Одичалый мир

Глава 7

— Вагиз, мы не просто так пришли, — попытался встать на ноги тот, которого назвали Сеней.

— Да это понятно. Жду, когда по существу будете петь, — чернобородый присел на корточки. — Давай, выкладывай, чем вы можете заинтересовать такого занятого человека как я. Банков здесь нет. Долларами вместо бумаги подтираемся. Сейчас единственная ценность — мясо. Да ты не вздрагивай, Вагиз слов на ветер не бросает, ещё поживёшь денька два, а то и больше, если твой корешок подсуетится. Мне надо эту бабу вернуть и узнать, кто этот тот… залётный. Он мне нужен даже больше, чем Анька. Ты меня понимаешь?

Сеня энергично потряс головой:

— Вот по этому поводу Идар Сергеевич нас послал. На плато ещё есть группы людей. Их необходимо под себя подмять. Чтобы всё было централизованно, в одном месте. Польза от этого очевидная. Надо терпил делом занять. Идар Сергеевич предлагает общий бизнес открыть… на правах полноправных компаньонов.

— Что ты несёшь, какие компаньоны?! — чернобородый рассерженно раздул ноздри. — Компаньон здесь один — два АКМА. Слушай сюда, тема конечно правильная, терпил необходимо согнать в одну кучу, но бизнес этот будет моим. Передашь Идару, — обращается он к Игорьку, — я согласен реализовать эту идею. Пусть подготовит своих бойцов. Ну, а с моей стороны пойдёт Бурый и Репа. И ещё, пусть баб мне подкинет. Да не с-сы, коровками делать не будем. Лёха ещё не съеден! Просто корешей моих по ночам поллюции мучают. А раз мы компаньоны, — заржал чернобородый, — всё должно быть по понятиям.

— Вика и Эльза вас устроит? — с пониманием кивнул Игорёк.

— Вот, наконец-то у нас завязываются добрососедские отношения, — философски изрёк главарь, поднимая вверх крючковатый палец. — А ты правильным был бы пацаном. Жаль… мент поганый! Прости, брат, клеймо на всю жизнь.

— Да мы давно не менты, — попытался возразить Игорёк.

— Ты не прав, бывших ментов не бывает. Всё, иди, мусор! Западло мне с тобой так долго перетирать, зашквариться можно.

Виктор подкрался совсем близко. Может рискнуть? Он выровнял ствол. Посмотрел сквозь мушку и едва не нажал. Но в этот момент, чернобородый откинулся назад, передёрнул плечами и смачно сплюнул:

— Тьфу ты, словно пулю кто хочет мне в лоб вогнать, — он повёл глазами по сторонам.

— Что-то Хмара не идёт. Бурый, смени его, — а сам боком отошёл под защиту камней.

— Ты чё, Вагиз, в натуре нервы шалят? — покосился на него Репа.

— Это не нервы, — ответил чернобородый, — чую что-то. Бурый, поспеши… автомат возьми. Эй ты, повар, мать твою, хватит жрать! Мента свяжи, — окликнул он задумчиво жующего у костра уголовника. — Репа, проводи Игорька, а ты, — обратился он к перепачканному сажей зеку, — сбегай наверх.

Виктор отпрянул. Ползком отходит. От досады стиснул зубы. А ведь такой момент был! Почему он не супермен? Всё же надо было стрелять, а там будь, что будет. Хотя… может и правильно… суета полезна при ловле блох. Уйти б незамеченным.

Ему удалось покинуть приделы Чёрного монастыря до того как Бурый обнаружил изрезанного Хмару. Виктор неожиданно появился сбоку от своих товарищей, весь заляпанный кровью, словно мясник со скотобойни. Аня вскрикнула, женщина не сразу его узнала. Но затем ещё больше пугается, думая, что он смертельно ранен. Алик мгновенно заметил автомат. Его брови в удивлении взлетели, белая панама, словно парашют, падает с ушей.

— Ты ранен? — воскликнула Аня, едва сдерживая себя, чтобы не рухнуть в обморок.

