Обреченный на смерть

Глава 19

Мы долго просидели, разбирая детали плана, и я едва не опоздала на встречу с супружеской парой, распродававшей имущество в связи с переездом на квартиру поменьше. Во время обсуждения Макс не вымолвил ни слова.

Около полудня Альварес попросил Кати принести нам сандвичи, и мы поели, продолжая уточнять, что я должна делать и говорить и в какой обстановке. В качестве декораций для будущего спектакля Альварес определил мой склад: в помещении, набитом всякой всячиной, было трудно обнаружить микрофоны и камеры слежения, а также притаившихся полицейских. Кроме того, Альварес сказал, что сейф, в котором мы держим выручку от продаж, ненадежен; для хранения Ренуара нужен более прочный, каковой мне и доставят из участка.

Я чувствовала себя до странности естественно, планируя ложь, которую собиралась произносить. Я не сомневалась, что сумею сыграть роль, отведенную мне Альваресом. У меня даже появилась мысль: «А не перепутала ли я свое призвание? Возможно, из меня получилась бы неплохая аферистка».

В час пятнадцать Альварес дал отбой.

— Ладно, на этом все. Главное — чтобы вы не подкачали, остальное — наша забота.

— Я не подкачаю, — заверила я.

Он проводил нас до стоянки.

— Вас все устраивает? — спросил он на прощание.

— Да. — Я постаралась придать голосу твердость. — Но буду рада, когда все это закончится.

Благодаря тому, что я держала при себе свои опасения, Альварес и Макс повеселели. Они не видели, как я помрачнела, захлопнув дверцу машины и осознав, что на мои плечи взвалена тяжелая ноша, но я обязана была ее выдержать. Я поклялась мысленно, что оправдаю доверие Альвареса. Всю дорогу я подбадривала себя, говоря, что справлюсь.

Входя в два часа в огромный дом в колониальном стиле в Дурхаме, я задумалась, каково это — покидать такой дом. Что чувствуют его хозяева? Грусть? Или освобождение? Дом был загородной мечтой каждой американской семьи — свежевыкрашенный, расположенный в красивом месте. От него веяло безмятежностью и довольством.

Глубоко вздохнув, я настроилась на работу, хотя больше всего мне хотелось быть рядом с Альваресом и Максом и готовиться к исполнению назначенной роли.

У меня ушел час на то, чтобы составить список вещей, предложенных для продажи. Их неоднозначность осложняла работу. Например, супружеская чета хотела избавиться от софы, но не от подходящих к ней мягких кресел, от всех комодов, но ни от одной кровати, от некоторых, а не от всех безделушек.

По-настоящему ценными во всей этой сборной солянке были коллекция вырезанных вручную деревянных фигурок, кукольный домик девятнадцатого века и маленький коврик племени навахо. Я предложила супругам за все тысячу двести долларов, и они сразу согласились, заставив меня заподозрить, что я предложила им слишком много.

Я дала им расписаться на каждой странице описи и сообщила, что заберем вещи завтра утром.

Возвращаясь на склад, я позвонила Гретчен и спросила:

— Что новенького?

— Много всего. Два звонка с предложением продать домашнюю утварь и одна заявка на проведение аукциона почтовых марок.

— Вот это да! Отлично!

— Мне завтра выйти на работу? Сама видишь, дел по горло.

— Нет, спасибо, я хочу, чтобы ты отдохнула. Мы справимся без тебя несколько часов.

— Ладно, но если нужно, я могу прийти. Поверь, мне милее печатать на компьютере, чем заниматься стиркой и уборкой.

Я рассмеялась.

— Ты просто сокровище, — искренне сказала я. — Саша и Фред там?

— Нет, они в доме Гранта.

— Позвони Саше от моего имени, хорошо? Скажи ей, что на сегодня вечерняя работа отменяется. Они могут остаться завтра, но сегодня у меня кое-что намечается.

— А что?

— Потом тебе скажу, — уклонилась я от прямого ответа. — Эрик на месте?

— Да, хочешь с ним поговорить?

— Лучше передай кое-что. Мне нужно, чтобы завтра утром он вместе с помощником отправился к девяти часам в местечко под названием Дурхам. Пусть возьмет двенадцатифутовый контейнер.

— Вау! — воскликнула она. — Это же здорово! Я прямо сейчас обо всем договорюсь.

