Очень босоногая история: Маньяк на свободе!

Глава 5. Маньяки рождаются у воды?

Деревня на реке Тверца, 6 км от Твери.

— Да отстань ты от меня, тупая скотина, — Сергей сердито оглянулся на мирно топающую сзади монохромную лайку, — иди домой! Домой, я сказал…

Над рекой плыл туман, и темная вода была цвета крепкого кофе.

— Убирайся! — он замахнулся на собаку, но та прижала уши и, растянув пасть как будто в издевательской улыбке, игриво проскакала мимо него, а потом, припав на передние лапы, весело завиляла круглым хвостом.

— Да чтоб тебя! — Сергей поправил неудобно зажатую под мышкой табуретку и кряхтя начал спускаться к реке. В самом низу из воды на берег выходили бетонные плиты, закрывающие трубопровод, на которых днем тусовались местные рыбаки. Сергей поставил табуретку и положил на колени ноут. Так… Он многозначительно осмотрел темную массу воды, неслышно текущую по своим делам. Так… Ночь, река, убийство, труп… Он мысленно накидал в голове план начала будущего романа. Итак, концентрация. Он как пианист за роялем занес руки над кнопками… Хвать! Кто–то сильно дернул его за рукав, ноут чуть не слетел с колен.

- *б твою мать! — заорал Сергей на собаку, тупое животное довело его до бешенства, однако она, как ни в чем не бывало, радостно прыгала вокруг и припадала на лапы, призывая своего унылого спутника поиграть в догонялки или как минимум оторвать зад от дурацкого трехногого табурета. Разве для этого нормальные люди ходят на речку?

— Уйди по–хорошему, животное! — Сергей встал и грозно посмотрел на лайку. — Сколько можно уже!

Собака, которая добилась своего, заставив угрюмого человека встать с ненавистной табуретки, кинулась к воде и, подхватив оттуда какую–то гнутую палку, снова подскочила к нему.

— Ну чего тебе надо, — собака многозначительно опустила предмет к его ногам, Сергей медленно наклонился и поднял предложенное, — ну хорошо, я брошу ее в реку, а ты поплывешь за ней, и, надеюсь, утонешь, как долбаный спаниельчик!

Сергей уже хотел размахнуться и закинуть палку подальше, но, рассмотрев предмет поближе, с ужасом понял, что это вовсе и не палка, а кость. Потемневшее от времени и разглаженное водой ребро, наверное, какого–то животного. Несомненно, животного, кого же еще? Однако, ночью, в тишине и мраке около темной неприветливой реки в голову лезли всякие мысли, и Сергей судорожно пытался вспомнить уроки биологии и несчастный школьный скелет, с изрисованным черепом, в пиджаке и с сигаретой в зубах. Какие там у них ребра–то?… У людей… Нет, такое вспомнить нереально… Биология, анатомия… Давно это было. И хотя в своих книгах руками маньяка он мог страницами и листами показывать чудеса препарирования людей, сейчас Сергей резко почувствовал отвращение и, выкинув неприятную находку в траву, собрал вещи и направился в сторону дома.

Платформа Фроловское Октябрьской железной дороги.

С небольшого моста, по которому проселочная дорога перемахивала Октябрьскую магистраль там, где кончалась платформа Фроловское, открывался прекрасный вид на небывалую грозу, которая начиналась где–то над древним городом Тверь. Частые вспышки молний освещали четыре параллельные нити рельсов до самого горизонта, где они, словно вопреки законам Евклидовой геометрии, сходились в точку.

Стояла невероятная тишина. Раскаты грома сюда не долетали. Поезда, обычно часто проносящиеся мимо станции в ночное время, куда–то исчезли. Молчали даже цикады, птицы и коровы в окрестных колхозах.

Причина этой зловещей тишины была настолько чудовищной и богохульной, что разум человека, если его не обуял дьявол, отказывался верить в это. Миллионы лет беспредельный ужас спал, чтобы вырваться на свободу по воле безумца. Некрономикон безумного араба Абдуллы Альхазреда — вот что заставило молчать все живое. Хотя нет. Коровы молчали не поэтому. Их просто не было в округе. Лишь разрушенные коровники смотрели пустыми глазницами на Октябрьскую магистраль, аббревиатура которой так созвучна Изначальной Мантре. Цикады здесь, кстати, тоже не водились — все–таки не Япония.

