Объединяй и властвуй. Том I

Глава 6 Размер имеет значение

День третий

Уровень 57

Статус: Потомок предателей

До Штурма тридцать восемь дней

— Мать твою, Гера, — произнёс я холодно. — Ты меня к боссу привела?

Рысь на секунду подняла на меня виноватый взгляд — и снова уткнулась в мой живот.

— Стыдно? — рыкнул я. — Ладно, дома поговорим.

Трёхрогий змей действительно был великим. У меня традиция сложилась — описывать размер гигантских змей по их головам. У гадюки башка вот не больше микроволновки, у элитного мохнатого змея была с легковушку, у двуглавого Привратника — с «Газель».

Великий их обошёл. Обошёл всех вместе взятых. С чем сравнить его башку? С двумя стоящими рядом двухэтажными автобусами? Ну, пожалуй, да –что-то около.

Целиком из колодца он не показался, просто высунул голову — и теперь возвышался над нами на тридцать метров. Его покрывала чешуя: серо-коричневая, светлеющая на животе. Чешуйки были неровные, будто покрытые неаккуратными наростами, и больше напоминали плоские булыжники, невероятно прочные даже на вид.

Смотрелся змей… потаскано. И из-за неровной, топоршащейся чешуи, и из многочисленных белёсых шрамов на теле и на морде — огроменных таких шрамов. Мне даже сложно представить, что могло их нанести.

Глаза гиганта — совершенно чёрные, будто залитые нефтью, были лишены зрачков. Сплошной мрак — и всё. И ассоциировалась эта дрянь в первую очередь со Зверобогом, будь он неладен.

Ну, ничего удивительного, имя босса: Осквернённый Великий Змей.

И тут раздался голос:

«Последний нефилим? Вот ты какой, смертный. Я ждал тебя».

Раздался прямо в моей голове.

— Так, шиза пришла — буркнул я себе под нос. Босс-телепат? А чего бы нет, мне только его и не хватало до кучи. Я заорал — уже змею. — Это ты что ли разговариваешь⁈

«Я не знаю, кто такая Шиза, но говорю именно с тобой, смертный».

Голос его мне не нравился, пусть я воспринимал его не ушами. Какой-то тонкий, вкрадчивый, даже немного слащавый. К внушительной титанической внешности Великого он не подходил совершенно.

«Мы должны были встретиться, — продолжил змей. — Меня предали, смертный. Мои Жрицы связались с Вестником Безумного короля. Этот враг у нас с тобой — общий».

М-мать, ну что за бред то? Огромный змей-телепат, говорящий в моей голове, предлагает союз?

Ладно, ладно. Я за эти дни чего только не повидал, так что нехрен удивляться. У нас же тут переговоры, у нас — «враг моего врага мой друг». Этой огромной херне от меня что-то нужно — значит, нужно разобраться, что.

— Зачем я тебе? Не сможешь сам убить Вестника?

Честно — я не очень хотел задавать этот вопрос. Наведу его на мысль, что я не нужен — реакция будет непредсказуемой. Хотя, с другой стороны — я с самого начала рассчитывал на бой. За здоровяка должны дать много опыта, плюс — будет выполнено задание Системы. Это — с одной стороны.

С другой — если он разумный и не агрессивный, зачем его вообще убивать? Есть черта, перейти за которую я не готов. Просто…

Змея? Блин, мне сложно воспринимать его разумным существом. Нужно разобраться во всей этой фигне, очень уж всё подозрительно.

И ещё немного тупо.

«Меня заперли, предали мои же Жрицы. Спутались со Скверной, — голос в моей голове задрожал, в нём появились неприятные визгливые нотки. — Какая ирония, смертный. Кровавые Жрицы не признали меня из-за Скверны — а теперь сами используют её, чтобы избавиться от меня. Может быть, они тоже уже сошли с ума. Здесь все рано или поздно сходят с ума, смертный».

М-да, дикие сильфы, дикие наги… Одичали все — это однозначно.