— Ерунда! Людоедская кровь! — отмахнулся Виктор и кидает ей кроссовки. — Быстренько одевай и сваливаем, сейчас начнётся такая заваруха.

— АК-47? Где нашёл? — растерянно хлопнул глазами Алик.

— Трофей. Я не шучу. Бегом! — энергично вращает глазами Виктор.

Близкая автоматная очередь, словно сорвавшаяся крышка от автоматизированного унитаза, сбивает Аню и Алика с места. Вытаращив от ужаса глаза, они вломились в густые заросли и там увязли в колючках, ободравшись там до крови.

— Не по нам стреляют! — осадил их прыть Виктор. — С перепугу… шпарят наугад. Очень хорошо, тратьте боезапас, — с ехидством добавил он.

Выстрелы мгновенно стихают, словно Вагиз прочитал мысли.

— Быстро уходим! — подстёгнул товарищей Виктор.

Но по всем признакам погони нет. Вероятно, людоеды пребывают в некотором замешательстве. Они даже не могут догадываться, с кем имеют дело. Это — определённо фора и ей стоит воспользоваться. Пока всё получается, но расслабляться нельзя. Зеки опомнятся, и тогда начнётся действительно головная боль. Как жаль, что чернобородого не получилось завалить. Это злит Виктора, не всё у него получается. Хотя, для дилетанта, коим он является, очень даже неплохо. Словно затерянные где-то в глубине организма, скрытые резервы рвутся наружу и математически просчитывают все варианты, высвобождая потенциальную энергию во взрывную, кинетическую. Как говорится, простая физика: всякое действие вызывает противодействие. Если сильнее сжать пружину, тем мощнее она развернётся. А Виктор — пружина, причём из легированной стали. Подобные ему могут и в резонанс войти, а это крах или взлёт.

У Голубянки Виктор остановил людей. Отдуваясь, жадно глотая воздух, беглецы приходит в себя.

— Можете расслабиться, погоня отменяется. Привал!

— Как отменяется? Кто сказал? — вылупился Алик.

— Я говорю, — усмехнулся Виктор.

Мужчина садится, с наслаждением прислоняется к шершавому боку холодной скалы и с любовью гладит вспотевший автомат.

— Значит, погони нет. А что будет? — прозорливо заметила Аня, и посмотрела ему в глаза.

Её вид, встревоженной курицы, развеселил Виктора. Он засмеялся и когда наткнулся на недоуменные взгляды, распаляется ещё сильнее. Но, внезапно он замолчал, Виктору доходит смысл концовки Аниного вопроса. Действительно, а что будет дальше? Неизвестность хуже всего. Нелюди не успокоятся, это факт. Следовательно, действовать необходимо на опережение.

— Ты права Аня, тебя сдал Идар. В лагере тебе делать нечего. Со мной пойдёшь. А вы, — Виктор строго глянул на Алика, — завтра же снимаетесь со стоянки. Встречаемся на этом месте перед восходом. На разрозненные группы будет вестись охота, причём очень скоро. Медлить нельзя. Ты меня понял, Алик?

— Охота! Какая охота? — парень дёрнулся, словно от электрического тока. Он сорвал с головы панаму и рывком утёр лицо.

— Обычная, — с прищуром посмотрел на него Виктор, — убить нас попробуют или рабами захотят сделать.

— Зачем? — Алик импульсивно дёрнул козлиной бородкой.

— Затем, что, «нашим друзьям», самим работать «западло», — злобно усмехнулся Виктор.

— Западло им! — встряхнулся Алик. — А это они не хотят попробовать? — он судорожным движением выхватил кривой нож.

— В одиночку не справимся. Укрепление делать надо.

— Вот как выходит, только начали приспосабливаться и на тебе, подонки появляются! — возмутился Алик.

— Это зеки так решили? — блеснули у Ани глаза.