— Я сама дам ему указания, когда приеду. Скажи ему, чтобы он заехал утром в офис за деньгами.

— Хорошо, — ответила она.

Мы были постоянными клиентами у фирмы, которая занималась грузовыми перевозками и располагалась всего в миле от нас. Когда нам было необходимо, фирма с радостью отряжала работника, чтобы тот помог Эрику доставить на склад тяжелые вещи.

Когда я добралась до склада, Эрик показал мне, куда сложил коробки с книгами, которые утром забрал у профессора. Я предупредила Эрика, чтобы он завтра проверил по описи наличие вещей, в том числе пересчитал фигурки уток. Иногда случалось, что владелец сначала демонстрировал коллекцию, а потом кое-что придерживал из нее. Как правило, заблаговременно составленная подробная опись имущества, завизированная его хозяином, уберегает от этой головной боли. Но только в том случае, если человек, отвечающий за доставку вещей, внимательно следит за их погрузкой.

В пять часов я без лишних объяснений выпроводила всех со склада. Альварес со своими людьми прибыл, как мы и договаривались, в пять пятнадцать, а обеспокоенный, но смирившийся с моим решением Макс подъехал к складу в шесть. Глядя на адвоката, я поняла, что он является не воином, а мыслителем. Ему явно гораздо приятнее было принимать решения, чем осуществлять их.

В половине седьмого я позвонила по телефону, к которому было подключено записывающее устройство. Альварес вместе с Максом расположились в офисе и приготовились слушать.

Когда Барни ответил, меня охватила паника. Я подумала: «Боже, сейчас я буду говорить с убийцей!» Собравшись с духом, я спокойно сказала:

— Барни, это Джози.

И у меня сразу пересохло во рту. Я откашлялась и глотнула воды из стакана.

— Здравствуй, Джози. — Голос Барни прозвучал ровно, в нем не чувствовалась ни радушия, ни раздражения.

— Барни, я нашла кое-что и хотела тебе это показать.

— Что?

— Я не могу говорить об этом по телефону. Я знаю, уже поздно, но не мог бы ты сегодня заехать?

— К тебе на склад?

— Да.

— Судя по твоему тону, это не терпит отлагательств.

— Да. В общем, это что-то особенное, и мне кажется, ты захочешь это купить.

— Что именно?

— Поверь, будет лучше, если мы поговорим об этом с глазу на глаз, — сказала я, подчеркивая каждое слово.

— Ну что ж, тебе удалось меня заинтриговать. Я с удовольствием к тебе заеду.

Я с облегчением закрыла глаза и подумала: «Слава тебе, Господи. Первое препятствие взято».

— Замечательно. Когда тебе удобнее подъехать?

Он помолчал.

— В восемь я приглашен на ужин. Скажем, в семь тридцать, подходит?

— Хорошо.

— Тогда до встречи.

Как только я повесила трубку, у меня выступили слезы облегчения. Я зажмурилась и легко смогла их унять. Вытирая слезы, я услышала, как Альварес поднимается по лестнице.

Когда он вошел в кабинет, я взглянула на него и, улыбнувшись через силу, развела руками и сказала:

— Какие еще будут задания?

— Хорошая работа, Джози. Вы были на высоте.

— Спасибо.

— Давайте еще раз пройдемся по следующему этапу. Где ключи от нашего сейфа?

— В кармане джинсов.

— Покажите мне.

Поднявшись с кресла, я запустила руку в карман и достала желтый блестящий ключ.

— Думаю, будет лучше, если вы подвесите его на брелок с остальными ключами. Это будет выглядеть более естественно.

Я кивнула, соглашаясь, достала из сумочки связку ключей и прицепила золотистый ключ к серебряному кольцу с гравировкой от Тиффани — подарку отца на мой день рождения. После я положила ключи в карман.

— Вы готовы? — спросил Альварес.

— Да, — ответила я и почти поверила в это.

— Макс и остальные переставляют машины в другое место, туда, где их не будет видно. Я хочу, чтобы все были на своих местах к семи часам. Давайте спустимся вниз.

Я двинулась по винтовой лестнице вслед за Альваресом и миновала только что установленный темно-серый металлический шкаф.

Вскоре все заняли «боевые» позиции. Я устроилась на месте Гретчен. Макс с полицейским поднялись в мой кабинет. Альварес проскользнул в чулан и неплотно прикрыл за собой дверь. Потянулось молчаливое ожидание.