«Они должны были приносить мне жертвы. МНЕ, смертный, — продолжил змей, повышая тон. Да, он не говорил по-настоящему — вряд ли со змеиной гортанью можно нормально разговаривать, — но в голову речь передавалась живой. Возможно, даже слишком: в голосе Великого появились обвиняющие нотки. — Но я прозябал. Я столько прозябал тут — один. Не приносили жертвы. Не шли спариваться. Эти никчёмные наги, эти Жрицы…»

— Постой, наги? Они одичали, это точно, — волновало, правда, другое. Он сказал «спариваться»? Вот эта огромная херобора — и наги? Они же совсем крошечные рядом с ним. Ещё и антропоморфные. Это всё офигительно неправильно. — Ни одной Жрицы я в подземелье не видел, только диких.

«Ты не знаешь, о чём говоришь, — отозвался змей. — Они были тут, все эти столетия. Вырастили меня, да. Тогда — оберегали. Я был болен, слаб, Скверна коснулась и меня. Ты последний нефилим, смертный, а я последний из кладки. Но Жрицы бросили меня — а теперь предали, переметнулись к злейшему нашему врагу. К убийце моего отца, прежнего Великого — к этому кровавому безумцу, к Орилебу-Истребителю».

Ну вот, а у короля-то ещё прозвища есть, однако.

— Почему Орилеб убил твоего отца? — спросил я. Да, ещё один вопрос на грани. По голосу хорошо слышно, что гигант нестабилен, у него и у самого фляга, похоже, посвистывает, но нельзя не спросить. Это мой шанс узнать больше о происходящем.

Но, в моей голове раздался лишь смех — тонкий, истеричный.

«Смертный захотел ответов, ха! Если хочешь ответов — я дам их тебе, но только после нашей победы. Ты откроешь проход, мы сметём Вестника и вернём моих Жриц — и тогда я расскажу тебе. Ты ведь и сам хочешь спешить, тебе нельзя ждать долго. Слуга безумца отнял кое-что у тебя, и принёс к алтарю для жертвоприношений. Успеешь ли ты вернуть своё, смертный? И не только своё — мои Жрицы помогали Вестнику, они уходили в горы — и возвращались с добычей. С перепуганным сладким мясом из другого мира».

Я почувствовал, как моё лицо каменеет. Да, ещё один ублюдок шантажирует меня близкими мне людьми — но конкретно этот ублюдок даже частично прав.

— С чего бы мне тебе доверять?

«С того, что я до сих пор не отнял твою маленькую жизнь, смертный. С того, что я не знаю на вкус твою кровь».

— Обнадёживает, — хмыкнул я. — Так какой план? Врываемся и всех ломаем? В целом — звучит в моём стиле.

«Да-а-а, — протянул змей довольно. — Но сначала ты откроешь проход».

— Нет, — спокойно отозвался я. — Мы должны выяснить ещё два вопроса.

«Ты мне дерзишь?»

— Я выясняю условия нашего партнёрства, Великий, — поправил я. От «Великого» самого малость покоробило — но ничего, сделаю монстряке приятно. Нефиг ему напрягаться лишний раз. «П» — переговоры. — И, во-первых, меня интересует, о каких жертвах ты говоришь. Кто должен был достаться тебе — но отошёл Орилебу?

На самом деле, я на девяносто процентов был уверен, что знаю ответ на свой вопрос. Просто, лучше выяснить точно, закрыть все непонятки.

«Разумные, смертный, — насмешливо ответил змей. — Безмозглые твари годятся в жертву только мелким духам и слабым демонам. Мне нужны Герои — других разумных на Небесном Острове всё равно почти не осталось. Вестник подойдет идеально, смертный. Он принесёт мне много сил. В жертву его принесёшь ты».

Н-да, кто бы сомневался. Глаза сами собой пробежали по мощной чешуе, шрамированной рогатой башке и рогам. Чувствую, пробить ублюдка удастся только в уязвимых местах: пасть, глаза. Будет непросто, но у меня есть клёвое Валино пончо и смекалочка.

И выбросы маны, конечно. На него они подействуют, интересно, или всё будет впитано, как и мохнатым змеем?

Убивать ублюдка-то придётся однозначно. Просто — не сразу.

— Для меня будет честью убить Вестника во славу твою, Великий, — отозвался я пафосно. — Но, есть ещё и во-вторых. Я тебе нужен, чтобы открыть проход и принести жертву. Зачем мне ты? Я могу с Орилебовым подсосом справиться и сам.

В голове опять зазвучал смех.

«Он приносит жертвы прямо сейчас, смертный. Он делает сильнее своего господина — и становится сильнее сам. Тебе с ним не совладать одному. Пока ты торгуешься, очередь может дойти и до твоей самки».