— Нет. Так распорядился Идар, а зеками он хочет воспользоваться для своих целей. Он заключил с ними союз. Но думаю я, как только Идар почувствует силу, постарается быстро избавиться от своих компаньонов. Да вот только Вагиз тоже не промах. Он догадывается о планах Идара, но вида не показывает. Он хочет переиграть его и воспользоваться плодами совместного дела.

— А кто такой Вагиз? — насторожился Алик.

— Главарь людоедов.

— А какой Идар раньше был, обходительный, внимательный, — вздохнула Аня.

— Наверное, комплименты сыпал? — скривился Виктор.

— Да. Мне даже казалось, что я ему нравилась. А он взял и людоедам меня отдал, — всхлипнула Аня, вытирая сбежавшую слезинку.

— Может ты и нравилась. Но для Идара нет людей. Они у него как инструменты.

— И откуда такие мужчины рождаются? — со злостью произнесла Аня.

— От женщин, — пожал плечами Виктор.

Аня оторопело посмотрела на него, что-то переваривает в голове и изрекла гениальную фразу:

— М-да.

— Отдохнули? Время не терпит! Алик, не позже восхода… всё очень серьёзно… попытайся убедить Павла Сергеевича.

— Он не глупый, к утру будем, — уверенно произносит парень.

— Послушай, — внезапно останавливает уже готового отправиться в путь Алика Виктор, — что это у тебя за несуразная панама, которую ты так гордо носишь?

Алик подбоченился и важно произнёс:

— Это головной убор моряков США.

— Да? А я думал, с ребенка сорвал. Вот мерзкая вещица.

— Ты не прав, знаешь, как ею здорово утираться! — быстро нашёлся, что ответить Алик, но побледнел от обиды.

Он уходит. Виктор некоторое время провожал его взглядом, затем, говорит Ане:

— Попробую, к ужину, пару голубей подстрелить. Сиди как мышь, не дёргайся.

— А если в туалет приспичит? — надулась Аня.

— Здесь сходишь. Не дай бог, с соседних сопок тебя заметят!

— Неужели могут? — вздрогнула женщина.

— Мне кажется, ты притягиваешь неприятности, — странно посмотрел на неё Виктор.

— Хамишь? — неуверенно спросила Аня.

— Даже не было в мыслях.

Над Голубянкой носятся серые тени. Часто взмывают вверх небольшие стайки птиц. Из зарослей доносится воркование, рассерженный писк и возня. Виктор с облегчением вздыхает. Голуби и их бесчисленное множество. Ими облеплены все склоны пещеры-пропасти.

На этот раз удача на его стороне. Виктор выследил группу голубей рядом с пещерой и уверенно набивает с десяток птиц, в душе удивляясь своей меткости. Нанизав их на верёвку, он появляется перед восхищённым взором женщины.

— Мне бы такого мужа! — не удержавшись, выпалила она.

Хмыкнув, Виктор повёл её к своей стоянке. Уже на подходе к ней, он почувствовал беспокойство. Некоторые камни, окружающие их поле, повалены.

— О, нет! — воскликнул он. Вся картофельная ботва безжалостно выдернута из земли, зловеще белеют пустые корни и не одного клубня.

— Что случилось? — замерла от страха Аня.

— Картофельную плантацию разорили, — Виктор огляделся по сторонам и передёрнул затвор автомата.

— Неужели зеки? — холодея от ужаса, спросила женщина.

— Зеки ни зеки, а картошку есть уже не будем никогда. Нина!!!

Виктора словно полосонули хлыстом, и он ринулся через изувеченное поле. Аня едва поспевает за ним, загребая землю носками не по размеру больших кроссовок.

Перед домом мужчина резко остановился. Аня его едва не сшибла, вывалившись на открытое пространство. Двое худых бородатых мужчин быстро вскочили со своих мест. Один из них угрожающе взмахнул топором.

— Лежать!!! — рявкнул Виктор, целясь из автомата.

— Виктор! — услышал он родной голос.

Его женщина, любимая женщина, лежит связанная по рукам и ногам.

— Ах вы твари! — Виктор едва не нажал на курок.