Не в силах сидеть без дела из-за нарастающего напряжения, я схватила одну из книг, привезенных Роем, и начала ее изучать. Это оказался том из опубликованного в 1804 году двенадцатитомного собрания сочинений Шекспира. Золотой обрез, раскрашенные вручную иллюстрации. Некоторые страницы были покрыты едва заметными пятнами, но я не огорчилась: все-таки возраст книги перевалил за двухсотлетний рубеж. И потускневшее тиснение на кожаном переплете меня не смутило: блеск легко было восстановить с помощью пчелиного воска, который мы изготавливали по собственному рецепту. А в общем, состояние книги можно было назвать идеальным. Я включила компьютер и запустила поиск информации о похожих собраниях. Через пятнадцать минут я поняла, насколько нам повезло. Не уникальная, но ценная находка.

Я решила откладывать книги в хорошем состоянии. Если наберется достаточное количество, то в следующем году можно будет посвятить им целый аукцион. Написав вводку для каталога и оценив стоимость каждой книги в пределах от пятисот семидесяти пяти до шестисот пятидесяти долларов, я распечатала статью и положила в первый том сборника.

Послышался шелест автомобильных шин. Внутри у меня все оборвалось, я почувствовала себя на грани обморока. Чтобы успокоиться, я закрыла глаза и, глубоко вдохнув, медленно выдохнула. Хлопнула автомобильная дверца, затем раздался звук приближающихся шагов. Глаза я открыла, когда Барни уже входил в комнату.

— Джози, — с улыбкой поприветствовал он меня.

Но его взгляд был непроницаемым, а добродушие выглядело натужным.

— Спасибо, что заехал, Барни, — поднялась я ему навстречу. — И так быстро.

— Пожалуйста.

— Присаживайся. — Я указала на кресло, в котором совсем недавно сидела миссис Кэбот, и сразу перешла к делу. — Я нашла Матисса.

— Какого?

— Оказывается, мистер Грант владел тремя шедеврами — Ренуаром, Сезанном и Матиссом.

Профессиональное вежливое внимание сменилось у Барни настороженностью. Пристально глядя на меня, он спросил:

— Ты серьезно? Мистер Грант?

— Да, — пожала я плечами. — Я нашла Матисса и хочу его продать. А поскольку ты имел дело с произведениями изобразительного искусства, я подумала, что тебя это могло бы заинтересовать.

— Могу я взглянуть на картину?

— Конечно. Иди за мной.

Я провела его к металлическому шкафу, водруженному полицейскими возле винтовой лестницы, вытащила из кармана связку и выбрала нужный ключ. Распахнувшиеся наружу дверцы открыли нашему взгляду две пустые полки, на третьей лежало развернутое полотно Матисса.

Барни вытащил его и поднял на уровень глаз.

— Красивое, правда?

— Да, — согласилась я.

— Нужно будет удостовериться в его подлинности.

Я подумала о докторе Сноу, эксперте, которого Альварес пригласил из Дартмута и который уже подтвердил подлинность картины. «Интересно, Барни когда-нибудь пользовался его услугами?» — мелькнуло у меня в голове.

— Разумеется, — снова согласилась я.

— Если оно окажется подлинником, пожалуй, я мог бы им заинтересоваться.

Барни не отрываясь смотрел на полотно, но что он думал или чувствовал при этом, трудно было понять.

— И сколько ты за него просишь?

— Четверть миллиона.

— Так много? — Барни удивленно вскинул брови.

Забрав холст, я положила его в шкаф и заперла дверцы, а связку ключей сунула в карман. Потом жестом пригласила Барни пройти за мной в секретарскую комнату.

— Можешь сам проверить. Четверть миллиона — это лишь половина той суммы, которую дают за Матисса на большинстве аукционов.

— Но не на черном рынке.

— Тогда откажись, — равнодушно пожала я плечами. — Но такова моя цена.

Он помолчал, а потом сказал:

— Джози, не могу поверить, что мы ведем с тобой такие разговоры.

— Я тоже, — откликнулась я.

— А как же миссис Кэбот?

Я с безразличным видом пожала плечами, но под столом скрестила пальцы.

— На этой картине кровь, и она знает об этом, но ей все равно. А мне нет. Представим, что я современный Робин Гуд.

— Как это?

— Я не хочу, чтобы богатые становились богаче за счет воровства.