А Некрономикон был. Его держал в руках человек, похожий на сурового и мрачного Робура — Завоевателя из романа Жюля Верна. Стоя на краю моста, он с упоением смотрел на далекую грозу. Он знал, что это не случайно. Он знал, что именно на этой безлюдной платформе находится тайный выход в иные миры. И именно оттуда он ждал сегодня гостью.

— Ключ и Врата! — прошептал человек, и на горизонте грянули чередою семь молний, от которых по проводам контактной сети и рельсам пробежали искры. В воздухе возникло несколько шаровых молний, осветивших окрестности станции холодным мертвецким светом.

— О, Йог — Сотот! — произнес человек, и эхо трижды повторило богохульное имя страшным грохотом. Из–под платформы как бы выплыла бесформенная черная масса, едва различимая в ужасном богохульном сиянии, и, колебаясь над рельсами, приняла очертания расплывчатой человеческой фигуры. Черная масса сочилась всюду из–под земли и мутными ручейками струилась среди огненых шаров больших и малых размеров, водивших свой сатанинский хоровод среди проводов контактной сети.

Человек на мосту понял, что время пришло. Несмотря на ужас, который внушал чудовищный пришелец из худшего среди всех возможных миров — Самый Древний и Старый из Живущих, Страж Ворот Умр ат-Тавил, — призвавший его чародей поднял глаза и встретился взглядом с самой Тьмой.

Горизонт озарился целым веером молний, и чудовищные раскаты грома долетели до Фроловского. Земля заходила под ногами. Человек, обратившийся этой ночью к ужаснейшим из всех сил понял: говорить уже не нужно. Все предрешно. Сегодня он встретит Ее! Невозможную в реальном мире, но такую желанную. Все девушки померкнут перед ее красотой и мощью. Юная и всесильная, она будет с ним всегда. Она сокрушит для него стены и сожрет его врагов. И имя ее…

Но не успел человек в мыслях назвать имя своей возлюбленной богини, как по поверхности рельс промчался отблеск локомотивного прожектора. Несколько секунд — и гробовую тишинну нарушил характерный звук тормозов. Дисковых. Немецких. Он это точно не перепутает. Из–под моста, сбавляя скорость, выплыл ICE.

— Чтоб тебя, Ктулху тебя побери!

Человек на мосту разом забыл о своей Богине. Еще бы. Эти чертовы немецкие поезда! Из–за взяток и откатов загубили свой замечательный поезд «Сокол», и теперь вот вынуждены покупать это немецкое старье. Сколько людей лишились работы, сколько людей потеряли весь смысл своей жизни! А ведь скоростные поезда могли бы делать в России…

Гром невиданной силы ударил по ушам и сбил с ног. Он не понимал, что происходит. Ужасный хоровод тьмы и призрачного света закружил его так, что на несколько минут новоявленный некромант полностью потерял ощущение пространства и времени. Темный мир иных измерений услышал его. От Юггота до Йита ужасные богомерзкие чудовища расправили свои многочисленные члены, готовясь к прорыву в мир людей через внезапно открытый Портал…

Обретя возможность вновь воспринимать реальный мир, человек на мосту поднялся на ноги и, шатаясь, подошел к перилам.

Еще никогда его глаза не видели более чудовищного транспортного средства, обреченного ездить по рельсам. В самом мягком приближении дизайн этого поезда воплощал собой брутальность ЭР‑200, агрессивность нулевого Синкансена[20], монструозность аэропоезда[21], помноженные между собой и возведенные в куб. Угловатая морда напоминала клюв механического попугая, а гофрированые вагоны, покрашенные грязно–синей краской, казалось, успели поработать на одном из самых загруженных маршрутов Индии.

— Е**ть–сверлить, х**м рельсы варить! — произнес человек на мосту и спустился на платформу. Шаровые молнии постепенно тускнели. Одна из них со страшным грохотом рванула, лишний раз подчеркнув уродливые формы рельсового чудища, после чего с неба начали падать крупные, но пока еще редкие капли дождя.

Зловещая богомерзкая чудовищная фигура тут же оказалась рядом и приблизилась к еле стоящему на ногах человеку.