— Не стреляй! — неожиданно выкрикнула Нина.

Бородатые мужики застывают в растерянности и перестают жевать. У одного из них изо рта вываливается каша из пережёванной сырой картошки.

— Мать вашу! Кто такие? — опустил ствол Виктор.

— Мы… тут… под Нижнегорском коровник строили…

— Развяжите её!!! — гаркнул Виктор.

Мужики суетливо подбежали к Нине и стянули верёвки.

— Она на нас бросилась. Пришлось связать… Извините, — лепечут они.

— Морды вам следует набить. Да вы знаете что наделали, придурки? Это же были будущие урожаи!

— Мы голодали, — неожиданно огромный бородатый мужик затрясся в плаче.

— Козёл! — злобно говорит Виктор. — Брось топор!

Мужик откидывает инструмент в сторону и испуганно смотрит на Виктора. Его глаза сильно красные, щёки впавшие, а сквозь рваную рубашку выпирают рёбра.

— То, что козлы, это верно! — Нина отпихнулась от рук мужиков, встала и пристально рассматривает Аню.

— При-ивет, — кисло улыбнулась Аня.

— Откуда такая? — недоброжелательно сверкнула очами Нина.

— Из лагеря Димы. То есть, сейчас Идара, — краешком губ улыбнулся Виктор. — Её едва не съели.

— Кто, звери, что ли? — фыркнула Нина.

— Людоеды! — выпалила Аня.

— Какие людоеды? — насмешливо прищурилась Нина.

— Она права, — вмиг посуровел Виктор, — на плато объявились самые настоящие людоеды… уголовники.

— Как же так, есть людей? — один из мужиков перекрестился.

— Ты это серьёзно?

Нина внимательно посмотрела в лицо Виктору и буквально почернела. Его глаза жёсткие и что-то новое в них появилось, незнакомое и пугающее.

— Серьёзнее не бывает. Двоих я отправил на тот свет… вот, автоматом разжился. Жаль, что у них ещё один остался. А ещё, с людоедами Идар союз заключил, а это плохо. Сейчас они обрабатывают идею по захвату людей на нашем плато. Фактически они хотят рабов из них сделать.

— Это чудовищно! — у самого крупного мужика затряслись губы. Он растерянно смотрит, то на Виктора, то на Нину.

— Вы нас простите, — поёжился он под строгим взглядом Нины, — бес попутал. Вот и связали вас. Вы так бросались на нас, чуть глаза не выцарапали.

— Я это поняла с самого начала и всё равно вы козлы, — без особой злости говорит Нина. — Попросить слабо было? У меня копчёной рыбой вся кладовка увешена.

Мужики застыли, из губ потекли слюни. Виктор поморщился и бросил на землю голубей.

— Нина, принеси рыбу, только немного, а то рыгать начнут. А я костром займусь. Сегодня у нас будет пир. Как жаль, что теперь о картошке будем только вспоминать!

В досаде Виктор едва не влепил по уху здоровенному мужику, покорно стоящего по стойки смирно.

— Ещё поедим, — неожиданно произнесла Нина, — пять штук осталось. Совсем проросли. Даже клубни появились.

— Так ты их не съела? — в порыве воскликнул Виктор и краснеет под укоризненным взглядом.

— Я решила перестраховаться, — Нина с насмешкой обвела всех взглядом и скрылась в нагромождении камней, где находится замаскированный ход в жилище.

— Что головы повесили, — весело произнёс Виктор, — знакомиться будем. Меня Виктором зовут, эту девушку — Аней, мою жену — Ниной.

— Игнат, — буркнул здоровый мужик.

— Саша, — несмело представляется другой и долго обтирал ладонь об грязные штаны, прежде, чем поздороваться.

— Вот что, Саша и Игнат, дрова заготавливайте.

— Пусть сначала перекусят! — своим появлением Нина, держащая несколько золотистых кусков тунца, ввела мужиков в ступор.

— Только хорошо пережёвывайте, а то подавитесь, — она передала им рыбу.