Ошибка

Ярость на пределе

— Откуда об этом знаешь ты? — спросил я холодно. Свои настоящие эмоции я показывать не собирался. Главное, чтобы ублюдок не читал мысли.

«В Утопии для меня нет тайн. Я — Великий Змей, что бы не решили глупые Жрицы. Они ещё будут наказаны, мы сделаем это вместе. А когда я верну их — позволю и тебе спариваться с ними, смертный».

Я чуть не подавился воздухом. Вспомнились сисястые змеебабы, и мысль в голове промелькнула только одна: «Спасибо, я лучше подрочу».

— Я буду счастлив, Великий, — отозвался я, надеясь, что прозвучало не слишком саркастично. Хомяк внутри требовал, чтобы я дожимал змеюку, популярно объясняя ему, что в нашем тандеме он заинтересован больше, чем я, и требовал награду — только нахрена мне это? Змея я всё-равно убью. — Ты убедил меня. Куда нам дальше?

«Ты сделал верный выбор, смертный, — змей качнулся вперёд, опуская голову к полу, и приблизился к балкону. Я на миг решил, что он мне кланяется, но нет: Великий приглашал прокатиться. — давай же поспешим».

— Эй, Гера Сусанина — давай на борт, — кивнул я рыси. Она снова бросила на меня пристыженный взгляд — и, легко перемахнув в прыжке бортик балкона, заскочила на гигантскую рогатую голову.

Я покосился на енотов, вздохнул — и просто сгрёб их сам, зажав подмышками, как две сумки. Тануки крепко прифигел и повис в руке, не сопротивляясь. Мико — заворчал, и попытался меня тяпнуть. В итоге, правда, только без толку потрепал зубами пончо своей же хозяйки.

Тряхнув енота, чтобы не наглел, я запрыгнул на змеиную башку.

— Трогай, шеф! — не удержался я. В голове начало навязчиво крутиться: «Вообще-то я Великий Змей, а таксую так, для души».

«Не упади, смертный. Мне ещё нужна твоя жизнь», — раздалось в голове.

Ох уж мне это многообещающее «ещё»…

Рогатый поднял нас выше, выпрямляя шею — а потом как лифт начал опускаться в колодец. Смертельно опасный титанический лифт девяносто девятого левела, да.

Туман внизу был непроглядным, я и быстро потерял ориентацию в пространстве. Не видно было ни стен, ни пола — только монструозную башку подо мной и троицу духов. Енотов я опустил, взяв в руки глефу, призвал ещё несколько Светлячков, следующих за мной — но видимость лучше не стала.

Великому, правда, это не мешало.

Наконец, мы замерли, и впереди из тумана выглянула глянцевая чёрная пелена. Один в один — хтоническое нефтяное тело Зверобога.

«Вот он — барьер, поставленный Жрицами, — голос снова залез мне в голову. — Скверна. Я не могу коснуться её, я уже осквернён. Риск потерять разум слишком велик. Даже моя магия — и та пропитана Скверной, и она лишь усилит барьер. Освободи путь, смертный».

Я хмыкнул, один за другим призвал ещё пару десятков светляков, пытаясь оценить размеры чёрной дряни. Края так и не увидел, из тумана получилось отвоевать кусок пять на пять метров, не больше.

Ладно, что будем делать? Выброс маны? Таким я избавлялся от туши Зверобога.

Нет, паршивая идея. Впереди бой с Вестником, потом, скорее всего — с долбаным змеекайдзю. То, что такой здоровенный змей должен сдохнуть от собственного же веса, уже толком не трогало. Фэнтези и фэнтези, я принял правила игры.

Если солью сейчас ману в ноль — смогу восстановить за счёт свободных очков характеристик. У меня их восемь, это на один раз — а потом останусь без резерва на крайний случай.

То есть, не вариант.

Что ещё? Кровавыми лезвиями бросаться? Бред же. Но… А если так?

Злое пламя!

Я зажёг на наконечнике глефы багряный огонь. Осторожно пробрался к самому краю огромной морды и, ухватившись за рог на носу, свесился ближе к барьеру.

Ткнул в черноту Клементиной — и усилил Злое пламя через пассивку Яростный натиск. ОЯ начали проседать, тут же восстанавливаясь — где-то внутри меня всё ещё сидела лютая, ледяная злоба. И уходить она никуда не собиралась, раз за разом восстанавливая мне шкалу ярости и не давая погаснуть Пламени души.