— ЭТ‑360. «Голубой попугай». Сделано в России, Тверская область, город Торжок. Понимаешь, довести «Сокол» до ума не по силам даже Божествам Седой Старины. А этот поезд хорош, хоть и выглядит стремно. Серийная версия, тверская, вообще ничего будет — внешне смесь ЭР‑200 и TGV ранних серий. Зато экипажная часть — это шедевр российского ВПК! 600 км/ч — не проблема…

Человек поднял взгляд к небу и чудовищно выругался:

— Да заткнитесь уже, я разве поезд просил???

— Ну да, чтобы в России делали скоростные поезда! — удивленно прогудел Умр ат-Тавил, который на самом деле был весьма благодушным Призраком, обвиняемом в богохульстве лишь из зависти.

— Ладно, ладно, только пусть их делают не в Торжке!

— Уговорил… — сказав это, Страж Ворот бесследно растворился в воздухе, а поезд принял более современные, можно даже сказать, приятные очертания, напоминающие Синкансен Е-2.

Ливень тем временем усилился и безжалостно поливал щербатый асфальт платформы. Шаровые молнии постепенно гасли, и лишь редкие рыжие фонари по–прежнему лили свой тусклый свет. Все двери новоиспеченного русского суперэкспресса были плотно закрыты, несмотря на то, что начинающий чародей колотил в них со всей силы. Не прошло и пяти минут, как его костюм промок, что называется, до нитки. А неблагодарный поезд, рожденный к жизни его стараниями, загудев тиристорными преобразователями, тронулся и помчался в сторону Москвы.

Тверь, Волынское кладбище. Вечер.

— Вань, дай машину на вечер, а? Ну Вааааань, — заискивающе протянула Юлька. Она повисла на невысоком заборе, отгораживающем церковный двор от старинных заросших могил Волынского кладбища, рискуя порвать кружевное розовое «принцессино» платьице с аккуратными крылышками на спине. Ее сестра–ровесница Настя стояла, смущенно потупив взор и натянув по самые глаза смешную шапочку с кошачьими ушками.

— Тебе права когда дали? — дородный парень, рубящий дрова на церковном дворе, выпрямил спину и утер пот со лба могучей рукой с выбитой на плече Девой Марией.

— Месяц назад, — Юлька сердито надула губы, — ну Ваааань, — снова затянула она свою песню.

— Батюшка ругаться будет, разобьешь еще! — Иван снова начал рубить.

— Да я аккуратненько, через восточный мост, там и повороты только правые… А нам ваш каблучок ужас как нужен! Мы на вечеринке будем Хельсинг[22] косплеить — воинов святой церкви! Прикинь, как мы на этой машине с крестами–то приедем! Каааак выйдем! Ну Ваааааааань!

— Ладно дам, только вечером и смотри!

— Не успели церковь поставить, так уже и ангелочки слетелись, — добродушно улыбнулся с крыльца старенький батюшка, — сколько раз нас уже сжечь пытались, а мы все живем… Вот теперь детишек малых радуем, — он кивнул в сторону небольшой детской площадки около которой резвились малыши под бдительным присмотром мам.

— А кто жег–то? Сатанисты? — Юлька озабоченно осмотрела окрестности в поисках потенциальных врагов.

— Да Бог их знает… Одно только скажу, что не добрые люди…

Яшка–сатанист ненавидел всех. А больше всех он ненавидел патриотов и церковь. Ух, как же он их ненавидел, прямо вообще! И этих псевдо–дьяволопоклонников готической внешности на Трехе, и панков, и эмо, и фашистов, и царей, и патриархов, и политиков, и демократию, и Макдональдс, и Путина, и Ленина, и Сталина, и Римского Папу, и, конечно же, больше всего он ненавидел эту проклятую, эту ужасную, эту отвратительную Ксению Собчак! Конечно! Это она спонсировала строительство этой гадкой церкви на Волынском кладбище. Где же теперь он будет поклоняться сатане и приносить ему свои жертвы… Ну конечно Собчак, кто же еще мог сделать ему, Яшке–сатанисту, подобную подлость.

Он покрепче зажал в руке канистру с бензином и проверил в кармане наличие зажигалки. Пусть эта стерва разорится, он уже сжег церковь два раза, но хитрая бестия позвякивая своими капиталами (кстати, Маркса он ненавидел тоже) возводила ненавистное строение заново, причем с каждым разом все выше и прочнее, но ничего, он еще им всем покажет! Всем (и Марксу с Энгельсом в том числе). С тяжелыми думами на челе Яшка–сатанист по–пластунски стал подбираться к церкви. Оказавшись вплотную к высокой бревенчатой стене служебного дома, он начал было подтыкать под нее смоченную бензином тряпку, как вдруг из темноты могил его окликнул молодой сердитый голос.