Они едва сдерживаются. На шеях судорожно дёргаются кадыки, но стараются вести себя достойно, хотя получилось не очень. Мужики вгрызлись в мясо так, что в стороны полетели жирные брызги.

Аня отвернулась. Она старается не вдыхать аромат копчёной рыбы, но самым постыдным образом из её пухлых губок поползли длинные слюни.

— На! — Нина протянула Ане увесистый шмат.

— Это мне?

Аня едва не рванула к Нине, но увидев её насмешливый взгляд, сглотнула слюну. Она старательно делает лицо безразличным.

— Я как-то не очень хочу кушать…

Нина решительно отводит руку.

— Но если ты настаиваешь, возьму кусочек! — быстро говорит Аня, поспешно выхватывая рыбу.

В душе потешаясь, Виктор неумело ощипывает голубей. К нему присоединилась Нина.

— Я так волновалась, — прошептала она, — ты так надолго исчез. Места себе не находила. А потом эти пришли, худющие… как начали ботву дёргать и есть сырую картошку. Совсем дичает народ, — вздохнула она.

— Завтра к нам группа спелеологов из Питера присоединится. Вроде неплохие ребята. Мне их начальник нож подарил, — Виктор выдвинул из ножен лезвие. — Кстати, у меня и для тебя подарок есть, — мужчина достаёт зековскую финку.

— Здорово! — женщина схватила нож, словно любимую куклу и любуется сияющим лезвием. Опомнившись, чмокает Виктора в щёку.

— А у меня нет подарка, — взгрустнула она.

— Как нет? А сохранённая картошка? И ночью ещё кое-чего подаришь.

— Бесстыдник, — зардевшись, толкает его Нина.

— Я хочу тебе что-то сказать, — она наклонилась к его уху, — нет… потом, — женщина неожиданно отстранилась от него.

— Что потом? — не понял Виктор.

— Не сейчас, — таинственно произнесла Нина.

— Загадками говоришь.

— И всё же, у меня есть для тебя подарок. Но я его подарю тебе позже.

Виктор с любовью посмотрел на неё. Какая она сейчас особенно красивая. Интересно, что придумала? Мелочь, наверное, какую? Наивная женщина, он и без этого её любит.

Нина смотрит влюблённым взглядом. Вот приметив, ничего не замечает! И почему она его так любит?

Погода нахмурилась. Ветер с усилием потащил тяжёлые тучи и вот-вот хлынет ливень, но сдержался, словно ждёт когда запылает костёр, чтобы одним махом сделать мелкую пакость. Но Виктор сложил ветки под козырьком нависающей скалы. Проверено, даже в сильнейший ливень вода не затечёт под костёр. Будто разочаровано прогрохотал гром и ветер потащил тучи в море. Там со злостью их скомкал в одну исполинскую кучу. Молнии сделали в них дыры, и наступил хаос.

Под несильными порывами ветра, судорожно бьётся огонь, но быстро крепчает и начинает поджаривать до хрустящей корочки упитанные тушки голубей.

Весь народ собрался у костра, с жадностью наблюдая за истекающими золотистым жиром голубиными тушками.

— Как спаслись? — оторвался от созерцания Виктор.

Саша со вздохом произнёс:

— Крышу сорвало. Мы за неё уцепились, вот и не утопли.

— У кого «крышу» сорвало, — не преминула съязвить Нина, она всё ещё сердится на мужиков.

Её не поняли:

— Крышу коровника, — благодушно уточнил Игнат, поглаживая свою неухоженную бороду.

— А-а, — тянет Нина, — тогда конечно.

Аня фыркнула и с некоторой доброжелательностью посмотрела на Нину. Она по достоинству её оценила, сама стерва и Нину такой же считает.

Нина украдкой изучила Аню и немного успокоилась. Не соперница: шейка длинненькая, носик остренький, глазки глупые, губки как у плюшевого ослика, сиськи готовы лопнуть от переизбытка силикона, а на ногах, вот умора, кроссовки сорок четвёртого размера.

