времени у меня уйдет на определение их цены. Часы вполне подходили для подобного теста, так как являлись типичным образцом имущества Грантов: ценные, но не уникальные.

Отметив время начала работы, я пролистала американские каталоги мебели, составляющие четверть моей деловой библиотеки, и нашла парочку часов, напоминающих те, что стояли в доме Гранта. Одни были проданы в 2003 году антикварной фирмой из Флориды «Антикварные товары Шо». Марк Шо описывал их как «изумительные». Вторые были проданы с аукциона в 2002 году фирмой Барни «Нью-Хэмпширский аукцион Трюдо». М. Тернер описала состояние часов как «очень хорошее».

Большинство антикваров использует слова «отличное» и «новое», чтобы указать на превосходное состояние вещи. Некоторые поэтические натуры употребляют прилагательное «изумительное». Общепринятых терминов в данной сфере не существует, поэтому покупателю необходимо узнать профессиональный жаргон того или иного продавца прежде, чем лезть за кошельком. Слово «изумительное» в данном случае свидетельствовало об идеальном состоянии вещи, «очень хорошее» намекало на незначительный дефект или обычный износ.

По оценке фирмы «Шо», часы стоили девять тысяч долларов, продали их за десять тысяч триста. Фирма «Трюдо» оценила часы в десять тысяч пятьсот, но ушли они всего за шесть тысяч семьсот пятьдесят. Разница оказалась довольно серьезной — Марк Шо обскакал Барни на три тысячи пятьсот пятьдесят долларов, что, вероятно, стало для муженька Марты неприятным сюрпризом.

Огромная разница в цене за похожие товары, как правило, объясняется разницей в их качестве, которое — я знаю по собственному опыту — определить с максимальной точностью очень сложно. Скорее всего состояние часов, проданных Барни, было гораздо хуже, чем состояние тех, что продал Шо. Еще я предположила, что Барни выступал от имени малоизвестного человека, а Шо представлял бывшего губернатора штата Джорджия. И наконец, цена, назначенная Барни, могла быть нечем иным, как капризом или завышенным ожиданием. На экспертизу его фирмы никогда нельзя было полностью положиться: их проводили либо спустя рукава, либо не особо вдаваясь в детали.

На сайте я тоже нашла похожие часы, их состояние описывалось как «отличное». Полгода назад они ушли с аукциона в Пенсильвании за восемь тысяч сто долларов. Первоначально за них просили семь тысяч.

Я сделала вывод: самое меньшее, на что можно рассчитывать, — шесть тысяч семьсот пятьдесят долларов, самое большее — десять тысяч триста. Исходя из этого я решила оценить часы мистера Гранта в семь — девять тысяч. Если Добсону и миссис Кэбот повезет, то в процессе аукциона цена вырастет.

Я составила описание, включила в него предполагаемый расклад цен и взглянула на часы на своем компьютере. На все про все у меня ушло полчаса. Неплохо. В отдельном документе я объяснила свои подсчеты.

Условия протокола были соблюдены: оценка базировалась на изучении сбыта трех однотипных предметов за последние пять лет. Я отправила файл по электронной почте Гретчен и Саше и распечатала его для себя. Удовлетворенно улыбнувшись, я поздравила главу фирмы «Прескотт» с успешным началом работы.

Уэсу я позвонила по дороге и предупредила, что опоздаю. Когда я припарковывалась позади его старенькой «тойоты», часы показывали двадцать минут восьмого. Уэс ждал меня, прислонившись к капоту своей машины и улыбаясь как Чеширский кот.

— Извините за опоздание. — Я поспешила к нему, держа в руке пакет с едой.

— Если бы вы только знали, что я хочу вам сообщить, то поторопились бы, — ответил Уэс и запихнул в рот пригоршню орешков.

— Уэс, хватит меня дразнить. Скажите, в чем дело.

— Подождите, я включу радио.

— Вы до сих пор надеетесь, что я обвешана жучками?

Он тихонько рассмеялся, издавая звуки, напоминающие лошадиное фырканье, и принял очередную порцию орешков.

— He-а, но лучше не рисковать, — сказал он с набитым ртом.