— Эй ты! А ну отвали оттуда! Поджигатель!

Яшка–сатанист медленно повернулся и опешил от увиденного. Прямо из могил на него поднялась темная фигура, вроде бы человеческая, но на макушке у нее торчали то ли рога, то ли острые треугольные уши, а глаза светились адским фосфорическим светом.

— Т..т..тебе че надо? — неуверенно спросил Яшка, пытаясь не потерять самообладание.

— Ты чего удумал? Церковь сжечь хотел?

— А тебе–то че! Не твое собачье дело! Вали отсюда, — он замахнулся кулаком на ушастого, который был не очень–то крупным на вид, но в ту же секунду из могил поднялся второй огнеглазый силуэт, и в грудь незадачливого сатаниста уперлось сверкающее острие катаны.

— Вы кто такие? А ну пошли вон! — Яшка попятился назад, а потом, прихватив канистру, резко отскочил в сторону.

— Мы — воины Святой Церкви, борцы с нечистью!

— А вот вам! Я вас всех ненавижу, — Яшка схватил с земли камень и зашвырнул в своих новообретенных противников. Видимо, попал, потому что кто–то взвизгнул тоненьким девчачьим голоском. Воодушевленный, он было схватил второй камень, чтобы показать этим негодяям кузькину мать, но что–то лохматое и монохромное грозно рыча вылетело из темноты и вцепилось острыми клыками ему в ногу… Трое на одного — это уже было слишком, и Яшка–сатанист, бросив канистру, поспешил ретироваться. Он петлял как заяц среди могил, а кто–то невидимый и зубастый, злобно рыча, преследовал его почти до самого выхода с кладбища….

— Вот гад! — Юлька потерла ушибленный лоб.

— Так его, Кира! — Настя потрепала по ушам лайку, которая радостно завиляла ей хвостом. — А светящаяся подводка для глаз — это тема!

Яшка–сатанист несся не хуже чистокровного скакуна и только у реки позволил себе остановиться и дать волю своей ненависти. Ух, как же он их тоже теперь ненавидел, этих огнеглазых кладбищенских уродцев! Кто это такие? Таких он пока не видел, и тот факт, что они взяли шефство над церквушкой, здорово его расстраивал. Горящие глаза, клыки и катана были весомым аргументом, чтобы больше не соваться сюда в одиночку. Нужны были единомышленники. Черт. Проблема была в том, что своих коллег–сатанистов он тоже ненавидел.

В мыслях, Яшка–сатанист уселся на берегу.

— Господин мой, Люцифер! Помоги мне! Дай мне сил победить их! — он картинно раскинул руки и обратил взор к небу. Надо было, конечно, к земле, но к небу было красивей и пафосней. Небо молчало как партизан, но из реки томно и глухо раздался звук. Тяжелый, страшный, словно кто–то огромный задвигался под водой.

— Господин мой… — Яшка в восхищении вскочил на ноги и подошел к воде. Он долго вглядывался в нее, пока не разглядел там что–то, похожее на очертание огромной головы и раскинутых под водой черных крыльев.

— Господин, — восторженный Яшка не заметил, как зашел в воду по колено, из прокушенной ноги тонкими струйками потянулась кровь, но сатанист все дальше и дальше заходил в пучину реки, благоговейно вглядываясь в темноту, в надежде снова увидеть чудесный лик Великого Люцифера (а ведь это был, несомненно, он).

Яшка даже не понял что произошло, потому что нечто мощное, словно капкан, сомкнулось на его ноге, и кто–то нечеловечески сильный потащил его под воду…

Юлька неумело завела церковный каблучок и скинула с ног туфли на высоком каблуке и платформе. Нажала босой ногой на педаль.

— Вот урод! Еще раз появится, я его лично отлуплю.

Машина гневно рявкнула, словно поддакивая разъяренной Юльке.

— Ничего, мы ему покажем! — Настя грозно потрясла катаной.

Машина неспешно поползла по частному сектору, почти неслышно шурша покрышками по песку.