— А ты…

— Я небогата, и, полагаю, ты тоже.

— О да, — фыркнул он. — Хотя люди считают нас всех богачами.

— Они не знают наших издержек.

— Верно.

— Что ж, — улыбнулась я. — Такова жизнь.

Он ответил мне улыбкой и собрался что-то сказать, но тут раздался заранее оговоренный телефонный звонок.

— Алло, — подняла я трубку. — Компания «Прескотт». Чем могу помочь?

— Это Саша, — сказала Хатти, сидевшая по долгу полицейской службы наверху, у меня в кабинете. — Можно приехать на склад, чтобы кое-что сделать?

— Когда?

— Через час.

Я отвернулась от Барни, чтобы лучше справиться с ролью.

— Конечно. Без проблем. Сколько, по-твоему, ты здесь пробудешь?

— Не знаю, — растерялась Хатти.

— Ладно, — сказала я, словно она ответила более точно. — До десяти или половины одиннадцатого? Прекрасно. Тогда давай сделаем так: сегодня я не буду включать сигнализацию, а завтра мы снабдим Фреда ключами и кодом.

— Хорошо.

— Пока, увидимся утром! — жизнерадостно попрощалась я и повесила трубку.

Повернувшись к Барни, я извинилась за то, что вынуждена была прервать наш разговор.

— Ничего страшного, — ответил он. Его взгляд стал задумчивым. — Я все равно собирался уходить. Я позвоню тебе завтра. — Он поднялся и направился к выходу.

— Только до полудня.

— А что случится к этому времени?

— Я найду нового покупателя.

Он остановил на мне долгий взгляд, вероятно, что-то соображая. В его поведении обозначилось смятение. Я испугалась. Подавив желание спрятаться под стол, я принялась внимательно наблюдать за тем, как он взвешивает свои варианты и подыскивает ответ.

— Что ж, тогда я постараюсь созвониться с тобой до полудня.

Мы пожали друг другу руки и расстались.

Все получилось именно так, как и планировал Альварес. Я выполнила свою часть работы и почувствовала, как напряжение постепенно меня отпускает.

Я помогла, легко и просто, все закончилось, я имела право расслабиться.

В комнате неслышно появился Альварес. Я вздрогнула, увидев его довольную ухмылку.

— Так держать, Джози, — сказал он, положив ладонь мне на плечо.

— Это оказалось совсем легко, — улыбнулась я в ответ.

Вошел Макс. Морщины беспокойства у него на лице разгладились.

— Как все прошло? — спросил он.

— Все прошло как по нотам, — ответил полицейский, убрав с моего плеча руку. — А теперь вы оба выметайтесь отсюда.

Было довольно странно оставлять свой склад на попечение полиции. Я не знала, чего теперь ожидает Альварес. Он не сказал об этом.

Наверное, предположила я, Барни попытается украсть картину. Сначала я порадовалась, что мне не придется при этом присутствовать, а потом подумала, что впереди у меня тревожная, бессонная ночь.

Мы с Максом попрощались с полицейскими, и я подвезла Макса к его машине.

— Сказать тебе честно, я рад, что мы покончили со своей частью работы, — сказал он. — Не думаю, что из меня вышел бы хороший шпион.

Я рассмеялась:

— Но руководитель шпиона из тебя получился отличный.

Он улыбнулся и вздохнул.

— Наверное, — согласился он, потягиваясь, насколько позволяло пространство салона. — Зато ты, как мне кажется, могла бы смело поменять профессию.

— Спасибо, — усмехнулась я. — У меня и впрямь прорезался талант к обману.

— В таком ракурсе это звучит не слишком хорошо, верно? — захихикал Макс.

— Что правда, то правда. К счастью, я пошла в маму, а она была честной до мозга костей.

Он похлопал меня по плечу, пока я пристраивалась позади его машины.

— Хорошо. Талант талантом, но лучше оставайся такой, как сейчас.

Я кивнула и заправила пряди волос за уши.

— Обещаю.

Когда он распахнул дверцу и стал выбираться наружу, я его окликнула:

— Макс?

Он обернулся.

— А что дальше? Как, по-твоему, будут развиваться события?

Он помолчал, держась за дверной проем.

— Думаю, Альварес его поймает. А ты как считаешь?

Я замотала головой:

— Не знаю. Но мне немного страшно. По правде говоря, мне показалось, что Барни похож на крысу, загнанную в угол.