Уэс уселся в машину, оставив дверцу открытой, завел мотор, включил радио и поймал какую-то станцию, транслирующую старые песни. Я устроилась на пассажирском сиденье, расстелила на пыльной приборной доске салфетку, достала из пакета яйца и положила их на подстилку. Потом протянула Уэсу пластмассовую вилку.

— Зачем это? — удивился он.

— Вам не помешает вспомнить, какова на вкус нормальная еда.

— Что вы имеете в виду?

— Ваши конфетки, орешки и пончики. Все это трудно назвать едой. Яйца и фруктовый салат — вот это еда.

Он одарил меня скептическим взглядом.

— Спасибо, — выдавил он, но и не подумал притронуться к моему угощению.

Я пожала плечами и начала чистить яйцо.

Уэс поманил меня пальцем. Я наклонилась к нему. Под аккомпанемент знакомого танцевального ритма «Под мостовой» он прошептал:

— Барни пришел на встречу с мистером Грантом в три часа дня, и об убийстве ему сказал Альварес.

Я мгновенно прикинула: одно из двух — либо Барни говорит правду, и он действительно позвонил мистеру Гранту накануне, чтобы перенести встречу с девяти утра на три часа дня, либо лжет, и звонок был сделан совсем по другой причине.

От мысли, что Барни мог появиться у мистера Гранта в девять утра и убить его, я покрылась гусиной кожей. Времени, чтобы замести следы, у него было предостаточно. Да это, в сущности, и не требовалось. Все, что ему было нужно сделать, — это уйти и вернуться в три часа, притворившись, будто он явился на заранее оговоренную встречу.

В задумчивости я положила яйцо на приборную панель, вылезла из машины и направилась к дюнам. Мне вдруг очень захотелось увидеть океан.

Пенистые волны мерно набегали на песчаный берег.

— С вами все в порядке? — окликнул меня Уэс, высунувшись из машины.

Я не ответила, а просто вернулась и села на прежнее место.

— Ну, и что вы скажете? — поинтересовался Уэс.

— Интересно.

— Именно такого ответа я и ждал.

— О чем вы?

— «Интересно», — передразнил он меня. — Не держите меня за идиота. Скажите честно, о чем вы думаете.

— Я думаю, что это интересно, — упрямо повторила я, стараясь выглядеть и говорить как можно искреннее. — А что, по-твоему, я имела в виду?

— Ну-ну…

Покачав головой, я открыла пластиковый контейнер и съела несколько кусочков ананаса и дыни.

— Что вы еще узнали? — спросила я.

Он тяжело вздохнул.

— Вы мне должны. Вы помните об этом? Причем очень много.

— Уэс, вы же знаете, мы в долгу друг перед другом. И вы обязательно получите то, что вам причитается.

— Очень надеюсь на это.

— Так и будет. А теперь выкладывайте, что там у вас еще.

Он снова вздохнул:

— А, к черту все! Вы помните о тех двух звонках?

— Конечно, — кивнула я. — От лечащего врача мистера Гранта и из «Тягучей ириски».

— Правильно. Ну так вот, доктор звонил мистеру Гранту, чтобы сообщить о результатах анализов, взятых у него неделей раньше.

— И?..

— И… — потянул Уэс, наслаждаясь моментом, — мистер Грант узнал, что у него рак поджелудочной железы в последней стадии.

— Не может быть! Это ужасно.

— Ага. Смертность — девяносто шесть случаев из ста. Очевидно, мистеру Гранту оставалось жить считанные месяцы, может, даже недели.

— Правда?

— Ага.

— Невероятно. Довольно печальные новости.

Я почувствовала себя неуютно, увидев в очередной раз, какая пропасть разделяет реальность и мое представление о ней. Я вспомнила мистера Гранта, стоящего на своей кухне, веселого и энергичного. Трудно было поверить, что этот человек поражен смертельной болезнью. Сейчас не верилось, а тогда и подавно.

Уэс терпеливо дожидался, когда я заговорю.

— И когда был сделан этот звонок? — спросила я.

Репортер вытащил маленький блокнот на пластмассовой спирали.

— Двадцатого марта.

— Как раз перед тем, как мистер Грант позвонил мне, — кивнула я. — Возможно, поэтому он так и торопился все продать.

— Наверное, — согласился Уэс. — Ну а вы? Узнали что-нибудь новенькое?