А Аня удивляется, и что в ней нашёл такой мужчина как Виктор? Ни кожей, ни рожей. Наверняка она была продавщицей в каком-нибудь овощном ларьке.

— Нина, а вы где раньше работали? — ехидно улыбнулась Аня.

Нина напряглась. Она почувствовала в её словах некий подвох. Нахмурилась и нехотя ответила:

— Начальницей на овощном складе.

— Наверно интересно? — не скрывая своего торжества, произнесла Аня.

— А ты кем была? — Нина не стала отвечать на её вопрос.

— Администратором по устройству банкетов, — высокомерно изрекла Аня.

Нина мгновенно оживляется и, с плохо скрываемым призрением говорит:

— В моём подчинении были администраторы женщины. Знаешь, все как одна — тупые курицы! Я от них вовремя избавилась. От мужчин толку больше.

— А вот с этим я полностью согласна. В некоторых делах женщина никак не сможет заменить самца-мужика! — мстительно заявила Аня.

Женщины мило улыбнулись друг другу, но продолжать разговор не стали. Нина сильно обозлилась на незваную гостью, она считает себя хозяйкой, а Аня, по-видимому, хочет оспорить её право и всё чаще поглядывает из-под густых ресниц на Виктора.

Тушки голубей призывно шипят на вертелах, испуская умопомрачительный запах. Виктор наконец-то вытаскивает их из огня и самого аппетитного протягивает Нине. Затем и всем остальным, причём Ане, демонстративно, в последнюю очередь. Она это поняла и в бессильной злости поджала пухлые губы и бросила неприязненный взгляд на Нину. Столкнувшись с её торжествующей улыбкой, она отвела взгляд и вовсе распалилась. Аня захотела сказать что-нибудь язвительное, но язык словно присох к гортани. Она без энтузиазма грызёт крылышко голубя и даже не чувствует вкуса.

«Ничего, я у тебя отобью Виктора, ещё повеселимся!» — подумала Аня.

После еды Виктор предложил мужикам готовить себе навес для ночлега. В свой дом гостей и не думает впускать, а вечер уже переходит в наступление.

Аня в тихом потрясении остаётся наедине с мужиками. А Виктор с Ниной уходят спать в своё жилище, этим чётко указав всем на их место. Напоследок, Нина с торжеством глянула на свою соперницу, но, уловив в её глазах растерянность, смешанную со страхом, смягчилась и вынесла рваное одеяло.

— Прости, подруга, в доме мало места… переночуйте как-нибудь здесь. Ты мужикам скажи, чтобы расторопнее были. Скоро будет темно, да и дождь в любой момент может начаться. И смотри, чтобы «крышу» у них не сорвало.

Аня с отчаянной решимостью глянула в глаза Нине. Остро захотелось съязвить по своему обыкновению, но словно спотыкается об её ответный взгляд. В нём было столько скрытой силы, словно это и не женщина, а волчица и Аня внезапно сникла.

— Спасибо, — неожиданно даже для себя, произнесла она, но злой «червячок», сволочь этакая, так куснул в сердце, что Аня едва не взвыла.

Как побитая собака, она побрела к мужикам. Те приветливо улыбнулись, видя её приближение. Но она сдвинула брови и морщит нос. Её претит от давно не мытых тел и начинает умело командовать.

Игнат и Саша принимаются делать шалаш. Мужики ловко рубят корявые деревья и приспосабливают их под нависающей скалой. Затем, грубый каркас оплетают гибкими ветками и обкладывают крышу и стены травой. Так у них ловко получается, что Аня, сидя у дымящегося костра и обсасывая тонкие голубиные косточки, невольно залюбовалась их работой.

— Принимай дом! — весело произнёс Игнат, почёсывая неухоженную бороду.

Аня соскользнула со своего места. Засунула любопытную мордашку в дверное отверстие и в великом возмущении воскликнула:

— Я что-то не поняла, а где моя комната? Вот что, дорогие мои, — нахмурив брови, едва сдерживаясь, чтобы не кричать, заявила она, — я не буду спать рядом с вами! От вас дурно пахнет!