Пару секунд ничего не происходило, лишь барьер дрожал, и по нему расходились неровные круги — как на воде, от брошенного камня.

А потом чёрный глянец полыхнул, и багровое пламя стремительно распространилось, поедая дрянь. Мне даже показалось, я слышу отвратительный, высокий и отчаянный писк — правда, на самой грани слышимости. Могла просто примешаться и моя фантазия.

«Ты справился, смертный. Я знал, что поступил верно, не убив тебя сразу».

— Рад служить, Великий, — ответил я.

«Да-а-а, твоя служба не будет забыта».

Мы понеслись вперёд — с грохотом и скрежетом, сквозь туман и темноту. Позади нас непрерывно что-то рушилось, стучало, гремело… Змею было пофиг — он снова лез в мою голову:

«Истребитель никогда ни знал ни чести, ни мудрости, ни великодушия. И теперь он покусился на мои жертвы, отобрал моих Жриц. Мне нужны все силы, смертный. Все. Я выберусь из Утопии, и сам сражусь с Орилебом. А ты — послужишь этому».

Я ощутил, что мы резко начали подниматься вверх. Пара секунд — и стал виден стремительно приближающийся потолок. Блинк!

Я выскочил в воздухе у правого уголка пасти змея, глефа растворилась в белой вспышке — а я обеими руками повис на жёсткой шершавой чешуе. Ощутил, как погасла связь с Герой — ублюдок развоплотил её. Да и енотов, скорее всего, тоже. Лишь бы сложенный к ним лут не пропал.

Вверху загрохотало, я ругнулся сквозь зубы и накинул Багряную твердь. Вовремя — по спине долбануло камнем, тут же прилетело в плечо, по касательной задело голову… Сцуко!

Держался я, впрочем, мёртвой хваткой: падать в непроглядном тумане чёрт знает где, мне чертовски не хотелось.

«Умри, смертный, стань ступенькой на моём пути к освобождению Острова от тирании безумца. Жизнь вернётся сюда — а ко мне вернутся мои жертвы. Я не позволю Орилебу стать богом, и сделаю всё, чтобы стать богом самому».

Ох, а ведь ублюдка понесло. Про бога — бред это, интересно, или реальная цель Орилеба? Плевать! Будет ещё время осмыслить.

Змей понёсся уже вправо. Всё ещё хочет расплющить меня, только теперь об стену? Хрен там плавал!

Блинк!

Я телепортировался обратно на голову, выхватил Клементину…

Высвобождение!

Злое пламя!

Фантомный удар!

Ураган!

Всю эту мощь я обрушил на глаз ублюдка — и в голове разразилась целая какофония его визгов и криков. Бессвязных, истеричных:

«Смертный, не смей! Ты — пыль перед моим тысячелетним величием. Умри-умри-умри! Ты тоже предал меня, тоже оставил. Ещё один… Вы все… И Скверна — шепчет! Всегда рядом! Умри, смертный, я положу твою жизнь во благо Утопии!»

Хуже всего то, что его глаз, похоже, покрывало прозрачное сросшееся веко. Ну, нормальная тема для рептилии, чего уж. И оно оказалось чертовски прочным — мой натиск оставил всего пару ран и подпалин.

— М-мать!

Высвобождение!

Злое пламя!

Фантомный удар!

Ураган!

Я повторился, обрушивая удары в одно и то же место, в голове бушевал сходящий с ума Великий… Когда в глазу наконец появилась большая прореха — размером с вход в палатку, — наружу жидким потоком хлынула чернота.

Ничего, это мы тоже уже проходили.

Злое пламя!

Эта дрянь вспыхнула быстрее барьера, и за пару секунд глазница стала пустой. Просто — вонючая и обожжённая чёрная дыра. Чёрная — без всяких инфернальных и хтонических подтекстов.

Змей рванул вверх, я ругнулся. План-то был, но… Ладно, плевать, я всё равно в крови с головы до ног.

Клементину в руках сменили Клык и Рубака, полыхнули багровым огнём. Я разогнался — и щучкой прыгнул прямо в глазницу. Через миг змей долбанулся башкой об потолок — но было уже поздно.

— Держись, ублюдок. Сейчас будет охренитительно больно.