Я решила, что не будет никакого вреда, если сообщу ему о предложении миссис Кэбот. Во-первых, она не просила меня держать наш договор в тайне. Во-вторых, если сообщение о моей экспертизе появится в печати, то я дополнительно получу хорошую рекламу.

— Только чур, без ссылки на меня, договорились?

— Без проблем. Слушаю.

Я шепотом поведала, что миссис Кэбот наняла меня для параллельной оценки имущества своего отца. О деталях контракта я, разумеется, умолчала.

Новость произвела на Уэса настолько большое впечатление, что он присвистнул.

— Вот это подфартило! А что вы собираетесь делать с Трюдо?

— В каком смысле?

— Старине Барни вряд ли это понравится.

Я спохватилась: действительно.

Барни обладал достаточной властью, чтобы навредить мне. Он мог одним словом, пущенным то там, то здесь развалить мой бизнес. Если Барни и впрямь разозлится из-за этого контракта, нужно будет вспомнить то, что говорил отец насчет конкурентной борьбы, взяла я на заметку. А пока на всякий случай изобразила недоумение:

— Это же всего лишь бизнес.

— Ага, как же, — скривил ироничную гримасу Уэс.

Раздался крик чайки. Я вздрогнула и испуганно посмотрела в окно. Птица, едва не разбившись о воду, взмыла к облакам.

— Возможно, вы правы, — сказала я Уэсу. — Тогда мне пора готовиться к неприятностям.

— А что вы можете сделать?

— Не знаю. Надо подумать.

— Держите меня в курсе, хорошо? Из этого может получиться отличная история.

— Уэс, вы невозможны.

— Спасибо.

— Это не комплимент. Вы похожи на консультанта по ДТП, только и делаете, что выискиваете угодившего в аварию.

— А вы — на людоедку. Чего на меня взъелись? Это просто моя работа. Не я превращаю человека в жертву.

— Простите, вы правы. — Я передернула плечами и попыталась улыбнуться. — Я не хотела вас задеть. По крайней мере вас лично. Это было адресовано вашим собратьям по перу. Мир?

— Да ладно. Лучше вернемся к нашим баранам… Когда вы найдете Матисса и Сезанна, я буду первый, кому вы позвоните, договорились?

Я посмотрела на дюны. Надо было вспомнить, что я чувствовала до того, как нашла картины. Пожалуй, отвечу уклончиво, но с оптимизмом, решила я.

— Скрестите пальцы на удачу, — сказала я, задавив внезапное волнение.

— И тогда вы пообещаете позвонить, да?

— Вы же знаете, я не могу этого обещать.

— Почему? Вспомните, это ведь я сообщил вам о бухгалтерских книгах миссис Грант. Вы моя должница.

— Я расскажу, что смогу и когда смогу. Это все, что я обещаю.

Он громко вздохнул и притворился обиженным. Я рассмеялась.

— Уэс, вы просто что-то с чем-то.

— «Что-то с чем-то»?

— Вы отличный репортер. Настойчивый. Но на сегодня мы закончили. Если только вы не узнали что-нибудь о телефонном звонке из «Тягучей ириски».

— Еще ничего.

— А насчет отпечатков пальцев, найденных в доме мистера Гранта?

— Их до сих пор не идентифицировали, — покачал он головой.

Мы пожали друг другу руки и договорились встретиться, когда у нас будет что обсудить.

Саши не было. Я воспользовалась возможностью перевести дух. Саша подъехала через пару минут и остановилась позади меня. Вылезая из машины, я заметила коробку конфет из «Тягучей ириски», которая всю ночь провела на пассажирском сиденье.

— Ты любишь ириски? — спросила я у Саши.

— Что?

— У меня есть коробка ирисок, но я их не очень люблю. Поэтому если хочешь, то можешь их взять.

— Конечно. Спасибо, они мне нравятся.

Передавая конфеты, я подумала о Поле. Любопытно, что она обсуждала с Барни на субботней распродаже?

— Ты готова?

— Не могу дождаться! Я знала, что у Гранта имеются уникальные вещи, но не представляла, что их столько!

— О да. Сейчас все увидишь. Для начала я ознакомлю тебя с планировкой дома. А потом мы вместе пройдемся по процедуре исследования. Итак, за дело!

Сашины глаза вспыхнули от радостного предвкушения.

— А ты будешь здесь все время?