— Так, вроде и ты… не слишком свежая, — пытается возмутиться Игнат, но мгновенно пожалел о сказанном.

Аня покраснела, как перезрелый помидор, решительно полезла внутрь и занавесила проём рваным одеялом.

Мужики потоптались на месте. С тоской глянули на звёздное небо. Вздохнули, но не решились более тревожить рассерженную женщину. Они выбрали место под разлапистыми кустами и попытались соорудить навес, но начавшийся дождь, легко продырявил его. Впрочем, им было не привыкать спать под открытым небом.

Аня долго не могла заснуть. Злость душила хуже накинутой на лицо подушки и всепоглощающая жалость к себе приносила невыносимые страдания. Она всхлипнула, зарывшись в ароматную траву, и внезапно начинает реветь, как давно не доеная корова.

— Анюта, ты чего? — послышался полный участия, обеспокоенный голос Игната.

— Иди сюда! — всхлипнула Аня.

Виктор привык просыпаться рано, но сегодня едва не проспал, так сладко было в объятиях Нины. Всё же осторожно снял её руки со своей груди, выбрался наружу и вдохнул воздух полной грудью.

Был дождь, но не сильный. Он принёс свежесть и хорошее настроение. Мужчина натыкается взглядом на свернувшегося под кустом Сашу. Затем слышит раскатистый храп, который назойливо доносится из шалаша. Он усмехнулся и покачал головой:

— Не пропадёт, девка, — говорит сам себе и решительно будит Сашу. — Я ухожу за людьми. Постоишь на вахте.

Тот сладко зевнул. Завистливо покосился в сторону шалаша. Легко вскакивает на ноги и делает отмашку руками.

— Заодно разожги костёр и запеки остальных голубей. Только сам не съешь, — Виктор скользнул взглядом по его худющему телу.

— За кого вы меня принимаете, — возмутился мужчина, — съем только свою долю.

— Вот и ладненько. Будь начеку! Саша, враг не дремлет! — Виктор перекинул через плечо автомат.

Мужчина серьёзно кивнул. Он поднял топор и подвесил его к поясу.

— Приятель твой проснётся, искупайтесь! Прёт от вас, как от вонючих козлов! — повёл носом Виктор.

К Голубянке Виктор пришёл первым. Ждать пришлось пару часов. Уже начал волноваться. Неужели Идар опередил? Но вот блеснула знакомая белая панама, и он увидел группу людей. На их спинах качаются огромные рюкзаки с палатками, бухтами верёвок, звякают карабины, самохваты, болтаются закопченные котелки.

Виктор посмотрел на идущих людей и слёзы навернулись на глаза, а ведь не всё потеряно, народ есть, хотя его и мало. Никак, на новый уровень они поднимаются, только не помешал бы кто. Он вспомнил внимательно-пронизывающий взгляд Идара, неприятный хохот людоедов, пожирающих Лёху. А ведь надо действовать на опережение. Прочь гуманизм! Давить гадов надо! Иначе они придут, и настанет ад. Но почему так устроен человек, кто-то созидает, а кто-то гадит? Почему разрушители получают удовольствие от того что вытворяют, может это зависть? Виктору сложно понять значение этого слова, он по своей природе человек не завистливый, но в ней видит огромную опасность и готов принимать самые радикальные меры. Всеобщее очищение должно начаться с изгнания зависти из своего сознания, а быть может, и ликвидации носителя сего вируса чисто физически.

Спелеологи остановились. К Виктору подошёл Павел Сергеевич, пристально посмотрел ему в глаза и будто что-то прочитал. На лице пронеслась целая гамма из чувств. Он словно переступил через себя, вероятно делая определённые выводы.

— Здравствуй, Виктор, — хрипло произнёс он, протягивая для рукопожатия руку, — теперь ты в ответе за людей. Принимай народ.