— Нет. Мы получили в субботу несколько приглашений. Нужно разведать, что да как. Но если я понадоблюсь, звони. Я всегда на телефоне.

Офицер О'Хара встретил нас на крыльце.

— Привет, — сказал он.

— Здравствуйте, — тихо ответила Саша, глядя себе под ноги.

Я представила их друг другу и начала экскурсию, Саша следовала за мной, не в силах вымолвить и слова. Видеозапись — это одно, а непосредственное восприятие — совсем другое.

Закруглившись с обходом, мы уселись на кухне. Я предложила Саше обследовать комнату за комнатой, начав с холла.

— В подвале ничего интересного нет, разве только лампа, — сказала я. — Не уверена, что она годится для аукциона. Там еще есть кожаный дорожный сундук, но о нем я позабочусь сама. Я уже приступила к экспертизе.

Ложью я отрезала ей путь к моему тайнику.

— Ладно. Я взгляну на лампу попозже.

— Тебе нужен помощник?

— Было бы неплохо. Работы очень много.

— Сейчас устроим. — Я вытащила мобильный и позвонила Гретчен. — Доброе утро. Все в порядке?

— Конечно, — бодро ответила она.

— Пожалуйста, окажи мне услугу. Позвони Дону в Нью-Йорк, — попросила я. — Скажи, что мне для экспертизы на неделю нужен человек. Объясни ему ситуацию и предупреди, что коллекция неоднородная, поэтому требуется специалист широкого профиля. Передай, что я позвоню ему позже. Да, и попроси его прислать человека к завтрашнему дню.

Дон был менеджером по персоналу, помогал музейщикам и искусствоведам находить работу.

— Я все поняла, — заверила меня Гретчен.

Отключив телефон, я обратилась к Саше:

— А теперь давай поговорим насчет протокола.

Выслушав меня внимательно, Саша согласилась с подходом, который я выбрала.

Мы как раз обсуждали формат описи, которым воспользуемся для составления письменной оценки, когда с улицы донесся странный шум. Уютное чувство, что больше я не плетусь в хвосте событий, пошло насмарку.

— Я посмотрю, что там случилось, — сказала я и, подойдя к парадной двери, отдернула занавески.

Энди Кэбот, пугающе худая в облегающем желтом платье из спандекса и французских туфлях на каблуках, кипя от праведного гнева, ругалась с офицером О'Хара. Ее лицо было перекошено от злости.

— Пустите меня! — кричала она. — Это дом моего деда! Вы не имеете права меня останавливать.

Ответ полицейского я не расслышала, поэтому приоткрыла дверь и жестом дала понять Саше, которая начала медленно приближаться ко мне, чтобы она оставалась на месте.

— Я требую, чтобы ко мне вышла эта Прескотт!

— Мэм, успокойтесь, — сказал О'Хара, но его слова возымели обратный эффект.

Энди разозлилась сильнее.

— Не указывайте мне, что делать! Где она?!

Я вышла на крыльцо.

— Я здесь. Чего вы хотите?

Энди попыталась обойти полицейского, но тот загородил ей дорогу рукой.

— Не прикасайтесь ко мне! — взвизгнула она.

К чести О'Хары, он даже не вздрогнул.

— Убирайтесь отсюда немедленно! Вы уволены! — заявила мне Энди.

Удивительное дело: чем больше она распалялась, тем безмятежнее становилась я.

— Боюсь, вы не можете меня уволить, — мягко возразила я. — Я не работаю на вас.

— На меня, мою мать… Это одно и то же! Черт побери, я могу вас уволить! Проваливайте!

Я покачала головой, стараясь понять, что ею движет.

— Не знаю, в чем ваша проблема, мисс Кэбот, но я не собираюсь никуда уходить. У меня есть подписанный документ, дающий мне право находиться в этом доме. А у вас?

— Как вы смеете разговаривать со мной подобным тоном?! — рассвирепела она.

— Офицер О'Хара, — спокойно обратилась я к полицейскому, — я возвращаюсь в дом. Если хотите, я позвоню шефу Альваресу и расскажу, что здесь происходит.

— Да, благодарю вас, — ответил он, неколебимый, как скала.

А Энди в тщетных попытках его обойти провизжала:

— Я тебя достану, мерзавка! Ты не смеешь так со мной поступать!